XVI. Императорская библиотека

Бумага, подписанная великим князем, могла творить истинные чудеса. Несмотря на поздний час, двери городского филиала Императорской библиотеки мне отпер лично ее директор, которого я не поленился вытащить из дому, хотя это и стоило мне определенных трудов. Грэг, чуть посмеиваясь, словно от предвкушения хорошего розыгрыша, любезно подсказал мне адрес господина Шварцмана.

Иосиф Давидович Шварцман оказался крупным и совершенно лысым мужчиной лет сорока пяти. Он двигался с непередаваемой грацией и в то же время, казалось, с необычайной ленью, словно бы он делал одолжение всему миру, просто шевеля ногами. Глядя на него, складывалось впечатление, что с младых ногтей он предпочитал не напрягаться и будто уже само появление на свет отняло у него все силы, после чего он решил, что уже потратил в этой жизни достаточно энергии.

Я вытащил его прямо из-за стола, где он предавался честно заслуженному ужину в компании со своей матушкой – старушкой божьим одуванчиком, – абсолютно седой, но шустрой в движениях, словно восемнадцатилетняя.

Сначала Шварцман долго изучал бумагу, даже рассмотрел ее на свет, хотя она и не содержала водяных знаков. Потом настало время подписи великого князя. Тут процедура затянулась еще на несколько минут, но я не торопил, терпеливо ожидая. Затем он вновь вернулся к листу, потер его между пальцами, понюхал и, наконец, вернул мне.

– Кажется, не подделка, – заключил Шварцман с торжественным видом. – Приходите с утра прямо в библиотеку, решим ваш вопрос в самые короткие сроки!

Я попытался было возразить, но тут фрау Шварцман вышла в коридор.

– Йосечка, что же ты человека в прихожей держишь! Пригласи его в дом! Накормим ужином. Видно ведь, человек государственный, весь в делах, заботах. Устал, поди, за день-то, набегался…

– Маман, попрошу вас обождать в гостиной! Я скоро буду!

Старушка послушно исчезла из виду, а я наконец вставил свое слово:

– На вашем месте я бы не давал опрометчивых обещаний. Если вы внимательно прочли текст, то видели, что там написано: «оказывать всяческое содействие» и так далее… Собирайтесь, мы едем прямо сейчас!

– Но мой ужин! Я только вернулся домой! – пытался протестовать Иосиф Давидович, однако я сразу же пресек его попытку саботировать осмотр архива:

– Вы – государственный служащий, а значит, подчиняетесь великому князю напрямую. А мои приказы – это все равно что его личное слово. Или вы хотите это оспорить?

– Что ж, – скорбно согласился директор, – вы правы. Дайте мне несколько минут…

Я вышел на улицу и закурил папиросу. Легкое шевеление штор подсказало мне, что кто-то следит за мной из дома. Подняв глаза, я наткнулся на невыразимо печальный взгляд госпожи Шварцман и тут же поспешно отвернулся. Мне было искренне жаль отрывать Йосечку от его заслуженного отдыха, но великий князь не оценил бы такого промедления.

Когда мы наконец погрузились в мехваген, я погнал машину со всей возможной скоростью. Шварцман никак не реагировал ни на крутые виражи, ни на испуганные крики запоздалых прохожих, ни на изрядное потряхивание в салоне. Он прикрыл глаза и, казалось, задремал. Умеет же человек с толком использовать свое время, я даже позавидовал ему на несколько секунд.

Корпус фридрихсградского филиала Императорской библиотеки занимал значительную часть одного из кварталов. Пусть он недотягивал до многочисленных столичных корпусов, но все же и здесь было чем похвастаться – в филиале, помимо прочего, хранились известные на весь мир книжные раритеты и диковинки.

Ворота охраняли трое солдат, но нас пропустили сразу же: Шварцмана знали в лицо. Никто даже не удивился неурочному визиту – а стрелки показывали девять часов.

– Что ж, молодой человек… – Иосиф Давидович, чуть покряхтывая, покинул мехваген и грациозно, словно гигантский лебедь на волнах, поплыл к массивным дверям.

Внутри охранников практически не было, только древний, как сами манускрипты, сторож мирно посапывал в боковой комнатушке. В его обязанности входил почасовой обход территории, но ни разу за всю историю библиотеку не грабили, несмотря на значительные ценности, хранимые здесь. Поэтому сторож своими обязанностями манкировал, предпочитая, как всякий разумный человек, провести рабочее время с толком, а именно – созерцая многочисленные сны.

Шварцман не стал его будить, даже не выразил неудовольствия. Наоборот, прикрыл дверь в комнатушку сторожа, чтобы ненароком его не разбудить, и повел меня к широкой лестнице, ведущей на второй этаж, где, собственно, и находилась читальня.

Едва вступив в просторный зал с бесконечно высоким потолком, украшенным искусной золотой лепниной и картинами с изображениями исторических сражений, я попросту обомлел. Прежде мне не доводилось здесь бывать, я и подумать не мог, что убранство библиотеки может спорить своей роскошью с любым королевским дворцом. Массивные и уходящие под самый потолок полки красного дерева вдоль стен были сплошь заставлены толстыми томами. Возле полок для удобства стояли приставные лестницы. Рядом с оконными нишами я увидел несколько столов и стульев, но предусматривались и стоячие рабочие места – деревянные бюро с удобными столешницами. В самом центре зала господствовал громадный глобус, а несколько его собратьев меньшего размера были расставлены по всему помещению.

– Впечатляет? – с улыбкой поинтересовался Иосиф Давидович.

– Это бесподобно! – честно признал я.

– А ведь мы только в первом зале, во всем корпусе их целых восемь да еще хранилище внизу. – Он говорил о библиотеке с такой нежностью, как говорят о своем ребенке, любимом чаде. Видно, это и было детищем всей его жизни, а на все прочее у него попросту не хватало времени. Здесь, в стенах библиотеки, он переменился, мгновенно растеряв всю свою неторопливость. Даже двигаться Шварцман стал иначе – быстро и стремительно, как его мать-старушка. Обновленный Шварцман, по моему мнению, мог именоваться только Иосифом Давидовичем, но никак не Йосей.

– Невероятно! Каков масштаб!

– Молодой человек…

– Бреннер, – подсказал я.

– Так вот, молодой человек Бреннер, я вижу, что вы обладаете тонким вкусом, хотя, подозреваю, при вашей профессии не часто берете в руки книгу. Однако двери нашей библиотеки всегда будут открыты для вас! Постигать новое никогда не поздно, запомните это!

– Благодарю! – кивнул я. – У меня есть знакомые барышни, которые по достоинству оценят ваше приглашение. Они весьма начитанны и, как вы верно заметили, всегда стараются постичь что-то новое.

– Пусть приходят, – радушно согласился Иосиф Давидович. – Но давайте ближе к делу. Что именно вы хотите отыскать? Думаю, с моей помощью мы быстро со всем справимся.

– Мне нужны списки всех лиц, награжденных орденом Черный адлер за последние двадцать – двадцать пять лет, если таковые имеются. Я ищу одного человека, но не знаю его имени, только то, что он получил этот орден.

– Что ж, – кивнул Шварцман, – для этого нам нужно заглянуть в каталог. Вы знаете, как у нас удобно все устроено? Нет? Так я вам расскажу! – Иосиф Давидович, не прекращая говорить, порхнул куда-то вперед, словно бабочка, да так быстро, что я едва поспевал за ним. – Все рассортировано по нескольким ключевым параметрам. Это, кстати, мое нововведение. При моем предшественнике такого не было. Но еще далеко не все внесено и учтено – это занимает массу времени. Так вот, если известно имя автора рукописи, то можно найти его по алфавиту, в ином случае можно обратиться к тематике произведения. А нужные нам списки награжденных – это ведь тоже своего рода произведение, не так ли?..

Он подошел к малоприметной двери, открыл ее, и мы очутились в соседнем зале – не таком парадном и меньших размеров – исключительно рабочем, сплошь заставленном шкафами с сотнями выдвижных ящичков в каждом. Как я тут же сообразил, это и был знаменитый каталог Шварцмана.

– Итак, можно искать либо по позиции «ордена», либо напрямую в наградных книгах, но там пишут все фамилии подряд – копаться слишком долго, тем более что мы не знаем точно, в каком году искомый субъект был награжден. Поэтому мы пойдем иным путем. Раньше, при предыдущем императоре, особо отличившихся одновременно поощряли денежно, а значит, вносили и в бухгалтерские книги особую графу. Таких записей не должно быть слишком много. Попробуем покопать там!

Иосиф Давидович заметался среди шкафов, выдвигая попеременно то один, то другой ящик, пока наконец не вытащил очередную карту, вчитался в ее содержимое и довольно вскрикнул:

– Кажется, нам повезло! Идите за мной!

Мы бегом миновали несколько залов и остановились у одной из угловых полок, на которой кипами громоздились толстые бухгалтерские книги.

– Молодой человек, если вам кажется, что мы пошли сложным путем, хочу вас разуверить, бухгалтеры – самый надежный и основательный народ из всех мне известных. Вы сказали, четверть века. Плюс-минус несколько лет. Орденом такого достоинства награждают исключительно в столице, в присутствии его императорского величества, но их финансовый департамент отсылает старые архивы на сохранение именно нам…

Он вытащил несколько книг и сложил их на ближайший стол. Стопка получилась довольно внушительной. Я с ужасом представил себе свое ближайшее будущее. Но боги, хоть я в них и не верил, смилостивились надо мной.

– Вам придется обождать! – строго сообщил Иосиф Давидович. – Это займет некоторое время. Советую пока занять себя чтением чего-нибудь достойного. Вот, к примеру, труды философа Гиодена – весьма занимательная вещь!..

И, более не обращая на меня внимания, Шварцман зарылся в бухгалтерскую отчетность, спасая тем самым меня от этой изнурительной работы. Право слово, мне было бы проще поймать пулю от преступника, чем изучать эти пухлые тома.

Тем не менее время тянулось мучительно долго. Первый час я, честно отдавая должное самоотверженности Иосифа Давидовича, последовал его совету и углубился в жизнеописание Гиодена. Но древний философ оказался на удивление нудным, к тому же он ратовал за правильный образ жизни: отказ от внебрачных связей и употребления столового вина. А я не мог представить свою жизнь ни без первого, ни без второго – это было бы слишком скучно. Неудивительно, что Гиоден кончил плохо. Смерть пришла к нему в виде сердечного удара и настигла философа в борделе, с кувшином вина в руке, в окружении местных красавиц. Не выдержал бедолага, пустился во все тяжкие, а ведь пить – это не книги писать, тут требуются многолетние тренировки.

Второй и третий час я посвятил скитанию по соседним залам. Каждый был выполнен в своем индивидуальном стиле, ни один элемент не повторялся. В любой другой день я бы с радостью привел сюда Лизу и Петру, чтобы и они могли вдосталь полюбоваться всем окружающим великолепием, но сейчас же я скучал и томился.

Четвертый, пятый и шестой часы я просидел почти неподвижно, наблюдая за работой Шварцмана. Я представлял себе, что сижу в засаде, как частенько случалось в моей биографии, и что пробыть здесь мне предстоит еще много часов. Но – удивительное дело – любая, даже самая скучная засада была невыразимо интереснее нынешнего моего времяпрепровождения.

На седьмой час я полностью постиг философию сторожа и погрузился в легкую дрему, время от времени переходившую в глубокий сон. Но так как прилечь я не посмел и сидел в неудобной позе, то, засыпая, тут же начинал похрапывать, отчего мгновенно просыпался.

Иосиф Давидович внимания на меня не обращал. Он проверял книги одну за другой, не разгибая спины, словно некий титан – железный человек, обходящийся без сна и отдыха.

Пошел десятый час нашего пребывания в архиве.

За окном уже брезжил рассвет, когда Шварцман оторвался от своей работы, поднялся из-за стола, потянулся всем телом так, что хрустнули кости, довольно улыбнулся и сообщил:

– Нашел! Вот список.

Я вскочил со своего места, радуясь окончанию томительного ожидания больше, чем в свое время радовался поимке банды грабителей, за которыми охотился три месяца, взял листок, на котором размашистым почерком было написано несколько фамилий.

– Семь фигурантов. Казалось бы, всего лишь? Но это все, поверьте. Вот, поглядите на даты, первый из них награжден Черным адлером двадцать шесть лет назад, а самый последний – ровно двадцать. После этого орден не вручали, заменив его Святым Петронием. А теперь посмотрите на левый столбик – там я выписал даты рождения всех награжденных.

– Тому человеку, которого я ищу, на вид лет сорок – сорок пять.

– Чудесно, – всплеснул руками Иосиф Давидович, – значит, вот этого можно вычеркнуть, этого тоже, да и этот староват…

Он быстро сокращал список, пока в нем не осталось лишь две фамилии. Взглянув на них, я взял перо у Шварцмана и самолично зачеркнул одно имя.

– Значит, вот кого вы искали? – подслеповато прищурился Иосиф Давидович. – А вы знаете, я ведь наслышан об этом человеке!

Я кивнул. Имя Дитмара Кречетова – героя войны, а после некоторых событий – одного из самых разыскиваемых преступников Руссо-Пруссии двадцать лет назад знал каждый. Только существовал один нюанс. Кречетов уже пятнадцать лет как был мертв – застрелен полицейскими при задержании.