Глава 24

Короткий выпад, отскок, парирую двойную атаку в левое бедро, что оказывается неожиданностью для оппонента — он-то ждал «ускользания», то есть рассчитывал, что я просто уберу эту ногу назад. Исходя из этого предположения, шевалье д' Эферон уже сделал шаг вперед, с целью не дать мне разорвать дистанцию, в результате же сам едва избежал укола в грудь. Громко чертыхнувшись, Пьер начал плести кружева для очередной атаки. Да только я не стал дожидаться и разрушил всю его элегантную красоту, сам бросившись вперед. Клинки тренировочных шпаг скрестились раз, другой, третий, наконец мы сблизились и сцепились сильными частями клинков. Несколько мгновений напрягались в попытке перебороть руку противника грубой силой, затем почти синхронно крутанулись, задев друг друга спинами, и с разворота выбросили атаку в то место, где должен был оказаться оппонент после совершения маневра. Д' Эферон, хитрец этакий, присел, чтобы пропустить мой удар над головой, а сам целил мне в запястье или предплечье — смотря насколько глубоко я уйду в атаку. Но я из разворота вышел чуточку раньше маэстро, потому успел скорректировать атаку, перенаправив руку вниз. Пришлось бедняге парировать снизу и быстренько уходить перекатом по земле, чтобы избежать новой защиты в крайне невыгодном положении.

Я же не стал форсировать события, вместо немедленного преследования отходя по желто-красному лиственному ковру за ствол сливового дерева. Тем самым не только возводя на пути мастера фехтования дополнительное препятствие, но ставя его против солнца, которое никак не хотело сдавать свои позиции этой необычайно теплой осенью.

Мы с Пьером уже час фехтовали у него в саду на улице Магнолий. Тренировочный зал был переполнен учениками — школа д' Эферона переживала настоящий бум. Отрадно было осознавать, что я и весь Патруль были очень даже причастны к неимоверному всплеску популярности школы нашего нового друга. И количество учеников мы ему сильно увеличили, и качества прибавили изрядно, да и один только слух о том, что здесь шлифуют свое мастерство бойцы Патруля, всколыхнул неподдельный интерес к маэстро со стороны желающих поднатореть в искусстве фехтования.

Ну и не в последнюю очередь поспособствовали росту популярности две победы команды школы д' Эферона в отборочных боях турнира Королевской Шпаги со школами ди Валио и д' Анти, которых мы просто разгромили во всех схватках. Теперь нас через месяц ожидал тройной финал в королевском дворце. Естественно, со школами Дюмуа и Надаля.

Фехтование для меня было сейчас единственным занятием, позволявшим хотя бы немного забыть о повседневных проблемах, которых становилось все больше.

Уже две недели прошло с моего дня рождения, дня, когда мы взяли под свой контроль трактир «Старый пеликан». И только сейчас можно было сказать, что проглоченный нами кусок оказался-таки переварен Патрулем, а не встал поперек горла. Очень уж резко увеличилась обслуживаемая нами территория. Пришлось и людей срочно добирать, и с хозяевами «попутных» домов, лавок и мастерских договариваться. Хорошо, что эту тяжелую миссию взял на себя мой друг эльф, гораздо лучше умеющий договариваться с людьми, нежели я. Да еще и аллорийская виконтесса подсобила с этим делом, организовав Патрулю грамоту за подписями де Бюэя и де Фризе, предписывающую старшим кварталов самим организовывать жильцов и арендаторов и заключать договоры уже от имени всего квартала.

Сама же амазонка, хотя официально не вступала в ряды Патруля, тем не менее в его делах принимала самое деятельное участие. И никто не мог сказать точно, из каких побуждений она это делала: то ли из чувства благодарности, то ли от нечего делать, то ли интересно ей было безмерно, то ли из личной симпатии к одному непутевому шевалье — по крайней мере, я именно на это надеялся. Единственное, что можно было сказать точно — работа помогала ей скрасить напряженное ожидание ответа из замка д' Астра.

Курьер вернулся на одиннадцатый день, и выяснилось, что я был прав лишь частично. Корона действительно не покидала пределов замка, зато вор успел выковырять из нее знаменитый сапфир. А то, что ловкач был пущен на дно Лиуллы своими же подельниками, наводило на весьма печальные мысли. Получалось ведь, что знаменитый сапфир покоится на дне речном — тело незадачливого вора выловили ниже по течению, и драгоценного камня при нем не было. Если бы он оказался у какого-нибудь другого участника разбойной кампании, то давно бы уже «всплыл» — шила в мешке не утаишь. Ну, или еще была слабая надежда на то, что сапфир был спрятан где-то по пути от замка д' Астра до переправы на Лиулле, но, по словам Флоримель, там уже облазили каждый дюйм земли и ничего так и не нашли.

Чем в этой ситуации я мог еще помочь семье Фло, было совершенно непонятно. Я больше не знал, в какую сторону мне двигаться. Единственное, что пришло в голову — сходить еще раз к барону д' Эрго, осведомиться о личности использованного им мастера-вора. Но ничего полезного из этого визита извлечь не удалось. Вор оказался не из известных — некий Арио Фонтен из Куана. Насколько знал барон, жил Арио один, ни родителей, ни семьи у него не было, и в воровской среде он считался молодым да ранним, то есть перспективным, но не более того. И куда же этот перспективный подевал огромный сапфир д' Астра?

На этом неприятные новости для моей знакомой не закончились. Два аллорийских герцогских дома отказывались бескорыстно идти на компромисс в деле признания семьи Флоримель герцогским домом. Одно из семейств требовало золота, другое — невыгодного династического брака. Чем конкретно это грозило, я до конца так и не понял, а Фло пока предпочитала отмалчиваться. Единственное, что я знал точно, — это что виконтессе пока было предписано усиленно искать камень.

Пьер попытался развернуть меня хотя бы боком к солнцу, но я был против — как только он пошел вперед, напоролся на укол в правую часть груди.

— Проклятье, Орлов! Ты становишься чрезвычайно опасным! Поставить тебя, что ли, против Дюмуа и Надаля? — пригрозил д' Эферон, утирая пот со лба тыльной стороной ладони.

— Нет, Пьер, не надо, — вяло запротестовал я, — в тренировочном зале не будет ни деревьев, ни яркого солнца, ни листьев под ногами. Так что ты уж сам со своими друзьями разбирайся.

— И все-таки мы подумаем об этом, — отговорить Пьера д' Эферона от однажды пришедшей ему в голову мысли было очень непросто.

В этот момент в саду появился шестилетний сын хозяина «Серебряного оленя».

— Шевалье Орлов, вам письмо от месье эльфа! — мальчонка подал мне написанную на клочке бумаги записку.

— Передай, что я скоро буду! — пообещал я, ознакомившись с текстом, и сунул посланнику медную монетку.

— Спасибо, шевалье, передам! — бросил обрадованный курьер уже на бегу.

— Все, Пьер, нужно идти. Бандиты зашевелились, Арчер полагает, что могут устроить нападение на «Серебряный олень».

— Помощь нужна?

— Надеюсь, что справимся, но все равно спасибо.

Я был уже в половине квартала от Второй Ремесленной, когда навстречу мне высыпала целая ватага вездесущих мальчишек. Некоторых я знал, лица других были мне лишь смутно знакомы — наверняка я и их видел где-то поблизости от «Серебряного оленя».

— Скорее, сударь, скорее! — возбужденно заголосили они вразнобой. — Там вашу амазонку убивают!

Кровь с огромной силой ударила мне в голову, ярость заклокотала в груди. Совершенно не помню, как преодолел последнюю сотню метров, но на нашу улицу я вылетел готовый рубить, крошить, кромсать и рвать глотки. Шпага уже давно была в правой руке, плащ и шляпа были выброшены где-то по дороге.

Мимолетного взгляда на происходящее хватило, чтобы понять: дело плохо. Очень плохо. Улица была буквально наводнена разношерстными толпами бандитов. Пожалуй, их было не меньше двух сотен. Где-то уже вовсю шел грабеж торговых лавок, кое-где нападавшим оказывали сопротивление. Настоящая свалка наблюдалась у входа в трактир «Серебряный олень» — мои люди яростно обороняли нашу штаб-квартиру от превосходящих сил противника. Я успел мельком заметить ожесточенно рубящихся Коменжа и Ван Галена. Нигде не было видно Арчера: в трактире ли он или где-то в центре уличной свалки? Сколько патрульных сейчас в деле и придут ли на помощь те, кто сегодня свободен от службы? Все эти мысли промелькнули в моей голове за какое-то мгновение и улетучились без следа. Потому что взгляд мой нашел то, что искал с самого начала.

Несколько десятков свистящих и улюлюкающих бандитов сбились в достаточно широкий круг, внутри которого металась одинокая фигурка виконтессы д' Астра. Я мог видеть ее голову с растрепанными волосами лишь в редких промежутках между головами обступившей ее толпы, в которой к тому же большинство людей были выше ее ростом, поэтому и не мог понять, почему амазонка кружится на месте, словно привязанная. Сейчас узнаем.

В мгновение ока кинжал обратным хватом удобно улегся мне в левую руку. Совершенно не задумываясь о шансах на успех этой безумной идеи, я ринулся на толпу. Ярость удесятеряла мои силы, я дрался за себя, за своих людей, за любимую, за ставшую мне родной улицу и приютивший меня город. Я был полон решимости убить всякого, кто посмеет покуситься на мою, только начавшую налаживаться, жизнь.

Удар шпагой, клинок легко входит в чью-то содрогнувшуюся от боли спину. Дергаю правую руку на себя, высвобождая шпагу, и тут же наношу справа налево удар кинжалом в чей-то бок. Два противника валятся на мостовую. Переступаю через того, который упал мне под ноги, и поражаю колющим ударом следующую спину. Кинжал с силой входит в шею соседа слева и сразу возвращается на волю, сопровождаемый коротким вскриком пострадавшего и целым фонтаном крови.

Еще шаг вперед. Места для замаха уже нет — я нахожусь посреди толпы. Поэтому полосую по диагонали спину, одетую в серую суконную куртку. Ее обладатель выгибается дугой, оглашая улицу препротивным визгом, цепляется руками за впередистоящего товарища и увлекает его с собой на землю. В рядах бандитов поднимается легкая суета, но пока что немногие понимают, что на них совершено нападение. И это играет мне на руку.

Быстрое движение левой — кинжал входит под лопатку следующей жертве. Высвобождая клинок, подталкиваю тело плечом, и оно валится не в мою сторону, а на своих соседей слева, попутно добавляя неразберихи в рядах.

Опять продвигаюсь вперед. Молодой бандит в линялом сюртуке разворачивается в мою сторону, видимо, пытаясь выяснить причину происходящего. Его лицо едва успевает перекоситься от ужаса, когда в него врезается эфес моей шпаги. Молодой отлетает в спины стоящих за ним приспешников Кривого Нэша. Те лихорадочно пытаются сохранить равновесие. Впереди слышится чей-то отчаянный вскрик. В первый момент я испугался за Фло. Но нет, кричал явно мужчина — значит, кого-то я вытолкнул в круг, под удар ее шпаги. Что ж, еще одним меньше. Продолжаю движение.

Еще удар кинжалом, два удара эфесом шпаги — и я вижу просвет в рядах врага. В этот момент прямо передо мной начинает разворачиваться здоровенный детина в черной рубахе, с перекинутой через плечо портупеей из буйволовой кожи. Его правая рука инстинктивно уже поднимает вверх обнаженный кавалерийский палаш, левая тянется к одному из пяти расположенных на портупее метательных кинжалов. Опасный тип, нельзя дать ему изготовиться к бою, иначе в такой толчее с ним будет очень тяжело справиться. Без промедления бью его кинжалом сверху вниз, но дотягиваюсь лишь до правого плеча — этот тип оказывается чертовски высок для меня. Этот удар не убил великана, но остановил его, спутал все его карты. Секундной заминки хватило, чтобы моя шпага проскользнула над пригвожденной кинжалом к телу правой рукой противника и вонзилась ему под подбородок. Туше! У здоровяка подкашиваются ноги, и он бесформенным кулем оседает вниз.

Справа по ходу движения какой-то рыжий парень так быстро сумел развернуться, что успел даже нанести удар абордажной саблей. Попытался, по крайней мере. Я вовремя высвободил свою шпагу и парировал атаку сильной частью клинка. Не дав новому противнику разъединить клинки, сделал быстрый шаг вперед: короткий взмах кинжалом — рыжий невероятным образом изгибается всем телом и спасается от верной смерти. Кинжал входит в его тело лишь на четверть длины. Толкаю счастливчика эфесом и бью кинжалом уже влево. Успеваю заметить вытаращенный на меня правый глаз стоящего в пол-оборота ко мне упитанного коротышки. Второй глаз прикрыт черной повязкой, рот уже приоткрыт — вот-вот готовый разразиться воплем ужаса. Поздно. Я специально не метился, просто продолжил движение левой руки, но так уж получилось, что кинжал точнехонько вошел в здоровый глаз коротышки.

Заголосило уже сразу много голосов. Наконец-то до этого сброда дошла мысль о том, что их режут, как овец.

Не обращая на крики никакого внимания, хорошим пинком сбиваю с ног бросившегося на помощь одноглазому коротышке товарища в замызганной матросской куртке. Наотмашь бью вправо шпагой. Кому-то достается резаная рана на шее, кому-то — на спине.

Нет времени, чтобы разворачивать запястье левой руки, поэтому следующий враг получает удар кулаком по почкам. Он охает, падает вперед, на свободное пространство, но очень быстро вскакивает и отчаянным прыжком вламывается в еще плотные ряды своих товарищей на другой стороне круга.

Я же еще разок бью эфесом в спину и так уже пытающегося изо всех сил унести ноги из опасного места разбойника, и вступаю в круг. Фло, похожая на изготовившуюся к прыжку разъяренную кошку, смотрит на меня округлившимися глазами, полными восхищения.

— Я здесь, — говорю я ей, пытаясь выровнять дыхание. В ту же секунду обнаруживается и причина, по которой виконтесса не пыталась прорваться из вражеского окружения. В центре круга лежит, зажимая рукой рану на животе, Мигель Рамирес. Вторая рука все еще сжимает шпагу, но сил поднять ее у Мигеля уже нет. По камням мостовой расплывается обширная лужа крови, его голова безвольно завалена набок.

Рамирес открывает глаза, и наши взгляды встречаются.

— Уходите! Со мной все кончено, — выдавливает он из себя, и его глаза вновь закрываются.

— А! Мой храбрый Рамирес! — рычу я внезапно охрипшим голосом, разворачиваясь лицом к бандитам Нэша. — Сейчас кое-кто умоется своей кровью!

Делаю выпад и достаю кого-то в грудь. Отдергиваю руку и описываю шпагой широкую дугу, заставляя стоящих в переднем ряду врагов в ужасе отшатнуться. Фло становится таким образом, чтобы прикрыть мне спину.

Между тем мое появление в центре событий не остается незамеченным. Бойцы Патруля, оборонявшие вход в трактир, усиливают натиск, и им удается потеснить противника в нашем направлении. Мысль верная. Сколь неудержимы бы ни были мы с амазонкой, до бесконечности отбиваться от нескольких десятков врагов все равно не сможем. Нужно что-то предпринимать, чтобы пробиться к своим.

В следующий миг окна «Серебряного оленя» с громким стуком, а местами и со звоном разбившегося стекла, распахиваются и из них раздается дружный мушкетный залп. А следом за ним на улицу, прямо в гущу людей Кривого Нэша, выпрыгивает с десяток бойцов во главе с нашим эльфом. Из дверей же трактира наружу вырывается толпа кухонных работников и, по всей видимости, посетителей трактира, вооруженных личным оружием или подручными средствами. К своему глубочайшему удивлению, обнаруживаю яростно орудующего мушкетом, как дубиной, мэтра Пигаля возглавляющим этот отряд. Да, оказывается, наш трактирщик страшен в гневе!

Нарастает шум из дальнего конца нашего квартала. Это спешат на помощь к булочникам и ткачам кожевенники и оружейники из верхних кварталов. Вскоре в ряды защитников улицы влились кузнецы — и всеобщая драка вспыхнула с новой силой.

Осмелевшие домочадцы лавочников и ремесленников отворяли окна вторых этажей и двери балконов и забрасывали супостатов цветочными горшками и кухонной утварью.

Державшие нас в кругу разбойники выглядели растерянными и атаковали нас с виконтессой очень вяло, гораздо больше заботясь о сохранности своей шкуры, нежели пытаясь нанести нам какой-либо урон. Видимо, мой прорыв произвел на них большое впечатление, и желающих подставиться под мою шпагу не возникало.

В общем и целом ощущалось, что люди Кривого Нэша обескуражены оказанным им ожесточенным сопротивлением. Тем из них, кто уже был занят грабежом, пришлось оставить это занятие и вступить в схватку. Какого-либо общего командования в бандитской среде видно не было. Каждый боец действовал по своему усмотрению, и общая масса нападавших была как бы разделена на три большие группы. Одна атаковала трактир, вторая держала в осаде нас с Фло, третья пыталась справиться с лавочниками и ремесленниками. Если бы у этого отребья был настоящий командир, он бы сумел перегруппировать силы и поочередно подавить все очаги сопротивления. Две сотни вооруженных головорезов в стесненных условиях городских улиц представляли собой огромную силу.

Резерв, введенный в бой Арчером и мэтром Пигалем, сумел оттеснить людей Нэша от крыльца «Серебряного оленя» и существенно продвинуться в нашем направлении. Но в какой-то момент продвижение вперед практически остановилось — фактор внезапности исчерпал себя, и на первый план опять выходило численное превосходство противника.

Между тем чрезмерная осторожность противостоящих нам бандитов позволила мне передохнуть и восстановить дыхание. Видя, что атака, призванная освободить меня с виконтессой д' Астра из окружения, захлебывается, так и не достигнув своей цели, я решил предпринять еще одну безумную попытку. Ведь первая-то удалась!

— Фло! — окликнул я амазонку. — Приготовься!

По толпе бандитов легким ветерком прошелестело: «Кривой Нэш, Кривой Нэш, Кривой Нэш!». Что там именно Кривой Нэш, я не расслышал. Видимо, сподобился-таки отдать какой-то приказ. Да какая разница? Убедившись, что виконтесса готова поддержать атаку, я с глухим рыком бросился на врагов, преграждавших нам путь к прорывающимся из «Серебряного оленя» друзьям.

В следующий миг произошло то, чего я не мог предположить в самых смелых мечтах. Даже не помышляя о сопротивлении, бандиты кинулись от нас с Флоримель врассыпную. Отчаянно толкаясь, сбивая друг друга с ног, топча упавших на мостовую товарищей. Мы на несколько мгновений даже остановились от неожиданности: только что впереди была непреодолимая стена врагов, а спустя какие-то секунды нам открылась прямая дорога в тыл тем бойцам Кривого Нэша, которые сдерживали отряд Арчера и мэтра Пигаля. Нельзя было не воспользоваться таким шансом. Сбросив с себя оцепенение и совершенно не мучаясь угрызениями совести, мы атаковали вражеские спины. Наш натиск был стремителен. Шестеро или семеро бандитов рухнули наземь, остальные бросились наутек, а мы с Фло попали прямиком в объятия товарищей.

Какой же это был упоительный момент! Нас затолкали за спины наших передовых бойцов, и мы смогли позволить себе краткий миг радости посреди моря крови и безумия. Как жаль, что сражение на этом не закончилось! Что Кривой Нэш, увидев, что главная цель ускользнула из западни и теперь находится вне досягаемости его подручных, не дал команды к отступлению! А ведь, судя по растерянному виду этих головорезов, они были бы рады такой приказ исполнить.

Собственно говоря, некоторые из них уже спешили покинуть наш квартал. То ли самые трусливые, то ли самые дальновидные. Численное превосходство все еще было на их стороне, но оно медленно таяло. Население Второй Ремесленной ожесточилось, на помощь спешили люди из дальних кварталов, и положение напавших ежеминутно ухудшалось.

Окончательный же перелом в ход сражения внесло появление в Ремесленном квартале Монтеры маэстро д' Эферона.

Пьер д' Эферон ураганом ворвался из Сливового переулка на Вторую Ремесленную улицу и с ходу врубился во вражеские ряды. По всей видимости, весть о происходящем застала мастера фехтования прямо в тренировочном зале, так же, как и его учеников — не менее тридцати человек в белых рубашках и черных трико следовали за ним.

— Смерть канальям! Эферон идет! — огласил улицу его воинственный крик.

Возможно, бандиты Кривого Нэша и не знали, кто такой этот самый «Эферон», который «идет», но вид разъяренного человека, с убийственной эффективностью работающего сразу двумя клинками, несомненно, произвел на них неизгладимое впечатление.

Но это было еще не все. Фехтовальщики ввязались в драку, но поток людей, вытекающих из Сливового переулка, на этом не иссяк. За фехтовальщиками бежали какие-то незнакомые мне дворяне, купцы, приказчики, повара из какого-то заведения, несколько гвардейцев роты Репнина и больше десятка гвардейцев роты Ла Пуэля — их казармы расположены поблизости от усадьбы д' Эферона, промелькнуло несколько плащей королевских мушкетеров, и, чему я был особенно удивлен, на помощь к нам спешили монтерские стражники! Создавалось впечатление, что весь город бросился на выручку Патрулю!

Враг дрогнул и побежал. Разъяренные горожане преследовали, били, резали, кололи, брали в плен. В следующие полчаса все было окончено.