Винт Бригор
Лангракс стоял у отрытого окна и смотрел на долину Эйры, терявшуюся в лёгком тумане раннего утра. Поздняя весна окрасила всё вокруг в нежнейшие оттенки зелёного, розоволилового, нежно-белого и пурпурно-красного. Последним великолепный пейзаж был обязан макам, во множестве цветущим по горным склонам.
Долина представляла собой ухоженную плодородную равнину шириной не более десяти миль и раза в три длиннее, почти по середине которой протекала бурная, кристально чистая Эйра. Вокруг громоздились Бархатные горы, до самых голых скалистых вершин покрытые густым хвойным лесом. За долгие годы местные жители отвоевали у леса часть склонов, и теперь там благоухали фруктовые сады и даже имелись виноградники. В мягком климате росло всё, хотя, по правде говоря, вино всё-таки получалось слишком кислым.
За южным отрогом Бархатных гор раскинулась ещё одна долина, но её дно, каменистое и безжизненное, было совершенно непригодно для земледелия. Зато здесь в избытке имелось то, за что её и назвали Серебряной, – драгоценный белый металл. На двух рудниках день и ночь слышались удары молотков наёмных рабочих, дробивших руду.
Серебро выплавлялось тут же, в огромных печах, и приставленный к плавильням учётчик внимательно следил за всем процессом. Готовые слитки с гербом лангракса – изготовившимся к прыжку снежным барсом – увозили в столицу лана по горным перевалам. И совсем нередки были стычки стражников с лихими людьми, мечтавшими прибрать к рукам хотя бы часть этих богатств.
В том месте, где Эйра, ревя и яростно швыряясь во все стороны пеной, обрушивалась с утёсов и врывалась в долину, начиналось дикое и почти непроходимое Мёртвое ущелье, ведущее в край горных великанов, теснившихся друг возле друга в своих нетающих белоснежных шапках. Нагромождение голых скал, обрывающихся в узкие ущелья, безмолвных каменных изваяний и причудливых деревьев, цепляющихся своими мощными корнями за расщелины.
Этот безлюдный суровый край назывался Поднебесные Зубья. И именно там дед нынешнего лангракса построил свой знаменитый Жёлтый замок – яркое пятно на серо-чёрном фоне скал. Сорок лет велось строительство, преодолевая неимоверные трудности, но, назло неласковой природе, замок был построен. Почти все его залы и комнаты были вырублены в скале на высоте мили от подножия главного великана – горы Тэсмус, и только основная сторожевая башня и приёмная зала были вынесены вперёд и словно парили над бездной. Наружные стены отделали белым мрамором с золотистыми вкраплениями, и на ярком солнце замок был даже не жёлтым – золотым.
Винт Бригор отвёл взгляд от ущелья. Увидеть отсюда чудесный замок было невозможно. Требовалось преодолеть много миль по коварным горным тропам, чтобы перед тобой вдруг открылся потрясающий вид – сверкающее изящное сооружение, припавшее к груди сурового великана. И очень немногим в Нумерии удавалось лицезреть эту красоту.
Горные перевалы после зимы открылись лишь недавно, и первый гонец из замка уже прибыл. Он передал ланграксу письмо от его друга, Стоуна Лунта, в котором тот сообщал, что долгие зимние месяцы заточения подошли к концу и все обитатели замка вполне здоровы.
Винт зябко повёл плечами – утренний ветерок был весьма свеж. А каково же там, в горах… Место совсем не для нежной женщины. Но ему так и не удалось уговорить свою любимую сестру Дианору провести эту зиму здесь, в долине. Она ничего не хотела слышать, твердя только о том, что ни за что не оставит мужа одного. Слава Богам, что у них хватило благоразумия оставить во дворце хотя бы детей – десятилетнюю Ханиссу и шестилетнего Самина.
Мягкие ладони закрыли его глаза, и Винт вздрогнул – задумавшись, он не услышал, как подошла Кармила. Жена весело рассмеялась и, нырнув под его локоть, прижалась к нему всем телом. Нежные руки обвили его шею, и она игриво поцеловала его своими пухлыми губами:
– Я напугала тебя, любимый? О чём это ты думал?
Её тёмные глаза радостно блестели, на лице играла лукавая улыбка.
– Конечно, о тебе, солнце моё! Ты же знаешь, что все мои мысли только о тебе… особенно по утрам… – Он зарылся лицом в её пушистые рыжеватые волосы, вдыхая лёгкий аромат розового масла. – Моя развратница…
Женщина счастливо засмеялась и, отстранившись от мужа, легонько провела пальцам по его губам:
– Тс-с-с… замолчи немедленно! А то я снова потащу тебя в спальню!
Винт дурашливо замотал головой и закатил глаза:
– О-о-о, нет! Только не это! Если я сейчас же не съём целого быка, то умру от истощения прямо на твоём теле!
Кармила довольно улыбнулась и величественно взмахнула рукой:
– Я разрешаю тебе пойти и вкусить других плодов! Бесстыдник! – И первая прошествовала в соседнюю комнату, где для супругов уже был накрыт стол.
Винт шёл за женой, с удовольствием разглядывая её фигуру. Они были женаты почти десять лет, и за это время, родив ему двух сыновей, Кармила из худышки превратилась в зрелую стройную женщину с пышной грудью, полными бёдрами и довольно тонкой талией. Она расцвела и похорошела в руках любящего мужчины и сама научилась дарить ему незабываемые наслаждения. После вторых родов она стала просто ненасытной в постели, и они с удовольствием проводили там всё своё свободное время.
Усевшись за стол, Кармила расправила на коленях салфетку и, подняв кубок с лёгким вином, пристально посмотрела на мужа. Он уже нацелился на сочного цыплёнка с чудесной золотистой корочкой, но, поймав её взгляд, так и замер с протянутой рукой:
– Что-то случилось, моя любовь?
– То, что и должно было случиться. Я хотела узнать наверняка… И если Боги будут милостивы, то следующей зимой ты снова станешь отцом! Лангракс уставился на жену. По его лицу расползалась глупо-радостная улыбка:
– Надеюсь, на этот раз Боги дадут нам девочку! Такую же рыженькую и пухленькую…
Кармила рассмеялась и бросила в мужа салфетку:
– Ты невыносим!
И с аппетитом принялась за стоявшие на столе блюда. Винт ел, улыбался и шутил, стараясь ничем не выдать теснившихся в его голове невесёлых мыслей. Рано утром он принял гонца из Кватраны. Тот привёз приказ нового Повелителя Нумерии. Обычно такого рода срочные сообщения доставлялись через установленные по всей стране башни Солнечного Ветра, но вот уже три дня по ту сторону гор в долинах Кватраны шли дожди, и всё небо было затянуто плотными тучами.
В приказе говорилось, что через восемь дней в Остенвиле состоится Большой Совет и ему, ланграксу Поднебесных Зубьев, следовало очень поторопиться, чтобы явиться на него вовремя. С пятьюдесятью тысячами литов. Если же он решится не выполнить этот приказ, то может считать себя государственным преступником. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Винт усмехнулся. Немного найдётся в Нумерии отчаянных голов, желающих повоевать в этих суровых краях, чтобы жестоко покарать его, Винта Бригора, поэтому прозвучавшая в приказе угроза представлялась ему несколько преувеличенной. Но идти на откровенное противостояние с Повелителем ланграксу тоже не хотелось – пример друга и родственника Лунта был у него перед глазами. Изгой, живущий в диких горах, обречённый на всеобщее презрение, – такой судьбы своим детям Винт не хотел.
Кармила слизывала розовым язычком взбитые сливки со сладкого пирога и лукаво поглядывала на мужа. Тот улыбнулся в ответ и, сделав серьёзное лицо, проговорил:
– Я смотрю, тебя совершенно не тошнит. А с нашими мальчишками ты утром вообще не могла на еду смотреть… Точно, там завелась девочка…
Жена пожала плечами и радостно улыбнулась:
– Пусть будет дочка! Совершенно не возражаю! Главное, что это наш любимый ребёнок.
– Конечно, конечно. И мы оба готовы ради наших детей на всё, не правда ли, моя дорогая?
Женщина удивлённо посмотрела в глаза мужа, и радость на её лице мгновенно сменилась тревогой.
– Что-то не так, Винт? Что произошло?
– Ничего особенного. Повелитель прислал приказ, и я должен немедленно отправляться на Большой Совет.
– Боги! Неужели в Остенвиле опять смена власти? Но… ведь Патарий был совсем молод!
– Нет, с ним всё в порядке. Но, боюсь, нас всех ждут нелёгкие времена. Лангракс Солонии затевает войну с Остенвилом. Юнарий кипит от ярости и готов отомстить за гибель своей матери, перевернув всё вверх дном в Нумерии и сровняв с землёй дворец Повелителя.
– Но… при чём здесь мы?! Уже долгие годы мы почти не ездим в столицу, да и Повелители не балуют нас своими посещениями. Мы спокойно живём здесь, и до нас не долетают бушующие на побережье бури. Зачем ехать сейчас? Тем более когда в нашем лане скрывается Стоун Лунт…
– Я должен, Кармила. Должен! Ради наших детей.
– Но ведь…
– То, что Юнарий будет разбит, нет никаких сомнений. Остенвил силён, и его поддерживает почти вся Нумерия. А после победы… Наш новый Повелитель нетерпелив, заносчив и упрям, и он не намерен никому ничего прощать. Я не хочу, чтобы после Юнария они все повернули сюда и принялись за нас! Ну, что ты, любимая, не плачь! Всё будет хорошо! Обещаю, что не позже чем через месяц я вернусь домой.
Сборы не заняли много времени, и в два часа пополудни лангракс выехал из главных ворот дворца. Его сопровождали Главный советник Шердан Роумс, суровый горец лет сорока пяти, и двадцать стражников в полном вооружении, не спускавших глаз с двух навьюченных лошадей, везущих на своих спинах оговоренную приказом сумму.
Стараясь выглядеть веселой, Кармила стояла на балконе и махала рукой, украдкой стирая предательски льющиеся слёзы. Всадники скрылись за поворотом дороги, и женщина в очередной раз тяжело вздохнула, пытаясь унять рвущее душу беспокойство.
«Боги милостивые! Пусть он вернётся живой и здоровый! Пусть он вернётся…»
