В ту ночь, когда Тарзан стал королем племени Вазири, девушка, которую он любил, умирала в маленькой лодке, в двухстах милях к западу от него, посреди Атлантического океана. Пока он, воплощение мужской красоты и силы, танцевал с обнаженными дикарями и отсветы костра играли на его великолепных мышцах, девушка, которая любила его, лежала, изможденная и исхудавшая, в обмороке, предшествующем смерти.

После избрания королем племени Тарзану потребовалась неделя на то, чтобы исполнить обещание и отвести мануемов – бывших рабов арабских захватчиков – к северной границе земли Вазири. В свою очередь Тарзан взял с мануемов слово, что они не приведут в деревню карателей, и те охотно согласились. Они уже достаточно познакомились с боевой тактикой нового вождя Вазири и потеряли всякое желание приводить в его владения новых грабителей.

По возвращении в деревню Тарзан начал готовиться к экспедиции: ему хотелось найти тот разрушенный город, который описал ему старый вождь. Тарзан отобрал пятьдесят лучших воинов из числа тех, кто сам хотел отправиться в этот трудный поход и разделить с ним опасности, которые поджидают незваных гостей.

Сказочное богатство этого города не выходило у него из головы с тех самых пор, как услышал рассказ вождя о необыкновенных приключениях прошлой экспедиции. Жажда приключений томила Тарзана из племени обезьян почти так же сильно, как желание добыть золото. Пожив среди цивилизованных людей, он хорошо усвоил, какие возможности открываются перед обладателем этого желтого металла. Золото его влекло, но он не думал о том, что будет делать со своим богатством в глубине первобытной Африки. Тарзану хотелось владеть драгоценным металлом, с помощью которого можно совершать чудеса, даже если никогда не представится случая этим богатством воспользоваться.

И вот ранним солнечным утром вождь племени Вазири отправился с отрядом из пятидесяти стройных чернокожих воинов на поиски богатства и приключений. Они шли тем самым путем, о котором говорил старый вождь. Поход занял много дней: они поднимались вдоль реки, пересекли водораздел, спустились по течению другой реки, отыскали исток третьей и на двадцать пятый день разбили лагерь на склоне горы, с вершины которой надеялись впервые увидеть чудесный город сокровищ.

Рано утром они уже взбирались на почти отвесные утесы. Это был последний, но самый трудный барьер, отделявший участников экспедиции от цели их похода. Тарзан шел первым, во главе цепочки. Около полудня он поднялся на вершину скалы и очутился на небольшой площадке.

Со всех сторон их окружали вершины могучих гор, на тысячи футов превосходящих в высоту перевал, через который они попали в заветную долину. Позади простиралась поросшая лесом долина, по ней они шли в течение многих дней, а за ней виднелась невысокая горная гряда – граница их земли.

Но его привлекало не это. Перед ним была пустынная равнина – неглубокая и узкая, с редкими низкорослыми деревьями и множеством валунов. А вдалеке виднелся величественный город с высокими стенами, шпилями, башнями, минаретами и куполами, отливавшими на солнце всеми цветами радуги. Расстояние было слишком большим, чтобы Тарзан смог заметить разрушения, и город показался ему прекрасным. В своем воображении он наделил его широкими проспектами и огромными храмами, заполненными счастливыми, жизнерадостными людьми.

В течение часа маленький отряд отдыхал на вершине скалы, а затем Тарзан повел воинов вниз. Тропы не было, но спуск оказался менее трудным, чем подъем, который они только что проделали. Спустившись в высохшую долину, они уже могли передвигаться быстрее, так что еще до наступления темноты подошли к величественным стенам древнего города.

Высота внешней стены достигала пятидесяти футов в тех местах, где не было обрушений, а верхняя кромка была разрушена не более чем на десять – двадцать футов. Это было по-прежнему внушительное оборонительное сооружение. Несколько раз Тарзану показалось, что он видел какое-то движение там, где стена имела повреждения. Он часто чувствовал на себе чей-то взгляд, как будто какие-то существа наблюдали за ними из-за бастионов древней крепости. Но у него не было уверенности в том, что это не игра воображения.

Они расположились на ночлег, разбив лагерь у стен города, но около полуночи всех разбудил вопль, донесшийся из города. Пронзительные высокие звуки сменились жалобными стонами. На чернокожих воинов это произвело сильное впечатление: они окаменели от страха и потом, когда все стихло, еще долго не могли заснуть. И даже с наступлением утра страх не прошел: воины Вазири с опаской посматривали на каменную твердыню.

Тарзану пришлось долго ободрять своих товарищей, чтобы они не бросили все и не направились в обратный путь. С трудом вождь сумел уговорить воинов сопровождать его.

В течение четверти часа они шли вдоль стены, пока не отыскали вход: это была узкая щель, не более двадцати дюймов шириной, за которой оказалась каменная, с истертыми ступенями лестница. Через несколько ярдов она круто поворачивала.

Тарзан смело начал подниматься по лестнице, причем ему пришлось протискиваться боком. За ним следовали черные воины. Лестница привела их в узкий коридор, своими изгибами похожий на серпантин. Из него был выход на узкий двор, по другую сторону которого возвышалась внутренняя стена – такая же высокая, как и внешняя. Внутренняя стена заканчивалась наверху круглыми башенками, чередовавшимися с каменными зубцами. Кое-где стена начала разрушаться, но все же сохранилась намного лучше, чем внешняя.

Через узкий проход в стене участники экспедиции попали на широкую улицу, где возвышались мрачные полуразрушенные сооружения из тесаного гранита. Среди руин и камней росли деревья, а растения обвивали пустые оконные проемы. Тарзан и его воины оказались перед зданием, которое сохранилось лучше других. Это было массивное строение, увенчанное огромным куполом. По обе стороны от входа его украшали высокие колонны с гигантскими фигурами птиц на капителях.

Человек-обезьяна и его товарищи глядели на эти чудеса, не переставая удивляться существованию древнего города в дебрях дикой Африки. Тут кто-то из воинов заметил в полутьме здания неясные тени, но ничего определенного сказать об этом было нельзя, оставалось только странное ощущение присутствия жизни в давным-давно умершем городе.

Тарзан вспомнил, что как-то в парижской библиотеке он читал об исчезнувшем белом народе. По легенде, этот народ жил в самом сердце Африки. Может быть, сейчас он видит руины той самой цивилизации, возникшей посреди первозданной природы? Что, если последние представители этого народа населяют пришедшие в полный упадок здания, построенные их предками? И снова он почувствовал какое-то движение внутри величественного храма.

– Пойдемте! – обратился он к воинам. – Посмотрим, что находится за этими стенами!

Чернокожим не хотелось следовать за ним. Но, увидев, как храбро Тарзан вошел под зловещие своды, они тоже двинулись вперед. Сбившись в кучу и испытывая панический ужас, они были готовы в случае опасности опрометью бежать обратно.

Тарзан оказался в увенчанной куполом ротонде и сразу почувствовал на себе взгляды множества глаз. Он услышал шелест из бокового коридора и готов был поклясться, что в оконной нише над ним мелькнула человеческая рука.

Пол в храме был каменным, а гранитные стены украшали высеченные на них странные изображения людей и животных. Кое-где на стенах виднелись пластины из желтого металла. Приблизившись к одной такой пластине, Тарзан увидел, что она золотая и на ней выбиты какие-то иероглифы.

Из первого зала Тарзан прошел в следующие, а дальше здание разделялось на два больших крыла. Повсюду были свидетельства сказочного богатства строителей храма: в одном зале Тарзан увидел колонны, отлитые из золота, в другом – из этого металла был сделан пол. Пока Тарзан осматривал помещения, воины, следуя за ним, жались друг к другу от страха: им казалось, что вокруг мелькают какие-то странные тени. Наконец воины не выдержали и стали просить Тарзана вернуться назад, на солнечный свет. Они твердили, что зря отправились в этот поход: в мертвом городе кишат духи людей, которые некогда обитали здесь.

– Они глядят на нас, о вождь! – шептал Тарзану Бусули. – Они хотят заманить нас в самые дальние закоулки своей твердыни и там напасть и разорвать на куски своими зубами. Духи всегда так поступают. Дядя моей матери, великий шаман, много раз рассказывал мне об этом.

Тарзан рассмеялся:

– Бегите на солнце, дети мои. Я присоединюсь к вам, как только исследую эти древние руины. Либо я отыщу золото, либо выясню, что его здесь нет. В любом случае можно снять со стен золотые пластины. Колонны, конечно, слишком тяжелые, мы их не унесем. Но мне кажется, что тут должна быть сокровищница, где хранится золото, и это богатство мы можем запросто унести. Ладно, идите на свежий воздух, там вам будет легче дышать.

Бульшая часть отряда сразу покинула храм, но Бусули и еще несколько воинов стояли в нерешительности: они были преданы своему королю, но испытывали суеверный страх перед неведомым. И вдруг произошло нечто такое, что помогло им отбросить все сомнения.

В тишине разрушенного храма, где-то поблизости от них, раздался такой же ужасный крик, как накануне ночью. Едва заслышав его, чернокожие с воплями ужаса бросились вон через пустые залы древнего храма. Один только Тарзан из племени обезьян продолжал, усмехаясь, стоять на месте: он был готов к нападению врага. И вновь воцарилась полная тишина, если не считать осторожных шагов босых ног, еле слышных из соседних залов.

Тарзан развернулся и пошел в глубину храма.

Он осматривал один зал за другим, пока не оказался перед массивной запертой дверью. Человек-обезьяна навалился на нее плечом и снова услышал предостерегающий крик, совсем рядом. Было ясно, что это предупреждение: сюда нельзя. Значит, внутри и находится сокровищница этого города? Тарзану захотелось войти туда во что бы то ни стало, угрозы невидимых стражей только раззадоривали его. Крики не прекращались, а непрошеный гость еще больше налег плечом на дверь. Еще одно усилие – и она распахнулась, заскрипев на деревянных петлях.

Внутри оказалось темно, как в склепе. Окон здесь не было, а свет из полутемного коридора сюда почти не проникал. Тарзан ощупал копьем пол впереди себя и вступил в кромешный мрак.

Вдруг дверь захлопнулась, и множество рук потянулось к нему из темноты, пытаясь схватить его. Человек-обезьяна боролся с дикой яростью, чувство самосохранения удвоило его силы. Он наносил удары во все стороны, вгрызался зубами в чью-то плоть, но силы были неравными. Его повалили на пол и наконец одолели. Затем Тарзану связали руки за спиной, а ноги, согнув в коленях, привязали к рукам. Не было слышно никаких посторонних звуков, кроме дыхания врагов и шума битвы. Тарзан понятия не имел, кто взял его в плен, но это были люди, хотя бы потому, что они его связали.

Человека-обезьяну подняли с пола и потащили вон из черной комнаты через другую дверь. Его отнесли во внутренний дворик храма, и там он увидел своих победителей. Их было не меньше сотни, и это были невысокие, коренастые люди. Большие бороды почти скрывали их лица и опускались на волосатую грудь. Длинные, густые и спутанные волосы на голове начинались от самых бровей. Шкуры льва и леопарда прикрывали их бедра, а ожерелья из зубов тех же зверей украшали шею. На руках и ногах у них были надеты массивные браслеты из чистого золота. В качестве оружия аборигены использовали тяжелые шишковатые дубинки, и у каждого на поясе висел длинный, зловещего вида нож. Но самое большое впечатление на пленника произвело то, что эти люди принадлежали к белой расе. Но низкий лоб, злые, близко посаженные глаза и желтые клыки не внушали к ним доверия.

За все время, пока шла битва и пока Тарзана тащили во внутренний двор, никто не произнес ни слова. Но сейчас аборигены обменивались короткими односложными репликами на языке, совершенно незнакомом человеку-обезьяне. Затем они оставили его лежать на каменном полу, а сами всей толпой направились в какое-то другое помещение храма, за внутренним двором.

Лежа на спине, Тарзан огляделся. По всему периметру дворик был окружен высокими стенами храма, и только сверху открывался небольшой клочок синего неба. Через узкое окно в одной из стен виднелась зеленая листва, но нельзя было понять, куда выходило окно. С открытых галерей внутри дворика на пленника то и дело смотрели глаза, сверкавшие из-под нависших над ними волос.

Человек-обезьяна попробовал на крепость свои путы, и ему показалось, что они вряд ли выдержат напор его мышц, когда придет время обрести свободу. Но пока не наступили сумерки, Тарзан не спешил разрывать веревки, поскольку за ним постоянно следили.

Пролежав так несколько часов, Тарзан увидел, как первые лучи солнца проникают в глубокий колодец двора. Послышалось шарканье босых ног, и спустя минуту галереи заполнились людьми. Многие входили во двор. Все собравшиеся на галереях и во дворе стали смотреть на полуденное солнце, а затем в унисон повторять рефрен медленного и странного напева.

Те, кто столпился вокруг Тарзана, принялись танцевать в такт этой торжественной песни. Они медленно кружили вокруг пленника, напоминая неуклюжих и неповоротливых медведей, и при этом неотрывно глядели на солнце. Это монотонное действо длилось не менее десяти минут, а затем все неожиданно, разом подняв дубинки и издавая страшный вой, обратились к своей жертве и с дьявольскими гримасами накинулись на Тарзана.

В ту же секунду посреди кровожадной толпы появилась девушка. Как и все, она держала дубинку, только сделанную из золота. Повелительным жестом девушка приказала мужчинам отступить от жертвы.