Перенесёмся в наши дни.

В 2000-м в одном из интервью Ямани уже в статусе бизнесмена и президента Международного энергетического центра исследований в Лондоне предсказал: «Нефтяная эра кончается, и помимо высоких цен причин тому множество. В последние годы обнаружены новые месторождения: на Каспии, Западном побережье Африки, в Бразилии. Эта нефть, вылившись на рынки, составит серьёзную конкуренцию ОПЕК. Но самая большая опасность – развитие технологий. Научные открытия приведут к сокращению потребления нефти, особенно бензина. На рынках появляются автомобили на альтернативном топливе, будут бестопливные автомобили. Потребление бензина сократится на 30 %. Кто самый крупный потребитель нефтепродуктов? Те же США. В структуре потребления нефтепродуктов Штатов бензин составляет 47 %, Европы – 37 %. Вскоре все они откажутся от бензина чуть ли не на 100 %. Через 30 лет нужда в нефтепродуктах сохранится только в авиапромышленности, частично на морском транспорте. Представляете, что будет? Добыча увеличивается, а спрос снижается. Нефть будет стоить мало».

Ямани можно верить: в 2008-м, когда стоимость барреля доходила до 130 долларов, бывший министр спрогнозировал, что в «ближайшее время» баррель нефти будет стоить порядка 70-ти.

Ещё через два года в интервью японским журналистам по поводу 50-летия ОПЕК Ахмед Заки Ямани скажет: «В результате распространения альтернативных источников спрос на нефть будет сокращаться. В сфере генерации электроэнергии её уже замещают атомные и ветряные установки. Для транспорта нефть всё ещё нужна, однако спрос и там падает из-за растущего распространения гибридных и электрических машин. Нефтяная эра окончательно закончится, когда удастся практически внедрить водородное топливо и дешево его производить». А на вопрос журналиста, просуществует ли ОПЕК ещё 50 лет, Ямани коротко ответит: «Нет».

Кто и что предпринимает на фоне стремительного падения цен на нефть? Та же Саудовская Аравия готовится к «сумеркам нефтяного века» и создаёт суверенный фонд объёмом два триллиона долларов, которые будут направлены на избавление от нефтяной зависимости. Об этом, в частности, в интервью Bloomberg в начале апреля 2016-го заявил 30-летний заместитель наследного принца Мухаммад ибн Салман. В конце того же месяца он представил концепцию долгосрочного развития страны Saudi Vision 2030 – масштабный план экономических и социальных реформ.

Сегодня бюджет Саудовской Аравии на 90 % зависит от экспорта нефти, которая создает более половины ВВП. По плану реформ, Королевство уже через четыре года не будет зависеть от цен на нефть, а к 2030-му чёрное золото совсем не будет играть сколько-нибудь заметной роли в жизни страны: «Нас не волнуют цены на нефть – $30 или $70, для нас всё едино», – заявил принц Салман. Если цены на нефть вырастут, государство получит больше денег для ненефтяных инвестиций, если упадут, Королевство увеличит поставки на растущий азиатский рынок.

Saudi Vision 2030 предполагает, в частности, создание крупнейшего в мире суверенного инвестиционного фонда Public Investment Fund размером более $2 трлн и IPO к концу 2018-го «менее 5 % акций» Saudi Aramco, которая будет превращена в крупнейший мировой промышленный конгломерат. Инвестиции фонда пойдут в ненефтяные отрасли: туризм, оборонную промышленность, нефтехимию, розничную торговлю, образование, медицину. «Технически [в результате преобразований] инвестиции, а не нефть станут источником доходов саудовского правительства, – сказал Салман в интервью агентству Bloomberg. – Так что через 20 лет мы будем экономикой и государством, которые в основном не зависят от нефти».

Необходимость перемен правители Саудовской Аравии осознали ещё в 2015-м, когда падение доходов от нефти привело рекордному бюджетному дефициту в размере почти $200 млрд Дело в том, что во время нефтяного бума Королевство постоянно наращивало госрасходы, но в период с 2010-го по 2014-й расходы, в том числе нацеленные на поддержание социальной стабильности после «арабской весны», стали расти ещё быстрее. Советник принца Мухаммад аль-Шейх вынужден был признать в одном из интервью, что при расходах на уровне апреля 2015-го Саудовская Аравия «полностью разорилась бы» уже в начале 2017-го.

Отдельно стоит упомянуть и о фигуре самого Мухаммада ибн Салмана, которому в 30 лет удалось сосредоточить в своих руках основные рычаги власти: от контроля государственной нефтяной компании Saudi Aramco и национального инвестиционного фонда до Министерства обороны и проведения экономической политики. Дипломаты западных стран в Эр-Рияде называют Салмана не иначе как «господин Всё». Любопытно, но полномочий у него сегодня даже больше, чем у официального наследного принца.

О том, что Saudi Vision 2030 – не просто красивая декларация, свидетельствуют перестановки в правительстве. Уже 7 мая текущего года в отставку был отправлен министр нефти Али аль-Наими, занимавший этот пост более 20 лет. Ведомство было упразднено, а его функции перешли к Министерству энергетики и промышленности, во главе которого встал Халид аль-Фалих – председатель совета директоров Saudi Aramco. Именно на него королевской семьёй возложена задача по приватизации компании.

Можно вслед за многочисленными экспертами рассуждать, удастся ли королевской семье выручить от продажи 5 % Saudi Aramco искомые $100 млрд, в чём состоит скрытая мотивация носящегося с Saudi Vision 2030 принца-реформатора Мухаммада, что будет с ОПЕК и т. д. и т. п.

Но нам, россиянам, важно осознать другое: страна, вторым по объёму источником доходов которой является обслуживание паломников в Мекке, всерьёз намерена диверсифицировать свою экономику. Долю «ненефтяного» сектора в ВВП саудиты планируют нарастить с нынешних 16 % до 50 %, малого бизнеса – с 20 % до 35 %. И хотя к вероятности успешной реализации амбициозного плана реформ значительная часть экспертов относится пока что с изрядной долей скепсиса, вектор развития обозначен недвусмысленно. Королевская семья осознала, что стране пора перестать жить только за счёт продажи углеводородов.

Даже рецепты для России и Саудовской Аравии схожи – привлечение инвестиций, поддержка малого и среднего предпринимательства, развитие инновационных отраслей промышленности и приватизация. Кстати, о приватизационных планах двух стран: от продажи 5 % Saudi Aramco саудиты рассчитывают получить более $100 млрд, 19,5 % акций «Роснефти» предварительно оценены в $9 млрд!

За прошедшие менее чем сто лет мы успели ликвидировать разрыв размером порядка 50 лет с развитыми промышленными странами, потом безуспешно «догоняли и перегоняли» Америку, заодно «почти» построили коммунизм. Затем последовали «экономная экономика», потом Перестройка, следом либерализация, потом безуспешно догоняли… Португалию. Сейчас мы заняты тем, что, кроме всего прочего, с надменным любопытством смотрим в сторону страны, занимающей преимущественно пустынные территории Аравийского полуострова, и охотно рассуждаем о том, почему саудитам так и не удастся слезть с «нефтяной иглы».

Сможет ли саудовский верблюд проскочить сквозь [нефте]игольное ушко? И не придётся ли нам в очередной раз догонять теперь уже арабов?