Глава 9
Церковь в Кадашах
Остаток дня был очень тяжелым. Разговор с Протопоповым закончился поздним вечером. Он выпытал у нее все подробности злополучного дня, когда из ателье пропал портфель, а потом сама Рыбникова. Домой Надежда вернулась опустошенной и на следующий день, последовав совету матери, устроила себе выходной. С вечера зашторила окна и до обеда провалялась в постели. Одеяло казалось ей надежной защитой, как в детстве.
После обеда она подумала, что именно так люди и впадают в депрессию, но успокоилась тем, что ее личная депрессия – вещь застарелая, и ей уже не по силам ее сдержать.
В два часа позвонила Ираида Самсоновна и сообщила, что в ателье все нормально, если не обращать внимания на то, что у подъезда толкаются журналисты.
– Как Соколов?
– Маркиз де Крепдешин провел две примерки, и обе удачные. До конца дня придут за тремя платьями и двумя костюмами. Выручка сегодня будет хорошей.
– Жизнь продолжается. Увы, без меня, – проговорила Надежда.
– Всего один день, – заметила Ираида Самсоновна. – Послушай, тебе нужно куда-нибудь выбраться. Не сиди дома, не кисни.
По ее совету Надежда позвонила Фридмановичу:
– Ма-а-арк…
– Слушаю тебя.
– Есть новости?
Он ответил:
– Смотри телевизор!
– А что там? – обеспокоенно спросила она.
– Убийство Рыбниковой и твое ателье, где бесследно исчезают без пяти минут депутаты.
– Это невыносимо… – простонала Надежда. – Мы потеряем солидных клиентов.
– И это не самое страшное, – сказал Фридманович. – Тебя нужно спасать. Я встречался с Протопоповым, он очень зол.
– Почему?
– Говорил я тебе, расскажи ему про Рыбникову.
– Но он теперь знает.
– Теперь – это не раньше.
– И что?
– Ничем хорошим обрадовать не могу. Как, собственно, и плохим. А это уже плюс.
Надежда предложила:
– Может быть, сходим куда-нибудь?
– Куда ты хочешь? – спросил Марк.
– Мне все равно. Просто погуляем.
– Не знаю. Твердо обещать не могу. В лучшем случае заеду к тебе вечером.
– Что ж, и на этом спасибо.
– Спасибо – приезжай или спасибо – не надо? – у Фридмановича на глазах улучшилось настроение.
– На твое усмотрение.
– Ну все. Целую. У меня встреча с клиентом.
Не успела Надежда отложить телефон, как ей вновь позвонили:
– Это Денис.
– Как продвигается ремонт в ресторане? – спросила она.
– Да мы только начали. Где вы сейчас?
– Дома.
– А я думал, на работе, хотел вас пригласить…
– Куда? – заинтересовалась Надежда.
– Ну, например, погулять. Пойдете?
– Пойду.
– Откуда вас забрать?
– Запишите мой адрес.
* * *
Покружив немного по Москве, Денис припарковался на платной стоянке и дворами вывел Надежду на Новый Арбат к кинотеатру «Октябрь».
Не торопясь, они направились в сторону Воздвиженки.
– Хотел зайти вчера, но увидел столпотворение журналистов и понял, что вам не до меня.
– Это было ужасно…
– Журналисты люди напористые.
– Мне пришлось до ночи давать показания.
– Про убийство охранника?
– И еще про исчезновение Рыбниковой.
– Я так и не понял, что с ней случилось.
– Пришла в ателье на примерку. Сначала исчез портфель, а потом она сама.
– И вы так просто говорите об этом? – удивился Денис.
– Устала бояться. Я так для себя решила: как будет, так и будет.
– Что ж, удобный подход, однако, замечу, не самый эффективный в смысле защиты своих интересов.
– У меня есть адвокат.
– А вот это – умно.
– Не так умно, как предусмотрительно, – сказала Надежда.
– Ко мне тоже приходила полиция.
– К вам – это куда?
– В помещение ресторана. Мы были там с архитектором.
– К вам-то зачем? – удивилась она.
– Спрашивали, не видел ли я чего.
– А вы?
– А что я мог видеть?
– Значит, результат нулевой.
Они подошли к Московскому Дому книги, возле которого была сооружена арка из голубых воздушных шаров. Денис предложил:
– Зайдем?
– Зачем? – удивилась Надежда.
– Сегодня здесь праздник – в цокольном этаже открывается отдел букинистической книги.
– Вы – любитель? – Она недоверчиво вгляделась в него. – И вы специально привели меня сюда, чтобы…
– Ну, предположим, специально. – Денис по-доброму улыбнулся. – Мой друг архитектор оформлял интерьер. Просил заценить.
– Вот уж не думала…
– Ну так пойдем или нет?
Она пожала плечами:
– Пойдем.
* * *
Лестницу, ведущую в цокольный этаж, где располагался отдел букинистической книги, Денис и Надежда отыскали по звукам инструментального трио. Скрипка, контрабас и гитара звучали слаженно и производили приятное впечатление.
К открытию собралось человек сорок зевак или кем-то приглашенных людей. Судя по недовольному ропоту, открытие задержалось. И без того небольшая группа редела, и к моменту начала торжества осталось не больше пятнадцати человек. Ленточку перерезали двое мужчин в строгих костюмах. Вслед за ними во вновь открытый отдел спустились все остальные.
– Денис! – К ним подошел светловолосый очкарик в белой рубашке. Заметив Надежду, он представился: – Константин Лебедев, архитектор, товарищ вашего друга. Ну как? – спросил он у Дениса.
Тот ответил:
– Еще не осмыслил.
– Ты осмысливай, а я пошел, у меня еще много дел.
Оглядев помещение и не заметив ничего примечательного, Надежда переключилась на книги. Здесь и в самом деле было на что посмотреть: множество старинных, по-настоящему ценных изданий.
– Вы только взгляните, – Денис показал ей старую детскую книжку, – храм Воскресения Христова в Кадашах. Это же в двух шагах от нашего с вами здания.
Надежда удивленно вскинула брови:
– И я вам больше скажу: это вид из моего кабинета. Вот только деревья не такие большие.
На бумажной обложке была нарисована знакомая картина: шестиярусная колокольня и пятиглавый храм Воскресения Христова. Ракурс и приближенность в точности соответствовали тому, что Надежда каждый день видела из окна своего кабинета.
Она взяла книгу и, перелистав ее, нашла выходные данные: Москва, издательство «Молодая гвардия», 1925 год, художник-иллюстратор З. В. Домбровская.
Надежда позвала продавщицу:
– Девушка, я хочу купить эту книгу.
– Зачем она вам? – поинтересовался Денис.
– Просто чтобы была.
Он улыбнулся:
– И это многое объясняет.
Архитектора не дождались, дело шло к вечеру, и Денис пригласил Надежду на ужин. Ресторан выбрали здесь же, на Новом Арбате. Сели у окна, чтобы видеть проходящих мимо людей.
– Люблю Москву, – сказала Надежда.
– Здесь родились?
– Да, я коренная москвичка.
– А я родился и вырос в Кирове, но учиться приехал сюда.
Она резюмировала:
– Значит, наше с вами студенчество прошло в одних и тех же местах.
– Мне всегда хотелось в Москву. С детства сюда тянуло.
– Чем плох город Киров?
– Дело не в том, плох или хорош… – Денис подобрал точное слово: – Бес-пер-спек-ти-вен.
– Я была в Кирове. Он как тихая гавань – там спокойно, и все рядом. Легко смогла бы там жить.
– Знаете, как говорят? Кораблю безопасней в порту, но он не для этого строился.
– Хорошо сказано. Это вы про себя?
– И про себя тоже. Вот вы, Надежда, много учились, добивались успеха…
– Из Интернета сведения почерпнули?
Денис усмехнулся:
– Что же, вы думаете, не полюбопытствовал?
– Так о чем вы там говорили?
– Неужели никогда не хотелось самой придумывать моду?
– Я придумываю.
– В рамках ателье? – Он удивился. – И вам этого достаточно?
– Мне это нравится.
– А как же движение вперед, как насчет того, чтобы – вверх? Неужели вам не хочется выпустить именную коллекцию и предъявить ее людям?
– В двадцать лет, возможно, хотелось. Но потом я многое поняла и заняла свое место. Я шью качественную и модную одежду.
– Мне кажется, вы способны на большее.
Задумавшись на минуту, Надежда сказала:
– Видите ли… Настоящих творцов мало. Их – единицы. Все остальные пережевывают и тиражируют чужие идеи, считая себя кутюрье. Есть модельеры второй, третьей линии и даже четвертой. Моя позиция такова: если не можешь сказать миру ничего нового, просто делай свою работу, и пусть будет что будет.
– Такая позиция заслуживает уважения, но амбициозному человеку трудно с этим смириться.
Официантка принесла заказ, расставила тарелки и разлила вино.
– Давайте выпьем за вас, – Денис поднял бокал. – За высокие цели и за большие проекты.
– И за возможность спокойно работать, – подсказала Надежда.
– В вашем случае это актуально.
Они чокнулись и, глядя друг на друга, выпили.
Надежда взялась за вилку и между делом спросила:
– Как же вы теперь поведете машину?
Денис беспечно улыбнулся:
– Возьмем такси.
После ресторана они еще добрых два часа бродили по улицам. Зашли на Старый Арбат, послушали музыку, ели мороженое и сидели на бульваре, где среди листвы горели желтые фонари. Им было легко, как будто они выросли в одном дворе или учились в одном классе. Ощущение близости между ними все возрастало. К концу прогулки Надежда и Денис перешли на «ты», что случилось само собой и казалось вполне логичным.
Когда ночью они взяли такси и подъехали к ее дому, Надежда приготовилась к тому, что Денис попросится в гости, и, конечно, она бы сказала – нет. Но предупредив таксиста, что скоро вернется, Денис проводил ее до подъезда, обнял и нежно поцеловал в губы, как будто делал это уже не раз. А Надежде в тот момент хотелось лишь одного: чтобы этот поцелуй длился целую вечность.
Вернувшись домой, она улеглась в постель и стала мечтать о будущем, но была наказана за это бессонницей. В мыслях был только Денис. Воспоминание о его теплых губах истомой растекалось по телу. Купаясь в этом чувстве, она перебирала в памяти события минувшего дня до тех пор, пока утренний свет не подсказал ей, что наступил новый день.
Вконец измучившись, Надежда встала с кровати, выпила воды и взяла купленную книжку. Прошла к ноутбуку, включила его и, мельком просмотрев новости, зашла на сайт «Союза художников России». Побродив там и не получив нужного результата, выяснила, что «Союз художников России» – правопреемник «Союза художников СССР». Однако тот же Интернет подсказал, что это общество было основано только в апреле 1931 года. Ей же был нужен более ранний период. Надежда заглянула в книгу, чтобы уточнить год выпуска и название издательства.
– Двадцать пятый год. «Молодая гвардия», – она повторила вслух инициалы и фамилию иллюстратора: – З. В. Домбровская.
После недолгих поисков ей удалось найти в Интернете «Реестр профессиональных художников», куда входили художники Российской империи, СССР, «русского зарубежья», Российской Федерации и республик бывшего Советского Союза. Такой размах вполне устроил Надежду – временной промежуток охватывал без малого четыре столетия.
Убедившись, что в этот реестр включены иллюстраторы книг, она отыскала буквенный раздел от «Дн» до «Дя» и стала методично просматривать список фамилий. Вскоре отыскала нужную строчку: «Домбровская Зося Владимировна/10.04.1896–03.07.1926/, художник двухмерного пространства».
Вернувшись в начало реестра, Надежда убедилась в том, что к художникам двухмерного пространства относятся графики, живописцы, плакатисты и в том числе иллюстраторы.
Не было сомнений в том, что Домбровская Зося Владимировна – художник-иллюстратор, нарисовавшая на книжной обложке вид из окна. Но та ли эта женщина, о которой рассказала старуха Ульяна? Учитывая возраст Ульяны, женщину убили в 1926 году, что в точности совпало с датой смерти Домбровской. В соответствии с датой смерти, указанной в реестре, она скончалась 3 июля 1926 года.
Подведя итог, можно было заключить, что совпало не только имя и профессия, но и дата смерти художницы. Что касается книжной иллюстрации, она не оставляла сомнений: убитая в 1926 году женщина и художница Зося Владимировна Домбровская – одно и то же лицо.
Вернувшись в постель, Надежда решила, что даже если та старая история с убийством художницы никак не связана с недавним убийством охранника, было бы неплохо в нем разобраться. Недавняя мысль о том, что причина всех бед находится за пределами ее личных возможностей, привела к выводу: в череде страшных событий и правда есть общая ось, выдернув которую, можно все изменить. Смущало только одно – на эту ось было нанизано слишком много событий.
На этой мысли Надежда уснула, и ей приснилась гигантская карусель. Она вращалась с бешеной скоростью, и сидящих на ней людей было не разглядеть. Все, кого закрутил этот вихрь, слились в одну пеструю полосу.
