Когда Джейн осознала, что она снова пленница и ее уносит странный житель лесов, минуту назад спасший ее от когтей обезьяны, то попыталась оказать сопротивление и бежать. Но мощные руки Тарзана, державшие ее так легко, словно она была годовалым младенцем, только сжались чуть крепче. Джейн была вынуждена покориться.

Полуприкрыв глаза, девушка посматривала на лицо мужчины, который нес ее сквозь джунгли. Его лицо было изумительно красиво: эталон мужской красоты, не испорченный образом жизни дикаря. Даже убийства, которые Тарзану из племени обезьян приходилось совершать, не оставили следов злобы и ненависти на его лице.

Когда он в ярости бросился на Теркоза, Джейн заметила на лбу Тарзана красный шрам. Теперь она внимательно разглядывала его лицо, но шрам куда-то исчез, и только тонкая белая линия отмечала то место, где он виднелся раньше.

Джейн немного успокоилась, и Тарзан слегка ослабил объятия. Один раз он сам посмотрел девушке в глаза и улыбнулся. Тогда Джейн закрыла глаза: лицо Тарзана было слишком притягательным.

Тарзан поднялся на деревья, и Джейн с удивлением отметила, что не испытывает страха, а напротив, никогда в жизни не чувствовала себя в большей безопасности, чем сейчас, на руках этого сильного, дикого создания, которое несло ее неизвестно куда. Все еще не открывая глаз, она представляла себе будущее и, как только разные ужасы оживали в ее воображении, приподнимала ресницы, смотрела на благородные черты Тарзана, и тревожные мысли исчезали бесследно. Нет, этот человек не мог обидеть ее: он так красив, у него такой открытый, смелый взгляд, – наверное, у него и душа благородная.

Они продвигались все дальше и дальше сквозь заросли, казавшиеся Джейн непроходимыми, однако словно по волшебству деревья расступалась перед этим лесным богом и снова смыкалась за его спиной. Лишь иногда листва касалась Джейн, хотя со всех сторон их окружало только одно – сплошная масса тесно переплетенных ветвей и стелющихся растений.

Тарзан продвигался вперед, взволнованный новыми впечатлениями и мыслями. На ходу он пытался найти решение задачи, которая никогда не возникала раньше, и он понимал – скорее, инстинктивно чувствовал, – что должен подойти к ее решению как человек, а не как животное. Передвижение по более свободной террасе деревьев помогало Тарзану охладить пыл первой любви. Теперь он размышлял о судьбе, которая ждала девушку, если бы он не спас ее от Теркоза. Тарзан понимал, почему тот не убил ее, и сравнивал свои намерения с намерениями Теркоза. Да, верно, по законам джунглей самец берет самку силой. Но следует ли подчиняться законам зверей? Разве Тарзан животное? А как поступают люди? Он не мог ответить на этот вопрос. Тарзану хотелось спросить об этом девушку, но разве она уже не ответила, когда оттолкнула его и даже попыталась вступить в борьбу?

Пройдя много миль, они наконец добрались до места, и Тарзан с Джейн на руках легко спрыгнул на ту поляну, где обезьяны собирались на совет или исполняли танец Дум-Дум. Солнце стояло еще высоко, и амфитеатр был залит светом, проникающим сквозь окружающую его со всех сторон листву. Зеленая арена выглядела мягкой и уютной, она манила к себе. Мириады лесных шумов казались далекими и приглушенными, словно были всего лишь эхом неясных звуков, то усиливавшихся, то стихавших, как морской прибой.

Мечтательное настроение и чувство безмятежности охватили Джейн после того, как Тарзан опустил ее в мягкую траву. А когда она, подняв голову, увидела возвышавшегося над ней Тарзана, появилось еще и странное ощущение полной безопасности. Она разглядывала незнакомца сквозь полуприкрытые веки, пока он шел через полянку к деревьям на дальнем ее конце. Джейн заметила грациозность и величавость его походки, слаженность его великолепной фигуры, широкие плечи и горделивую осанку. Какое совершенное создание! За такой богоподобной внешностью не могут таиться ни жестокость, ни подлость. С тех самых пор, как Господь создал первого из нас по своему образу и подобию, на землю не ступала нога столь прекрасного человека.

Тарзан одним прыжком вскочил на дерево и исчез. Джейн не могла понять, куда он направился. Неужели ушел навсегда, бросив ее в джунглях на произвол судьбы? Она в волнении огляделась вокруг. Каждая лиана, каждый куст теперь казались прибежищем большого и страшного зверя, который только и жаждет вонзить сверкающие клыки в ее нежную плоть. Малейший шорох рисовал в воображении Джейн приближение гибкого и злобного существа. Как изменился мир после того, как юноша ее покинул!

В течение нескольких минут, показавшихся испуганной девушке часами, она сидела на траве, ожидая нападения подкравшегося зверя, который положит конец этой унизительной боязни. Ей даже хотелось помолиться, чтобы хищные клыки поскорее лишили ее сознания и покончили с мучительным страхом.

Вдруг Джейн услышала приглушенный звук позади себя. С криком девушка вскочила на ноги и обернулась навстречу смерти, но увидела Тарзана, он держал в руках спелые ароматные фрукты. Джейн пошатнулась и упала бы, если бы Тарзан, отбросив плоды, не подхватил ее. Девушка не потеряла сознание и крепко ухватилась за Тарзана, она трепетала, как испуганная лань. Дикарь погладил ее по голове и попробовал успокоить, как некогда Кала успокаивала его самого, когда он, маленький детеныш, пугался львицы Сабор или змеи Хисты. Тарзан прижался губами ко лбу Джейн, и она не отстранилась, а только прикрыла глаза и вздохнула.

Джейн не могла, да и не пыталась разобраться в своих чувствах. Она была счастлива в этих сильных руках, а все остальное ее уже не волновало. Она начала доверять незнакомцу, дикому обитателю лесов, так, как доверяла очень немногим. Джейн осознавала, что вся эта странная история научила ее чему-то совершенно новому, а именно – любви. Джейн удивилась своим мыслям, а потом улыбнулась и с той же улыбкой слегка отстранила от себя Тарзана. Лицо девушки приняло особое выражение – не то радостное, не то насмешливое, – которое придавало ей необыкновенное очарование. Джейн указала на лежавшие на траве фрукты и присела на край земляного барабана: она проголодалась.

Тарзан поспешно собрал плоды и сложил к ее стопам. Затем он уселся на барабан рядом с Джейн и с помощью ножа нарезал фрукты ей на завтрак. Они ели вместе в молчании, иногда украдкой поглядывая друг на друга. В конце концов Джейн не выдержала и весело расхохоталась. Тарзан присоединился к ней.

– Жаль, что вы не говорите по-английски, – сказала девушка.

Тарзан только покачал головой, и в его смеющихся глазах промелькнуло трогательное и задумчивое выражение: ему хотелось понять ее. Джейн попробовала поговорить с ним по-французски, потом по-немецки. Немецким языком она владела так плохо, что сама рассмеялась и сказала по-английски:

– Вы понимаете мой немецкий не лучше, чем его понимали немцы в Берлине.

Тарзан уже знал, что делать дальше. У него было время припомнить все прочитанное в книгах об отношениях полов, принятых в человеческом обществе. И он решил вести себя с Джейн так, как должны были, в его представлении, поступать мужчины.

Он снова встал и отправился в лес, но перед этим попытался объяснить Джейн с помощью знаков: скоро вернусь. Это получилось так хорошо, что она поняла и не испугалась. Однако в его отсутствие Джейн сразу охватило чувство одиночества. Она с волнением смотрела в ту сторону, куда ушел Тарзан, ожидая его возвращения. Как и в прошлый раз, о присутствии Тарзана известил легкий шорох. Обернувшись, Джейн увидела, что он несет в руках целую охапку ветвей.

Затем он снова сходил в джунгли, чтобы нарвать мягкой травы и листьев папоротника. Еще дважды он удалялся в лес, пока на поляне не выросла целая гора материалов для шалаша.

Тарзан расстелил папоротник и траву на земле, сделав ровную и мягкую постель, а вокруг установил ветви таким образом, чтобы они упирались друг в друга на высоте нескольких футов. На этот каркас он положил огромные листья растения, называемого «слоновьим ухом», а затем ветками и листьями прикрыл вход в шалаш.

Потом Тарзан и Джейн сели на край земляного барабана и попытались поговорить с помощью жестов. Джейн заинтересовалась великолепным, украшенным бриллиантами золотым медальоном, который висел на шее у ее спасителя. Она показала на него, и Тарзан, сняв милую безделушку, протянул ее Джейн.

Она сразу поняла, что это работа искусного ювелира и что камни очень чистые и превосходно обрамлены. Огранка свидетельствовала о том, что медальон был изготовлен уже давно. Обнаружив, что вещица открывается, Джейн нажала на скрытую кнопку. Две половинки разошлись, и в каждой из них оказалось по миниатюре, выполненной на слоновой кости. На первой была нарисована красивая молодая женщина, а на другой – мужчина, очень похожий на того, кто сейчас сидел рядом с Джейн.

Девушка взглянула на Тарзана и увидела, как он ошеломленно рассматривает эти портреты. Тарзан взял из ее рук медальон и стал изучать изображения похожих на него людей. Он и понятия не имел о том, что медальон открывается, – это было очевидно и навело Джейн на размышления: каким образом изящная безделушка могла попасть в руки дикаря из африканских джунглей? Но самым удивительным было сходство между ее спасителем и изображенным на миниатюре мужчиной. Кем они приходятся друг другу – братьями? Или это портрет отца лесного бога? Но почему тогда юноша не знал даже, что медальон открывается?

Тарзан продолжал жадно рассматривать лица на портретах. Затем он снял с плеча колчан, вытряхнул на землю стрелы и с самого дна извлек некий плоский предмет, обернутый мягкими листьями и перевязанный длинными травинками. Тарзан бережно разворачивал свое сокровище, пока в руках у него не оказалась фотография. Он указал Джейн на портрет мужчины внутри медальона, а потом протянул ей фотокарточку.

Девушка испытала еще большее недоумение: безусловно, на фотографии был тот же мужчина, что и на портрете. Джейн посмотрела на Тарзана, но он ответил ей только растерянным взглядом. Казалось, с его губ сейчас сорвется вопрос.

Девушка указала на фотографию, затем на миниатюру, затем на Тарзана, как бы спрашивая, не его ли это портрет. В ответ Тарзан только покачал головой и пожал плечами. Он взял фотографию и снова, тщательно обернув ее листьями, спрятал на дне своего колчана.

Некоторое время он сидел, молча глядя перед собой, а Джейн продолжала рассматривать медальон, поворачивая его так и этак и пытаясь обнаружить ключ к загадке о первоначальном владельце. В какой-то момент она поняла, что все объясняется очень просто.

Медальон принадлежал лорду Грейстоку, на портретах изображены он и леди Элис. А дикарь просто нашел украшение в хижине на берегу. И почему она не догадалась об этом раньше? Но как объяснить странное сходство лорда Грейстока и этого лесного бога. Джейн не могла и подумать, что этот обнаженный человек на самом деле потомок английского джентльмена.

Наконец Тарзан взглянул на девушку, с интересом изучавшую лица, нарисованные внутри игрушки. Он не мог прочитать мысли Джейн, но любовался этим юным созданием, сидевшим рядом с ним.

Джейн заметила, что прекрасный юноша на нее смотрит. Наверное, он хочет получить обратно свое украшение, подумала она и протянула ему медальон. Тарзан взял его и надел девушке на шею. Ее удивление от столь неожиданного подарка вызвало у Тарзана улыбку.

Девушка покачала головой и хотела снять золотую цепочку, но Тарзан не позволил ей этого сделать. Джейн принялась настаивать, но он взял ее руки в свои и крепко сжал их. В конце концов она сдалась и с легким смехом поднесла медальон к губам.

Тарзан не знал, что это значит, но догадался: Джейн согласилась принять подарок. Тогда он поднялся и, взяв медальон в руки, торжественно склонился перед Джейн на манер придворного кавалера старых времен и коснулся губами золотого украшения в том месте, которое поцеловала она. Таким образом Тарзан преподнес подарок с галантностью, изяществом и достоинством, к тому же он совершенно не заботился о себе. В этом проявилось его врожденное благородство, естественное следствие аристократического воспитания, полученного многими поколениями его предков и превратившегося в наследственный инстинкт любезности, который не смогла заглушить грубость окружения и всего уклада его дикой жизни.

Начинало темнеть, Тарзан и Джейн еще раз поели фруктов. Затем он поднялся, подвел Джейн к построенному шалашу и жестом показал, что она может занять его.

Чувство страха снова овладело Джейн: она боялась оставаться одна. Тарзан понял это по тому, как девушка отпрянула. Недолгое общение с Джейн преобразило Тарзана, он превратился в совсем другого человека по сравнению с тем, каким был еще утром. Теперь в каждой клеточке его тела наследственность преобладала над полученным воспитанием. Конечно, Тарзан не мог в мгновение ока превратиться из человека-обезьяны в утонченного джентльмена, но наследственные инстинкты уже доминировали. Больше всего Тарзану сейчас хотелось угодить девушке, которую он полюбил, и достойно выглядеть в ее глазах.

Тарзан из племени обезьян сделал единственную вещь, которая могла бы, по его мнению, убедить Джейн, что ей ничто не грозит. Он вытащил из ножен свой охотничий нож и протянул его девушке рукояткой вперед, а затем снова показал жестом, что место в шалаше предназначено ей. Девушка поняла его. Она взяла длинный нож, забралась внутрь и прилегла на мягкую траву. А Тарзан растянулся снаружи у входа в шалаш.

В таком же положении застало их наутро восходящее солнце. Пробудившись, Джейн не сразу сумела припомнить странные события предшествующего дня. Все вокруг вызывало у нее удивление: и крыша над головой, сделанная из больших листьев, и мягкая трава, служившая ей постелью. Но вот она вспомнила, как очутилась здесь. И тогда волна благодарности к новому знакомому за то, что, несмотря на все опасности, она жива и невредима, охватила Джейн.

Она выглянула из шалаша, чтобы посмотреть, проснулся ли Тарзан. Его нигде не было видно. Однако на этот раз Джейн не испугалась: она была уверена, что он вернется. Трава у входа в шалаш примята – он лежал здесь всю ночь, охраняя ее сон. Джейн понимала, что лишь благодаря его присутствию она могла спать так безмятежно. Чего бояться, когда он рядом? Ей казалось, что на земле нет другого мужчины, с которым девушка чувствовала бы себя так спокойно, находясь в самом сердце африканских джунглей. Даже львы и пантеры были теперь не страшны Джейн.

Девушка посмотрела вверх и увидела, как Тарзан мягко спрыгнул с дерева. Поймав ее взгляд, он улыбнулся той открытой, сияющей улыбкой, которая накануне заставила Джейн доверять ему. Когда Тарзан подошел, сердце Джейн забилось быстрее и ее глаза засияли, как не сияли никогда раньше при приближении мужчины. Он снова принес свежие фрукты и сложил их у входа в шалаш.

Тарзан и Джейн стали завтракать. Девушка гадала о том, каковы его дальнейшие планы. Доставит ли он ее на берег, в хижину, или будет держать здесь? Неожиданно для себя она поняла, что это совсем не важно. Но неужели ей действительно все равно? Как же это возможно? И она поняла, что совершенно счастлива – здесь, в лесном раю, затерянном в глубине африканских джунглей, рядом с этим улыбчивым гигантом. Разум говорил ей, что ее должны были бы мучить страхи и мрачные предчувствия, но вместо этого сердце Джейн пело, она улыбалась в ответ на улыбку сидящего возле нее мужчины.

Закончив завтрак, Тарзан заглянул в шалаш и вернул себе нож, о котором девушка совсем забыла, а это значило, что она полностью преодолела страх и больше не нуждалась в оружии.

Тарзан жестом подозвал Джейн к деревьям, затем подхватил ее сильной рукой и вспрыгнул на ветки. Джейн понимала, что он несет ее назад, к ее товарищам по несчастью, но почему-то ею овладела вовсе не радость, а тоска.

В течение нескольких часов они не спеша продвигались вперед: Тарзану из племени обезьян тоже не хотелось расставаться с возлюбленной, которая обнимала его за шею, и он старался подольше растянуть удовольствие от этого путешествия, а потому шел не прямым путем к берегу, а обходным, сильно отклоняясь к югу.

Несколько раз они останавливались для короткого отдыха, хотя Тарзан в нем и не нуждался, и целый час провели у небольшого ручейка, где утолили жажду и поели.

Лишь вечером они наконец добрались до места, и Тарзан, опустив свою ношу на землю, раздвинул ветви деревьев и указал Джейн на маленькую хижину. Девушка взяла его за руку: ей очень хотелось отвести Тарзана к своим. Ей хотелось рассказать обо всем отцу: если бы не этот человек, с ней могло случиться страшное, а незнакомец не только спас ее, но и заботился так нежно, как только мать может заботиться о своем ребенке.

Однако при виде человеческого жилища Тарзана вновь охватила робость дикаря. Он попятился назад и покачал головой. Девушка с мольбой в глазах посмотрела на него. Ей очень не хотелось, чтобы этот человек ушел обратно в джунгли. Но Тарзан снова отрицательно покачал головой, а потом нежно привлек Джейн к себе, наклонился и поцеловал. Перед этим, правда, Тарзан заглянул ей в глаза и убедился, что она не оттолкнет его. Джейн колебалась всего секунду, а потом обвила его шею руками и без всякого стыда поцеловала в губы.

– Я люблю тебя. Люблю тебя, – прошептала она.

Вдруг издалека послышалось несколько ружейных выстрелов, они прозвучали один за другим. Тарзан и Джейн увидели, как из хижины вышли мистер Филандер и Эсмеральда. Молодые люди не могли видеть корабли, стоявшие на якорях в гавани. Тарзан показал рукой в направлении выстрелов. Джейн поняла: он хотел сказать, что должен идти туда, откуда донеслись звуки выстрелов. Она уже знала, что он готов оказать помощь попавшим в опасное положение людям.

Он снова поцеловал ее.

– Возвращайся, – прошептала она. – Я буду ждать тебя… всегда.

Он ушел, а Джейн направилась к хижине. Мистер Филандер заметил ее первым. Уже стемнело, а почтенный джентльмен был очень близорук.

– Эсмеральда, скорей! – закричал он. – Скорей в хижину, это львица! О господи!

Эсмеральда и не думала проверять слова мистера Филандера, ей было достаточно его испуганного крика. Служанка мигом оказалась внутри хижины и закрыла дверь на засов еще раньше, чем мистер Филандер успел договорить. Поэтому слова «О господи!» он произнес, обнаружив, что Эсмеральда оставила его снаружи, наедине с приближающейся львицей. Мистер Филандер яростно заколотил в крепкую дверь.

– Эсмеральда! Эсмеральда! – кричал он. – Пусти меня внутрь. Меня пожирает зверь!

Эсмеральда решила, что шум производит хищница, пытающаяся прорваться в хижину. И потому, как это уже случалось, негритянка упала в обморок.

Мистер Филандер оглянулся в смятении. О ужас! Львица была уже совсем близко. Он попытался забраться по стене хижины на крышу, и ему даже удалось ухватиться за выступ балки. Секунду он висел, вцепившись в нее, как кошка в бельевую веревку, но затем целый кусок крыши обрушился ему на голову, и мистер Филандер вместе с ним грохнулся на спину.

В то же мгновение он вспомнил весьма примечательное сведение из естественной истории: если притвориться мертвым, то лев уйдет прочь, потому что не питается падалью, – так, по крайней мере, подсказывала память мистеру Филандеру. Свалившись, он замер, оцепенев от страха, что и вправду было похоже на смерть, если бы не одно обстоятельство: руки и ноги мистера Филандера были подняты вверх (в таком положении он упал на землю), а потому имитация получилась не слишком убедительной.

Джейн с удивлением наблюдала за его выходками. Потом она расхохоталась, точнее, позволила себе негромко засмеяться и тут же подавила смех, чтобы не обижать пожилого джентльмена. Мистер Филандер повернулся на бок и осмотрелся. Наконец он понял, кто перед ним.

– Джейн! – вскричал он. – Джейн Портер! О господи!

Он вскочил на ноги и кинулся к ней. Ему не верилось, что это Джейн – живая и невредимая.

– О господи! – восклицал джентльмен. – Откуда вы? Ради бога, скажите, что произошло? И как…

– Смилуйтесь, мистер Филандер, – прервала его девушка. – Я не смогу ответить сразу на столько вопросов.

– Хорошо-хорошо, – закивал он. – О господи! Я вне себя от удивления и необыкновенной радости видеть вас живой и здоровой. Я и сам не понимаю, что говорю, ей-богу. Однако пойдемте, вы расскажете, что случилось.