Глава 12
– Можно войти? – Я открыла дверь в мамину спальню.
– Почему ты солгала мне? – Села рядом.
– Стыд… – пожала плечами. – Фредерик не сказал о том, что Элиас брат Роланда, не только тебе.
– Брат Роланда… – повторила мама. – Политик…
– Премьер, – согласилась я.
– Как давно ты любишь его?
– Давно, – призналась я. – Со времен учебы в университете Саомара.
– Со дня на день приедет Юхан, – сообщила мама. – Я больше не сомневаюсь в своем выборе, Ника. Я выйду замуж за Адмирала.
– Ты плачешь. – Сердце сжалось от боли за нее. – Прости меня.
– Простить? За что, родная? Я уже много лет не видела тебя счастливой… Заводная кукла – вот кем ты была. Теперь я знаю, что было тому причиной. Ты беременна, я правильно поняла?
– Правильно. – Мама обняла меня и поцеловала.
– Я простила Фредерику изнасилование, я простила ему брак с другой женщиной, я на многое готова была закрыть глаза… но лишить собственных детей счастья в угоду личным интересам… Мы слишком разные… Ничего не выйдет. – Погладила ее по руке.
– Ты готова? – Я встала с дивана.
– Да. – Мама поправила платье.
– Пойдем, – взяла ее за локоть, – мужчины ждут на улице.
Именины Юлиана Лероя.
Мы идем в логово волка…
Элиас и Фредерик стояли у автомобиля Премьера. Отец и сын поклонились при виде нас.
– Мадам Белами, – Элиас подал мне руку.
Мадам Белами… Я все же ношу фамилию отца. Улыбнулась этой мысли.
– Мсье Белами, – присела в реверансе.
Мы заняли места рядом, Тео снова сел впереди. Мама и Фредерик сели в соседний автомобиль.
– Трогай, – приказал Элиас и достал из кармана маленькую коробочку. – Вашу руку, мадам.
– Не хочу, – покачала головой, – это ничуть не хуже.
Синие сапфиры укоризненно сверкнули.
– Надень на другую руку, – попросил Элиас. – Он отдал его сам, вероятно в качестве извинения. – Усмехнулся.
Послушалась.
– Не бойся, – поцеловал раскрытую ладонь, – я буду рядом. Он ничего тебе не сделает.
– Он безумец, Элиас… – сжала маленькую сумочку. Револьвер. – Несколько лет назад он прямо на моих глазах застрелил мою подругу. После убийства я сбежала из южного герцогства.
– Как это произошло? – Он нахмурился.
«Совсем как Роланд», – вспомнила я.
– Долгая история, но если в двух словах, сестра Грегори Ламбера хотела выставить меня в дурном свете и подмешала что-то в мой бокал. Его выпил Лерой, у него случился очередной приступ безумия. Как выяснилось, к нам в городок Лерой-старший привез сына, чтобы замять подобную историю.
– Держи пистолет наготове, – серьезно сказал Элиас, – и никуда ни с кем не отходи, поняла?
– Да. – Мы вышли из машины.
Я потянулась поправить прическу, Элиас раскрыл надо мной зонт.
Снова пошел дождь. Разглядеть особняк южного герцога при такой погоде не представлялось возможным.
Мы приехали на вечер, чуть обогнав маму и Фредерика. Вошли вдвоем, радушный хозяин дома приветствовал нас у входа. Рядом с ним стоял и Давид.
– Добрый вечер, мсье Юлиан, – поклонились имениннику.
– Позвольте поздравить вас! – широко улыбнулся Элиас.
– Мсье Белами, мадмуазель вон Редлих, – улыбнулся Юлиан.
– Мадам Белами, – поправил его мой муж, – сегодня наш первый совместный выход в свет, Ваша Светлость.
– Поздравляю, – протянул Юлиан, – ваша супруга непривычно молчалива и покорна, мсье Элиас. Как вам это удалось? Откройте секрет. – Младший Лерой сжал кулаки.
– Вам показалось, мсье, – спокойно ответил Элиас.
– Юлиан! – К нам присоединились Фредерик и мама. – Рад видеть тебя. Давид, – кивнул мужчина. Элиас взял меня за руку.
Посмотрела на собравшихся.
Грегори, Вероник, Агата, смотрит на наши руки. Норд-Адер. Где же его старшая дочь? Оливье, кивнула бывшему другу. Отвернулся.
– Где же прелестная хозяйка вечера? – посмотрела я на Сид-Адера. – Ей снова нездоровится?
– Совершенно верно, – ответил Давид, – у мамы слабое здоровье. Ей нельзя волноваться. – Улыбнулась мужчине. – Мсье Белами, позвольте украсть вашу прелестную супругу на следующий танец? – Элиас посмотрел на меня, чуть заметно кивнула.
– Разве я могу отказать сыну хозяина вечера?
– Мадам, – Давид подал мне руку.
– Мсье Лерой. – Светская гримаса, призванная выразить улыбку.
Прекрасная музыка, опытный партнер. Никакого удовольствия. Но рядом Элиас, не спускает глаз с нашей пары – и от этого знания становится тепло.
– Вы выросли на юге, – вдруг сказал Лерой.
– На юге, – подтвердила я.
– Вы выросли в Лоссе, – подняла на него глаза. – Вы – Мелисент Дюран, – пожала плечами.
– Откуда у вас эти сведения? – Чуть сильнее сжал мою руку.
– Мсье Франс любезно поведал о вашей маленькой тайне моему отцу.
– Вот как? Интересно, – этого следовало ожидать. Странно, что он до сих пор молчал…
– Я любил Софи, Меланика, – усмехнулась. – Она была моей парой…
– Парой? – удивилась я.
– Она была беременна… – у меня подкосились ноги. – Я болен, Ваша Светлость, я собственными руками подписал приговор династии Дане. Вы были шансом исправить содеянное.
– Шансом?
– Вы – Нордин и могли бы дать мне наследника.
– Насколько я понимаю, мое мнение вас не особенно волновало.
– Почему же, – оскалился, – я был недостаточно галантен?
– Достаточно, – вздрогнула.
– Случай оказался не на моей стороне, – продолжил Давид. – Смешная подруга Софи, которая так забавляла меня своей непохожестью на других, свидетельница ее убийства и наследница рода Нордин – одно лицо. Вы ненавидите меня, Меланика, – провел рукой по спине, – но как умело вы это скрывали, – смолкла музыка.
Снова подступила тошнота.
– Благодарю вас за доставленное удовольствие, – присела в реверансе.
Элиас почти в тот же миг оказался рядом.
– Мне нужно в уборную, – шепнула я супругу.
– Я провожу, – вежливая отговорка и мы направились куда-то в глубь особняка, туда, куда указал лакей.
Новая жизнь не дается просто. Но эти мученья стоят того, чтобы прижать маленькое тельце к груди.
Прополоскала рот. Умыла лицо.
Софи… почему все так…
Кто-то вошел в дамскую комнату. Агата? Выпрямила спину и увидела незнакомую женщину. Странное серое платье, небрежно замотанные бинтами запястья, круги под глазами, безумный взгляд.
Безумие…
Впервые я испугалась так сильно, ведь мне было что терять. Я схватила сумку и попятилась к стене.
– Беги, – взгляд очень светлых голубых глаз проникал насквозь, задевал нервы, – беги отсюда, Нордин! – Она махнула рукой, сильно, слетел бинт.
Рубцы, страшные рубцы.
«Она не раз пыталась уйти из жизни», – поняла я.
– Кто вы? – Я пыталась говорить спокойно, но голос не слушался.
– Кто я? – Она истерически рассмеялась. – Я Эвелин Лерой.
– Мадам Лерой, – у меня дрожали руки, – почему я должна бежать?
– Потому что иначе тебя ждет та же участь, что и меня! – Она заметила отсутствие подобия повязки на одной из рук. – Думаешь, я хочу уйти из жизни? – зло усмехнулась она. – Нет… – покачала головой. – Ты видишь эти шрамы?
Она в упор посмотрела на меня. Я кивнула.
– Они выше запястья. Много крови и почти нет риска для жизни.
– Зачем? – тихо спросила я.
– Он боится крови, – снова безумный смех, – уходит и не мучает меня. Милое наследство безумного отца. – Я похолодела.
– Отца?
– Да, – она улыбнулась. Страх парализовал мое тело. – Антуан Лерой. Бабочка. Слышала о таком?
– Бабочку казнили … – прошептала я.
– Настоящего Бабочку застрелил собственный сын. Я и Давид присутствовали при этой казни. А то, что показали в газетах, ты веришь газетам? – И она снова засмеялась. – Я живу в клетке с того дня, как Юлиан дал мне свое имя, у меня нет и не будет детей. Да-да, Давид не мой ребенок.
– А чей?
– Не знаю, – это показалось ей очень смешным, – какой-то шлюхи?
Кто-то начал колотить в дверь.
– Это за мной, – она подняла с пола бинт, – помоги!
Я обмотала ей руку. Эвелин открыла дверь.
– Мама, – прошипел Давид, – ты пропустила прием лекарства.
– Да, Давид, – покорная жертва, ни следа от той женщины, что только что говорила со мной, – прости меня.
– Меланика! – громко сказал Элиас.
Извинилась и быстрым шагом подошла к своему мужчине.
Я вцепилась в его руку, что-то теплое испачкало ладонь. Кровь. Я до крови расцарапала его.
– Прости. – Достала платок.
– Что случилось? Что ты узнала?
– Мсье и мадам Белами, – догнал нас Давид, – мсье Премьер и мой отец ждут вас в кабинете.
– Зачем? – насторожилась я.
– Отец приготовил подарок в честь вашего бракосочетания, – спрятала платок в сумочку, Лерой проследил за этим движением глазами, – следуйте за мной.
Тревога сдавила грудь. Я шла за Давидом, будто на смерть, такое странное чувство вызывали его немного рваные движения.
– Где же ваш отец? – спросил Элиас, я потянулась за оружием.
– Вероятно, они вышли на балкон, – пожал плечами Давид, – это там, – он указал на дверь, – я должен вернуться к гостям, – извинился Лерой-младший и откланялся.
– Не ходи туда, – остановила я Элиаса. – Эта женщина, мать Лероя, она рассказала мне о небольшом семейном секрете Лероев. – Он удивленно посмотрел на меня. – Отец Юлиана, Антуан Лерой, это он – Бабочка. Кто знает, что за сюрприз на балконе приготовили радушные хозяева этого дома?
– Ты права, – согласился Элиас, и ветер открыл балконную дверь.
Странная тень, стремительный прыжок – и огромный желтоглазый волк скалится на моего мужчину.
– Не двигайся! – крикнула я Элиасу. – Ко мне! – хлопнула себя по ноге. – Рядом! – призрачный зверь фыркнул в сторону несостоявшейся жертвы и лег у моих ног.
– Волк? – понял Элиас.
– Да, – положила руку на лохматую голову.
– Дай мне револьвер, – попросил Элиас.
Протянула оружие.
Кто-то дернул дверную ручку.
– Да, Фредерик, это прекрасное вложение в бюджет, – раздался голос Юлиана, и мужчины вошли в библиотеку.
– Что здесь происходит? – спросил Фредерик.
– Мсье Давид привел нас сюда и попросил подождать вас, – ответил Элиас.
– Вот как? – удивился Юлиан и посмотрел на волка у моих ног.
– Именно, – сказала я и провела рукой по спине животного.
– Все Нордин в сборе, – герцог Сид-Адер скривил губы, – жаль, нет Роланда и его отпрысков. Это было бы так символично – избавиться от всех вас в один день. Но это и не нужно, не так ли? Достаточно пристрелить женщину, – он направил на меня пистолет. – Вы сами сделали свой выбор, моя дорогая.
– Юлиан, одумайся, – медленно сказал Фредерик, – разгар праздника, тысяча гостей.
– И смерть Нордин – лучший подарок на именины, – улыбнулся герцог и нажал на спусковой крючок.
Рука потянулась к юбке бального платья. Сегодня я оставила часы дома, но как наяву я видела, как крошечный символ времени падает на мраморный пол.
Раскололась стеклянная колба, рассыпался песок… тысячи осколков… тысячи картин нашей не слишком счастливой жизни.
Мама. Папа смотрит на нее, в черных глазах его сияет любовь. Грегори и Софи, идут рядышком, по обе стороны от меня. Вот подруга смеется, заливается, будто колокольчик. Грегори дергает меня за косичку. Бью его книжкой по голове.
Столица, площадь Святого Франциска, мадам Франс дарит мне плащ. Вероник весело щебечет. Оливье гладит по щеке.
Элиас… Мое горькое счастье…
Время, остановись…
Закричал Фредерик, Элиас бросился ко мне.
Сколько мы были вместе? Не прошло и суток…
Если ты выкупишь меня у смерти, я умру вместе с тобой.
Волк встал на лапы. Хранитель Дане не посмел остановить безумного хозяина.
Выстрел.
Маленькая смертоносная точка летит к своей цели. Юлиан отличный стрелок…
Меня спас Фредерик. Он стоял рядом с убийцей и бросился под пулю. Грохот, чей-то крик. Это мой крик… Срываю голос, ничего не слышу…
И снова выстрел. Это Элиас держит мой револьвер, Юлиан недоуменно смотрит на грудь. Мой муж прошел войну, он стреляет не хуже…
Низко зарычал волк, бросился на моего мужчину.
– Стоять! – крикнула я. – Стоять! – схватила его за загривок. Попытался вырваться и укусить, схватила его за шею и посмотрела в желтые глаза.
– Нельзя! – Послушался…
Элиас бросился к отцу.
Эвелин… мама?
Откуда они здесь?
– Фредерик! – закричала мама и кинулась к кузену.
Эвелин подобрала оружие и погладила резной револьвер.
– Отец! – Давид застыл, глядя на мертвого Юлиана.
Кровь… красное на белом … опять…
Выстрел.
Я испуганно вскочила на ноги. Элиас…
Давид пошатнулся и упал рядом с отцом. На спине расползлось уродливое пятно.
Захохотала Эвелин. Страшно…
Как же это страшно…
Ненависть, безумие, смерть…
На грохот прибежали слуги, охрана, гости…
– Арестовать ее, – отдал приказ министр Франс. – Позовите врача!
Украдкой забрала второй револьвер у Элиаса и спрятала в маленькую сумочку в складках платья.
Я подошла к Белами-старшему и встала на колени рядом с мамой.
– Анж, – он силился поднять руку, чтобы дотронуться до кузины.
– Рик, – слезы капали на мокрую от крови рубашку.
Он повернул ко мне голову. Это движение лишило его последних сил.
– Прости меня, Мелисент, – улыбнулся он белыми губами.
– Прощай, отец, – ласково прошептала я и поцеловала его в щеку.
Он ушел из жизни с улыбкой на губах.
Его обнимала любимая женщина и целовала единственная дочь.
Элиас закрыл Фредерику глаза.
– Фредерик… – прошептала мама.
Я помогла ей подняться. Она не могла стоять. Тео взял ее на руки.
– В поместье? – спросил мужчина.
– Нет, – ответил Элиас. – В особняк. Ждите меня в машине. – Кивнула. – Тео, без меня не отъезжать.
– Слушаюсь, – ответил гер Бьерк.
Мы приехали домой за полночь. Элиас помог мне выйти. Тео подхватил маму на руки. Она была рядом, но где-то очень далеко.
Не плакала, не кричала. Молчала и не двигалась.
– Я побуду с ней? – Элиас погладил меня по щеке.
– Конечно. Я буду в библиотеке.
Сонный дом не хотел просыпаться. Слуги не ждали хозяев.
– Мсье Элиас, – спросил дворецкий, – что случилось?
– Завтра, – ответил герцог Вест-Адер, – все завтра.
Элиас взял на себя все заботы о предстоящих похоронах отца, как положено сыну и наследнику герцогства. За несколько часов до похорон приехал гер Юхан. Я и Элиас встречали его у самолета. Он был суров и немногословен, как и всегда. Поздравил нас с бракосочетанием, выразил соболезнования по поводу кончины Премьера.
Бледная, осунувшаяся невеста встретила его со слезами на глазах.
– Я рядом, – он подхватил ее на руки, – я с тобой, Аделин.
Я плохо помню похороны Фредерика. Черный, обитый атласом гроб, спокойное лицо. Велеречивые фразы.
Каким благородным и добродетельным он… был. Был…
Снова траур, снова черное, несостоявшаяся северная невеста рыдает над телом покойного жениха, а мама прячет лицо на груди Юхана. Множество гостей, знакомых и незнакомых лиц. Министр Франс, Грегори и Вероник, мсье Верни, Норд-Адер, Агата… хоронит Премьера, хоронит мечты.
Смерть главы государства отвлекла общество от нашей с Элиасом свадьбы. На время нам простили вопиющее нарушение этикета. Полугодовой траур позволил нам отложить празднование до его окончания. По истечении этих шести месяцев мы, вслед за мамой и Юханом, отправились в Такессию.
– Тебе не жаль покидать Саомар? Не боишься за оставленное без хозяина герцогство? – спросила я мужа в самолете.
Загудел мотор, самолет сдвинулся с места, Элиас прижал меня ближе, погладил уже заметно выступающий из-под платья с завышенной талией живот.
– Нет, Ника, – поцеловал в висок, – не жаль. Со мной любимая женщина, и любящая, я надеюсь, женщина, я больше не один. – Выглянули в маленькое окошко.
– То есть у тебя еще остались сомнения по поводу моих чувств? – рассмеялась я.
– Ты никогда мне о них не говорила. Удивительная для женщины молчаливость.
– Я люблю тебя, Элиас, – покаялась я, – я так сильно тебя люблю…
Земля уходила дальше и дальше, все та же ровная геометрия улиц, все те же храмы, лоскутное одеяло полей, синяя лента рек, прошлое.
А рядом – будущее.
