Мэтт с самого начала не хотел развода.

– А как же дети? – говорил он. – Им нужны мы оба.

Но на меня его доводы не действовали. Я хотела свободы. Строительная фирма Мэтта существовала уже почти год, но до сих пор не приносила дохода. Я понимала, что это не его вина, но создавалось впечатление, будто каждый заработанный им цент уходит на покупку инструментов или дорогостоящий ремонт нашего древнего пикапа. Мы жили на мою зарплату официантки в кафе «У Стива».

Я ужасно устала и начала замечать все самое плохое в своем муже. Вскоре мы стали непрерывно ссориться и не просили друг у друга прощения. Я наговорила Мэтту кучу всяких гадостей, хотя мы прожили вместе целых одиннадцать лет. В последний раз я ляпнула что-то особенно жестокое, и Мэтт отказался спать со мной в одной комнате. Он переселился в маленькую спальню у нас в подвале, а я собралась подать на развод. Но до Рождества оставалось полтора месяца, поэтому мы решили подождать до конца праздников, чтобы не травмировать детей.

Следующие несколько недель выдались нелегкими. Мы с Мэттом редко виделись и почти не разговаривали. Дети чувствовали возникшее между нами напряжение, и вскоре мы все стали сторониться друг друга и огрызаться по поводу и без. Вся семья переживала ужасный стресс – наверное, поэтому я и свалилась с гриппом в тот день, когда свекровь должна была приехать к нам на Рождество.

– Что мне делать? – простонала я с постели Мэтту. – У нас даже елки еще нет. Что, если меня уволят? Сейчас в кафе самая горячая пора!

– Не переживай. Я обо всем позабочусь, – заверил меня муж. – Я позвоню Стиву и все объясню. Он поймет. – Мэтт посмотрел на меня, закутанную в одеяла, и даже сумел улыбнуться. – А ты просто спи до упора.

Мне было слишком плохо, чтобы сострить или огрызнуться, поэтому я действительно заснула. Я оставалась в постели целых три дня. Тем временем приехала свекровь, которая взяла детей на себя – они вместе наряжали елку, готовили, убирались и придумывали подарок-сюрприз для нас с Мэттом. Об этом проговорилась Тара, которая однажды заглянула ко мне и прошептала:

– Мы приготовили вам с папой сюрприз, но мне нельзя рассказывать. Я обещала!

К вечеру Сочельника я проснулась от приятного запаха готовящейся еды и снова почувствовала себя человеком. Дети старались говорить тише, чтобы не будить меня, но до меня все равно доносились их восторженные возгласы. Я лежала в темной комнате и наслаждалась одиночеством. Пожалуй, такое чудо в наш дом могло принести только Рождество.

На ужин в тот день было наше любимое жаркое в горшочках. Когда мы собрались за купленным на барахолке обеденным столом, который Мэтт недавно отреставрировал, дети объявили, что приготовили нам подарок. Они не хотели ждать утра, чтобы его вручить. Вне себя от возбуждения, они умоляли нас открыть его «прямо сейчас».

Мы согласились, и свекровь отправила нас в гостиную «подождать минутку». Хлопнула задняя дверь, а потом раздался топот и смешки, затем еще топот и шепотки и снова топот. Наконец дети гуськом вошли в гостиную. Они улыбались до ушей и сияли от восторга. Свекровь объяснила, что наш особый подарок уже прибыл, но нужно закрыть глаза, потому что его несут удивительные ангелы. Детский восторг оказался заразителен – мы с Мэттом тоже заулыбались.

– Не подглядывайте, – настаивал Тревис.

Раздался еще один глухой удар, потом что-то как будто проскользнуло мимо, дети снова рассмеялись и объявили:

– Можете смотреть!

На мгновение стало тихо. Перед нами стояло громадное и бесформенное нечто, обернутое старой простыней.

– Откроете по нашей команде, – с энтузиазмом сказала Тара.

– Может, мы с мамой раскроем подарок на счет три? – предложил Мэтт.

– Да! Да! – Теперь мы уже все визжали от восторга. – Так… Раз, два, три!

Мы с Мэттом вместе потянули за край простыни – а вместе мы ничего не делали уже давным-давно.

И вот мы увидели его. В мерцающем свете гирлянды стоял наш подарок… Стул. Причем не простой.

– Мамочка, – сказала Тара, – это рождественский стул! Мы сами его сделали! Мы его нашли на помойке!

– Он очень красивый, милая, – только и смогла выдавить я.

Свекровь призналась, что они заметили стул в мусоре у соседа напротив и принесли домой. Пока Мэтт целыми днями пропадал на работе, а я болела, дети в гараже раскрасили его под ее художественным руководством, так что никто из нас об этом не узнал. Взяв остатки краски с полок и кисточки из своих пеналов, они создали вещь, полную любви.

Все ножки были покрашены в разные цвета, перекладины и спинка тоже пестрели яркими красками. Они нарисовали кружочки и завитушки, сердечки и цветы. А с сиденья на нас смотрели три портрета. «Три ваших ангела», – гласила надпись под ними, а рядом были выведены имена детей.

За этим объяснением последовало завороженное, почти священное молчание.

Я понимаю, это странно, но в тот момент я вспомнила о другом полном любви подарке, который был принесен две тысячи лет назад и изменил весь мир. Уверена, той маленькой семье жизнь тоже не казалась сказкой, но они все равно уважали свои обязательства друг перед другом. В горле у меня встал ком.

Я посмотрела на Мэтта, моего работящего, преданного мужа, который делал для нас все, что в его силах. Его глаза блестели от слез – так он был растроган. Я посмотрела на трех прекрасных детей, которые любили нас обоих, и мой мысленный список благодарностей разросся до неимоверных размеров. Я поняла, как сильно люблю мужа и семью.

Может, наша жизнь и не была похожа на ту, о которой я втайне мечтала, но, немного изменив свой взгляд на вещи, я вдруг стала видеть, что мы имеем, а не то, чего у нас нет. Я поняла, что нам нужно, а что лишнее. В разводе явно не было необходимости. Почему? Точно не знаю, но сдается мне, в этом как-то замешана магия «трех маленьких ангелов» и любовь, которую они вложили в рождественский стул с помойки.