Первый слушал с ужасом, глаза стали перепуганными и по-детски отчаянными, побледнел, губы затряслись, будто вот-вот заревет, однако второй хоть и струсил, однако ищет, как вывернуться, не сдавая позиций.

Быстро просмотрев о нем все, что доступно в Сети, убедился, что физиономист из меня нехилый: этот шустрый малый был пакостником еще в школе, уже тогда подворовывал, торговал наркотиками, несколько раз бывал в милиции за мелкое хулиганство, а теперь вот у него шанс сорвать большой куш, в смысле, его взяли серьезные ребята в группу, пообещали большие деньги.

Дышит он все чаще, зрачки малость расширены, блин, под кокаином, не иначе, а рука незаметно, как он считает, тянется под столешницу.

– Знаете, – сказал я, – лучше отсидеть пару лет, но покончить с этим вот, во что влипли…

Его рука задвинулась под стол еще глубже, я почти видел по сокращению его мускулов, как пальцы нащупали рукоять пистолета, как сжал ее в ладони.

– А во что мы влипли? – спросил он нагло и кивнул на перепуганного напарника. – Вот он во что влип?

Я, как он и хотел, перевел взгляд на паренька, сказал с сочувствием:

– Его зацикленность на мощных компах и привела к…

Он выхватил пистолет и только начал поворачивать ствол в мою сторону, я выстрелил. Пуля ударила его в лоб, опрокинула на стол, а оттуда он сполз на пол.

Второй застыл как соляный столб. Дверь распахнулась, вбежала Ингрид с пистолетом в руке.

– Что?.. Опять?

– Я же не так представляю работу наших служб, – пояснил я. – Я неграмотный и плохо представляющий. У меня совсем нет широты военного воображения. И глубины их философской мысли.

Она прошипела:

– Так представляй правильно!

– Не могу, – признался я. – Опуститься до такой оксиморонности не могу. Грамотность не позволяет.

– Чего-чего?

– Я интеллигент двадцать первого века, – ответил я и уточнил: – Для второй половины уже типичный. Ладно, осталось этого пристрелить…

Парнишка возопил:

– Не убивайте!.. Я же не преступник!

Я окинул его быстрым взглядом. Конечно, в кино это выглядит эффектно, когда мальчишка-хакер с легкостью взламывает сервер Пентагона или ЦРУ, чтобы взять оттуда чертеж космического корабля или новейшего оружия и, распечатав, повесить на стенку, но это, конечно, нелепость, рассчитанная на домохозяек.

И дело не только в том, что никакой мальчишка не взломает такой сервер, взломами давно уже занимаются команды высококлассных спецов с таким оборудованием, что и в Пентагоне его установили только вчера… а в том, что сервера всех секретных организаций просто не подключены к Интернету.

У них своя внутренняя сеть, локалка, а выхода в инет попросту нет. Потому никто не в состоянии взломать сервер секретной службы даже теоретически.

Я поинтересовался с сильнейшим сомнением в голосе:

– И почему я не должен тебя застрелить?

Он сказал торопливо:

– Только не стреляйте!.. Я белый хакер, совсем белый!

– Белый и пушистый, – прорычала Ингрид, бросила на меня косой взгляд. – Что за хрень?

– Белый, – пояснил я, – значит этичный. Этичный хакер. Так даже в документах. Это не жаргон, классификация.

Она спросила зло:

– Как такое может быть в документах?

Я перевел взгляд на парнишку, он заторопился, заговорил быстро-быстро, почти глотая слова:

– Информацию получаю, ничего не взламывая! Даже самую засекреченную!.. В любом программном коде есть уязвимости, все спешат выпустить готовый продукт, так что моя работа не считается незаконной. Даже неэтичной не считается! В нашем круге…

Она сказала совсем зло:

– Понятно, не ломаешь замок ломиком, а открываешь отмычкой?

Он запнулся, посмотрел на нее трусливыми глазами.

– Это не совсем то…

– Но все равно выносишь из квартиры вещи, – продолжила она жестко, – хоть двери аккуратно закрываешь за собой… Понятно. От пяти лет до двенадцати в тюрьме строгого режима. Собирайся!

Я поинтересовался:

– Защиту кто ставил?

Он сказал жалобно:

– Я…

– А почему не воспользовался готовыми файерволами? Денег жалко? Мог бы крякнуть.

Он поморщился, несмотря на страх перед Ингрид и даже передо мной.

– Да что это за файерволы… За полчаса можно взломать. Но поставить свою защиту… это же не противозаконно?

– Смотря где, – сказал я. – Ты защищал преступную группировку. Понял, почему тебе грозит большой срок?

– Но я ничего такого не делал!

– Участие в преступной группе, – напомнил я, – карается даже строже, чем если бы ты выходил ночью на улицу с ножом и грабил в одиночку. Даже и не знаю, парень, что для тебя сделать…

Он уловил нечто в моем голосе, вроде бы рассчитанное на ответ и встречное предложение, взмолился:

– Я же не знал!.. Я же просто работал!.. Тут такие возможности!..

Ингрид тоже ощутила изменение в моем голосе, предположила:

– Если он выдаст своих сообщников, ему скостят срок?

– Он бы и рад, – ответил я, – но в самом деле ничего не знает… да и знать не хотел. Ты еще не встречала гиков, с головой зацикленных на мощных компах? Знакомься, один из них. Проценко Иван Пилипович, в сетях пишет под ником «Гаврош», в хакерских кругах уже известен как «Рука Мордора», в баймах не столько играет, сколько зарабатывает хакингом мешки голды…

Он смотрел на меня в священном ужасе, рот медленно открывался все шире.

Ингрид поинтересовалась с недоверием:

– И еще никого не убил?.. Все равно тюрьма.

Я проговорил нерешительно:

– Да, конечно… Хотя крохотный шанс спастись от тюрьмы есть…

Она нахмурилась, заранее не одобряя, а он вскрикнул тоненько:

– Только скажите! Все сделаю!

– Возьмем тебя, Гаврошик, на поруки, – ответил я. – Будешь работать у нас. Скажу сразу, у нас и компы мощнее, и масштабы пошире. Но работать придется на родное отечество, а там ошибаться нельзя, понял?..

Он посмотрел на труп и лужу крови, пролепетал:

– Все, что угодно… Только не в тюрьму…

– Быстро скинь на флешку, – велел я, – все для тебя ценное. Сейчас здесь будет ад.

Он сказал быстро и разом оживая:

– Можно я все внешние харды заберу?

– Бери, – разрешил я. – Только быстро!

Ингрид сказала с отвращением:

– Вот свинья, еще и украсть что-то хочет!

Гаврош метнулся к своему столу, сгреб флешки и накопители, пробежался по двум другим и через минуту уже тащил по полу тяжеленную сумку, равную половине своего веса.

– Видишь, – сказал я Ингрид вполголоса, – деньги он бы не взял, а вот харды, накопители, флешки… все сгреб!.. Эй, ты все забрал?

Он сказал клятвенно:

– Нет, только твердотельные!.. А можно я и внутренние сниму? Сам ставил, мне по три секунды на комп!

– Богато жили, – буркнул я, – давай, только быстро. И сразу тащи в машину. Ингрид, проводишь, а там запрешь.

– Чтоб не сбежал? – спросила Ингрид. – А можно пристрелю за попытку к бегству?

– За попытку бегства не стреляют, – напомнил я, – но по глазам вижу, он задумал напасть на тебя прямо на лестнице и отобрать табельное оружие, а за это можно…

Гаврош взвизгнул, попятился.

– Как я могу напасть, когда у меня здесь четыре петабайта? Думаете, я такое сокровище брошу?

– Тогда пусть тащит сам, – сказала Ингрид, – а то этот дохлик попросит помочь нести… А я тут еще пройдусь, вдруг кто спрятался. Дом не большой, но мебели много.

– Пусть тащит сам, – согласился я. – Правда, твоя машина заперта, но он откроет легко.

Она выругалась и сказала ему резко:

– Бери диски, и пойдем быстрее!

Я заглянул еще в комнаты, а Ингрид с Гаврошем пошли с сумкой по лестнице и сразу поспешили на улицу, там взяли за ручки и понесли вдвоем, хорошо, это их займет, а я по дороге заглянул в полуподвальный этаж, что-то мой обостренный нюх подсказывает, там тоже что-то пусть не запрещенное, но странноватое…

Так и есть, у входа на столике две заправленные зажигалки, под низким сводом целый ряд баков дизельного топлива и канистры с бензином, разве что для генераторов электричества, там как раз по ту сторону двери стоят два, один под дизельное, а другой, поменьше, что работает на бензине.

Сейчас неважно, как работают, я быстро разлил из двух канистр по полу и, крутнув колесиком зажигалки, швырнул ее с пылающим огоньком в растекающуюся лужу бензина.

Ингрид уже заперла в машине Гавроша и повернулась к зданию, но только сделала шаг, как я сбежал с крыльца, размахивая руками.

– Назад!.. В машину!

Она охнула:

– Что случилось?

– У меня предчувствие, – крикнул я. – Как у муравья перед лесным пожаром!

– Какое…

– Смутное, – сказал я быстро, – но нехорошее…

В доме раздался мощный взрыв. Стальная дверь выдержала, но окна с треском вылетели на первом и втором этажах. Страшный оранжево-багровый огонь победно рванулся наружу, но здесь жрать нечего, и торопливо покарабкался наверх, настолько жаркий, что вот-вот расплавятся сами стены.

Как только я ввалился на правое переднее сиденье, Ингрид поспешно вырулила на улицу. Гаврош пригнулся за нашими спинами, а я все еще видел, как за нами расцветают такие красочные взрывы, словно взрываются цистерны с бензином, огонь становится еще жарче, оранжевый настолько, что почти белый.

Тугие волны горячего воздуха ощутимо догоняли автомобиль, пока он разворачивался и выруливал на улицу.

Ингрид сказала озлобленно:

– Не думала, что ты охотник до таких зрелищ! Хотя да, ты признавался, что пироманьяк.

– Пироман, – поправил я с укором. – Это не одно и то же! Ты совершенно лишена эстетического вкуса.

– Но ты выскочил из огня, как ангел ада!.. Там огонь до неба, что там было?

Я огрызнулся:

– Откуда я знаю? Убегал, как заяц, не оглядывался. Страшно-то как…

– Ага, – сказала она саркастически. – Страшно ему!.. Даже дыхание не ускорилось. И голос все такой же сонный. Ты хоть обертонов добавь, робот несчастный… Что будем делать с пленным?

– Сперва допросим под зверскими пытками, – ответил я, – потом закопаем где-нить. Неглубоко.

– Чтоб лесные зверушки полакомились?

– Так далеко не поедем, – решил я. – Просто бродячие собаки всегда голодные…

Гаврош пропищал на заднем сиденье:

– Я же все сказал!.. И зачем вам меня пытать, вы же на работу меня тащите?

Она посмотрела на меня в изумлении.

– Ты ему такое сказал?

– Я намекнул, – ответил я, – а дальше он сам догадался. Хакеров всегда стараются пристроить себе на службу. Понимает, паршивец… Наш шеф не говорил о кадровом голоде?.. Блин, восемь миллиардов двуногих на свете, а умных не набирается и миллиона!.. Да о каком миллионе речь, это я так, чтоб не слишком уж тоскливо… Ингрид… Это я должен быть интеллигентом, не ты, но если даже я взялся за пистолет, то в мире поменялось не к добру очень-очень многое.

– Что?

– В мире жажда насилия!.. – пояснил я с тоской. – Именно жажда!.. Посмотри, сколько фильмов о благородных киллерах… как будто эти твари могут быть благородными! Как упиваются, смакуя все убийства, выстрелы в упор, выстрелы из снайперской, что разносят голову, как гнилую тыкву… А когда из базуки в упор?.. Весь кинозал визжит в восторге.

Она охнула:

– В самом деле? Давно в кино не была.

– Да при чем кино? Это везде: в новостях, социальных сетях, на всех форумах, даже бытовое насилие растет как на дрожжах. Человеческий вид изголодался по большой кровопролитной войне. Мы тоже лемминги, нам нужно что-то эдакое… Посмотри, что в сетях творится! Какие страсти кипят на форумах!.. И все требуют убивать, жечь, истреблять, уничтожать…

Не слушая, она нажала на мобильнике кнопку экстренной связи с Мещерским, прокричала:

– Красный код!.. Преступная группа со связями на высшем уровне!.. Требуется прикрытие третьего эшелона!

Я молчал, а она некоторое время слушала, снова сказала быстрым голосом торопливо и виновато:

– Да, у нас получилось грубовато, но все свалилось так неожиданно… мы просто не успели отступить.

Я смотрел с сочувствием, ее лицо становилось все печальнее, наконец, закончив разговор, сказала мне почти враждебно:

– Даже не понимаю, какой ты профессор, если такой несерьезный!

Гаврош на заднем сиденье даже приподнялся, уши вытянулись, как у жирафа, а я заверил:

– Ингрид, в работе я дико серьезен.

Она ощерилась:

– А здесь тебе что?.. Хаханьки?.. Шуточки?.. Сейчас нас на ковер за такую самодеятельность!

– А где наша самостоятельность? – напомнил я. – Не оправдывайся, скажи, что так и задумано. Мы разгромили местную ячейку некой хакерской группировки. А она наверняка на содержании какой-то преступной корпорации, действующей легально.

– Чего так решил?

– А сейчас они все под чьим-то крылом, – пояснил я. – Не успевают вырасти, как их пригревает какая-нибудь преступная или полупреступная группа. Или легальная, но все равно преступная… Гаврош, ты слышал?.. Мы тебя не отмазали, а всего лишь заменили условным сроком. С отбыванием при строгом режиме.

Он спросил торопливо:

– Но разве мне какие-то обвинения предъявили?

– Если хочешь, – сказал я, – предъявим. Но тогда только за решетку!

– Нет, – вскрикнул он тонким голоском. – Я буду делать то, что скажете.

– Но только забудь о правах, – посоветовал я. – Ты преступник, и пока не отмоешься трудом праведным, так и будешь всегда на прицеле. Помни, у нас не промахиваются. И никаких тебе адвокатов.

Он помрачнел, но у подростков уныние не бывает долгим, спросил с надеждой:

– А заниматься буду чем?

– Самой важной работой на свете, – пояснил я. – Будешь находить угрозы по всему свету. Понял? А твои находки будут передаваться правительствам тех стран, на территории которых готовятся эти теракты или другие пакости.

– Ого, – сказал он потрясенно, – какой-то аналитический центр?

– Точно, – подтвердил я. – И связь у нас не хуже, чем в Пентагоне. И суперкомпьютеры выполняют наши заказы, и влияние у нас немаленькое.

Его глаза загорелись, он сказал с восторгом:

– Тогда мне повезло?

– Больше всех на свете, – подтвердил я. – Больше всех на свете.