Глава 20
После памятной встречи с главнокомандующей летающих ведьм у Элиды Лошэн еще несколько дней болела увечная нога. И не только. Поясницу будто узлом завязали, не говоря уже о плечах. Ей еще повезло, что путь по коридорам она совершила без приключений. Но тот подъем по крутым ступеням почти ее доконал.
Вот уже два месяца, как дядя Варнон привез ее в эту жуткую дыру. Элида так и не смогла привыкнуть к нескончаемых ступеням лестниц Моратской крепости. Повседневная работа вызывала в ее хромой ноге такую боль, какой она не испытывала все предыдущие годы. А сегодня она стискивала зубы, чтобы не стонать. Надо бы выпросить на кухне немного трав и вечером устроить припарку для ноги. Если ворчливый, вечно недовольный повар проявит щедрость, он и масел даст.
Но если сравнивать его с другими обитателями Мората, повара можно назвать добрым и отзывчивым. Он терпел присутствие Элиды на кухне и ее вечное выклянчивание трав; особенно когда она сладкозвучным голоском предлагала помыть посуду или помочь в приготовлении еды. Повар даже не возмущался, когда она спрашивала, скоро ли опять привезут провизию. Элида обожала его пироги с фруктами и всякой всячиной, а фрукты доставляли издалека. Ее лесть действовала на него безотказно. Девушка умела заставить людей видеть и слышать именно то, что им хотелось. Такое умение было не единственным в ее арсенале.
Финнула – старая нянька Элиды – называла ее умение «даром Аннеит», богини мудрых поступков. Боги не наделили Финнулу другими дарами. Впрочем, доброе сердце и природная сметливость – тоже дары.
Элида никогда не рассказывала Финнуле о своих частых молитвах богине мудрых поступков. Она просила Аннеит покарать тех, кто сделал ее жизнь в Перранте настоящим адом. Элида просила для них смерти, долгой и мучительной. Если Сильба даровала смерть легкую и умиротворенную, Хеллас – жестокую, но быструю, смерть от рук его супруги Аннеит была не менее жестокой, кровавой и вдобавок медленной.
Нынче сама Элида могла в любой день умереть такой смертью, погибнув от рук ведьм, что словно тени скользили по коридорам крепости. Ее мог убить темноглазый герцог, его жуткие солдаты. Элида и сейчас содрогалась, вспоминая, с каким наслаждением белокурая главнокомандующая слизывала с ногтей ее кровь. Ведьма смаковала капельки ее крови, как знаток – тонкие вина. С тех пор Элиду мучили кошмары. Это когда ей удавалось заснуть. Большинство ночей она проводила без сна.
Сегодня ей опять предстояло убирать в жилище главнокомандующей. Белокурая ведьма жила в башне, где на крыше было устроено гнездо для этих страшных тварей, на которых летали ведьмы. Как назло, нога Элиды разболелась пуще прежнего. Девушка была вынуждена дважды останавливаться и отдыхать. Оказавшись перед дверью, она собрала все свое мужество и вошла.
Через несколько минут в комнату вбежал запыхавшийся посыльный. Элида объяснила ему, что главнокомандующей здесь нет. Человек вздохнул с явным облегчением, передал письмо Элиде и велел ей срочно разыскать белокурую ведьму. Сам он опрометью выскочил из комнаты.
Ничего удивительного. Элиде было достаточно беглого взгляда, чтобы распознать характер этого человека, все его привычки и страхи. Бледный, воняющий потом, зрачки расширены. Когда вместо ведьмы он увидел Элиду, напряжение покинуло его, и он обмяк, как тряпичная кукла. Обыкновенный мерзавец. По мнению Элиды, мужчины в основном были мерзавцами; кто в большей степени, кто в меньшей. Преобладали среди них чудовища. Но худшего чудовища, чем Варнон, она еще не встречала.
Элида потащилась на самый верх, в гнездо драконов. Как назло, там не было даже служителей. Каменный пол был устлан свежим сеном. Мясо и зерно в корытах оставалось нетронутым. Драконы отказывались есть пищу, приносимую смертными. Сейчас эти твари сидели на балках, выступавших из башни. Словно тринадцать могущественных повелителей, смотрели они на крепость и военные лагеря, раскинувшиеся внизу. Осмелившись подойти к окну, Элида взглянула вниз.
Все было как и на карте главнокомандующей. Элида не раз улучала момент и подбиралась к карте, запоминая увиденное.
Крепость окружали пепельно-серые горы. Сюда Элиду везли в тюремной повозке с зашторенным оконцем, но кое-что она все-таки сумела разглядеть. Кромку леса вдалеке. Большую реку, через которую они переправлялись. Правда, саму реку она не видела, а лишь слышала стремительный шум воды. Но это было задолго до того, как повозка достигла гор и лошади с натугой потащили ее вверх по каменистой дороге. Если существовала самая глухая глушь, то Морат стоял как раз посередине. Окрестная панорама лишь подтверждала мрачную догадку Элиды. Ни городов, ни деревень. Только сплошные военные лагеря в долинах. Элиде стало страшно, и она поспешила назад.
Прежде она никогда не видела армию. Солдат – да. Элиде было восемь, когда отец посадил ее на лошадь Варнона, поцеловал и пообещал, что скоро вернется и заберет ее у дяди. Она не видела адарланской армии, грабившей Оринф и убивавшей мирных жителей. А потом Элиду заперли в башне Перрантского замка. К тому времени чужая армия успела захватить владения ее семьи. Дядя Варнон стал преданным слугой адарланского короля, украв титул правителя Перранта у ее отца.
Да, он украл у Элиды титул. Власть над Перрантом должна была перейти к ней. Но подобные вещи больше не занимали Элиду. От королевского двора Террасена остались жалкие крохи. В первые месяцы кровавого произвола никто из придворных, никто из друзей отца не попытался вызволить ее из плена. И в последующие годы никто не вспомнил о ее существовании. Возможно, ее считали погибшей, как и неистовую, необузданную Аэлину – наследницу террасенского престола. А может, все эти люди сами погибли. Иногда Элида даже завидовала их участи. Невелика радость – оставаться живой, страдать от увечья, смотреть на бесплодные горы и темные пятна лагерей чужой армии.
Внизу перемигивались огоньки костров. Спина Элиды покрылась холодным потом. Такая армия способна сокрушить любое сопротивление. Во время заточения в башне единственной собеседницей Элиды была Финнула. Как-то однажды старая нянька шепотом заикнулась о сопротивлении. Какое там сопротивление! Скорее всего, эта громадная армия двинется на завоевание новых земель, и белокурая ведьма, восседающая на драконе, поведет их в бой.
Верх башни продувался насквозь. Элида с наслаждением глотала холодный ветер, словно он был живой водой. В Перранте она часто засыпала под завывания ветра и могла поклясться, что ветер пел ей старинные колыбельные. Здешний ветер был совсем иным. Холоднее. В нем было что-то скользкое, что-то змеиное. Помнится, Финнула не верила в способность ветра петь колыбельные песни. «Не тумань себе мозги, – повторяла нянька. – Еще пригодятся». Элиде очень недоставало Финнулы.
Няньки давно уже нет в живых. За десять лет никто не вспомнил о правительнице Перранта Элиде Лошэн и не попытался ее разыскать.
Нет, не все так безнадежно. Скоро сюда придет очередной караван с провизией и другими припасами, а когда он двинется в обратный путь, в какой-нибудь повозке уедет и Элида. Наконец-то она получит долгожданную свободу. Потом… потом она убежит далеко-далеко. Туда, где совсем не слышали ни про Террасен, ни про Адарлан. Скорее всего, она уплывет с этого про́клятого континента. Потерпеть еще несколько недель – и попытаться бежать.
Если, конечно, она доживет до того времени. Если Варнон не просто так притащил ее сюда. И если она не окажется среди несчастных, что заперты в недрах гор. Каждую ночь Элида слышала их крики, мольбы о спасении. Она не знала, кто эти люди и в чем они провинились. Ей несколько раз удавалось подслушать перешептывания слуг. Получалось, в недрах гор творились настоящие ужасы. Людей там якобы укладывали на черные алтари и превращали… в других существ. Зачем, для какой страшной цели – этого Элида пока не знала. Если не считать криков, судьба уберегала ее от встреч с жертвами подземелий. С нее хватало и ведьм.
Свистел ветер. Хрустело сено под маленькими башмаками Элиды. Позвякивала цепь, сковывающая ей ноги. И вдруг…
Воздух потряс громогласный рев, от которого задрожали стены и пол. У Элиды закружилась голова. Вскрикнув, она зашаталась и упала, поскользнувшись на сене.
Жесткие пальцы с железными ногтями впились ей в плечи и подняли на ноги.
– Если ты не шпионка, то что тебе здесь понадобилось, Элида Лошэн? – послышалось над ее ухом.
Голос напоминал мурлыканье злобной кошки, готовой вцепиться в глотку.
Элида протянула ведьме письмо. Ее рука дрожала по-настоящему.
Главнокомандующая ходила вокруг Элиды, как хищница вокруг добычи. Длинная светлая коса раскачивалась во все стороны, ударяя по кожаному плащу.
У Элиды впервые хватило смелости разглядеть ведьму. По привычке она впитывала в себя особенности облика главнокомандующей. Каждая особенность застревала в мозгу Элиды, будто камешек. Глаза цвета темного золота. Потрясающе красивое лицо, на которое хотелось смотреть без конца. Худощавая, отточенная фигура. И необыкновенное, умопомрачительное изящество в каждом движении, в каждом вдохе и выдохе. Такая убьет и не заметит. Под человеческим обличьем скрывалась бессмертная, крайне опасная хищница.
К счастью для Элиды, главнокомандующая была одна. К несчастью, Элида не видела в золотистых глазах ничего, кроме обещания скорой смерти.
– Э-это в-вам п-принесли.
Заикание было наигранным. Когда Элида заикалась и спотыкалась, людям хотелось поскорее убраться от нее прочь. Но это касалось обычных людей. Вряд ли те, кто правил здешним местом, обратят внимание на ее заикание, если решат расправиться с нею. Если Варнон выдаст им ее.
Не сводя глаз с Элиды, главнокомандующая взяла письмо.
– Удивительно, что печать цела. Будь ты хорошей шпионкой, сумела бы вскрыть письмо, не повредив печать.
– Будь я хорошей шпионкой, я бы умела читать, – шепотом ответила Элида.
Она сказала правду, рассчитывая ослабить недоверие ведьмы.
Ведьма моргнула, затем потянула носом, словно пыталась унюхать ложь.
– Для смертной ты говоришь очень складно. Твой дядя – из смертной знати. И при этом ты не умеешь читать?
Элида кивнула. Собственная неграмотность угнетала ее даже больше, чем увечье и тяжелая монотонная работа. К сожалению, Финнула была неграмотной, а дядю образование племянницы не заботило. Но нянька, обладая острым природным умом, учила Элиду другому – умению подмечать, слушать, думать. Длинными днями, когда единственным занятием обеих было шитье, Финнула говорила о необходимости видеть и запоминать особенность каждого отдельного стежка, не теряя при этом общей картины. «Элида, когда-нибудь меня не станет, а тебе придется сражаться в одиночку. Каждое оружие в твоем арсенале должно быть острым и постоянно готовым».
Никто из них и мысли не допускал, что Элида может умереть первой. Но если бы ей тогда удалось сбежать, она бы не задержалась ни на мгновение. Даже ради Финнулы. И если бы побег удался, она бы никогда не взглянула в сторону Террасена и не терзалась бы мыслями о своей несчастной родине.
– Я… только буквы знаю, – глядя в пол, пояснила Элида. – Меня учили до восьми лет, и всё.
– Не удивлюсь, если таков был приказ твоего дядюшки.
Ведьма сунула нераспечатанное письмо Элиде под нос и, тыча железным ногтем в буквы, сказала:
– Это слово значит «Манона». А это – «Черноклювая». Если ты где-то что-то увидишь и там будут такие слова, обязательно принеси мне.
Элида склонила голову. Робко, покорно. Так, как нравилось ведьмам.
– К-конечно.
– И хватит прикидываться заикой и трусихой. Я же вижу тебя насквозь.
Элида не подняла головы, но уже по другой причине. Она боялась выдать свое удивление.
– Я старалась вам угодить…
– Вся моя карта пропахла твоими человеческими пальчиками. Но надо отдать тебе должное: ты вела себя очень осторожно. Старалась ничего не сдвинуть с места. И ничего не трогала, кроме карты… Никак сбежать задумала.
– Ни к коем случае, госпожа.
Боги милосердные. Сейчас все откроется!
– Посмотри на меня.
Элида повиновалась. Ведьма зашипела и откинула ей волосы. Несколько прядок упали на сено, срезанные железными ногтями.
– Так и не пойму, что за игру ты ведешь. Кто же ты на самом деле? Шпионка? Воровка? Или просто себе на уме? Но только не разыгрывай из себя робкую, жалкую девчонку. Читать ты, возможно, и не умеешь. А вот умом тебя боги не обделили. И мозги у тебя вовсе не овечьи, а волчьи.
Элида и сейчас не решалась сбросить привычную маску.
– Варнон тебе дядя по отцу или по матери?
Вопрос был весьма странным, однако Элида решила, что будет отвечать на все вопросы ведьмы, только бы остаться живой и не получить новых увечий.
– Мой отец был старшим братом Варнона.
– А мать твоя откуда родом?
Элида не позволила давнему горю вспыхнуть снова и опалить ей сердце.
– Она была низкого происхождения. Прачка.
– Кажется, я тебя спросила, откуда она родом.
Не все ли равно? Однако золотистые глаза ведьмы требовали ответа.
– Из Розамеля. Это на северо-западе Террасена.
– Я знаю, где находится Розамель.
Элида стояла, опустив плечи, и ждала.
– Можешь идти.
Скрывая облегчение, Элида собралась вежливо попрощаться, но вдруг снова услышала грохот, от которого камни задрожали еще сильнее. Она невольно вздрогнула.
– Это всего-навсего Аброхас, – сказала Манона.
На жестоких губах ведьмы мелькнула улыбка. В золотистых глазах что-то блеснуло. Наверное, она была счастлива летать на своем драконе… если ведьмы вообще умеют быть счастливыми.
– Голодный Аброхас.
У Элиды мгновенно пересохло во рту.
Услышав свое имя, дракон просунул внутрь свою громадную треугольную голову. Вокруг одного глаза темнел страшный шрам.
Элида чувствовала, что вот-вот рухнет на пол. Ведьма протянула руку и погладила драконью морду.
– Ну ты и поросенок, – почти ласково сказала Манона. – Неужели вся гора должна знать, что ты проголодался?
Дракон шумно выдохнул ведьме на руки. Разинул пасть, показав огромные зубы. Боги милосердные! Несколько зубов у него тоже были железными. Раскрытая пасть находилась совсем рядом с руками ведьмы. Одно движение – и главнокомандующей может настать конец.
Потом дракон поднял глаза и уставился на Элиду. Он не просто разглядывал ее как возможное блюдо себе на обед. Он выдерживал ее взгляд, словно…
Элида замерла, хотя голос интуиции требовал бежать отсюда, забыв о хромой ноге. Дракон прошел мимо Маноны, заставив сотрясаться камни пола. Он принюхивался к Элиде. Его бездонные глаза оглядывали ее и вдруг опустились вниз, к ее ногам. Нет, к цепи, которой были скованы ноги.
Элида с удивлением смотрела на тело дракона, испещренное многочисленными шрамами. Судя по тому, как Манона говорила с ним, она сама не покалечила бы своего крылатого коня. Элида сделала еще одно открытие: Аброхас был меньше остальных драконов. Намного меньше. И тем не менее главнокомандующая, которая могла выбирать самых лучших, выбрала его. Это открытие стоило хорошенько запомнить. Если при всей внешней свирепости ведьма испытывала сочувствие к увечным созданиям, возможно, она пощадит и Элиду.
Аброхас опустился на пол, вытянул шею, пока его голова не оказалась достаточно близко от Элиды. Драконьи глаза смотрели на нее очень странно… почти по-собачьи.
– Довольно, Аброхас, – прошипела Манона, сдергивая со стенного крюка седло.
– Как они… существуют? – решилась спросить Элида.
Она слышала сказки о больших и малых драконах. В раннем детстве, гуляя по лесу, она мельком видела тех, кого называли Маленьким народцем. Смутно, но она помнила лица древнего народа фэ. Но драконы наяву…
Манона быстро приладила и закрепила седло на спине Аброхаса.
– Их создал король. Как это у него получилось – не знаю. Да меня это и не волнует.
Значит, драконы – творения адарланского короля. И те существа в недрах гор – тоже. И он же разрушил ее жизнь, погубив родителей. Он обрек ее на все это… «Не злись, – не раз повторяла ей Финнула. – От злости никакого толку. Лучше подмечай, запоминай и думай». Еще немного, и ей будет наплевать и на короля, и на его жалкую империю.
– А ваш дракон совсем не кажется злым, – сказала Элида.
Аброхас ударял хвостом по полу. Железные шипы на кончике хвоста зловеще поблескивали. И вместе с тем в нем что-то было от пса. Огромного, опасного пса с крыльями.
Манона холодно усмехнулась, закрепляя последнюю постромку.
– Это ты верно подметила. Плохо у него со злостью. Видно, недоработка вышла.
Элида сомневалась насчет недоработки, но сочла за благо промолчать.
Аброхас продолжал смотреть на нее.
– Кажется, кто-то рвался на охоту, – сказала главнокомандующая. – Полетели.
Дракон изогнул спину. Элида невольно отскочила и тут же поморщилась от боли, опустившись на больную ногу. Дракон снова взглянул на нее. Кажется, он понял, что ей больно. Но главнокомандующая уже забыла о ее существовании. Элида поспешила удалиться.
– Червяк ты мягкотелый, – накинулась на Аброхаса Манона, когда эта хитрая, многоликая девчонка ушла.
Возможно, у этой Элиды и были какие-то тайны, но только не ее происхождение. Она и не подозревала, какая сильная ведьмина кровь течет в ее жилах.
– Увидел хромую ногу, цепи и уже влюбился?
Аброхас ткнулся в хозяйку мордой. Манона со всей нежностью, на какую была способна, погладила его чешуйчатую морду, потом прижалась к теплому драконьему боку и вскрыла бабушкино письмо.
Как и сама верховная ведьма клана Черноклювых, письмо было жестким, суровым по манере изложения и исключительно деловым. Ни одной лишней строчки.
«Изволь впредь беспрекословно подчиняться приказам герцога. Не смей более с ним спорить. Если я получу из Мората хотя бы еще одно письмо с жалобами на твое неповиновение, прилечу сюда сама и повешу тебя на твоих же кишках, вместе с твоими девками и твоим крылатым позорищем.
Завтра к вам прибудут три шабаша Желтоногих и два шабаша Синекровных. Проследи, чтобы не возникало стычек и иных нарушений порядка. Я не жажду, чтобы их верховные ведьмы дышали мне в затылок, тревожась за судьбу их отребья».
На этом письмо кончалось. Манона смяла его в кулаке и вздохнула.
Аброхас снова ткнулся в нее мордой. Она рассеянно погладила его по голове.
«Превратили, превратили, превратили…»
Ей вспомнились слова крошанской ведьмы, произнесенные за миг до гибели: «Вас превратили в чудовищ».
Манона пыталась их забыть. Пыталась уверить себя, что крошанка была всего-навсего фанатичкой, долбаной проповедницей, но… Палец Маноны скользнул по красной материи плаща, доставшейся ей от пленной.
Перед нею разверзлась бездна, из которой неслись потоки мыслей. Маноне захотелось спрятаться от них.
«Превратили, превратили, превратили…»
Она выпрямилась в седле и дернула поводья. Поскорее в небо!
– Расскажи мне о валгах, – попросила Манона, войдя в тесную комнатку и плотно закрыв за собой дверь.
Гислана так была увлечена книгой, что даже не подняла головы. Перед нею на столе высилась целая стопка томов. Вторая громоздилась возле узкой койки. В отряде Тринадцати Гислана была самой старшей и считалась самой умной. Где она добывала книги и кого при этом потрошила, Манону не волновало.
– Во-первых, привет, – невозмутимо ответила Гислана. – А во-вторых, подойди ближе. Так нам будет удобнее разговаривать.
Манона не подошла, а осталась стоять у двери, скрестив руки. Дерзкое поведение Гисланы проявлялось, лишь когда дело касалось книг и чтения. На поле боя, в воздухе эта смуглокожая ведьма была спокойной и послушной. Стойкая воительница, вооруженная, среди прочего, острым умом. Поэтому в отряде Тринадцати Гислана занимала особое место.
Гислана захлопнула книгу и повернулась к Маноне. Ее черные вьющиеся волосы были заплетены в косу, но несколько прядок все равно предпочитали свободу. Ведьма сощурила глаза цвета морской волны. Досадно, что по материнской линии в ее глазах не было ни единой золотой крапинки.
– А с чего это ты заинтересовалась валгами?
– Я хочу знать, что тебе известно о них?
Гислана развернула стул, сев задом наперед и обхватив его ногами. Она не успела снять летного облачения. Наверное, дорвалась до книг и забыла.
– Разумеется, мне известно о валгах, – сказала она, нетерпеливо махнув рукой.
Такие жесты были свойственны смертным. Гислана и здесь представляла собой исключение. До нее ведьмы никогда не учились в человеческих школах. Однако мать Гисланы убедила верховную ведьму отпустить ее дочь в Террасен, в школу для людей. Было это сто лет назад. Гислана обучалась магии и другим премудростям смертных. Спустя двенадцать лет она вернулась… изменившейся. Она осталась Черноклювой и сохранила кровожадность, но приобрела и человеческие черты. Даже сейчас, через сто лет, пройдя через бессчетное число сражений, она сохранила нетерпеливость, присущую смертным. И какое-то чисто людское отношение к жизни. Манона не переставала удивляться этому.
– Расскажи мне все, что знаешь.
– Сведений очень много. Одного раза не хватит. Давай так. Сегодня я расскажу тебе основные. Если захочешь узнать больше, продолжим разговор.
Это напоминало приказ, но книги и знания были сферой, где командовала не она, а Гислана. Манона махнула рукой, показывая, что готова слушать.
– Валги прорвались в наш мир несколько тысяч лет назад. Ведьм тогда еще не было. Но были фэйцы и люди. Валгам тоже хватило бы места, если бы… Они принадлежали к иной породе – демонам. Их не устраивало получить часть мира. Валги хотели безраздельно владеть им. И они решили завоевать его с помощью своего потомства, приспособленного к здешней жизни. Смертные для их цели не годились – слишком хрупкие и недолговечные. А вот фэйцы… Валги сплошь и рядом похищали фэйских женщин… Поскольку твои глаза уже начинают стекленеть, перейду к сути. Потомством валгов стали мы – ведьмы. Железнозубые больше унаследовали от валгов, а вот крошанки – от фэйцев. Люди вовсе не радовались нашему появлению, особенно после войны. Однако фэйский король Брэннон был против нашего истребления. Он отдал нам Западный край, пока не начались войны между ведьмами. Так мы снова превратились в изгнанниц.
– Валги – они злобные? – спросила Манона, разглядывая свои ногти.
– Достаточно того, что мы злобные. А валги? Легенда гласит, что они положили начало злу. Они – воплощенная тьма и отчаяние.
– Наша порода, – усмехнулась Манона.
Возможно, неплохие союзники. И неплохие отцы для новых ведьм.
Но Гислана так не думала. Она даже перестала улыбаться.
– Сомневаюсь, что их можно назвать нашей породой. У них нет ни законов, ни принципов. И уважения к чужим законам тоже нет. Знаешь, что сделали бы они с отрядом Тринадцати? Перво-наперво попытались бы расшатать нашу дисциплину и сломать наши законы. Спросишь зачем? А просто так, для развлечения.
Услышанное заставило Манону поежиться.
– А если валги решили бы снова прорваться в наш мир?
– Брэннон и фэйская королева Маэва сумели их сокрушить и заставить убраться восвояси. Хочу надеяться, что и нынче найдется кто-то, кто загонит их обратно.
Пищи для размышлений было предостаточно.
Манона собралась уйти, но Гислана ее задержала.
– Ты чуешь характерный запах? Он здесь повсюду. Так пахнет от некоторых солдат. Это запах из иного мира. Скорее всего, король уже открыл валгам дверь в наш мир и нашел способ поселить их в человеческих телах.
До сих пор Манона об этом и не задумывалась, однако…
– Герцог говорил о валгах как о союзниках.
– Союзниках? Такого понятия у валгов не существует. Обязательства они соблюдают только до тех пор, пока им это выгодно.
Удивляясь себе, Манона не закончила разговор, а сообщила Гислане то, о чем должна была бы молчать.
– Герцог велел мне выбрать шабаш Черноклювых и передать ему для опытов. Никакого прямого совокупления. Ведьмам в пупок поместят какой-то камень. Так произойдет зачатие и появится потомство валгов и Железнозубых.
Гислана выпрямилась. Пошевелила пальцами, забрызганными чернилами, и уронила руки.
– И ты собираешься ему подчиниться?
Это не было вопросом учительницы к любопытной ученице. Гислана – дозорная отряда – спрашивала у своей командующей. У наследницы клана.
– Верховная ведьма приказала мне подчиняться всем распоряжениям герцога.
Быть может… быть может, написать бабушке еще одно письмо?
– И кого ты выберешь?
– Пока не знаю. – Манона открыла дверь. – Ответ я должна дать через два дня.
Гислана умела хладнокровно вспарывать глотки и животы. Она обожала человеческую кровь, которой напивалась, как пьяницы вином. Казалось, ей неведом страх. Но когда за Маноной закрылась дверь, лицо Гисланы было мертвенно-бледным.
Как? Каким образом ведьмы других шабашей узнали о грядущих опытах? Манона терялась в догадках. Может, проболтались караульные герцога или Варнона? Или среди смертных нашлась еще какая-то грязная тварь, которая подслушала и проболталась. Впрочем, что теперь ломать голову? Наутро ведьмы уже знали. Манона не была склонна подозревать Гислану. Все, что было известно Тринадцати, никогда не выходило за пределы отряда. Никогда.
Однако все знали о валгах и о выборе Маноны.
Манона вошла в трапезную. Черные своды поблескивали на редком утреннем солнце. Грохот кузниц долетал и сюда. Сегодня он был особенно хорошо слышен из-за гнетущей тишины. Манона прошагала мимо столов, направляясь к своему месту в передней части трапезной.
На нее смотрели ведьмы нескольких шабашей. Манона выдерживала их взгляды и, конечно же, видела выдвинутые зубы и ногти. Сзади шла Соррель – непоколебимая сила природы. Подойдя к столу, за которым сидела Астерина, Манона опустилась на свободный стул. Она не должна была здесь садиться, однако вставать не стала. Приумолкшие разговоры в трапезной возобновились.
Манона пододвинула к себе ломоть хлеба, но не притронулась к нему. Никто из ведьм не ел пищу смертных. Завтрак и обед всегда были чем-то вроде спектакля, устраиваемого для людей. Вдобавок это позволяло шабашам ненадолго собираться вместе.
Ее Тринадцать сидели молча.
Манона глядела на каждую из них, пока та не опускала глаза. Когда очередь дошла до Астерины, она выдержала взгляд главнокомандующей.
– У тебя есть что сказать? – спросила Манона. – Или просто позлить меня хочешь?
Глаза Астерины вспыхнули.
– У нас гостьи.
Обернувшись, Манона увидела командующую одного шабаша Желтоногих. Ведьма стояла, склонив голову. Во всем облике – ничего угрожающего. Просто образец подчинения.
– Чего тебе? – спросила Манона.
– Главнокомандующая, мы осмеливаемся просить… когда будешь выбирать шабаш для опытов герцога… учти нашу просьбу, – не поднимая головы, произнесла Желтоногая.
Даже Астерина оторопела, не говоря уже об остальных Тринадцати. Все разговоры за соседними столами мгновенно смолкли.
– Чем объяснить такое рвение с вашей стороны? – холодно спросила Манона.
– Когда начнется война, нам все равно достанутся самые тяжелые и неблагодарные занятия. И славы на полях сражений нам не видать. Не подумай, мы не ропщем. Так всегда было с нашими кланами. Но мы могли бы завоевать славу иным способом.
Манона молчала, взвешивая и обдумывая услышанное.
– Хорошо, я учту вашу просьбу.
Командующая шабашем поклонилась и пошла к своим. Что это? Глупость? Хитрость? Или настоящая смелость? Ответа у Маноны пока не было.
Пока длился завтрак, ведьмы отряда Тринадцати не проронили ни слова.
– Итак, главнокомандующая, время раздумий и выбора истекло. Какой шабаш ты выбрала для меня?
– Шабаш Желтоногих под командованием Нэньи, – ответила Манона, глядя герцогу в глаза. – Они недавно прибыли сюда и готовы для ваших опытов.
– Я хотел Черноклювых.
– А получаете Желтоногих, – отрезала Манона. Кальтэна, тоже сидевшая за столом, даже не шевельнулась. – Они вызвались добровольно.
«Хорошо, что не Черноклювые, – подумала она. – Очень кстати эти Желтоногие здесь появились».
Манона вполне могла им отказать. Но не отказала.
Вряд ли Гислана ошибалась, говоря о природе валгских демонов… Быть может, опыт герцога пойдет Желтоногим на пользу. Существование у них жалкое, это правда.
– А ты, главнокомандующая, балансируешь на опасной грани, – сказал герцог, скаля подпорченные зубы.
– Все ведьмы балансируют. Каждый день, летая на драконах.
– Ваша светлость, вы имеете дело с дикими и неуправляемыми существами, которые к тому же еще и бессмертны, – язвительно улыбаясь, произнес Варнон.
Манона наградила его долгим пристальным взглядом, обещавшим, что однажды, в каком-нибудь темном углу коридора, он на собственной шкуре убедится, сколь дики и неуправляемы эти бессмертные существа.
Манона повернулась, собравшись уйти. У двери замерла Соррель. Еще одно раздражающее зрелище для смертных. Кажется, присутствие Астерины они выносили лучше.
В ее голове вдруг мелькнул вопрос, который она задала прежде, чем спохватилась.
– Зачем? – спросила Манона, снова поворачиваясь к герцогу. – Зачем все это? Союз с валгами, эта громадная армия?.. Ради чего?
Она действительно не понимала смысла. Весь континент и так уже принадлежал адарланскому королю и его приспешникам. Или смертным вечно бывает мало?
– Хочешь знать зачем? Потому что нам это по силам, – без обиняков ответил герцог. – И еще потому, что этот мир слишком долго прозябал в невежестве, подчиняясь архаичным традициям. Настало время перемен. В лучшую сторону.
Манона сделала вид, будто серьезно раздумывает над словами герцога, затем кивнула и молча вышла.
Но она хорошо запомнила слова «этот мир». Герцог не сказал «эта страна» или «этот континент».
Этот мир.
Интересно, представляла ли ее бабушка, какую цену придется заплатить ведьмам за возвращение Западного края? Подозревала ли верховная ведьма, что однажды они будут сражаться против тех, кто помогал им отвоевывать родину? И наконец, как изменится этот мир, когда в нем появится потомство валгов и Железнозубых?
