Глава 11
Ингрид, похоже, очень близко приняла указание присматривать за мной, сегодня я едва успел заехать в наш Центр биотехнологий, как позвонила и сообщила, что через десять минут будет у подъезда, подбросит на мою новую работу. Чувствую, всякий раз в последний момент успевает заменить этим словом «службу».
Для ученого «служба» звучит оскорбительно, собачки служат, да еще всякие там силовые структуры, а ученые творят новый мир, в котором жить и собачкам, и силовым структурам, и всяким двуногим, что по внешним признакам совсем как люди.
Я быстро спустился с этажа, недалеко от подъезда несерьезного вида спорткар Ингрид, она то ли играет роль женщины, то ли в самом деле в какой-то мере выпускает наверх свою зажатую сущность.
Я сбежал по ступенькам, Ингрид вышла навстречу, женщина с обложки, картинно элитная даже в каждом движении, мимике, походке, разлете широких плеч и красиво вздернутых скул.
– Хорошо выглядишь, – сказала она.
– Мир перевернулся, – ответил я с грустью. – Совсем недавно при встрече такое говорили женщинам.
– Да ладно, – возразила она. – Это не дежурный комплимент.
– А чё?
– Ты в самом деле окреп, потолстел…
– Потолстел?
– Мышцы наросли, – уточнила она снисходительно. – Дурного мяса нет, не трусь. Тем более сала. Скоро, возможно, сможешь без палочки на второй этаж подниматься. Пистолет в руках держишь, это заметила, убивец.
Ответить не успел, она распахнула передо мной дверцу справа, я сел, думая, что если такое видят наши сотрудники, то вопросов и восторгов не оберешься. Все видят красивую обувь, но только тот, кто ее носит, знает, где жмет и натирает кровавые мозоли.
Справа и слева побежали ухоженные дома, Мацанюк умело выбирает, где покупать место для строительства, хотя, подозреваю, сам и благоустроил территорию всего района. В чистом уютном месте и работается легче, и результаты приходят быстрее. Он бизнесмен, и где щедро выбросит как бы на ветер один миллиард, там соберет десять.
Ингрид не отрывает взгляда от дороги, но мне показалось, что смотрит в упор, когда спросила:
– Когда ты стрелял в тире… ты стрелял в тире. Но когда вытаскивали Абигель… мне показалось, тоже чувствовал себя в тире.
Я поинтересовался:
– Надо было промахиваться?
– Когда стреляешь в людей, – сказала она с некоторым напряжением, – то все-таки знаешь, что стреляешь в людей.
Я спросил с интересом:
– Разве в контрразведке не учат обезличивать цели?.. Ты же стреляешь не в человека, верно?.. А в движущуюся цель?.. Которую нужно поразить?
Она бросила в мою сторону рассерженный взгляд.
– Да, нас учили! А тебя?
Я ответил мирно:
– Кто-то же для вас пишет эти учебники.
– Что, – спросила она едко, – ты и писал?
– Не лично я, – пояснил я, – но наверняка нейрофизиолог. Может быть, даже подрабатывающий к зарплате доктор наук. Мы все в определенных ситуациях мыслим одинаково. И даже реагируем. Как, к примеру, фанаты «Спартака» одинаково реагируют на победу или проигрыш своей команды.
Она поморщилась.
– Не знаю, не знаю. Как бы ни обезличивала, все равно помню, что это люди. Хоть и враги, но люди. А ты это помнишь?
– Да, – ответил я. – Всего лишь люди.
– Восемь миллиардов, – напомнила она саркастически.
Я кивнул.
– Да.
Она вздрогнула.
– Постой-постой… ты так говоришь, будто готов в самом деле их всех… По-моему, ученые – страшные люди!
Я двинул плечами.
– Атомную бомбу придумали и создали ученые. Как и все остальное оружие. Но мы же создаем и новый мир.
– А людям, – спросила она резко, – есть место в вашем мире?
– Нет, – ответил я честно. – Нет.
– Ты чудовище!
– Нет, – повторил я. – Идет подготовка населения к наступающей сингулярности. Населению об этом не говорим, зачем пугать?.. Но подготавливать надо. Потому такое резкое снижение рождаемости, размывание границ между полами, я говорю о разрешении на гейство и зоофилию, локальные войны между племенами, кланами и диковатыми народами, которых негласно решено не допустить ни к бессмертию, ни к сингулярности… зачем там моджахеды, талибы и вообще Халифат? Пусть лучше поубивают друг друга там у себя. Ничего личного, нормальная политика.
Я говорил спокойно, несколько монотонно, просматривая все дорожные камеры на пути и стараясь проследить весь путь двух мотоциклистов, что преследуют нас уже три квартала.
Ингрид их пока не замечает, дорожный поток плотный, автопилоты в автомобилях пока что умеют искать место на стоянках, припарковываться и приезжать на зов хозяина, если он близко, но на дорогах пока что рулят глазомер и чутье…
Байкеры – настоящие игиловцы в урбанном обличье: на Ближнем Востоке закрывают рожи черными тряпками, а здесь попросту на голове шлем, ничего не разглядеть, полная свобода совершить теракт неузнанным и скрыться.
Нужно капнуть куда следует, как-то бы пресечь, дабы не. Сам чувствую, становлюсь каким-то держимордой, для которого «тащить и не пущать» из крайне осуждаемого момента становится положительным, но сам знаю, бунтарем быть легче и почетнее, а вот становиться на сторону власти… как-то неинтеллигентно.
Ингрид покосилась в мою сторону.
– Ты чего?
– А чего чего?
– Серьезный такой.
– Я вообще человек серьезный, – ответил я с достоинством. – И солидный. Это женщина солидной быть не может, а если вдруг, то старается скрыть, чтобы продолжать нравиться…
– Замолчи, – перебила она. – У меня от твоей серьезности ухи вянут и менстр начнется на неделю раньше.
– Да? – спросил я. – А я думал, у тебя уже пауза.
Тот, что на первом мотоцикле, крупнее и мощнее, второй сзади помельче, этот постоянно поглядывает в нашу сторону, видно даже через непроницаемый шлем, как просчитывает, в какой момент выхватить пистолет, выстрелить и тут же спрятать, это видно по тому, как сидит, как смотрит в нашу сторону, раньше бы такое не заметил, теперь определю с девяностопроцентной точностью.
Похоже, оба планируют дождаться красного света, остановиться рядом, на мотоцикле можно протиснуться вперед и встать совсем вплотную, а там за секунду до зеленого выстрелить через окно и ударить по газам. На мотоцикле гораздо проще проскочить между машинами в любой пробке.
Это чтобы стрелять в окно на ходу, нужно быть виртуозом, непросто держать руль одной рукой, а в другой пистолет. Обычно роль стрелка берет на себя тот, кто сидит на месте пассажира, но у этих то ли не нашлось никого на роль пассажира, то ли не захотели затруднять лишним весом и потерей маневренности, а может, и все гораздо банальнее, просто не успели собраться.
– У тебя «Марк-двадцать три»? – спросил я.
– «Глок», – ответила она с некоторым удивлением. – Я патриотка.
– Хорош, – сказал я, – но не настолько сбалансирован.
Она поморщилась, уязвленная, я потащил у нее из кобуры пистолет, в это время впереди вспыхнул красный свет. Машины начали останавливаться, оба на мотоциклах спешно протискиваются в узкие промежутки к нам, но автомобили стоят плотно, первому только-только удалось приблизиться, как загорелся зеленый, и вся лавина в дружном порыве сорвалась с места.
Ингрид время от времени бросала взгляд на пистолет в моих руках, я рассматриваю с самым задумчивым видом, словно читаю трактат о Вечности, наконец спросила язвительно:
– Ну и как, знаток?
– Да что-то в нем не так, – пробормотал я.
Оба на мотоциклах на этот раз в дорожном потоке сразу протолкались ближе. Даже когда впереди наметился просвет, не ринулись, как бы обгоняя нас, а зря, через минуту мы все равно там оказались бы, а они будто бы и не преследовали, жертва встала рядом сама…
Вспыхнул желтый, автомобили начали замедлять бег, Ингрид сказала с досадой:
– Не успеваем!
– Вот так всегда, – сказал я и пояснил: – В философском смысле. В вопросах бытия…
– Иди в жопу, – сказала она сердито.
Вспыхнул красный, машины послушно останавливаются перед чертой, мы во втором ряду, а рядом с нашим автомобилем появился один из мотоциклистов, мощный «Харлей», хороший тюнинг, а сам водитель в черной блестящей коже, одет по последней моде байкеров.
Он опустил ногу на асфальт, взглядом измерил щель между двумя автомобилями впереди, как раз достаточно, чтобы проскочить на большой скорости, как только дадут зеленый.
Я начал отсчитывать секунды, байкер выстрелит в последние секунды красного, чтобы тут же рвануть с места, Ингрид поинтересовалась:
– Может, пора вернуть опасную игрушку на место?
– Сперва нужно проверить, – ответил я.
Она спросил в недоумении:
– Как?
– Вот так, – ответил я и, приспустив стекло, выстрелил, тут же открыл дверь, слыша, как она завизжала за спиной:
– Ты с ума сошел?
Байкер уже с пистолетом в руке валится с седла, а второй, вместо того чтобы открыть огонь, торопливо газанул и ринулся на красный, что через долю секунды сменился зеленым.
Тело байкера с пробитым пулей шлемом в области виска рухнуло на асфальт. Я сунул пистолет за пояс и успел подхватить падающий мотоцикл.
За спиной из машины раздался крик Ингрид:
– Офонарел?
– Не груби, – ответил я.
Она заорала вдогонку:
– Ты ездить хоть умеешь?
– Культурному человеку это необязательно, – огрызнулся я.
Автомобили сзади остановились с жутким визгом тормозов. Люди начали высовываться, я заорал разгневанно:
– За любовниками смотри!.. Совсем озверели!
И унесся следом за первым байкером, старательно внушая себе, что мотоцикл – тот же велосипед, на котором всегда держался просто замечательно, только этот потяжелее и с двигателем внутреннего сгорания, как в моем автомобиле, так что ничего для меня нового…
И пусть сел сейчас в седло мотоцикла в первый раз, но устройство всего механизма у меня в голове, как и принципы вождения, так что помчался, слегка виляя вправо-влево, но быстро выровнялся, все-таки на велосипеде гонял по академическому городку, а это тот же велосипед.
Я успел проскочить на зеленый вслед за байкером. Этот гад уходит на большой скорости, не оглядывается, в зеркальце заднего вида прекрасно видно, что его преследуют, и понимает, что преследует именно жертва, внезапно превратившаяся в хищника.
Лавируя между автомобилями, я еще на ходу подключаюсь к дорожным камерам и моментально считываю все, что происходит не только поблизости, но и что может понадобиться, но мозг пока еще дурак, собирает и то, что хоть и важное, но никогда не пригодится…
На этом утяжеленном велосипеде с мощным мотором я не слишком хорош, спасает только, что хорошо просчитываю реакцию автомобилистов впереди и возможности их машин, потому мало-помалу расстояние между мной и байкером сокращается, сокращается…
Похоже, он запаниковал, проскакивает между авто на огромной скорости, задевая коленками, рискованно подрезает, стараясь выскочить вперед и оставить между нами хотя бы пару машин.
Хорошо бы всадить пулю в ногу или в колесо, но не удержу руль одной рукой, а байкер все наращивает скорость, влетел, нарушая все правила, в промежуток между домами, понесся через двор, но здесь скорость пришлось здорово сбросить, как и мне.
Он помчался через второй двор, третий, я взмок, никогда такого напряжения не испытывал, в висках стучат молоточки, но вытащил пистолет и, рискуя влететь в столб на полной скорости, выстрелил.
Байкер вильнул, похоже, пуля ударила в спину, как я и целился, но удержал руль и на большой скорости понесся между домами к выезду на улицу.
Навстречу неспешно въезжают «мерс» и «Ауди», шарахнулись от сумасшедшего в сторону уже после того, как он проскочил, замедленная реакция, но зато просторно для меня, только бы не сбить прохожих…
Фух, выскочил благополучно, байкер несется впереди, обгоняя автомобили. Камеры по дороге ликующе фотографируют его с пометками о штрафах за превышение, впрочем, как и меня.
Тело мое начало уставать, такая нагрузка все же чересчур, я не настолько еще окреп, пальцы уже едва удерживают руль…
Мы неслись друг за другом все на том же расстоянии, между нами всего два автомобиля, я снова вытащил пистолет и, с трудом удерживая руль одной рукой, приготовился стрелять.
Далеко впереди на светофоре вспыхнул желтый свет. Как водится, одни автомобили прибавили, надеясь проскочить до красного, другие начали притормаживать. Байкер, хоть находится за пять автомобилей до светофора, скорость прибавил.
Вспыхнул красный, но байкер останавливаться уже не стал, мне вообще показалось, что он руль держит, как и я, некрепко. Его байк пару раз опасно вильнул, но сейчас вынесся на открытый простор…
Но на той стороне, кому зеленый, тоже нашлись горячие парни, сразу рванули на полном форсаже. Байк почти проскочил, но мощный автомобиль спортивного вида с силой ударил его сбоку в заднее колесо.
Сам мотоцикл исчез под колесами, а тело байкера взлетело в воздух, с силой ударилось о бордюр.
– Тоже хорошо, – выдохнул я с хрипами в горле, будто пробежал марафон, – хотя, наверное…
Автомобили замедлили скорость, объезжая, но не останавливаются, все правильно. Я припарковал мотоцикл рядом, из спорткара выскочил бледный как полотно парень, закричал отчаянным голосом, уже видя себя за решеткой:
– Он сам летел на красный!..
Я сказал быстро:
– Это опасный преступник в розыске. Вы все сделали верно. Спасибо за помощь. Езжайте, вы мешаете движению.
Он посмотрел такими благодарными глазами, как никогда, наверное, не смотрели на КГБ, ФСБ или любую другую силовую структуру, ринулся к своему авто и поспешно рванул с места.
Я подбежал к упавшему, торопливо снял с него шлем. Молодой парень, угрюмое лицо и плотно сжатые шубы, пульс не прощупывается…
За спиной раздались вопли:
– Не двигаться!.. Замри!.. Руки за голову!.. Лечь на землю!
Я завел руки за голову и сказал с досадой:
– Здесь не земля, а заплеванный асфальт!.. Сам ложись.
Тот же голос крикнул:
– Стреляю!
– И сядешь на десять лет, – сообщил я. – Давай цепляй наручники, и пойдем в твою колымагу.
Сзади засопело, второй голос крикнул:
– Вася, надень наручники, а я подержу на мушке. Что-то он слишком спокойный, не люблю таких.
Кто-то приблизился, грубая рука выдернула пистолет у меня из-за пояса, затем щелкнул металл, плотно охватив мои запястья, тот же человек пихнул меня в спину.
– Вон к той машине!
– Иду, – ответил я. – Проследите, чтобы убитого не трогали, пока не приедут… ну, те, кто приезжает.
– Иди-иди, – оборвал полицейский. – Садись!.. Осторожно, головой не стукнись, а то потом начнется насчет жестокого избиения озверевшей полицией.