Глава 7

В этот день Белла умудрилась не опоздать. Даже удивительно, как это у нее получилось. Она вошла в класс за несколько минут до начала урока, успела приготовиться к контрольной и провести ее. Она сама поражалась собственной выдержке. Муж задумал побег вместе с детьми. Свекр со свекровью погибли. Над самой Беллой нависло обвинение в двойном убийстве. Совершенно ясно: если расположенного к ней милягу Торопова сменит другой следователь, он обвинит во всем случившемся именно ее. А при самом плохом раскладе ей может грозить реальный тюремный срок.

Но Белла сидит себе в школе, ведет уроки, словно ничего в ее жизни не изменилось. И даже настроение хорошее. Хотя, казалось бы, что хорошего происходит? Ровным счетом ничего. Разве что знакомство с Тороповым можно отнести к плюсам. И, похоже, один плюс перевешивает все минусы.

На перемене она проверила, как там поживает планшет, который она изъяла у своих детей. Все-таки ценная вещь, а Белла привыкла уважать собственность, пусть и чужую. С планшетом все было в полном порядке. Она поставила его на зарядку и заглянула узнать, чем там развлекаются ее дети.

Почти сразу ее внимание привлек к себе значок – конверт. Значит, кому-то пришло сообщение. Кому? Ясно, что не детям, они слишком малы, чтобы иметь собственные почтовые ящики. Да и не нужны они им. Наверное, Юра или свекровь со свекром пользовались планшетом, чтобы входить в свою почту. Белле стало интересно, и она открыла сообщение. Оно было совсем коротким.

«Мое предложение остается в силе». Адрес отправителя принадлежал Вадиму – мужу Лизон.

Наверное, снова о подготовке к похоронам. И Белла закрыла почту.

Больше ничего интересного в планшете не было. К тому же прозвенел звонок на урок, и она вернулась к своим обычным делам.

Торопов появился в классе после шестого урока, когда основная масса учеников уже разошлась по домам. С Беллой остались лишь двоечники, которых она пригласила на дополнительные занятия. В свободное от основной работы время она не брезговала частными уроками. Но платные клиенты обычно появлялись ближе к концу года, когда на носу были выпускные экзамены. В середине года пока затишье, и поскольку время сейчас у Беллы имелось, она занималась с отстающими просто так, без всякой оплаты.

Другие учителя недоумевали:

– Зачем ты с ними возишься? Не успели во время урока, шалили, отвлекались, с какой стати тебе тратить на них время?

Но Белла иначе не могла. С самого детства, сколько она себя помнила, она всегда относилась к порученным ей заданиям со всей серьезностью. Даже будучи совсем маленькой, получив от мамы наказ вытереть пыль или подмести пол, Белла не успокаивалась, пока последние пылинка и мусоринка не отправлялись в ведро. Она искренне считала, что, если она не сумела вдолбить ребенку нехитрые азы математики во время урока, значит, нужно остаться с ним и повторить материал, который оказался ему не по зубам.

Торопов при виде десяти учеников за партами недовольно нахмурился:

– Ожидал поговорить с вами тет-а-тет.

– Мы уже заканчиваем.

Повернувшись к детям, Белла спросила:

– У кого-нибудь есть еще вопросы? Нет? Тогда на сегодня все свободны.

Семиклассники не заставили себя упрашивать. Они побросали тетради с учебниками в сумки и, радостно гомоня, бросились прочь из класса. Задержались лишь две девочки. Это были любимые ученицы Беллы, которые неплохо успевали, но хотели стать еще лучше. Девочки были из небогатых семей, не самые способные, но очень старательные.

– Изабелла Арсеньевна, вы самая лучшая наша учительница.

– Мы вас все очень любим!

После признания в любви девочки тоже убежали. Торопов покосился на Беллу с хитрецой:

– Специально подговорили девчонок? Хитрый ход? Реклама?

– И не думала даже!

– Сам не знаю, почему я вам все время верю.

– Потому что я говорю правду, и вы это чувствуете.

Торопов усмехнулся.

– В нашем деле на одни чувства полагаться никак нельзя. Нужны факты.

– И каковы же факты?

– А факты таковы, что ваша свекровь скончалась не своей смертью. А ваш муж, узнав последние новости, свалился с сердечным приступом.

Белла не проявила особого сочувствия. Лишь поинтересовалась:

– Жить будет?

– Будет.

– А что свекровь? Что за последние новости? Как она погибла?

– Задушена.

– О!

Белла была искренне изумлена. Конечно, она ожидала услышать что-то в этом роде, но одно дело – ожидать, а другое – услышать.

Да еще Торопов прибавил:

– По всей видимости, убийца проник в спальню жертвы не через окно, а через дверь.

Это заявление окончательно сразило Беллу.

– Хотите сказать, что минувшей ночью по нашему дому разгуливал убийца?

Торопов кивнул.

– И в связи с этим есть вопрос о вашем алиби.

– Нет у меня никакого алиби, – нахмурилась Белла. – После того как муж заснул, я покопалась в его телефоне.

– Зачем?

– Он что-то говорил о некой Танюше, которая когда-то была любовницей свекра и могла держать на Андрея Георгиевича зуб.

– Так-так.

Торопов явно заинтересовался. Белла поспешила умерить его пыл:

– Это было давно, еще до моего появления в их семье. Лет восемь назад.

– Слишком давно, – приуныл Торопов. – Но, возможно, отношения свекра и этой Танюши впоследствии возобновились?

– Я тоже так подумала.

– Почему же вы искали номер этой девушки в телефоне мужа?

– Они с отцом работают вместе. А эта Танюша была с работы.

Торопов сделал себе отметку. Белла была готова поклясться, что насчет Танюши.

– А что вы делали потом?

– Легла спать.

– А муж?

– Не знаю.

– Как это?

– Мы теперь спим в разных комнатах. После того как я узнала о разводе, как-то не хочется ложиться с ним в одну постель.

Торопов воздержался от ответной реплики, и Белла была благодарна ему за деликатность.

– Поэтому я спала в детской вместе с Амелией, со своей дочерью. А муж… Когда я его оставила, он был мертвецки пьян.

– Насколько мертвецки?

– Ноль семь виски.

– Прилично.

– И без закуски.

– Более чем прилично.

Белла решила не упоминать, что тоже опрокинула пару стаканчиков.

– Значит, вы легли спать в спальне дочери. И ничего подозрительного ночью не слышали?

Белла постаралась припомнить, но не смогла.

– Нет. Я обычно очень крепко сплю.

– Крепкий сон бывает у людей с чистой совестью.

Комплимент был тем более приятным, что в очередной раз говорил: следователь на ее стороне, он верит в ее невиновность. Хотя это могло быть и ловушкой. Но чего ради следователю расставлять ее Белле? Она и сама была рада сотрудничать с полицией.

– Прошу вас, подумайте, у кого, кроме вас, вашего мужа и его родителей, были ключи от дома?

– Даже не знаю. Например, у меня своих ключей от дома нет.

– Почему?

Белла горько хмыкнула:

– Мне они не полагаются.

– Даже так?

– Да. Мое положение в семье Юры и его родителей ниже некуда.

– А у ваших детей есть ключи?

– Нет, зачем им? Они еще маленькие, чтобы ими пользоваться.

– Ключи вашего мужа при нем. Комплекты ключей покойных мы тоже обнаружили в доме. Остается понять, как убийца проник ночью в ваш дом. Чьими ключами он воспользовался?

– Даже не знаю, – пробормотала Белла. – Конечно, еще ключи есть у Лизон.

– Это кто?

– Старшая сестра Юры.

– Так-так.

– Не делайте стойку, Лизон живет в Штатах.

– Прилететь не могла?

– Исключено. Свекровь буквально накануне вечером разговаривала с ней, отчитывалась о приготовлениях к похоронам. Они обсуждали, когда Лизон сможет получить визу и успеет ли она на погребение отца. Визы у Лизон еще нет, и ее прилет исключен.

– Тогда могу предположить такое развитие ситуации. Перед тем как совершить нападение на вашего свекра, преступник завладел его комплектом ключей. Убежал. А в минувшую ночь вернулся, чтобы довершить начатое, и оставил ранее украденные ключи, поскольку больше они ему не нужны. Видимо, на убийстве вашей свекрови он решил остановиться.

У Беллы даже мороз пробежал по коже.

– Жуть какая. Это как же сильно нужно ненавидеть эту семью, чтобы сделать такое?

– И это плавно подводит нас к тому, есть ли у семьи вашего мужа враги?

– Да сколько угодно!

– Как я понимаю, они были не самыми милыми людьми?

– Сволочи, каких еще поискать! И это не только мое мнение. Очень многие именно так о них отзываются.

– Кто именно, не скажете?

– Скажу, – кивнула Белла. – И координаты дам. Сами понимаете, все, кто имел причины злиться на мою свекровь, моментально становились моими лучшими друзьями. Я совсем к этому не стремилась, они сами выражали желание дружить со мной.

Число тех, кто имел зуб на покойных, было велико. Белла назвала Торопову девять человек, троих мужчин и шесть женщин. Все родственники.

– Впрочем, особой дружбы у нас так и не сложилось. Потому что стоило этим людям прилюдно проявить некоторое расположение ко мне, как свекровь мигом признавала их злейшими врагами и уже окончательно изгоняла из дома.

– А в чем причина такой вражды с родными, не скажете?

– Там много всего было. Если рассказывать, то и дня не хватит. По большей части это обида. Когда мой свекр начал подниматься по служебной лестнице, многие родственники наивно полагали, что он и им протянет руку помощи.

– Но ошибались?

– Очень жестоко. И конечно, получив отказ, затаили на него обиду, которая перерастала потом в открытую вражду. Я могла бы вам рассказать подробно, но мне еще нужно заехать за детьми. Хотя, может, муж их заберет?

– Не заберет. Он в больнице.

Белла растерялась.

– Наверное, мне надо к нему сходить.

– Нет. Он просил вас не появляться у него.

– Вот как? Ладно.

На самом деле Белла ничуть не огорчилась. Не хочет Юра ее видеть – и не надо. Она тоже не очень-то рвется встретиться с ним. Вот только что ей делать с детьми? Куда им троим податься? Возвращаться в Огарково, в дом, где произошло уже два убийства, и ночевать там?.. При одной только мысли об этом у Беллы холодели руки. Она никогда не была трусихой, но согласитесь: когда в доме, где вы ночуете, происходят подряд два убийства, возвращаться туда больше не хочется.

Торопов ее страхи не разделял.

– Если все правильно в моих рассуждениях, то преступник не намерен туда возвращаться.

– Почему вы так решили?

– Я уже объяснял: он оставил ключи вашего свекра у входа.

– Может, они там так и лежали. А может, у преступника есть дубликат. Свекр нанял для строительства дома бригаду рабочих. Они залили фундамент, возвели стены, сделали крышу. Потом проводили коммуникации и занимались внутренней отделкой. Там было много народа. Если злодей затесался среди рабочих, у него было достаточно времени, чтобы сделать дубликат ключей. Кстати, я знаю, что кое-кто из рабочих остался недоволен размером оплаты.

– Кто именно? Имена назвать можете?

Увы, в этом Белла была не сильна.

– Об этом вам лучше расспросить Юру. Он много помогал отцу в процессе строительства, вникал во все мелочи. Меня пригласили побывать в этом доме, когда все работы были окончены. Я с рабочими контактировала мало. Видела их, конечно, некоторых в лицо узнать могу, но по именам их я не помню.

– Что же, спасибо и на этом. Но если вы не поедете в Огарково, где же вы останетесь ночевать?

– В городе у свекра есть еще квартира.

– Вот как.

Белле почему-то показалось, что следователь разочарован. Интересно почему? Не нравится, что у кого-то есть и дом в ближнем пригороде, и квартира в центре? Или он планировал предложить Белле более привлекательный вариант?

– Там вам будет не страшно?

– Нет. Во-первых, дверь изнутри можно на засов закрыть, а через окна туда не забраться, четвертый этаж. Во-вторых, это же обычный многоквартирный дом, там повсюду соседи. Если что – закричу, они прибегут.

– Я бы не стал так уж полагаться на соседей. По своему опыту скажу, что люди нынче пошли такие, что и носа не высунут, даже если вас станут убивать прямо у них под дверью.

– Выбора у нас с детьми все равно нет: либо там, либо в Огаркове. Но без мужа я туда не сунусь ни за что.

Торопов предложил подвезти Беллу, но она отклонила его любезное предложение. Если они с детьми остаются ночевать на Лиговке, надо еще купить что-то из продуктов. У самой Беллы аппетита не было, но детям в конце долгого дня нужен горячий ужин.

Суп сварить в микроволновке – задача для настоящих виртуозов. Белла себя к таковым не причисляла. Ее кулинарные подвиги были куда скромнее. Но все же соорудить кашу в микроволновке она могла.

А еще можно было попробовать новенькую пароварку. К счастью, когда они отключали в квартире газ и горячую воду, родственникам не пришла в голову мысль снять еще и провода, так что электричество пока было. И отопление тоже. В принципе не так уж и плохо.

Повеселевшая при одной мысли о том, что сегодня не придется тащиться в проклятое опостылевшее Огарково, Белла отправилась по намеченному маршруту.

О причудах мужа, о том, что он категорически не хотел ее видеть, она даже не думала. И очень зря. Потому что с бывшим мужем Беллы все было совсем не так просто. Сказавшись больным, Юра солгал. По прибытии в больницу ему вдруг резко стало лучше.

– Полегчало, – с просветленной улыбкой произнес он. – От госпитализации отказываюсь.

Врачи не стали настаивать. Измерили давление, сделали ЭКГ и, убедившись, что с пациентом и впрямь все в порядке, отпустили. Полиция к этому времени тоже отбыла восвояси, так что остановить Юру было некому.

Выйдя из больницы, он отправился по своим делам. Уведомить Торопова о своем чудесном выздоровлении он и не подумал. Напротив, Юра сделал все, чтобы избавиться на несколько часов от всякого постороннего присутствия. Полиция, жена, даже дети были ему сейчас только помехой. У него созрел план, и в этот план они никак не вписывались.

Будучи не самым умным человеком, Юра чувствовал себя неплохим психологом. Близких он изучил досконально и мог со стопроцентной точностью сказать, как каждый из них поведет себя в той или иной ситуации. Сейчас он был уверен, что Белла не останется ночевать с детьми в пустом доме в Огаркове. Она и в лучшие времена его не любила, а после двух смертей и носа туда не сунет.

Это идеально соответствовало планам самого Юры. На всякий случай он позвонил Белле и голосом умирающего поинтересовался, как поживают дети.

– Как Гера? Как Амелия? Они в порядке? Ты за ними хорошо смотри. Они самое дорогое, что у меня есть.

Жена отреагировала на его заявление именно так, как он и ожидал:

– А как я, тебя не интересует?

– И как ты?

Снисходительно-ленивый тон мужа окончательно взбесил Беллу. Она крикнула:

– В порядке твои дети! На Лиговке! Ужинают!

И бросила трубку. Юра довольно улыбнулся. До чего же просто, оказывается, манипулировать близкими. Пожалуйста, он свободен на всю ночь. Больше его никто не побеспокоит. Были бы живы отец с матерью, их такие пустяки бы не остановили. Мама названивала бы Юре всю ночь, чтобы убедиться, что он жив и с ним не случился новый приступ. А отец еще до открытия больницы сумел бы пройти наверх и поговорить с главврачом, чтобы обеспечить сыну наилучший уход.

Но родители умерли, и отныне Юре предстояло самому заботиться о себе. Ощущение было для него непривычным. Прислушавшись к себе, он понял, что, пожалуй, это чувство его пугает. Под ложечкой засосало, в животе появился холодок. Но если он сейчас не переломит судьбу и не возьмет жизнь в собственные руки, он не сделает этого уже никогда. И тогда он обречен влачить жалкое существование, к которому не привык и привыкать не хотел.

Юра не обманывался: оставшихся после родителей денег не может хватить ему и детям надолго. Да, кажется, что их много, но недвижимость требует регулярных вложений. Деньги имеют свойство быстро заканчиваться. А тех доходов, что были у отца, у Юры не будет никогда. Если только сейчас он не провернет одну штуку, о которой думает уже давно.

– Или пан, или пропал, – шептал он, успокаивая самого себя. – Кто не рискует, тот не пьет шампанского.

Но эти уговоры помогали слабо. Отчаянно не хотелось возвращаться в дом, который отнял жизни у двух самых близких ему людей. Он буквально тащил себя от остановки к дому. Ноги как будто бы свинцом налились, каждый шаг давался с трудом. Даже одышка откуда-то появилась. Но Юра знал, что он должен туда поехать. И поехать именно этой ночью.

Завтра может быть уже поздно.

Завтра в Питер прилетают сестра с мужем. Она уже позвонила Юре и сообщила, что визу дали и билеты на самолет они с Вадимом купили. Поэтому нужно торопиться. Никак нельзя позволить Вадиму первым добраться до бумаг в сейфе отца. Заокеанский зять столь активно ими интересовался, что в какой-то момент даже привел Андрея Георгиевича в состояние, близкое к панике.

Юра до того никогда не видел своего отца даже просто взволнованным. В любой ситуации Андрей Георгиевич умудрялся сохранять хладнокровие и выдержку, без которых принять правильное решение в бизнесе просто невозможно. Эти его качества и позволили нищему студенту без связей и знакомств, когда-то ютившемуся в общежитии в комнате на троих, сделать столь успешную карьеру и занять кресло генерального директора крупной энергетической компании.

С самого детства Юра был уверен, что отец не потеряет самообладания в любой ситуации. Но все изменилось в одночасье несколько лет назад после слов Вадима. Юра на них и внимания бы не обратил, если бы не лицо отца. Впервые в жизни он увидел родителя растерянным, даже испуганным. Это напугало и самого Юру. Он стал внимательнее прислушиваться, о чем шла речь у зятя с отцом.

– Вы же понимаете, Андрей Георгиевич, что в России это открытие обречено на забвение. Бумаги будут многие годы пылиться на полках, а потом какой-нибудь чиновник просто избавится от них. И в то же время, – тут тон Вадима сделался вкрадчивым, – в то же время в Штатах очень заинтересованы в том, чтобы использовать расчеты вашего друга.

– Не понимаю, о чем ты говоришь?

– Пусть, – усмехнулся Вадим. – Пусть всего вы не понимаете, вам и не нужно. Но вы должны понять главное: я в жизни вашей дочери появился не просто так. Это произошло не по моей воле.

– Хочешь сказать, что тебя заставили на ней жениться?

Андрей Георгиевич пытался улыбнуться, но улыбка получилась кривой.

– Жениться на Лизончике было моим собственным желанием. Но оно получило одобрение у людей, чьи имена я вам называть не стану.

Отец молчал, и Вадим продолжил:

– Вы же понимаете, что я могу сильно усложнить жизнь вашей дочери. У нас общий ребенок, я легко могу добиться, что ваша дочь будет выслана из страны, а дочка останется со мной. Подумайте, как Лизон переживет такой удар.

– Ты не посмеешь причинить вред Лизон!

– Правильно. Если вы будете вести себя осмотрительно.

– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь. Этих бумаг у меня нет.

Юра недоумевал. О каких бумагах речь?

– Ага, – произнес Вадим с довольным видом, – значит, вы все-таки понимаете, чего я хочу добиться. Это уже прогресс в нашем диалоге.

– Я не могу тебе ничем помочь. Документы не у меня.

– Но они окажутся у вас в ближайшее время. По нашим сведениям, Захарчук заканчивает свои расчеты. Очень скоро он принесет их вам.

Юра знал, кто такой Захарчук. Речь шла о старом знакомом его отца – чудаке дяде Семе. Дядя Сема Захарчук был необычайно привязан к отцу Юры.

Причину этой привязанности сам Юра не понимал, просто знал, что она существует.

Отец тем временем сказал:

– Почему ты думаешь, что Семен отдаст бумаги именно мне? Есть же научные центры, академические лаборатории.

– Бросьте, Андрей Георгиевич.

Тон Вадима был снисходительным и одновременно покровительственным. Юра был поражен: никто в целом мире не смел так разговаривать с его отцом. Никто, кроме Вадима. И отец почему-то это допускал.

– Захарчук никому, кроме вас, не доверяет.

Голос Вадима снова стал вкрадчивым и сладким.

– Вы же знаете, как я люблю вашу дочь. А любя ее, я должен позаботиться и о вашем благополучии. Но подумайте, легко ли вам будет, зная, что вы живете у меня из милости?

– Я не нищий.

– Бросьте, это вы здесь можете хорохориться. А в Штатах ваши деньги – ерунда, плюнуть и растереть. Куда лучше для такого человека, как вы, всю жизнь занимающего высокие посты, и в старости жить в собственном особняке и пользоваться заслуженным уважением. Уважением, которое дают деньги. Очень большие деньги! Их у вас нет, но они могут появиться.

Отец задумался.

– И о какой сумме идет речь?

– Вот это другой разговор, – обрадовался Вадим. – Узнаю своего дорогого свекра – человека дела.

Тут его взгляд упал на Юру. Потом Вадим взглянул на Андрея Георгиевича, затем снова на Юру. Отец все понял. Он немедленно велел Юре уйти. Конечно, он далеко не ушел. Завернул в спальню матери, которая находилась через стену, и приник к электрической розетке.

Не одна Белла изучила возможности этого дома. Юра тоже был не лыком шит. Он давно приспособился к жизни в подчиненном положении и понял, что, если что-то нельзя получить силой, атакой в лоб, можно зайти с флангов.

Сейчас он очень хотел понять, что за торг идет у отца с Вадимом. Юра не был жадным, но деньги любил. Может, и ему, Юре, удастся погреться у этого огонька?

Он приник ухом к розетке. Сумма, которую назвал Вадим, его потрясла. У него даже ладони зачесались, так захотелось получить эти деньги. Речь шла даже не о сотнях тысяч, а о миллионах! Юра едва удержался, чтобы не ворваться к отцу с криком:

– Соглашайся! Чего ты ждешь?!

Он знал, что отец никогда не прислушивался к мнению сына, считал его человеком недалеким и, что греха таить, неудачником. Те, кто не достиг в жизни социальных успехов, не поднялся по карьерной лестнице, не занял руководящей должности, в глазах его отца не значили ничего. Очень жаль, что собственный сын настолько жалок, но ничего не попишешь. Существовать Юра имел право, но вот права на голос ему в семье не полагалось.

Единственный раз Юра пошел против воли родителей, женившись на Белле, и этим ему теперь кололи глаза при каждом удобном случае. А случаев таких, что говорить, было немало. Белла оказалась не тем нежным цветочком, в который он по молодости влюбился. Он был уверен, что женится на существе трепетном и хрупком. Но действительность грубо опрокинула все мечты Юры. Белла оказалась человеком властным даже больше, чем его собственные родители. Женитьба на ней окончательно отравила его жизнь. И постепенно он начал ненавидеть и Беллу, и свою жизнь.

Сестра давно звала брата к себе, и наконец он решился. Но поехать с пустыми руками в чужую страну было бы глупо. Юра решил, что если отец колеблется, то у него никаких сомнений нет. Есть товар, есть купец. Что здесь долго думать?

Да, все решено. Сегодня он поедет в дом, найдет бумаги, которые так не терпится получить Вадиму, возьмет их и передаст мужу Лизон. Может, всех денег он от Вадима и не получит, тут Юра не обманывался, Вадим изыщет способ, чтобы не заплатить полностью всю предложенную отцу сумму. Но какую-то часть обещанного обязательно отстегнет. А Юра со своей стороны постарается, чтобы эта часть была побольше.

Отцу эти бумаги все равно уже не пригодятся, а он на них сумеет подняться.

С этой мыслью Юра ехал в Огарково. Бумаги, которые так интересовали Вадима, все еще там. Юра не знал точно, где они лежат, но не сомневался, что отец припрятал их где-то под боком. Этой ночью Юра намеревался обыскать весь дом.