Книга: Рождение Контролера
Назад: Глава 2
Дальше: Глава 4

Глава 3

Ивар повернулся в кресле в мою сторону, вскочил.
– Владимир Алексеевич!
– Вольно, – сказал я недовольно. – У нас не армия, а научно-исследовательский центр. Дисциплина есть, но не военная, а дисциплина интеллекта и примат ума над дурью, что вообще жесть. Что у вас, товарищ Гостомыслов, что вообще-то Ивар, как Ивар Бескостный, вождь викингов, Иван Калныньш или Ивар Датчанин?
Он посмотрел на меня с почтением.
– Про Ивара Бескостного отец уши прожужжал, – признался он, – а вот про Ивара Калныньша ни разу даже не хрюкнул. Не знает, или дурной пример?
– Калныньш слишком много бабничал, – пояснил я. – А отец, понимаю, человек старой закалки и еще в меру нравственный.
– Но сына не уберег, – хихикнул из своего угла навостривший уши Данко. – Вон морду наел!.. А какой хренью начал заниматься?
Я посмотрел на Ивара строго, как слуга царю, отец солдатам.
– Государственной хренью или для дома, для семьи?
– Для вселенной, – сообщил Ивар с достоинством. – Рассматриваю риски со стороны искусственного интеллекта. Материала горы!.. Сейчас систематизирую, а потом…
– Прекратить, – прервал я. – Блин, только что говорили на близкую тему! И благополучно закрыли, закопали и притоптали землю, чтоб не вылезла.
Он запнулся.
– Прекратить… что?
– Заниматься этой ерундой, – отрезал я. – Никакого суперинтеллектуального компьютера не будет. Не хочу, чтобы эту проблему даже рассматривали.
Он пролепетал жалко:
– Но даже крупнейшие ученые бьют тревогу…
– Ученый, – сказал я терпеливо, – это сумма знаний в определенной области. Крупный ученый – это просто невероятная сумма знаний в его области!.. Но знания – одно, ум – другое. Тем более мудрость.
Ингрид из-за моей спины поинтересовалась язвительно:
– Владимир Алексеевич, что вам говорит ваша мудрость?
Кто-то хихикнул, еще двое с трудом удерживают усмешки, но я ответил очень серьезно:
– Иногда стоит прислушиваться просто к здравому смыслу. И нашим… желаниям. Даже когда интеллект компьютера будет работать в миллиарды раз быстрее скорости света и охватит всю вселенную, он все равно останется лишь слабым помощником человека. Почему? Да потому что все новинки хай-тека человек уже сейчас всобачивает в свое тело!.. Как только чипы смогут подсоединять к мозгу, тут же миллионы энтузиастов это сделают!.. Или кто-то сомневается?.. Гаврош, у тебя мозги еще свежие… К тому же нового поколения, с улучшениями. Что скажешь?
Гаврош поднялся, даже взбледнул от волнения, все смотрят на него, он заговорил прерывающимся голосом:
– Ну да, чипы помогут мозгу, что пока что превосходит компьютер… помогут ему работать быстрее и точнее. Такой мозг создаст еще более емкие чипы и тоже имплантирует себе в череп. Мы имплантируем! А к тому времени, когда создадут искусственный интеллект, мозг человека будет работать уже быстрее… Так? Как бы ни развивался искусственный интеллект, человек будет развивать свои мозги еще быстрее. Потому что… потому что хочет!
Ивар возразил:
– Скорость передач информации в мозгу не больше пятисот километров в час, а в компьютере – со скоростью света, то есть около трехсот тысяч километров в секунду.
Я посмотрел на Гавроша, тот понял, что мяч брошен ему, ответил уже увереннее:
– К тому времени и наши мозги полностью перейдут на кремниевую основу! А что? Или графеновую. А то и квантовую. Так что все равно человека не догнать…
Я повысил голос:
– Согласен. Исходя из этой доктрины, исключаем угрозу со стороны искусственного интеллекта. И сосредотачиваемся на более реальных. В первую очередь существующих уже сейчас, в сегодняшнем дне. Вы что, не видите, что мир уже в любой день может рухнуть из-за группы фанатиков, как только у них появится оружие массового уничтожения? Всем понятно? Работать, негры!
Хотя я не Цезарь, тот мог делать сразу пять разных дел, но мне все же удается заниматься как созданием структуры Особого Отдела По Мониторингу Глобальных Рисков, так это называется, хотя, думаю, временно, так и продолжать опыты уже в своем особняке, где лабораторию оборудовал почти на уровне мировых стандартов.
Из гена CEP290 за это время сумел удалить около тысячи нуклеотидов, уже трушу, хотя вроде бы после такого вмешательства он просто обязан заработать в нормальном режиме.
Основу системы CRISPR/Cas9 составляет нуклеаза Cas9, мне нужно всего лишь заменить поврежденный фрагмент ДНК на нормальный, а у меня этих поврежденных просто уйма, а также поработать с молекулой РНК, что подскажет ферменту место в геноме, куда именно внести изменения.
Если получится, повыбиваю из себя все болезни, сделаю тело сильнее и крепче, каким оно и должно быть, как если бы не существовали уже внедрившиеся в меня, как и во всех людей на свете, болезнетворные вирусы и вызванные ими болезни.
Опять же, если получится, система редактирования дефективных генов станет со временем простым и доступным даже для рядовых врачей инструментом.
Испытания системы CRISPR/Cas9 на человеке никогда не проводились, так об этом говорится и пишется, хотя вряд ли так на самом деле. Во многих уголках мира пытаются совершить прорыв, рассчитывая больше на удачу, потому что любой прорыв в этой области – это и научное признание, и миллиардные инвестиции, и, самое главное, из человека в самом деле можно конструировать сверхчеловека.
Сегодня вечером я возился с мышками, проверяя изменения и сравнивая с контрольной группой, когда раздался звонок.
Легкая печаль коснулась души, уже увидел кто, сказал совсем тихо:
– Да, Синтия…
Ее лицо появилось на большом лабораторном экране, глаза светлые и лучистые, воплощение чистоты и здоровья, полные губы заулыбались, показывая ровные белоснежные зубы, которым совершенно не нужен дантист.
– Привет, – проговорила она своим волшебным голосом, от которого у меня всегда сладко щемило сердце. – Ты… ой, все еще с мышками?.. Но разве ты в лаборатории? А думала, уже дома…
– Дома, – подтвердил я. – Вот подумалось, чем ходить каждый день в лабораторию, не лучше ли один раз лаборатории прийти ко мне? И остаться?
Она улыбнулась.
– На ночь?
– На всю жизнь, – ответил я.
– Здорово, – сказала она озадаченно, – так вот зачем ты отгрохал такой особняк… А бассейн во дворе зачем? Для мышей?
– Когда-нибудь придут друзья, – сообщил я. – Или приедут из дальних экзотичных стран. Для них и гостевой домик готов. А мышки… мышки только мои!.. Скоро они у меня станут бессмертными.
Она что-то ощутила по моему голосу, в чутье отказать ей трудно, улыбнулась совсем уж очаровательно и сказала самым милым голоском:
– Ладно, прощаюсь, не буду отвлекать от работы! Все мужчины такие сумасшедшие насчет работы… Когда устанешь, свистни! Примчусь, поплаваем в твоем бассейне. У тебя, насколько помню по проекту, еще один в доме?
– Тот поменьше, – напомнил я. – На случай непогоды. Да и зимы в Подмосковье все еще бывают, несмотря на всемирное потепление…
Она засмеялась:
– Что-то я этого потепления не чувствую!.. Счастливо! До встречи.
– Счастливо, – ответил я и вернулся к своим мышкам.
Нужно оценивать мир здраво и не раскрывать рот на то, что не положено. Если просто честно жил и работал на указанном тебе месте, то имеешь право на зарплату и медпомощь, хотя все по минимуму, что и понятно, таких восемь миллиардов, даже по рублю прибавить – урон мировой экономике.
Другое дело – бизнесмены, политики, ученые, писатели, спортсмены и прочий народ, который не довольствуется ролью послушных пешек, а пытается взять если не все, то хотя бы много. У большинства из них крылья горят еще на взлете, но те единицы, что взлететь сумели, получают и миллиарды долларов, и славу, и власть.
А сетевые хомячки негодуют, что те в шампанском купаются. И как бы обирают честных тружеников… Но таких обирателей сотые доли процента, если не тысячные, их богатство не ущемляет никого материально, лишь раздражает заметным неравенством самых завистливых. Однако эти правдорубы, в отличие от них, и в школе учились кое-как, потом все время по вечеринкам и ночным клубам, на трибунах стадионов, даже на службу устроились такую, чтобы работать поменьше, отпуск побольше и на юга, в ночные клубы, потом женщины, разводы, поиски новой работы, где платят больше, но работать чтоб меньше…
Никто из таких жопу не рвал, надрываясь, как эти хоккеисты, боксеры, политики, писатели, бизнесмены, что всю жизнь бросили на чашу весов… где большинство проиграли, и только часть добилась успеха.
Конечно, я не заработал эти семнадцать миллионов долларов, но их и никто не заработал, как не зарабатывают выигрывающие в лотерею, где главный приз в сто миллионов долларов, а два поменьше по десять миллионов.
Не думаю, что грузчик или домохозяйка заслужили их больше, чем я, или что истратят их с большей пользой.
По крайней мере, я был под огнем, в меня стреляли, я рисковал жизнью, так что хоть и не чувствую себя виноватым, но все равно оправдываюсь, потому что, блин, Россия – духовная страна, и богатым в ней все еще быть стыдно, потому она и в жопе.
Рано утром позвонила Ингрид:
– Не разбудила?..
– Да если бы и разбудила, – ответил я, – совесть тебя не загрызет, я тебя знаю.
– Но твоего пищундрика жалко, – сказала она.
– Она вышла замуж, – сообщил я.
– За тебя?
– Увы…
– Сочувствую, – ответила она с абсолютным и даже нескрываемым лицемерием. – А зачем?
– Хочет быть примерной женой, – пояснил я, – как ей твердят мама и бабушка.
– А Синтия?
Я поморщился.
– Ты что-то слишком уж мое окружение знаешь… Синтия от меня ушла еще раньше. О ком еще спросишь?
Она ответила великодушно:
– Остальные связи у тебя разовые, это неинтересно. Хотя тайные службы интересуются всем.
– Займи сегодня место в моей постели, – предложил я. – И не надо будет ни за кем следить.
– Не могу, – ответила она со вздохом. – Ты же теперь босс. Нельзя. Устав есть устав.
– А нарушать запретное так приятно, – сказал я. – Даже сладостно!
Она ответила с твердостью:
– Во мне преступных наклонностей не замечено. Даже я сама не замечаю. Разве что тебя бы прибила, но меня любой суд оправдает. Ладно, срочно выезжай в столицу. Тебе сколько добираться, час?
– Обижаешь, – ответил я. – Двадцать минут. С учетом завтрака – двадцать пять.
– Я тебя перехвачу, – сообщила она. – Сперва нужно в Управление.
– Тебе восхотелось или вызов?
– Там что-то стряслось, – ответила она и оборвала связь.
Я дозавтракал уже в автомобиле, на трассе можно поручить вести машину автопилоту, потом сам взялся за руль и добавил скорости, на что автопилоты пока не запрограммированы.
Ингрид перехватила на МКАДе. Мой авто оставили на стоянке, я согнал Ингрид на правое сиденье, а сам сел за руль и погнал, догадываясь, что штрафы за превышение платить не придется.
Ингрид поглядывала ревниво, но я просчитываю не только нашу скорость и возможности автомобиля, но и всех, кто оказывается в сотне метров впереди, сзади и по бокам, так что несемся с такой скоростью, что даже Ингрид то и дело задерживает дыхание, ногами вперлась впереди, а пальцы вцепились в сиденье.
– Не выпендривайся, – процедила она со злостью. – Подумаешь, ас… Мотор спалишь… И тормоза уже горят.
– Да? – спросил я с интересом. – Здорово! А я к ним ни разу не притронулся, как ты могла заметить.
Она надулась и промолчала.
Едва понеслись уже по городу, все больше сбавляя скорость, как навигатор предупредил, что в трех километрах впереди на перекресток выдвигается колонна протестующих против усиления мер безопасности и установки добавочных видеокамер теперь уже и в спальных районах.
Я увеличил изображение, во главе колонны трое заводил, матерые сволочи, такие получают от госдепа гранды даже на членов семей, а за ними прет орущая молодежь и всякого рода гуманитарии, видно по рылам, писатели, художники, музыканты и все те, кто считает своей обязанностью ругать власть и требовать себе льгот. Всяких разных и побольше, побольше!
В переднем ряду весело и задорно запели «Бригантина поднимает паруса…», и меня передернуло от омерзения. Неделю тому здесь же двигалась колонна сторонников Ицкова, который сформулировал свою предвыборную программу на пост президента страны. И хотя всем нам понятно, что в этот раз населению еще неясно, что за бессмертие нужно бороться больше, чем за отмену таможенных пошлин на айфоны, но расчет на то, что к следующим выборам народ дозреет, агитацией будет охвачено большинство населения, и здравый смысл победит…
Но какой здравый смысл может двигать сейчас вот этими предельно тупыми людьми… нет, это я со своей нынешней ступеньки, а ведь на самом деле они такие же искренние, как и те, кто призывает голосовать за победу трансгуманизма.
Разница в том, что трансгуманизм только для умных, а демократия – для всех. И для идиотов, и для тех, у кого детство затягивается. Эти люди не переходят из стаза в стаз, у них даже линьки совсем редко, и то, что они остаются с детским восприятием мира, ставят себе даже в заслугу.
Ну вот распевают они, уже будучи взрослыми и семейными: «Вьется по ветру «Веселый Роджер», люди Флинта песенку поют…», и никто из них не додумывает, что вот он плывет на корабле с семьей, а навстречу эти «яростные и отважные», о которых только что пел с таким придыханием. И что?
Да все, как обычно: корабль на абордаж, все добро перенесено на пиратский, мужчин убить, женщин изнасиловать и за борт, а корабль затопить, чтобы в случае поимки делать голубые глазки: а нас за что? Мы никого в море вообще не видели!
У детей страсть все ломать и не подчиняться родителям, но одни подрастают и понимают, насколько необходимы законы, а другие «остаются молодыми» и пополняют ряды оппозиции, либералов и борцов с режимом, какими были пираты, корсары, флибустьеры, лесные робингуды, кармалюки и довбуши, в те века оппозиция была такой, а теперь она устраивает митинги и пытается захватить власть сразу во всей стране, чтоб уж грабить так грабить.
Хотел бы посмотреть на создателей фильмов и сериалов о Робин Гуде в тот день, когда их встретил бы на лесной тропе сам Робин Гуд!.. И как обобрал бы, раздел и как унизил, если бы вообще не прирезал. На самом деле благородных разбойников не бывает по определению, не надо бла-бла.
Но задержавшиеся по развитию в блаженном детстве демократы с восторгом клепают фильмы и сериалы о благородных киллерах, автоматически выступают против всего, что предлагает власть, будь это в России, Штатах или в Азии.
Одна надежда, рождаемость сокращается, а продолжительность жизни растет. Это значит, молодых дураков будет все меньше, а шанса дожить до возраста мудрости все больше.
– Кто не спрятался, – проговорил я, – я не виноват…
Ингрид зябко передернула плечами.
– Как это произносишь…
– Как?
– У Сири голос и то человечнее!
– Мы с техникой идем друг другу навстречу, – ответил я. – Ибо! Кто не спрятался, так ему и надо.
Демократы – это те, кто так и не повзрослел, для которых взрослые всегда деспоты, обижают и непонятно чего требуют, но сами обогащаются, строят себе дворцы и накапливают на зарубежных счетах триллионы долларов, потому правительство надо клеймить, обзывать, протестовать и требовать свержения.
Я резко повернул руль, автомобиль нырнул во дворы, там вдоль стенок почучундрил на параллельную улицу.
Ингрид спросила:
– Чего так, они надолго?
– У них на работу нет ни времени, – сообщил я, – ни желания, а на протесты всегда найдется.
Назад: Глава 2
Дальше: Глава 4