Глава 5
Радость Мирона, по поводу поимки демонов, граничила с эйфорией, и мысль что весь этот кошмар с войском Василия: вот-вот должен кончиться – бодрила, Похожую рыжею собаку словили, на одной из помоек города – не хватало только Джека; подразделение «Барьер» было заперто в погребе: в том самом погребе, где сидела Вероника – другого места не было.
– Для полного комплекта, только твоего знакомого, и не хватает, – усмехнулся Степан.
– Он такой же мой, как и твой, У него же на лбу не написано, что он засланный.
– И где мы теперь будем его ловить? Эти говорят, что он с крыши полетел прямо за стену.
– Стёпа! Ну что ты несёшь?! Куда он там мог полететь?! Сорвался, и лежит где-нибудь с поломанными ногами, Найдём! Далеко не уползёт, если живой конечно, – сказал Мирон и радостно потёр ладошки, а потом добавил: – А если что, то отдадим вместо него ту репортёршу, ведь она по-ихнему такой же демон, – и громко рассмеялся, – Мы, с тобой, братуха, тоже демоны, от уже чуды, не дай бог!
– Лучше быть демоном, чем колхарём.
– Это ты точно приметил, – и в один голос обсмеяли арианских жителей, с выдаванием разных реплик в их сторону.
Настроение было замечательное, единственное что омрачало, так это тысячные толпы под Панифексом, что вооружившись транспарантами, которые искусно сделал Сикофант – толкали разные, революционные лозунги.
Сам же «дедушка», в толпе не наблюдался: он находился на секретном задании, где под чётким руководством Шарика, организовывал подпольный, диверсионный отряд, из числа бывших каторжан.
Но, то что, чья та невидимая рука руководила всем этим спектаклем, на площади, явно просматривалось: в чёткой организации митинга.
– Ты вот, лучше скажи, что с этим делать? – сказал Мирон глядя в окно, на протестующих.
Степан промолчал, так как ничего дельного в голову не приходило, ведь теперь это не сто или двести человек, а весь большой город восстал против правления Миклована.
– Правильно ты думаешь, Степа, Отваливать надо и побыстрей, Вот только войско отправим, и ходу в пещеру, а этот Миклован Передириевич, пускай сам расхлёбывается, мы своё потом, наверстаем.
Но Миклован, сильно не переживал, по поводу всего того, что затеял его народ, он был в очень хорошем настроении, и твёрдо знал одно, что как только они отдадут демонов, Василию, так на этом все его страхи и кончаться; а сейчас у него по расписанию было принятие ванны с ароматизированными маслами.
Джек и Серёга Волков сидели за переполненным вкуснятиной столом, в командном отсеке: управления «Голиафа», и праздновали свою встречу, Скажи кому-нибудь из них раньше, что они встретятся в такой обстановке, то они бы ни за что в это не поверили, как и в то что их дороги разойдутся на много лет, и именно до этой встречи.
Говорили они и о том, и сём: Волков рассказал ему как погорел на контрабанде Сеня Модельгест, который много лет был капитаном «Голиафа» и с которым у Сильвера сложились дружеские отношения; на что Джек недоверчиво качал головой и всё ещё не хотел в это верить; он в свою очередь, ему рассказал, про старого бирийца, и о той штуковине, что завещал старик – но Волков только с удивлением посмотрел на амулет, и сказал, что ничего подобного не видел.
Неожиданно их разговор перебил диктор с экрана:
«Срочные новости: чрезвычайное происшествие в дикой зоне…»
Джек с Волковым одновременно повернули головы в сторону плазматрона.
«..Если, вы смотрите наш канал с детьми – просьба: увидите их в другую комнату, то, что случилось в дикой зоне, – продолжал диктор, – повергло в шок не только наших корреспондентов, Даже, видавшие виды, работники полиции не смогли сдержать свои эмоции, – на экране замелькало изуродованное тело женщины, которое полиция вытащила из реки: где-то, далеко, за периметром Тронплекса».
– По-моему, если человек: болван, то это на долго, только, что разве, новорождённый, дураков так тех не пускают за стену – не знает, что выходить в дикую зону без гида: опасно для жизни, если конечно, с протонной винтовкой на перевес, то это другое дело, – ухмыльнулся Сильвер.
– А я уже совсем забыл, когда Землю топтал.
– Вот возьмёшь отпуск, и мы с тобой.
«Как было установлено по ДНК, – сказала диктор и на секунду замолчала: прошлась платочком по глазам, – извините не смогла удержаться, Это была наша коллега с С6: Вероника Джонсон, а как она там оказалась»
Друзья прекратили общение, и удивлённо смотрели на экран, И то что рассказывал диктор, о якобы несчастном случае в дикой зоне, произвело на них такое же впечатление, что и на всех жителей города – второе за неделю, громкое происшествие, в относительно благополучном Тронплексе: не на шутку разожгло эмоции простых людей.
«Трептондил, как всем известно, очень ревностно охраняет свою территорию, и это животное, если не заходить, а вот послушайте, что по этому поводу думает профессор Сун Пень Вань, – Местом обитания трептондилов является, водоём: речка, озеро – но берег, и как правило, глубина меньше метра, не является его территорией, а только»
– Что за нахрен трептондил?! Она была ведь со мной: здесь, и её потом куда-то забрали, а меня в карцере оставили, – удивлялся Волков.
Теперь Джек понял, что имел прокурор, когда говорил «А репортёршу эту, доставишь мне в кабинет, лично!» Все эти слова крутились в голове, и постоянно повторялись, и надо было что-то срочно предпринимать, пока там не переиграли и не отправили кого-нибудь по её душу, «Нет, консервная банка! Веронику я тебе не отдам!» – подумал Джек и резко встал из-за стола, Волков что-то ещё возмущённо говорил, но Сильвер, его уже не слушал, и даже забыл, что хотел действовать полностью по планированию Шарика; но и Волкову он пока не стал ничего рассказывать.
– Серёга! Давай заводи этот, – антикварный хлам, хотелось сказать, но язык не повернулся, ведь «Голиаф» хоть и был очень старым кораблём, всё-таки он был «живой» легендой, и был ещё способен на многое.
– А что, случилось: что?
– Случилось, случилось, и давно случилось!
– Я с тобой.
– А куда ты денешься! – сказал Джек и на его лице появилась улыбка, он по дружески хлопнул Волкова по плечу: – Давай заводи!
– Ну по космосу, мы вдвоём полетать, допустим, не сможем, а вот приземлиться я точно смогу.
«Голиаф» слегка дёрнуло, и он плавно пройдя атмосферу, горным орлом, беззвучно запарил над землями Арианы – взяв курс в Надан, Программа координат последнего приземления, сводила управления кораблём, только с ответом на вопрос о подтверждении места назначения.
Внизу показались пустынные улицы Эдема, мелькнул дом Банзая, затем «Голиаф» пролетел над Верхней Балаболовкой, где Джек увидел похоронную колонну на всё село, впереди которой виднелось три гроба – один из них был белый, Пролетев большой лес, и множество полей и сел – дисплеи управления, всё быстрей и быстрей отбивали расстояние в километрах до города, а когда цифры замигали красным и перешли отсчитывать метры – Волков переключил на ручное управление.
Большая тень от боевого корабля полностью накрыла город и раздался громкий скрежет металла – шпиль колокольни, с искрами и визгом, обломался, об днище «Голиафа», Горожане бросили свой митинг, и быстро полезли на стены города, чтобы лучше рассмотреть чудо, поскольку крестьяне уже видели космолёт раньше, то особого страха никто не испытывал, Но войско Василия же, наоборот, одолела паника: кто кидал копья, кто просто убегал, но везде слышалось только одно: «Демоны! Демоны! Демоны!»
– Слышь, Серёга, как бы нам шугануть этих вояк?! Да и по-взрослому: чтобы как следует… чтобы просрались там: как надо.
– Не вопрос! Сейчас сделаем.
Через семнадцать секунд, раздался, одновременный залп, с тридцати пяти, пятьсот мегагатных пушек – выстрел был направлен в лес и по соседним холмам, но и этого хватило с головой, чтобы войско и горожане кинулись убегать; крестьян охватила непомерная паника: народ бежал, кто куда, не думая ни о чем; зарево от вспышки зловеще затмило Зирка и от взрывной волны задрожала земля – близлежащий лес горел, а пыль с холмов, накрыла весь город и округу; свет померк утопая к клубах пыли.
Мирон от такого шума, мигом выглянул в окно, и увидев, как «Голиаф» меркнет в тоннах пыли, что поднял его залп – тут же, закашлялся от едкого привкуса: грязи и навоза, что клубом ворвался в окно, он быстро закрыл ставню и с довольной физиономией выпалил:
– А ты, Стёпа, на Баклана бочку катил, видишь, как он вовремя!
– Ну!.. – почесал затылок Степан.
– Что, ну! Валерчик надёжный пацан и не раз… – переполненный радостных чувств сказал Мирон, при этом ходил со стороны в сторону, и одно приоткрывал ставню, выглядывая наружу; он думал, что Баклан каким-то невиданным образом узнал, или увидел что твориться в Надане – сверху то оно всегда видней, или мало что там за оборудование: на том корабле; и быстро поспел им на помощь; а то что его товарищ за праздником души, даже неизвестно где, задел свой единственный фонотрон, и без всякой на то причины отрывался по полной программе: глуша вино, с другим, таким же джельтеменом удачи; и то что в данный момент тело, самого надёжного человека, под сильной дозой алкоголя, валялось на полу карцера: в луже собственной блевотины – он даже и не догадывался.
Волков открыл шлюз для выброса десанта, и Джек с протонной винтовкой в руках прыгнул на отлогую крышу колокольни, и сразу перепрыгнул на соседнюю, близстоящего дома; уловив тонкости управления, своим телом он с точностью до миллиметра прыгал с дома на дом, и уже через минуту стоял на золотой крыше Панифекса, Где обследовав каждый уголок, так и не нашёл ни одного входа в середину, «Ну ладно! Сделаем сами себе вход», – думал он, когда криптонитовый нож прошёлся по кругу ослепляющей обшивке крыши; золотой диск, по инерции, отковырнутый лезвием ножа, зазвенел, и отскочив от ливневой трубы: полетел вниз.
Джек быстро нырнул в середину и оказался на чердаке, где было что в хорошем музее и всё то время пока он там бродил в поисках выхода – даже и не мог подумать, что бывают такие чердаки; в хоромах Миклована свет золота и вычурный интерьер ослепили глаза: «Да, уж!» – сказал он вполголоса и продолжил обследовать каждое помещение: продвигаясь все дальше и дальше; через минуту послышались голоса, что слившись воедино лились с нижнего этажа, Сильвер бросил взгляд на протонную винтовку в его руках и с мыслями, что надо заканчивать с этим дерьмом, твёрдой походкой пошёл на звуки голоса, Протонка, которой он владел, лучше, чем ложкой, по матерински грела его душу.
– Так, всем на пол: руки за голову, ноги скрестить! – сказал Джек ворвавшись в комнату, где находилась вся интересующая его публика.
По иронии судьбы, даже пехотинец, у которого была привилегия на пользование протонной винтовкой, не обезопасил Мирона; он вывалившись на половину в окно, смотрел вверх: на «Голиаф»
– напрочь забыв об охране двери, Твердохлебов же, не ожидая такого поворота событий, стоял как маленький ребёнок: с открытым от удивления ртом.
– Мне что повторять?! Быстро.
Не успев договорить, Джек получил с заду, сильный удар в затылок – в глазах в туже секунду поплыло и он потерял сознание.
Очнувшись, он ощутил сильную боль в голове, руки были связаны, а чьи то большие ладошки, с ощутимой, силой хлопали его по щёкам.
– Очнулся? – услышал он знакомый голос, и увидел улыбающееся лицо Малыша.
Даже то, что он был связан, не сильно уже и беспокоило, увидев Гарри Сильвер сразу подумал, что сейчас он его развяжет и на этом всё кончиться, но следующая фраза, поставила растрёпанное чувство к боевому другу под сомнение:
– Не обижайся, Джек! Ничего личного: просто работа.
– Когда же ты успел продаться?
– Ну знаешь.
– Тебе тоже предлагали, и всё могло быть по-другому! – громко сказал Мирон, с другого края комнаты, и выглянул в окно, – Где же этот Баклан, что он там…
– Если ты думаешь, что тебе помогут: те два алкоголика с «Голиафа», то ты глубоко заблуждаешься, Предлагаю сдаться: тебе и твоей компании, – сказал Джек и сплюнул кровь, прямо на бергемскую плитку, но Миклован вероятно этого не заметил, а то бы точно получил разрыв сердца.
– Билет в Элизиум тебе уже забронирован! Голиаф, под контролем Волкова, – продолжал Сильвер.
Когда Мирон услышал, про билет в Элизиум, у него от нервного тика, задёргался правый глаз, и это прозвучало как смертный приговор; ведь дорога на Марс была ему заказана, и он там: «спалил все мосты», А от мысли, что начальник контролирует «Голиаф», то его вообще затрусило так, что он сразу покрылся холодным потом, и липкие ладошки только напомнили о давно потерянном чувстве страха; ведь это было как четыре козырных туза в одной руке – противостоять мощи, военного, межгалактического корабля: бессмысленно, тот в считаные секунды, мог оставить от Надана один пепел.
«Вот для чего нужна репортёрша, Вот мой билет, только совсем в другую сторону», – мелькнуло в голове Твердохлебова, и он тут же, шепнул что-то, Лёшику на ухо.
Через десять минут Леха затолкал ободранную и жмурящеюся от света, Веронику.
– А что ты на это скажешь?
Джек поднял голову и его взгляду предстала, до смерти перепуганная Джонсон, которая сразу его узнала и тут же крикнула: «Джек!» Потом рванулась в его сторону, но Мирон грубо схватил её за руку, и дёрнул так, что девушка упала на колени.
– Куда ты, козушка, разогналась?! – проговорил Твердохлебов и за волосы потянул вверх: поставил её на ноги.
Вероника стерпела всю ту боль, от которой казалось, что и скальп слезет, тотчас развернулась и с глубокой ненавистью к этому подонку – двумя руками, вонзила свой дорогущий педикюр, прямо ему в лицо, Как она думала, что терять теперь ей нечего, а позволить унижать себя, этому уроду, что поднял руку на женщину, да ещё и при Джеке – это было ниже её достоинства, Мирон громко закричал, и его лицо заточило множеством красных ручейков, а репортёр будто дикая кошка – сжимала так, что многие ногти ломались от такого напора.
Но отвести душу по полной не получилась, она не успела и глазом моргнуть, как сильный удар в голову, от Малыша, мгновенно отключил – и её тело отлетев на три метра, как большой кусок мяса, плюхнулось недалеко от Сильвера.
Мирон стонал, от заливающей глаза крови, обломки ногтей Вероники были у него по всему лицу.
– Сука я тебя, – шипел он от злости, и протирая глаза, двинулся в сторону лежащей репортёрши, но Степан крепко схватил его за руку, и одёрнул назад:
– Наш билет в счастливое будущее, или как ты там говорил?! Пускай пока живёт.
От гнева, Мирон, не находил себе места: ходил взад-вперёд, не зная, что и придумать – психофизическая атака со стороны Вероники, завела его нервы до предела и мысли: как те жучки, наскакивали друг на друга, не давая сосредоточиться.
– Так, этого в шляпе – теперь он нам не нужен, к окуням! – сказал Твердохлебов, а сам глянул на Веронику, и подумал, что не избавиться ли, за разом, и от неё.
Как только, Миклован услышал о своих подопечных, он, довольный как слон: после купания, вскочил с кресла, и потирая ладошки, начал насвистывать детскую песенку и тут же пританцовывал:
Спи Миклуша спи сынок
Повернись на левый бок
Глазки чубик и глаза
Золотые волоса….
– Ты, придурошный, вали на хрен, со своими свистами и гребаными танцами! – со злости крикнул Мирон, и тотчас отпустил ему сильный подсрачник.
Тот что-то буркнул в ответ, запетушился, но сразу заулыбался и округлил глаза, потом три раза: в ритм, отбил свистом, подпрыгнул вприсядку и защёлкал пальцами – затем с довольной физиономией, козлом, выпрыгал из помещения.
– Ну точно, придурошный! – не находил себе места Мирон.
– А ты что, только узнал?! – заливался Стёпа.
– Да, Стёпа, только узнал, а ты чего лыбися, бери этого и за мной?! Только сначала ту козу свяжи! Я ей потом, ух… ну и сука!
Малыш, быстро управился с Вероникой, потом схватил Джека за ногу и потащил через весь Панифекс, вслед за Мироном: до «окуней» – там он его кинул перед решёткой, где Миклован, что-то возился с замком.
– Развяжи его! Всё равно не куда не денется, – буркнул Твердохлебов.
Малыш развязал Джека, и отошёл к дивану – стал с заду.
– Последнее слово, не хочешь сказать?
Сильвер встал с травы, и немного отряхнув штаны, поднял свой взгляд в сторону лихой компании:
– Мирон, ты вроде бы, и не дурак, а ведёшь себя: будто маленький ребёнок.
Твердохлебов потянулся за дробовиком, но Степан одёрнул, и сказал, что это его последние слова, пускай говорит.
– Ты ещё не понял, что это твой конец? – продолжал Джек.
– А что я должен был понять?! – сильно нервничал Мирон, и думал только об плохом, ведь с самого начала всё пошло: не так и дурное предчувствие не покидало его ни на минуту, с тех пор, когда он впервые ступил на Ариану.
– Планета заблокирована, Корабль под нашим контролем, а то что ты собираешься меня убить, тебе ничего не даст, Завтра сюда закинут полицейский спецназ, а те точно с тобой разговаривать не будут.
– И что ты предлагаешь?
– Я тебе уже сказал, Сдавайся! И полет в первом классе на Марс, я тебе гарантирую.
– Да мне что здесь, как ты говоришь, что в Элизиуме, – сказал он с комом в горле, и мысли про Бубуинов и оставленного на произвол судьбы Удава, пленили его сознание, – Вы меня ещё попробуйте возьмите! – и кивнул Малышу с намёком на Джека, – Поговорили и хватит, Миклуха, давай зови своих «окуней».
– Ты хотел сказать Стр.
– То, что я хотел сказать, сказал!!! – громко закричал Твердохлебов перебивая Передириевича, и даже встал с дивана.
– А ты что стоишь, отрабатывай давай, всё им блядь, надо разжёвывать?!
Малыш трусцой подбежал до Джека, и сразу, начал толкать его за решётку.
– А я думал мы друзья, – сказал Сильвер, с большим чувством разочарования.
– Дружба дружбой, а деньги врозь! Мне кто платит, тот мой и друг.
– Как же ты, Гарри, изменился!
– Джек, давай заходи, и не заставляй меня применять силу.
Сильвер попятился назад и сильный толчок от Малыша, заставил сделать его, ещё, шаг назад: за золотую решётку – лязгнул засов и Миклован с дурацкой улыбкой на всё лицо, быстро накинул замок, Джек с чувством, будто ему в рот напихали собачьего дерьма, подумал: «Вот и друга только что потерял, а был ли он мене другом? Или просто так, вместе служили? А ведь он меня тогда» – горький осадок от этого предательства был огромен, и подумавши, что теперь он уже точно не даст, себя, Как, неожиданные щелчки и посвистывание со стороны Миклована, отвлекли его от мрачных мыслей, и даже развеселили.
Этот уже давно не молодой и чрезмерно полный человек, что-то там насвистывал, пощёлкивал и неуклюже пританцовывал, и вдобавок был наряжен словно рождественская ёлка в день тысячелетия.
– Ты что решил, меня до смерти, смехом довести? – спросил Джек, и громко рассмеялся.
На что тот ничего не ответил, и как в ничем не бывало продолжал свой ритуал.
Тут с дверей Панифекса, которые вели во внутренний двор, послышался голос охранника:
– Миклован Передириевич, вам гонец, от Василия.
Но императору, было не до этого, он так увлёкся своим ритуалом, что не обратил на эти слова никакого внимания.
– Давай веди сюда! Своего гонца, – приказал Мирон.
Через минуту, в сопровождении охранника, во двор, вошёл мужчина крепкого телосложения, лет под сорок; вязаная шапка на голове, маленькие усики – и вообще: что одежда, что он сам, были обычны и без ярко выраженных примет, Рядом с крестьянином крутился рыжий кобель.
– Давай сюда, своё послание.
– Батюшка Василий просил передать на словах, что если вы не отдадите ему демонов: в течении часа, то он подпалит весь город.
– Что прямо так и сказал, что подпалит весь город?! – издевался Мирон, ведь он чётко видел, как войско Василия: напуганное «Голиафом», в панике разбежалось в разные стороны.
– Да! Так и сказал «Подпалю, а потом и камня на камне не оставлю».
– Можешь передать своему батюшке, что не пошёл бы твой батюшка на, – сказал Мирон и громко рассмеялся, а дружный смех беспардонной компании, только подтвердил его слова.
– Ваши батюшки с мамушками и все, вы уже у меня в печёнках сидите, – дал волю чувствам Твердохлебов, и полностью забил не все этикеты и порядки; ведь прятаться и тихариться больше смысла не было, а та протонная винтовка – даже две, потому что, при необходимости Леха смог бы стрелять с обоих рук, могли навести не меньший переполох чем «Голиаф», и разгромить не одно такое войско.
– И чего это ты, – тут он подумал, что посыльный ни при чём, и не стоит обижать человека, – с бродячей собакой по императорским палатам ходишь, привязал что ли бы, возле входа?!
– Собака не моя.
– Ух, как я не люблю бродячих собак! – пробурчал Гарри и направился в сторону Шарика.
– Слышь, Малыш, брось эту дворнягу, тоже к «окуням», – крикнул ему в след Мирон.
Гарри быстрым шагом подошёл к Шарику, тот стоял как вкопанный, Потом эта чёрная, здоровенная детина, схватила рыжего за хвост и потянула, что есть мочи, но бобс как стоял, так и остался стоять на своём месте; Малыш ещё сильней напрягся и со всей силы, накрутив хвост на руку, дёрнул в свою сторону, при этом изобразил такую гримасу: будто собирается поднять целую тонну.
– Да ты попробуй двумя руками, или ты ещё сегодня не ел своих стероидов?! – крикнул за решётки Джек и ему вспомнился, разговор с Далатяном о пятидесяти тоннах.
Малыш зло глянул на Сильвера, а вся компания, включая Мирона, смеялась выдавая шутки в сторону Гарри, думая при этом, что он просто прикалывается, Только одному Малышу было не до шуток, он не понимал в чём дело, и все сильней и сильней тянул Шарика за хвост, потом даже взялся двумя руками.
Прерывая веселье, на берег искусственного озера выпрыгнуло два «окуня» и попрыгало в сторону Миклована; громкое щёлканье и насвистывание с их стороны отвлекло Сильвера от спектакля, что устроил рыжий, «Ты смотри, рыбу дрессирует, Большой человек! А я с него смеялся», – виновато подумал Джек, и продолжил наблюдать чем кончиться дело: с неоправданной агрессией, к четвероногим друзьям.
Малыш опустил одну руку, и потянулся ей за спину – в туже секунду сверкнул армейский нож; и он всё ещё таща Шарика за хвост: одной рукой, другой замахнулся, чтобы отрезать кобелю хвост, И в тот вмиг, принимая странную и неизвестную, текучую форму, по руке, на глазах у всех – собака влилась в середину тела Малыша.
Смех тотчас прекратился: все с удивлением смотрели на этого огромного негра, который тут же выпустил нож из рук, и сразу схватил себя за голову – начал громко кричать; а с его ушей, как с кипящего чайника, пошёл: то ли пар, то ли дым, и через пять секунд его уже пустая шкура, сложилась на траву.
Компания, на диване, испуганно переглянулась, и Мирон дал маяк Лехе что бы тот глянул, что там стало с Малышом, Пехотинец не спеша подошёл к тому, что осталось от злонравного живодёра, и протонной винтовкой приподнял шкуру, Все это напоминало большой, кожаный комбинезон, который можно было одеть, и сразу стать Малышом – если конечно размер подходит.
«Окуня» в это время начали громко реветь и дуться, что сразу привлекло внимание Сильвера, Присмотревшись повнимательнее он понял, что никакие это не окуня, Существа распухли до своих максимальных размеров и показали зубы, «Надо что-то делать», – подумал Джек и резко подбежал до одного из страшил – отфутболил его на ту сторону решётки; чудо-юдо перелетев ограду упало прямо в руки Миклована; другой же зубастик, не теряя времени, атаковал Сильвера: впился ему в правую ногу, Джек ощутил лёгкую боль, которая прошла через две секунды, и послышался скрежет ломающегося металла – игловидные клыки чудища сломались в секунду, усеяв траву возле его ног: сверкающими иголками, Монстро, отпустило ногу и покатилось в сторону озера, но Джек прыгнул в сторону убегающего стрептокиназа и приземлился прямо на него: подсознательно придавив двумя ногами – раздался звук лопнувшего шарики и зелено-фиолетовая слизь окрасила сапоги и нижнюю часть его брюк.
Миклован под сильным впечатлением: великого счастья, держал «сынка» в руках, и от переполняющего края экстаза – залился соловьём на весь двор; но это никак не отразилось на кровожадного «окуня», который разделался с кормильцем, беспощадно: жесточайшим образом – единственным что имелся в его арсенале, И теперь эта большая куча фарша, сверкала от золотого прикида императора, а на её верхушке красовалась золотая корона, с драгоценными камнями.
Прошла удача стороной,
Но сбылось, то мечтанье:
Свистел душой, топтал ногой,
Держал он мрака созиданье
А демон, клацал и свистел:
С едой он так общался,
Быть сыном папе не хотел:
Отправил представляться
Увидев такой неожиданный разворот событий, Мирон быстро шмыгнул в Панифекс, а Леха пытаясь обезвредить кровожадное существо, так волновался, что все те два раза, что он успел пальнуть – промазал, и только проплавил большую дыру в золотой решётке.
Стрептокиназ в минуту разделался с Лехой, а следом и со Степаном, который пытался бить чудо табуретом и даже успел пырнуть разок его ножом.
Один гонец стоял, как в ничем небывало, и даже шагу не сделал чтобы убежать, Чудище разделавшись с теми двумя, напало на гонца – послышался срежет метала, и через двадцать секунд, посланец Василия, стоял уже полностью без одежды; и сверкал на Большом Зирке: своей полированной поверхностью – эта «консервная банка» оказалась не по зубам диковинному монстру.
Стрептокиназ оставил Сикофанта кинулся на Сильвера, который в это время выходил с дыры: проплавленной Лехой в золотой решётке, Джеку не очень понравились все те сопли, что остались от предыдущего существа, и он перепрыгнув через стремительно катящегося на него зубастика, быстро поднял протонную винтовку – и с развороту, пальнул в сторону чуда-юда; яркая вспышка заряда поглотила существо.
– Семьдесят седьмой, почему не уничтожил?.. – и винтовкой указал в сторону озера.
– Для моих функциональных способностей, оно безвредно, – услышал Сильвер, и сразу понял у кого мог он этого научиться.
Шарик опять как всегда был по делам; и Джек дав указание киборгу найти и освободить пленных, сам отправился по следам убегающего Мирона.
За два прыжка, со двора, он впрыгнул на крышу Панифекса, и с высоты оглянул главную площадь, на которой потихоньку начали появляться перепуганные: залпом «Голиафа», люди; крепко сжимая протонную винтовку Сильвер, запрыгал по крышам Надана и остановился, только на самом краю: десятиметровой стены, что окружала город.
Лёгкий ветер обдувал его со всех сторон, раздувая края кожаного плаща, Вид близлежащей местности был как на ладони, везде виднелись брошенные шатры войска Василия; поле: вдоль и поперёк, было усеяно военным снаряжением – бригады военных спасались бегством как будто после всемирного пожара, только кое-где виднелись солдаты, которые по неизвестным Джеку причинам что-то там делали.
Вдруг, вдали, его взгляд уловил одинокого всадника, с чем-то большим на перевес, который подымая клубы пыли – стремительно удалялся вдаль, Джек стоял на стене и смотрел как лошадь удаляется все дальше и дальше, по направлению к лесу, После пятисекундного раздумья, он поднял голову, посмотрел на «Голиаф»: «Видишь ты там или инет», – и махнув рукой, продолжил всматриваться вдаль.
«Он не он, может и не он, эх, пробегусь, попугаю!» – с чувством азарта подумал Джек и спрыгнув с стены, резко набрал скорость.
Уже через восемь секунд он бежал в тридцати метрах за лошадью, и был рад что вовремя заметил Мирона, а то бы ещё чуть-чуть и ищи ветра в поле, Лес приближался всё быстрее и быстрее, а Твердохлебов только подгонял лошадь, Джек не знал, что и делать, ведь Вероника была без сознания и лежала поперёк коня, поэтому о стрельбе не было и речи, Он придал ещё газку и забегая сбоку от лошади громко крикнул: «Давай тормози! А то будет хуже», Мирон повернул голову и явно не ожидая такого, – очень удивился: рядом бегущим Джеком, «А может и правда, демон», – подумал он и ещё не веря своим глазам, скинул с плеча помповое ружье, передёрнул прямо, навесу и направил на «демона», Но не успел Мирон даже глазом моргнуть, как Сильвер, бежал уже с другой стороны лошади; громкий хлопок сопровождая заряд картечи – эхом пролетел вдаль Арианской степи; Джек делал один и тот же манёвр: постоянно перебегал со стороны в сторону не давая Твердохлебову как следует прицелиться – выстреляв все патроны, Мирон кинул в сторону Сильвера само ружье.
До леса оставалось не больше ста метров и на раздумье, маневрировать вокруг коня по лесу, да и загнать коня своим преследованием Джек не собирался; хотя поначалу такая идея присутствовала, И тут его согрела стоящая мысль, он хорошо прицелился и одним метким прыжком прыгнул на коня, и сразу оказался за спиной Твердохлебова, Мирон не успел даже ничего понять, как Джек мощным движением рук выкинул его с седла: прямо на скаку, а сам быстро прыгнул на его место – враз остановил скачущую лошадь.
Твердохлебов кубарем полетел по пыльной дороге и чуть не свернул себе шею – отделался лёгким испугом, но при попытке: резко встать, подвернул ногу и с криком: «Вот, черт!» – тут же упал.
Джек развернул коня и шагом, подъехал к лежащему в дорожной пыли Мирону.
– Я же тебя предупреждал.
– Да пошёл ты!
– Предлагал я тебе полет на Марс первым классом, теперь обойдёшься карцером.
На что Мирон ничего не ответил, только громко закричал: проклиная всё на свете – упёрся лицом в придорожную траву, и остервенело забил руками по земле.
Сегодня царь с тремя перстнями
В лучах ты славы в теплом сне
А завтра ты мешок с костями,
Гниёшь на поле, в белене
Но кости эти не забвенье:
Подарок царский всем червям
Как долг, расплата: на прощанье
И польза злаковым степям
Сикофант тем временем, нашёл пленников и перепугал их до смерти, и не только своим видом: сейчас он не был похож ни на дедушку, ни бабашку, или, – но и тем как он вырвал двери с погреба: вместе с металлической луткой, и зловеще засверкал в свете масляного фонаря, Но потом когда выяснилось: кто да что – смеялись наверное полчаса, Киборг сказал, что задание по их освобождению выполнено, и они могут оттуда выбираться, но команда не сильно то и спешила выходить с такого схрона; и как сказал Марк, что он остался бы там жить, а когда они покидали подвал, он громко всем объявил, что берёт – это только как сувенир: на память – и напихал полные карманы драгоценностей.
Вооружившись протонной винтовкой, подразделение последовало к воротам города, так как со слов киборга было уже ясно чем всё кончилось.
На улицах Надана, сплошь и рядом, висели портреты Джека, под которым была надпись, «Я ваш новый император, и обещаю вам, что» – предвыборный спич новоиспечённого правителя, был составлен в лучших традициях предвыборной компании.
– А сказал, что не останется здесь и дня, – удивлялся Марк.
Но Джек и сам ещё этого не знал, ведь свой выбор он оставил на Шарика, а так как тот всегда: планировал, только с самым наилучшим окончанием, то вот.
– Наверное, придётся и мне здесь остаться, – как бы невзначай проронил Ломоносов и почесал маковку.
И тотчас, три пары глаз, удивлённо пронзили Фёдора насквозь.
– А что! Если император свой человек, Как ты там Марк говорил «Жизнь проходит мимо», вот я решил.
– Ну и оставайся! Кому ты, – перебил его Марк, но не досказав до конца: то что хотел сказать, тут же похлопал его по плечу: – Кому ты здесь помешаешь, Может бабу себе найдёшь, в таком месте знаешь какие.
Горожане шли в метрах сорока за подразделением и удивлённо перешёптывались, а многие и крестились – нет, их не смущал вид этих людей, больше всего их пугал сверкающий блеск зинтольской стали Банзая, который шёл вместе с подразделением и переливался на Большом Зирке, словно большой кусок зеркала.
Волков долго раздумывать не стал, спустил корабль на то самое поле капусты и открыв посадочный шлюз с нетерпением ходил по трапу: взад-вперёд – в ожидании Джека, Он сверху наблюдал, как Сильвер, обезвредил бандита и сначала очень переживал, чем всё кончиться, потому что кроме как превратить город в пыль он больше ничем не мог помочь, Но когда врубился, что протезы то протезы, а догнать коня и перелететь через стену, ему сразу, очень захотелось, для себя, это уточнить.
Подразделение в сопровождении любопытствующих зевак и тысячных взглядов со стены города, вышло за ворота Надана и в сопровождении киборга направилось к «Голиафу», Стив дал Сикофанту понести протонную винтовку, и сказал, что теперь он будет вместо Ломоносова, и тут же повернув голову до Феди, сказал, что пошутил, Семьдесят седьмой, с видом заядлого пехотинца крутанул винтовкой и со словами: «Команду понял», – закинул протонку на плечо; винтовка замигала зеленным и характерный щелчок дал всем понять, что она работает, Но никто не стал заострять на этом внимания; после всех событий что с ними произошли на Ариане – удивляться особо чему не было.
– Всегда мечтал, на таком корабле полетать! – произнёс Стив.
– Я тоже, – поддержал Марк.
– А я.
– Ты тут остаёшься! – перебил Фёдора Марк, и влепил ему лёгкий подзатыльник: – И я может останусь, – добавил он и эта тема понравилась и остальным; и как весеннее солнце, как мороженое для ребёнка: согрела души утомлённому подразделению и сразу же превратилась в сладкую дискуссию о жизни императора, и о том, как они заживут, «И полный подвал золота с бриллиантами», – размечтался больше всех.
Мирон ехал в тридцати метрах, вперёд, от Джека, и управлял лошадью сам: будто он не был пленником, а просто прогуливался в сопровождении этой компании – бежать было некуда, а протонная винтовка в руках, Сильвера, была только этому подтверждением.
Джек с Вероникой медленно шли в сторону города и говорили о разном, и больше это было похоже на встречу закадычных друзей, которые сто лет были знакомы и давно не виделись, вся эта история только сблизила родственные души, Он рассказал ей всё то, что увидел по новостям, а она при этом сильно плакала и одно повторяла: «Как это они могли со мной?! Ведь я» – и ещё больше плакала.
Крепко обняв Веронику, Джек твёрдым шагом шёл к своей судьбе, и не переживал уже ни о чём – план по дальнейшему развитию событий, сам созрел в его голове, И тот прибор по нанесению флузелиновой маски, что был обнаружен у Банзая, играл в нём не последнюю роль; вдали уже можно было различить лица родного подразделения, и Волков махал им рукой с трапа «Голиафа», Сильвер ещё ближе прижал к себе плачущую Веронику, и сам думая о всех тех событиях, что произошли с ним за последнюю неделю, всерьёз задумался о планировании, которое ему надо было теперь уже спланировать лично для себя, и сделать это тоже надо было самому – в таких делах Шарик был уже не подсказчик, хотя.
Бежит строка и льётся речь
Параграф бьёт как острый меч
И за главой летит глава
Моргают – спать хотят глаза
И враг убит – прошёл дурман;
Сюжет раскрыт и спал туман
Победа правды на коне
Роман зажёг – конец войне