Едва занялся рассвет, Тарзан уже был на палубе: его интересовало, какая сегодня погода. Ветер стих. На небе ни облачка. Условия казались идеальными для возвращения на Остров Джунглей, где он собирался оставить зверей. А потом – домой!

Тарзан разбудил помощника капитана и сообщил ему, что «Кинкейд» отплывет при первой же возможности. Остальные члены экипажа, обнадеженные заверениями лорда Грейстока, что их не отдадут под суд за соучастие в злодеяниях двух русских, с готовностью приступили к выполнению своих обязанностей.

Звери, освобожденные из заточения в трюме, бродили по палубе, к немалому смущению судовой команды, из памяти которой еще не выветрилась смерть их товарищей от когтей и клыков тех, кто, казалось, и сейчас жаждал новой добычи.

Однако под пристальным наблюдением Тарзана и Мугамби пантера и обезьяны Акута не давали воли своим инстинктам, и люди работали на палубе в окружении зверей в гораздо большей безопасности, чем они себе представляли.

Наконец «Кинкейд» вышел из устья Угамби и поплыл по искрящимся солнечным светом водам Атлантики. Тарзан и Джейн Клейтон глядели на поросший деревьями берег, удаляющийся за кормой парохода. В кои-то веки человек-обезьяна покидал родную землю без малейшего сожаления.

Не было на свете такого корабля, бороздившего морские просторы, скорость которого устраивала бы Тарзана, дабы немедленно возобновить поиски своего пропавшего сына. Мучимому нетерпением несчастному отцу казалось, что тихоходный «Кинкейд», уносивший его прочь от Африки, стоит на месте.

И все-таки судно двигалось на запад, даже когда казалось неподвижным, и вскоре впереди на горизонте возникли четкие очертания низких холмов Острова Джунглей.

В каюте Алексея Павлова беспрестанно и монотонно тикал в черной коробке какой-то механизм, и с каждой секундой маленький рычаг, выступающий с края одного из колес, приближался к другому рычажку, отходящему от стрелки, которую Павлов установил на определенную точку циферблата. Когда эти два рычага соприкоснутся, тиканье часового механизма прекратится – навсегда.

Джейн и Тарзан стояли на мостике, глядя на Остров Джунглей. Матросы находились на носу судна и тоже смотрели, как суша поднимается из океана и надвигается на них. Звери нашли для себя уютное местечко в тени около камбуза, где и спали, свернувшись. Тишина и покой царили на корабле и на водном пространстве вокруг.

Внезапно крыша каюты взлетела на воздух и облако густого дыма поднялось высоко над «Кинкейдом»: ужасный взрыв сотряс судно от носа до кормы.

На палубе началась паника. Обезьяны Акута, напуганные взрывом, бегали взад и вперед, недовольно рыча. Шита беспорядочно прыгала, вкладывая весь охвативший ее ужас в жуткое мяуканье, порождающее страх в сердцах членов команды «Кинкейда».

Даже Мугамби дрожал от ужаса. Только Тарзан и его жена сохраняли спокойствие. Едва прекратили падать обломки, как человек-обезьяна уже был среди зверей, гладил их мохнатые тела, успокаивал, убеждая своим тихим голосом, что непосредственная опасность миновала.

Осмотр места взрыва показал, что наибольшую опасность теперь несет пожар. Языки пламени жадно лизали расколотую древесину поврежденной надстройки, огонь уже охватил нижнюю палубу, куда проник через большую дыру с неровными краями, проделанную взрывом.

Каким-то чудом ни один член экипажа парохода не пострадал в результате взрыва, природа которого так и осталась абсолютной тайной для всех. Лишь один из матросов знал, кто минувшей ночью проник на борт «Кинкейда» и побывал в своей каюте. Матрос этот обо всем догадался, но из благоразумия держал рот на замке. Ведь это он нес ночную вахту и позволил проникнуть на борт судна заклятому врагу, запустившему адскую машину, чтобы отправить их всех на небеса… Нет, уж лучше помалкивать.

Пламя все разгоралось, и вскоре Тарзану стало ясно: что бы ни стало причиной взрыва, он разметал по соседним деревянным переборкам какое-то очень легковоспламеняющееся вещество. Вода, которую они лили на огонь, закачивая ее насосом, казалось, еще больше распространяла пламя, вместо того чтобы его гасить.

Через пятнадцать минут после взрыва клубы черного дыма поднимались из трюма обреченного судна. Огонь достиг машинного отделения, и пароход остановился, не достигнув берега. Судьба «Кинкейда» представлялась очевидной, как если бы вода уже сомкнулась над его обугленными и дымящимися останками.

– На борту оставаться нет смысла, – сказал Тарзан помощнику капитана. – Могут случиться новые взрывы, а поскольку у нас нет надежды спасти судно, лучше всего, не теряя времени, спустить на воду шлюпки и плыть к берегу.

Других вариантов просто не было, и матросы отправились в носовой кубрик за своими пожитками. Что касается кают, то огонь уничтожил все, что в них оставалось после взрыва.

На воду были спущены две шлюпки, и высадка на берег из-за штиля оказалась очень легкой. Звери Тарзана радостно и озабоченно втягивали ноздрями знакомый воздух родного острова. Стоило прибрежному песку заскрипеть под килями лодок, как Шита и обезьяны Акута выпрыгнули на сушу и тут же скрылись в джунглях. Печальная улыбка скривила губы человека-обезьяны, наблюдавшего их бегство.

– До свидания, друзья, – пробормотал он. – Вы были хорошими и верными товарищами, я буду скучать.

– Они ведь вернутся, правда, дорогой? – спросила Джейн Клейтон, стоявшая рядом.

– Может быть, да, а возможно, и нет, – ответил человек-обезьяна. – Они чувствовали себя весьма неловко из-за постоянной близости такого количества людей. Мугамби и я меньше их волнуем, поскольку мы в лучшем случае лишь наполовину люди. Однако ты и члены экипажа слишком цивилизованны для моих зверей. Они бежали главным образом от тебя. Иногда они могли по ошибке захотеть тобой полакомиться. Конечно, они чувствуют, что не могут до конца себе доверять, когда кругом так много прекрасной еды.

Джейн улыбнулась:

– Думаю, они просто хотят от тебя избавиться. Ты всегда пытаешься что-то им запретить, а они не понимают почему. Как маленькие дети, они, разумеется, рады вырваться из-под такой чисто родительской опеки. По крайней мере, я надеюсь, что до ночи они не придут.

– Могут вернуться, если проголодаются, – рассмеялся Тарзан.

В течение двух часов после высадки человек-обезьяна, его жена и члены команды наблюдали, как горит покинутый ими пароход. Потом над водой пронесся отдаленный звук второго взрыва.

Почти сразу же «Кинкейд» стал быстро погружаться, затонув за несколько минут.

Причина второго взрыва была не столь уж таинственна. Помощник капитана объяснил, что это взорвались котлы, когда пламя наконец добралось до них. Но вот причина первого взрыва стала предметом долгих пересудов среди высадившихся на берег моряков.