Книга: "Зэ" в кубе
Назад: Глава 3
Дальше: Глава 5

Глава 4

— Да! Да, будет, я сделаю перевод сегодня, до пяти вечера. А? Точно, это я не переключился… это по-местному, а по-нашему… ну, сам прикинь, тебя учить, что ли? Основной транш за проданный проект уже поступил…Именно, тот самый. Что? Знаю. Не имеет значения, мне нужно время. Я его покупаю, в чём проблема, Тан?…Ну вот то-то же! Не лезь не в своё дело, короче говоря. А с Советом я сам разберусь, ничего нового… — голос Тадеаша, разбудивший в разгар дня задремавшую Эви, удалялся, переходя в неразборчивое бормотание. Сонливость накатывала волной, затягивая назад, в тёмную воронку. Мерно сопевший рядом Дали приоткрыл глаз и недовольно мяукнул. Превозмогая вялость, Эви села. Слабость за последнюю неделю появлялась всё чаще, но сегодня к ней добавилась ещё и муторная тошнота. Эви покачала головой: вот они, плоды безумной страсти! Две недели они с Тадом почти не выходили из дома, упиваясь друг другом. Похоже, постельный марафон и связанная с ним "диета" на основе блюд китайской кухни, которые они заказывали исключительно из-за рекордной скорости доставки, пробудили давно и благополучно забытый гастрит…А ну и чёрт с ним, с гастритом! За то счастье души и тела, которое открыл для неё Тадеаш, цена невелика. И много больше можно отдать, только бы оно не заканчивалось. Думать о том, что срок, объявленный Тадеашем, истекает совсем скоро, не хотелось. Эви не была готова принять решение. С одной стороны, уже очевидно, что жизнь её изменилась, и Тад занял в ней так много места, что даже мысль о возможном расставании сбивала дыхание. С другой, уезжать, как предложил он, — практически сжигая мосты, в неизвестность — Эви не могла. Поразмыслив, она решила, что пришло время для серьёзного разговора.
Тадеаш, стараясь не шуметь, варил кофе внизу. Запах поднимался в спальню, вызывая приступ дурноты. Она поморщилась: о нет, только не кофе! Одно из вкуснейших удовольствий! В юности подобное обострение гастрита вынудило её полностью пересмотреть список приоритетных на тот момент продуктов. Но отказаться от кофе? Нет-нет, страшно даже представить!
Эви тихонько выбралась из нагретой постели, потягиваясь, подошла к окну. Небо, хмурившееся три последних дня, и сегодня не порадовало лазурью и золотом. Но с появлением Тадеаша её больше не беспокоили капризы погоды — солнце было в ней, и Тад знал, как сделать его сверхновой. Улыбаясь собственным мыслям, она остановилась возле холста с недавно написанной картиной. После той ночи, когда он впервые остался у неё, и наутро они решили в дальнейшем всё время проводить вместе, Тадеаш поехал в отель за вещами, а Эви, оставшись одна, начала эту картину. Размашистые, свободные штрихи, яркие краски, свет и воля — полёт над бездной впервые давал Эви не только радость творения, но и силу — новую, умножающую себя. Полотно и сейчас светилось ею, и даже, казалось, излучало вполне реальное тепло. Эвика легко коснулась ещё не обрамлённого холста и улыбнулась. Она уже твердо решила, что не будет выставлять её. Здесь всё — очень личное. Очень хрупкое. Только между ней и Тадеашем.
Услышав негромкие шаги на лестнице, Эви обернулась. Тад поднимался осторожно, думая, что она ещё отдыхает. Эви пробарабанила ноготками звонкую дробь по поверхности зеркала и засмеялась — просто так, от избытка радости.
— Ага, так моя девочка уже не спит? — голос его звучал тепло, чувствовалось, что успел соскучиться.
Она улыбнулась — сначала своему счастью, не перестающему её изумлять, а потом — Тадеашу, входящему в комнату.
— Уже не сплю, милый. — Адресовать ему все эти ласковые, прежде казавшиеся неудобными, слова, ей очень нравилось. Порой настолько, что она боялась впасть в приторность — однако ограничивать себя совсем не хотелось. — Меня разбудил твой разговор. Ты звонил кому-то, кажется… — Эви сделала паузу, давая Тадеашу возможность выбора. Не то чтобы ей не было любопытно, но лезть напролом она не могла.
Он огорчённо развёл руками:
— Ну вот, а я был уверен, что говорю тихо. Да, пришлось пообщаться с… компаньоном. Были некоторые вопросы, но я всё решил и теперь полностью в распоряжении самой прекрасной женщины Праги — да что там Праги, всего мира!
Тад широко улыбнулся и заключил Эви в объятия. Она с готовностью обвила его руками и прижалась как можно теснее. Ощущать запах, погружаться в тепло, чувствовать, как бережны и сильны его руки, — во всём этом было так много простого, глубинного смысла, что любые дела тушевались и отступали. Эви за прошедший без малого месяц не общалась ни с кем, кроме Тадеаша. Подруги, в первые же дни выведав о новом кавалере, благоразумно ушли в тень и звонками не беспокоили. Мама, три месяца назад улетевшая со своим английским другом путешествовать в Гоа и на данный момент остановившаяся в деревушке со звонким названием Анджуна, по всей вероятности, упивалась собственным поздним счастьем и своё присутствие в жизни дочери ограничивала еженедельными мейлами. Судя по многочисленным сетованиям на плохо работающий интернет, и без того непрочная ниточка родственной связи могла скоро ещё больше истончиться. Эвику, чьи отношения с матерью нельзя было назвать идиллическими, это более чем устраивало. У неё был Тадеаш — Тад, Тадек, Тадуш, любимый, родной, самый лучший! Разве кому-то ещё осталось место между ними? Она потёрлась щекой о грудь Тада, обтянутую лёгким синим джемпером.
— Знаешь, я, пожалуй, сбегаю в бакалейную лавку, приготовим вечером что-нибудь вкусное, а то от китайских шедевров меня уже устойчиво мутит.
Тадеаш обеспокоенно глянул на неё, но Эви, помотав головой, успокоила: ничего страшного.
— Ну конечно, милая. Мне пойти с тобой? — в его вопросе звучало предложение, но Эви, у которой были свои планы, решила сделать вид, что не уловила.
— Зачем, оставайся дома, я очень быстро, здесь же всё поблизости. Отдохнешь от меня немножко, — она улыбнулась, заранее зная ответ. Разумеется, Тад с ним не затянул.
— Коварная женщина, ты прекрасно знаешь, что я без тебя не отдыхаю, а тоскую! Будь моя воля, никуда бы тебя не отпускал. Но, увы, современное общество безнадежно испортило женщин, так что приходится мириться с твоей независимостью. Иди же, бессердечная, иди, но помни, что здесь без тебя медленно чахнет вполне ещё годный мужчина средних лет и — что немаловажно! — со стабильным доходом! — Тадеаш картинно развёл руки и рухнул на кровать плашмя, испугав задремавшего Дали.
Эви, от смеха с трудом справляясь с застёжкой джинсов, пообещала нигде не задерживаться, дабы во всех смыслах годный мужчина ни в коем случае не залежался.
Быстро прикупив продукты для ужина, она направилась в аптеку. Собственно, именно это место и было целью её похода. Эви не хотела, чтобы Тадеаш понял, как далеко зашли проблемы с её гастритом — а ведь покупка лекарств непременно насторожила бы его, он очень внимателен к мелочам. Эвика улыбнулась. Она всегда улыбалась, думая о Тадеаше. Эви хорошо чувствовала, что он полностью открыт для неё, всем своим существом повёрнут к ней, и ощущение сопричастности наполняло её радостью, прозрачной, как родниковая вода. Она поймала себя на мысли, что никогда прежде не ощущала жизнь настолько полно. Как будто с глаз разом сняли давящую тёмную повязку — и долгий будничный сон закончился. Сейчас она жадно впитывала всё: запахи и звуки города, обрывки фраз из разговоров встречных людей, необычный рисунок на камне мостовой, игру теней — во всём, в каждой мелочи был смысл, всё складывалось в знаки и являлось частью общей картины. В какой-то момент ей показалось, что вот-вот она уловит, сможет облечь в слова некое важное знание, но проходившая мимо юная парочка, некстати рассмеявшись, сбила с мысли.
Эви потянула на себя тяжёлую дверь аптеки и вошла в кондиционированную прохладу. Возможно, из-за резкого перехода с жары в комфортную среду у неё на секунду закружилась голова, и помещение лекарни пошло волной, преображающей современный облик. Непонятно откуда взявшийся сквозняк взвихрил рекламные буклеты. Сквозь стеклянные витрины и хромированные стойки проступили прилавки тёмного дерева, на окнах развернули богатые складки тяжёлые бархатные шторы, а пузатый приземистый шкаф, скрипнув дверцей, явил в своём чреве до блеска отмытые реторты. В одной из них возилось мелкое существо, похожее на гомункула. Эви приглушённо ахнула и закрыла рот рукой. Пространство старинной аптеки заколыхалось, расплываясь расширяющимися кругами, — и преобразилось вторично, вернувшись в нормальный вид.
— Что пани желает? — негромкий, хорошо поставленный мужской голос вывел её из временного транса. — Секундочку, я иду к вам, прошу прощения, нужно было проверить склад… — Голос раздавался, казалось, отовсюду. Эви не могла определить, где находится дверь, ведущая в подсобку.
Она потёрла лоб рукой, всё ещё находясь в состоянии лёгкого шока. Прага, конечно, город чудес, но это, пожалуй, чересчур волшебно.
— Итак, слушаю вас. Чем могу быть полезен?
Эви слегка подпрыгнула от неожиданности. Аптекарь как будто материализовался из воздуха, она могла поклясться, что секунду назад его здесь не было. Однако сейчас он смотрел на неё, приветливо улыбаясь за стеклом прилавка, и терпеливо ждал. Ещё одной неожиданностью, на этот раз приятной, стало то, что Эви узнала в нём старичка-знакомца, завсегдатая чайной. Похоже, он тоже признал её, потому что взмахнул правой рукой, приподнимая несуществующий котелок, и учтиво поклонился:
— Приветствую, милая пани. Всякая встреча с вами — маленький праздник. Надеюсь, у вас всё благополучно?
Его старомодная галантность показалась Эвике вполне уместной здесь, и она, принимая игру, присела в быстром книксене.
— Благодарю, — Эви всмотрелась в бейджик, — благодарю, пан Хро́нак, всё замечательно. А как у вас?
— О, спасибо, любезная пани, у меня всё хорошо. Однако не рискую больше злоупотреблять вниманием молодой дамы, которую наверняка ждут дома. — Он лукаво улыбнулся и продолжил: — Что же вас привело ко мне? Сюда нередко приходят дамы, ищущие вытяжку из рога единорога, которая продляет молодость, но судя по вашему цветущему виду, в ближайшие лет сто подобные вопросы вас волновать не должны. — Он сделал паузу. Эви польщённо улыбнулась, оценив его шутку.
— Ну, пошутили — и будет. Потехе, как известно, час, но делу — по-прежнему время. Итак, слушаю вас предельно внимательно.
Эви кратко обрисовала свою проблему. Он огорченно поцокал языком и покачал головой.
— Увы, я не имею права продать эти препараты без рецепта. Придется вам начать с лечащего врача. Пока же могу предложить гомеопатические пилюли, они избавят вас от дурноты. Но не затягивайте с визитом к доктору, хорошо?
Она согласно кивнула, с тоской думая о предстоящем походе в клинику. Аптекарь извлёк из-под прилавка коричневый пакет из плотной бумаги, уложил в него несколько коробочек с гремящими внутри горошинками, после чего, внимательно всмотревшись в Эви, улыбнулся и сказал:
— Не сочтите за дерзость, позвольте, я кое-что добавлю в ваш заказ. Деньги смешные, поверьте. На мой взгляд, это должно быть в домашней аптечке каждой молодой женщины.
Эви улыбнулась в ответ:
— Разумеется, пан Хронак. Было бы глупо отказываться от совета мудрого провизора.
— Ну и замечательно. Вот, ваш заказ готов, а в качестве маленького подарка от меня лично — пригоршня счастливых минут. Они будут незабываемы, ручаюсь. С вас 180 крон, милая, — с этими словами пан Хронак протянул Эви хрусткий тёмный пакет. Несмотря на то, что в нём находилась лишь пара коробочек, он был ощутимо тяжёл. Предвосхищая намерение Эви, аптекарь быстро проговорил: — Не торопитесь, дорогая пани, дома, дома будет уместнее, поверьте моему опыту!
Эви, пожав плечами, уложила таинственный пакет в свой походный рюкзачок и, тепло простившись, вышла на улицу. За секунду до закрытия двери за её спиной прошелестел уже знакомый сквозняк, но она предпочла не оглядываться — странностей на сегодня было и так достаточно.
— Таде-еш, я дома!
Отозвался только выбежавший встречать Дали — разразился истошным мявом и бросился тереться о ноги, словно очень соскучился.
— Ну здрасте, точно сто лет не виделись, кош, ты чего это, а?
Эви почесала зверя за ушком, стянула с плеч рюкзак с продуктами, сбросила босоножки и направилась на кухню разбирать покупки. Уход Тадеаша без предупреждения выглядел, по меньшей мере, странно, но она постаралась взять себя в руки и найти рациональное объяснение. Однако объяснение находиться не пожелало, а вот тревога появилась.

 

"Эви, как только вернёшься, позвони мне. НЕМЕДЛЕННО!!!". Записка, прихваченная с углов скотчем, вызывающе белела посреди кухонного окна.
Перехватило дыхание. Дрожащими руками она достала из сумки мобильный, но тот почему-то оказался разряжен. Несколько минут пришлось потратить на поиски зарядного. К моменту включения телефона Эви уже изрядно лихорадило.
— Да! Алло! Тадеш, это я. Что случилось, где ты?
Тад шумно выдохнул — она отчетливо услышала это и поняла, как он сейчас напряжен. Сердце колотилось так, что шумело в ушах.
— Эви… Эви… Девочка моя, с тобой всё в порядке? — голос его подрагивал.
У Эви потемнело в глазах. Она ничего не могла понять. Боль, звучащая в голосе Тадеаша, выбивала почву из-под ног.
— Милый, со мной всё хорошо. Да и что могло случиться, я вышла всего на сорок минут…
— Сорок минут?! — Тад с трудом сдерживался. — Тебя не было сутки! Сутки, ты понимаешь?! Что я должен был думать? Твой мобильный всё время вне зоны. Я обзвонил все больницы. И даже морги. Всю ночь, всю ночь звонил по всем номерам, которые смог отыскать в твоих записных книжках, к контактах соцсетей: никто, ничего, нет, давно не видели, держи нас в курсе. Добро, хоть матери твоей не написал ещё — представляю, что бы она вообразила! Тебя не было видно даже… не имеет значения. Тебя нигде не было, я не мог тебя найти. Я — не мог! Такого бессилия и страха никогда ещё не испытывал. Значит, так. Сиди дома и никуда, умоляю тебя, никуда не вздумай выйти. Пожалуйста, Эви. Второго раза я не вынесу. Дождись меня, я уже еду.
Он сбросил соединение, не дожидаясь ответа. Впрочем, ответить Эвике было нечего — заявление Тада ошеломило её настолько, что все слова испарились. В голове не укладывалось: он сказал, что прошли целые сутки. Если это розыгрыш, то очень глупый, точно не в духе Тадеаша. Да и голос его звучал совсем не весело. Значит, стоит допустить, что она действительно отсутствовала сутки. Но каким образом? Эви прекрасно помнила, буквально по минутам, где была и с кем общалась. Бакалейная лавка. Прогулка. Аптека. Всё! Никаких провалов в памяти, никакого тумана, свойственного временной амнезии. Она отлично себя чувствовала. Однако объяснить произошедшее не могла. Оставалось надеяться, что Тадеаш понимал хоть немного больше, чем она.
В замочной скважине скрипнул ключ, и открылась дверь. Эвика рванулась в прихожую. Тадеаш, измученный, с потемневшим лицом, медленно стянул с себя куртку и бросил её на пол. Потом в несколько шагов покрыл разделявшее их расстояние, сгрёб её в охапку, прижал к себе так крепко, что едва не затрещали кости. И замер.
— Не шевелись, пожалуйста. Вдруг исчезнешь… — Голос звучал глухо. — Только сейчас понял, как устал. Мне без тебя дышать неинтересно, понимаешь? — Он слегка отстранился, бережно взял в ладони её лицо, долго, напряжённо всматривался. Потом глубоко вдохнул и спросил уже спокойным голосом: — Где ты была, радость моя? Это не праздный вопрос, расскажи всё, что помнишь, каждую мелочь — значимо абсолютно всё.
Ошарашенная Эвика, запинаясь, начала перечислять то, что совсем недавно вспоминала сама. Тад внимательно слушал, изредка кивая. Когда она дошла до рассказа об аптеке, он насторожился.
— Так-так… Там происходило что-то странное? Как, говоришь, звали аптекаря — пан Хроно… Хронак? Однако… — Тадеаш выглядел озадаченным. — Ну, вот и причина. Надо же, кто бы мог подумать… Ладно, это потом. Всё — потом. Сейчас меня волнует только одно — ты. Никуда больше не отпущу. Ни за что.
Эви, в эту минуту желавшая лишь одного — чтобы его объятия не размыкались, согласно кивнула.
— Я ничего не понимаю, но сил нет разбираться. Завтра подумаем, да? Пойдём спать, любимый.
Но, несмотря на усталость, уснули они не сразу — оба были слишком взвинчены. Тадеаш, проведший на ногах всю прошлую ночь, отключился первым, но даже уйдя в глубокий сон, не выпускал Эвику из объятий. Она полежала ещё минут десять, слушая, как мерно шумит кровь в его руке, лежащей под её головой. Потом, наконец, разрозненные картинки странного и суматошного дня окончательно смешались, и на Эви упало бездонное голубое небо первого сна.
Утро оказалось недобрым — разбудил приступ тошноты и головокружение. Стараясь не разбудить Тадеаша, она потянулась к стакану с водой, но обнаружила, что стараниями Дали тот уже на две трети пуст. Пришлось выбираться из нагретого гнёздышка и топать на кухню. Утолив жажду, она вспомнила, что вчера так и не распаковала рюкзак. Ну всё, половину продуктов можно смело выкидывать! Охнув, хлопнула себя ладонью по лбу: там же ещё и пакет из аптеки с чудо-снадобьем! Чем чёрт не шутит, вдруг поможет? Эви взялась за разборку вчерашних покупок, морща нос от особенно сильных запахов. Мысли о еде будили едва задремавшую тошноту.
Пакет действительно был тяжеловат, в аптеке ей не показалось. Подумав об аптеке, Эви неизбежно вспомнила и вчерашний вечер с "выпавшими" в неизвестность сутками. Состояние лёгкого шока не отпускало её, объяснения произошедшему так и не находилось. Хотя… Тад вчера как-то странно обмолвился… Похоже, он понимает много больше, но делиться этим почему-то не стал. Странно, странно, всё очень странно!
Повело голову. Приступ дурноты накрыл опять неожиданно. Переждав головокружение, она решительно раскрыла пакет. Волна тепла и смеси запахов, в которой отчётливо проступали мята, корица и мандариновая цедра, окутала её, потом разошлась по всей кухне. Казалось, в комнате стало светлее. Эви неожиданно для себя улыбнулась — ну надо же, кудесник-аптекарь, с таким поневоле в чудо поверишь!
Заглянула в пакет, но не обнаружила там ничего, кроме нескольких вполне стандартных коробочек. Три… а, нет — четвёртая, поменьше, провалилась на самое дно. Потянула первую попавшуюся — оказались таблетки из имбиря. Ну что ж… сегодня суббота, будем надеяться, что поможет. А в понедельник — хочешь не хочешь, придётся записываться на свидание с доктором Бржихачеком. Распаковав коробочку с имбирными капсулами, она с опаской проглотила одну. Не ощутив ничего неприятного, отправила вслед вторую. С чувством выполненного перед собой долга вздохнула и вытряхнула содержимое пакета на обеденный стол. Самая маленькая коробочка, упав на ребро стола, шлёпнулась на пол. Эви, притянув её ногой, подняла — и на секунду обомлела. Да и было от чего. Самое очевидное всегда приходит в голову в последнюю очередь…
Через десять минут очевидное и прежде казавшееся практически невероятным заявило о себе в полную силу двумя ярко-красными полосок теста. Ошарашенная Эви вышла из ванной и села на краешек стула. По лицу блуждала глупая улыбка. В голове было восхитительно пусто, на душе — спокойно и светло. Кажется, в таких случаях говорят, что жизнь изменилась в одну секунду?
Из блаженного оцепенения её вывел стук в кухонную дверь.
— Эви, ты здесь?
Тадеаш открыл дверь, не дожидаясь ответа.
— Уф-ф, я, наверное, теперь буду бояться всякий раз, когда ты отсутствуешь дольше мину… Детка, что с тобой? Ты же светишься вся!
Эви улыбнулась и покачала головой:
— Да, я очень рада, однако не уверена, что обрадую и тебя. Но хочу, чтобы ты знал: при любом раскладе ты не имеешь передо мной никаких обязательств. Не знаю, как это произошло, я была уверена, что надёжно предохраняюсь. Но… В общем, я уже приняла решение.
С этими словами она протянула Тадеашу тест. Он осторожно принял тонкую полоску, словно боялся, что резким движением испортит что-то хрупкое.
— Эв… — голос внезапно осип. Он откашлялся и продолжил: — Эви, это действительно то, о чём я подумал? Ты беременна? — последнюю фразу он произнёс быстро, точно опасался не выговорить.
— Да, — твёрдо и без колебаний ответила Эвика. Она чувствовала себя как никогда сильной и, прислушавшись к себе, поняла, что в самом деле готова ко всему. В том числе и к любому ответу Тадеаша. — Я оставлю ребёнка. Не хочу, чтобы ты думал, что я пытаюсь загнать тебя в угол. Повторюсь, я была уверена в надёжности своей контрацепции. И — опять же повторюсь — ты мне ничего не должен. Я люблю тебя, Тадеш, но если ты не хочешь ребёнка, уходи без объяснений. Я пойму.
Тадеаш присел на корточки и взял Эви за руки. Поочерёдно поцеловал ладони.
— Смелая женщина. Настоящая женщина. Тобой можно не только восхищаться и любить. Ты вызываешь уважение. Мне очень повезло. Точнее, — он переместил ладонь её на живот, — нам повезло. Такая мама не каждому выпадает, сын, цени это.
Эви округлила глаза.
— Так-таки сразу и сын? Я не сильна в генетике, но точно знаю, что вероятность в этом деле пятьдесят на пятьдесят.
Она уже поняла, что Тадеаш рад ничуть не меньше, тяжёлый камень свалился с неё, хотелось шутить и дурачиться.
— Нет, любимая, будет только мальчик. Я знаю наверняка, — голос Тадеаша звучал убедительно, как всегда, но в нём ощущалась некоторая горечь.
Она недоумённо приподняла бровь:
— Откуда такая уверенность? Или это мужское, извечное — дай мне сына? Дорогой, я надеюсь, ты не шовинист? — сказала и тут же расхохоталась: вот кто-кто, но только не её Тадеаш! Так приятно было думать, что он "её". Грело неимоверно.
Эви положила ладонь на плоский живот. Есть Тадеаш, а теперь и… "маленький, рыбка крошечная, прозрачный, страшненький, самый лучший, мой, как же я тебя буду любить, уже люблю! Мальчик… или всё же девочка?".
В задумчивости она легонько прикусила нижнюю губу. Потом выпалила:
— Милый, а если все же родится девочка, дочка, ты будешь нас любить?
Тадеаш улыбнулся, но глаза его остались серьёзны:
— Эви, если бы родилась девочка, я бы вас обеих носил на руках, ни на минуту на землю не опускал бы. Но девочки не будет. Я не верю в чудеса, поскольку сам их создаю. И это чудо для меня невозможно. Просто поверь мне, что будет сын. — Он нахмурился, потёр лоб, разгоняя минутное замешательство, потом посмотрел на Эви в упор: — Дорогая, нам нужно поговорить. Я давно откладывал это, но теперь отступать некуда.
Её пробрал озноб — как обычно, в стрессовой ситуации резко сузились сосуды.
— Тадеаш, всё хорошо? Ты… ты совсем другой сейчас, я тебя не узнаю. — Она сунула холодные ладошки подмышки, обхватив себя крест-накрест. Тадеаш молчал. Эви кашлянула. — Ну, х-хорошо, я тебя внимательно слушаю.
Он потянул её за руки, побуждая встать, обнял, прижал к себе, заговорил нервно, сбивчиво:
— Ты только ничего не бойся, так? Родная моя, ничего со мной не бойся. Никогда. Я не причиню тебе вреда, не брошу, не обижу даже словом. С нами по-прежнему всё хорошо. Дело в другом. То, что я собираюсь рассказать, оно, ну… Эви, это настолько невероятно, что я… Ну, не знаю я, с чего начать.
Уткнувшись носом в его грудь, она глухо пробормотала:
— Бла́зэн… Как же ты меня напугал… Меня нельзя пугать, понимаешь? Меня можно любить. Нужно. Прятать от злого мира. Целовать. Носить на руках. Я же вселенная сейчас, и во мне плавает крошечная рыбка-галактика. А ты нас так… выстуживаешь. — Эви шмыгнула носом: — Хлупа́к. Не знаешь с чего начать — начни с начала
Назад: Глава 3
Дальше: Глава 5