Глава 32

Редкие снежинки медленно кружились, подсвечиваемые огнями ночной Монтеры. Скорее всего, это был последний снегопад местной короткой зимы.

Столица до сих пор зализывала раны, я нанесенные нугулемским нашествием. Сначала все пострадавшие дома были починены наспех, чтобы только дать возможность хозяевам перезимовать в более-менее комфортных условиях, и только с наступлением весны готовилась развернуться масштабная реконструкция.

Многие из пострадавших строений были деревянными или деревянными у них были вторые-третьи этажи. Король решил воспользоваться случаем и изжить пожароопасные конструкции в центре города. Так что в скором будущем все дома Восточного тракта будут каменными, да еще и облицованными дорогим аллорийским плитняком.

На месте разобранных нами мостов были возведены деревянные времянки, для будущих же капитальных строений сейчас уже вовсю заготавливались строительные материалы.

Вообще, город жил в предвкушении наметившегося строительного бума. Многие горожане в стремлении «не отставать от Восточного тракта» тоже собирались перестраивать или ремонтировать свои дома. Еще с середины зимы в Монтеру начали стекаться строительные артели из других городов Эскарона и заграничные мастера. Ожидалось, что, несмотря на небывалый наплыв рабочей силы, работы хватит всем.

Я стоял у окна в кабинете командира недавно образованной городской гвардии Монтеры и, наблюдая за медленным кружением снежинок, размышлял о превратностях судьбы.

Менее года назад я был безвестным, никому не нужным провинциальным шевалье с давным-давно заложенным маленьким приграничным поместьем, без семьи, без друзей, без средств к существованию. Помнится, от отчаяния я уже перебирал в уме способы покончить с этой никчемной жизнью, когда появился хозяин трактира со своим безумным, даже можно сказать — непристойным для дворянина предложением.

Кто бы мог подумать, что, принимая это предложение, я окажусь самым обсуждаемым человеком в Монтере: сначала меня подвергнут обструкции, а потом сделают чуть ли не городским героем.

Потом случилась Монтерская битва, вовремя доставленное сообщение о победе в которой, а следовательно, и факт полной безопасности королевской семьи развязали руки нашему королю Филиппу Восьмому.

При поддержке пятитысячного аллорийского корпуса он наголову разбил нугулемские войска у города Даве, затем, пользуясь незащищенностью приграничных провинций, вторгся в пределы соседнего королевства. В результате у Нугулема были отхвачены земли в дельте судоходной реки Сирт. Аллорийцы же заняли часть нугулемской провинции со стратегически важным городом-портом Земом, и таким образом под контролем союзников оказалась главная водная артерия региона. Даже эльфы собрались-таки с духом и выбили давнего врага из двух горных долин.

В общем, к тому времени, как нугулемцы опомнились и прислали в королевскую ставку переговорщиков, их государство успело лишиться примерно двадцатой части территории. Но на переговорах все козыри оказались на руках у Эскарона и его союзников: Нугулем был просто не в состоянии быстро собрать еще одну дееспособную армию, да еще и третий принц крови имел статус заложника.

Так что все территориальные потери были узаконены, плюс поверженный противник выплатил победителям солидную контрибуцию. Только после этого принц Роберт, чудом выживший граф Белли, виконт Айяла и другие знатные дворяне были отпущены на родину.

А потом Его Величество вернулся в Монтеру, и награды посыпались на меня словно из рога изобилия: пятьдесят тысяч золотых, дом на улице Лабриенна, графский титул. Но, похоже, все это были мелочи в сравнении с той благодарностью, которую испытывала ко мне венценосная чета за преображение принца Людовика. Побывав в самой гуще передряги, получившей название Монтерской битвы, юноша буквально на глазах возмужал, приобрел авторитет в дворянской среде и заработал небывалую популярность в народе. Теперь ни у кого не было сомнений, что у нашего короля растет достойный наследник.

Король Филипп затеял серьезную реорганизацию системы охраны правопорядка в столице, в результате которой Монтера получила свою городскую гвардию, объединившую в себе функции бывшей городской стражи и Патруля, да еще и долженствующую заниматься расследованием преступлений и розыском преступников. К этому, несомненно, приложил свою властную руку и право голоса граф де Бюэй, которому надоело отвлекаться на подобные «мелочи» от своих шпионских интриг.

Под штаб-квартиру нового ведомства была выделена эта самая усадьба на бульваре Фанфар, где я сейчас находился. Излишним будет упоминать, что командиром городской гвардии был назначен новоиспеченный граф Орлов.

Сначала Его Величество планировал на эту должность бывшего главу стражи де Фризе, но тот, сославшись на возраст, засобирался в отставку. Уже после моего назначения я уговорил-таки старика занять место заместителя — опыта у него хоть отбавляй, да и человеком он оказался неплохим, общий язык мы с ним быстро нашли.

Работы было невпроворот, что-то нужно было улучшать, что-то объединять, что-то создавать с нуля, от чего-то избавляться. В процесс были вовлечены все мои бывшие патрульные, но людей все равно не хватало.

Слава богу, из эльфийского королевства вернулся мой друг-эльф — тан Арчер Эйнаурральде. Благодаря заступничеству посла Анкилона в Монтере он был полностью оправдан на родине, но, съездив домой, даже не смог выдержать самому себе отмеренного времени. По его словам, там — его прошлое, здесь же — настоящее и будущее.

Князь Репнин все-таки выжил, хотя от хромоты на левую ногу вряд ли уже избавится. Наши с ним отношения даже стали немного теплее — по крайней мере, он со мной теперь не брезгует здороваться, но в свой дом так и не приглашает.

Маэстро д' Эферон пока не сумел выиграть турнир Королевской Шпаги, но обделенным судьбой себя не считает. Еще бы — в его клиентах теперь числятся и принц Луи, и вся монтерская гвардия. Думаю, что теперь уж такая вожделенная победа в турнире никуда от него не денется.

За дверью послышался быстрый перестук каблучков, дверь с легким скрипом распахнулась настежь, и ко мне с радостным криком бросилась одетая в новую шубку Луиза:

— Папа, папа, у меня новая кукла!

— Привет, мой ангел! — я подхватил ребенка на руки и подбросил вверх, получив в ответ радостный визг.

Девочка на удивление легко свыклась с мыслью, что у нее теперь новые родители. Переходный период завершился с возвращением Фло из Аллории. Потом была наша свадьба и одновременное удочерение Луизы. Так что я в одночасье из закоренелого холостяка превратился в главу семейства.

Кстати, своим графским титулом я обязан именно супруге. Король Филипп, узнав об отказе Флоримель от звания первой наследницы герцогского дома д' Астра, гарантировавшего ей графский титул, тут же отправил в камин уже выписанный на мое имя баронский диплом и заменил его сразу на графский. Как сказал де Бюэй: «Чтобы ни в чем не было урона для столь благородного семейства».

А еще наш монарх резко одернул одного из свитских прихлебателей, возмущавшихся количеством наград для «какого-то там бретера».

— Такие бретеры ценятся на вес золота! — заявил Филипп Восьмой и отправил недовольного служить в дальний гарнизон.

— Дорогой! — следом за Луизой в кабинет вошла Фло. — Мы решили заехать за тобой, иначе ты опять проторчишь на службе до утра!

— Как раз собирался домой, дорогая! — я поцеловал жену, а дочь тут же обвила наши шеи руками и принялась с детской непосредственностью чмокать нас обоих в щеки. Мы все трое дружно рассмеялись.

На самом деле не так уж важны все эти почести, награды, титулы.

Семья — вот что важно на самом деле.