Часть 3

Триэр ушел тем же днем. Я сидела на поваленном бревне, вытянув ноги, и раздумывала о том, как поступить дальше. Рик молчал, разглядывая меч. Это молчание было мне непривычно, но человек не желал со мной разговаривать. Когда я отвернулась от трупа Диру, его зеленоватые глаза меня поразили. Они выражали всю глубину неприятия, презрения, изумления, смешанного с разочарованием; эти эмоции выливались, обретали свой голос, заставляли увидеть все так, как видел происходящее он. Рик умел очень красноречиво смотреть.

Я рассматривала шпиль Иглы, который ярко переливался алмазной пылью. Дорога лилась тонким ручейком между редеющими кустами каори, спускаясь к городу; с места, где мы спрятались, можно было разобрать подходы к поселению Лордов Лжи, отыскать самый незаметный путь, но я все равно не собиралась скрываться. Рука до сих пор не действовала, и я не знала, как избавиться от нежеланного дара Делла Мор. Внутри появилось сомнение, и даже ритуальная молитва, привычно увенчавшаяся эхом Смерти, не дала мне покоя. Я достала серп и прикоснулась к холодной поверхности губами.

Около Иглы шумел прибой жизни — повозки сновали туда-сюда, развозя вечно занятых Лордов Лжи, продолговатые здания разных советов и библиотек, заполненных доверху книгами и свитками, омывались ленивыми струйками прохожих. Перед взмывающей вверх белой башней находилась небольшая площадь, которую называли Колесо Времен. Раньше здесь проводились магические обряды, каждый угол Колеса занимал идол с начертанными знаками силы; чувствовалась колдовская мощь и сейчас. Лорды успели подготовиться к встрече — Колесо пылало, переливалось, защищая цитадель Лжи, увитую строками из искаженных писаний.

— Я ощущаю волнение. Могу сосчитать по пальцам такие моменты, — проговорила я. — Тагот говорил, что всегда приходит время совершить невозможное. И когда оно наступает, нужно сделать шаг, пусть даже он кажется слишком трудным.

Рик поднял бровь:

— Тебе стоило бы совершить невозможное, когда ты стояла перед той девушкой.

— Я должна была пощадить Диру? — иронично поинтересовалась я. — Чем она отличается от череды убитых мной даройо? Ничем. Те же мотивы и то же поведение. Которое должно быть наказано. Почему ты так смотрел на меня?

— Какая разница, Ра. Я увидел, с каким удовольствием ты делаешь то, из-за чего другие сходят с ума. Я увидел, как ты наблюдаешь за лицом Триэра — с любопытством, не больше. Как ты, прекрасно сознавая, что делаешь, разрушаешь связи, которые непривычны для вас. Так нельзя поступать с людьми, — произнес Рик, вкладывая меч в ножны. — Просто нельзя. Есть нечто важнее твоего пресловутого долга.

Я позволила себе усмехнуться, чувствуя, как продвигается вглубь лед Делла Мор:

— Мы не люди.

— Это ты не человек, Ра, — внезапно он разозлился. — И теперь мне это понятно. Ты просто орудие, которое наделено возможностью выбирать, кого убить.

Затем Рик снова стал спокоен и невозмутим, он отвернулся, не желая продолжать разговор. Если раньше такое определение меня бы только обрадовало, то сейчас я увидела в этом обвинение. Иглы холода вонзились чуть глубже.

— Я не понимаю… — я попыталась размять пальцы, но они не ощущали прикосновений.

— И не поймешь, — веско подытожил Рик. — Надеюсь, я либо быстро сдохну при штурме этой белой дряни, либо ты все-таки доставишь меня за край Ущелья. Меня утомили вечные сумерки и вечные убийства. Я хочу удобно устроиться на лавке и выпить пива.

Знаки на серпе полыхнули, когда я разрезала им воздух.

— Ты будешь моей зэн? — поинтересовалась я, глядя на нахмуренное лицо человека.

Братья враждебно зашевелились в тенях.

— Нет, — отрезал он.

— Тебе придется выполнить эту роль, ведь ты считаешь, что я виновата, — я стала расшнуровывать ботинки одной рукой. — И я тоже чувствую, что что-то не так. Поэтому я хочу…

— Да мне наплевать, чего ты хочешь, — выругался Рик. — Я не буду участвовать в этом балагане. Какой смысл в том, чтобы резать себя, когда у тебя и без того не действует рука?

— Это мой долг, — пожала плечом я.

— Это глупость, Ра, — мягко произнес человек.

— Вряд ли кому-то из людей предлагалась подобная вещь, — сказала я и вдруг вспомнила историю Тагота и Мьеле.

— Эта роль мне не подходит, — сурово отверг предложение он и отошел ближе к дороге, раскрывая сумку.

Эйлос и Тарен возникли из-за деревьев, толпящихся сзади темной стеной, и приблизились, касаясь меня плечами. Они снова были недовольны, но теперь их недовольство было приглушено. Все как-то размывалось, и я поднялась, собираясь с мыслями. Тарен дотронулся до немеющей руки, дунул на нее. На коже появлялись капельки влаги — я становилась слишком холодной.

— Тебе нужно преодолеть разлад, — сказал брат, устремив взгляд к Игле. — Иначе мы обречены на поражение.

— Я слышал о таком, — Эйлос наклонился к моему уху, напоминая о Пути. — Так происходит всегда, когда служение Серой Леди пытаются заменить чем-то более близким и понятным. Ты перестаешь быть героем Детей Лезвия, превращаешься в телохранителя человека.

Я взглянула на Рика, но он спустился чуть ближе к городу, погруженный в раздумья. Ветер шевелил наши плащи, и алая птица взмахивала крыльями. Запах братьев проникал в ноздри, окрашивая мир в те цвета, к которым я привыкла.

— Зато мне неведомы такие истории, — я прижалась щекой к груди Тарена, и тот начал разминать мою онемевшую руку.

— Преступив одну грань, легко переступить их все, — тихо говорил Эйлос, и я закрыла глаза. — Есть лишь один закон — голос Серой Леди. И он одобрил все, что ты сделала. Жалеть о гибели ничтожного противника, который даже не отнял много времени, — недостойно Детей Лезвия. А Черный Лучник просто позволил себе слабость, за которую будет расплачиваться.

— Твое мастерство сейчас приблизилось к уровню Адепта, — Тарен шутя дунул мне в висок, и они с братом переглянулись, обретая насмешливую отстраненность. — А, быть может, ты уже превзошла его. Ты не должна отступать только потому, что какому-то шумному смертному что-то не нравится.

— Вы знаете выход? — я поежилась, убирая с лица волосы.

— Конечно, — Эйлос блеснул красивыми глазами. — Убить его.

— Я могу сделать это для тебя, — предложил Тарен игриво и оттого особенно жестоко.

Он тряхнул рукой, выращивая смертельные лезвия, и скрестил их с мечом Эйлоса. Братья фыркали, находя удовольствие в битве, и ожидали решения. Я взглянула на Рика, который лениво подставлял лицо ветерку. В нем всегда оставалась расслабленность, присущая Чарующим, стремление к удовольствиям, далекое от аскетизма даройо. В его усмешке, в глазах, плохо выбритом лице и жестах проскальзывала аристократичная ленца, идущая вразрез с напряженно-небрежной манерой держать себя. Я вспомнила старинную сказку. «Принц был демоном. Демон был принцем». Представив, как легко, незаметно для него, Тарен убьет человека, я тихо хмыкнула и качнула головой.

— Я обещала защищать его, Тарен, — сказала я. — Не стоит преступать еще одну грань.

— Тогда тебе не стоит искать в нем что-то общее с собой, — брат не рассердился, убрав лезвия. — Хотя другого ответа я и не ждал.

— Зачем он тебе нужен? — спросил Эйлос, рассыпавшись горстью черных насекомых, а потом собравшись вновь.

— Я не знаю.

Братья переглянулись, сверкая темными глазами, потом одинаково усмехнулись и исчезли. Наша связь позволяла мне чувствовать, что они видят в мире теней. Около Иглы меня поджидал отряд даройо. Я подошла к сидящему у дороги и жующему что-то Рику, позволила ветке под ногой хрустнуть, чтобы предупредить о приближении. Он вытер руки пучком листьев и молча поднялся из тумана.

— Пора.

Я легко перепрыгнула через ствол, стукнувшись подошвами о камень дороги. Вряд ли Лорды Лжи нападут сразу — каждый в этой партии играл по своим правилам, отличным от тех, по которым жил другой. Рик закинул мешок за спину и последовал за мной. Братья ушли далеко вперед, вливаясь в тени на площади у Иглы. Благодаря им я уже знала, где ждут основные силы Детей Лезвия. Ветер проскользнул змеей под ногами, пахнул в лицо, и лед Делла Мор продвинулся еще чуть-чуть. Скоро отнимется все плечо. Мне начинало казаться, что я слышу отголоски тяжелых колоколов голоса Девы-Мстителя. Все это порядком раздражало.

Однако цель была так близка, что все эти мелкие неприятности не могли поколебать постепенно крепнущую уверенность и твердость руки, лежащей на рукояти серпа. Человек и даройо, неспешно приближающиеся к белому персту Иглы. Перед входом в Ал'эр, город Лордов Лжи (хотя называть его городом неверно), обозначавшийся двумя сторожевыми башенками, я развязала завязки плаща — и положила его перед собой алой птицей вверх. Рик скрестил руки на груди, наблюдая за тем, как я опускаюсь на колено, шепча фамильную молитву и вслушиваясь во внутреннюю связь с Серой Леди, которая всегда верно вела меня. Я оторвала рукав рубашки, обнажив посиневшую руку, потом сделала то же со вторым, чувствуя ритм биения Колеса Времен, и закрыла глаза. Ал'эр звучал настороженно и недружелюбно, сила собиралась посреди площади, чтобы поразить меня. Лорды Лжи могут попробовать дать мне объяснения, и тогда я оставлю их в покое, направив гнев на Сэтра. Мне было интересно, понимают они это или нет. В вышине крикнул сэйфер, а потом спикировал вниз, рассекая струи тумана, и приземлился прямо на расстеленный плащ.

Серебристая птица прищурила глаза, заполненные легким презрением к своей миссии, а затем огонь вспыхнул, вырисовывая буквы, обозначающие имя жертвы заказа. «Убей Сэтра». Огненные знаки продолжались, пока не сложились в подпись заказчика.

Кристия.

— Кристия, — прочитала я и оглянулась туда, где за лесом скрывалась Цитадель Стали.

Сэйфер снова крикнул, подпрыгнув на охваченном огнем плаще, на котором полыхал наш фамильный знак, и улетел прочь — быстро, словно серая стрела. Настало время вспомнить о чести рода. Внимательные глаза Кристии всплыли в памяти, но я прогнала призрак.

— Что это? — Рик не знал языка Детей Лезвия, которым по традиции писались заказы.

— Кристия выступает против Сэтра, а значит, Дети Лезвия разделились в решениях, все-таки признав в нем предателя. Другое дело, что Сэтр легко может покончить со всеми ими, если я не вмешаюсь. И вполне возможно, что это уже происходит.

— Вы поубиваете друг друга, — заключил человек со свойственной ему ленивой иронией. — Но я не против.

Меня не тронул выпад. Братья ответили на упоительное желание разрушения, шевельнувшись в тенях. Они метались по городу, незаметные и стремительные. Врата Времен таили ловушку, которой мне хотелось избежать. Плащ догорел, и ветер сдул пепел, освобождая путь.

Я разорвала рубашку, не тратя время на застежки, — черные крылья сзади и черная полоса ткани, прикрывающая грудь. Я отчетливо чувствовала каждую мышцу, только правая рука висела мертвым грузом, но я уже начала приноравливаться к тому, что она не действует. На тренировках часто приходилось привыкать к таким ситуациям, лишать себя преимуществ и смотреть, как можно выпутаться из самого скверного положения. Тот, кто станет паниковать из-за отсутствующей руки, просто слабак. Рик скользнул взглядом по моей груди и напряженному животу с лункой пупка, хмыкнул и перекинул сумку на другое плечо. Шрамы взпухли белыми змеями.

— Ты решила совратить Лордов? — он снова расплылся в привычной ухмылке.

— Нет, — покачала головой я. — Они должны видеть, кто пришел убить их. Знак грядущей смерти.

— Ра, если бы такая рана была у человека, я бы сказал, что он мертвец, — Рик перестал шутить, оглядев мое плечо. — Ты очень плохо выглядишь. Я могу чем-то помочь?

— Лед растворился, так что ничего не выйдет, — качнула головой я. — Я и без руки покараю предателей.

— Наверное, ты знаешь, о чем говоришь, — отвернулся, не настаивая, он. — Но все равно — будь осторожнее. Мне не кажется, что ты можешь победить целый город.

Я только хмыкнула под нос, делая знак следовать за мной. Он был прав — выглядела рука отвратительно, но мне это даже нравилось. Я хотела показать презренным Лордам, что ничто не помешает наказать их, — ни увечье, ни заклятья Колеса Времен, ни защита подручных Сэтра. Тагот гордился бы мной.

Пройдя между башенок, я ощутила, как на мне остановился взгляд кого-то из Лордов-наблюдателей. Высокие и длинные здания, в которых обучались самые великие лжецы из всех, что существовали в мире, стояли в строгом порядке. Помпезные сооружения, напоминания о былых временах и былых правителях, проносящиеся мимо фургоны, из которых выглядывали жители Ал'эра… Город не боялся меня. С привычкой дипломатов Лорды Лжи внешне не признавали свою вину, оставаясь беспечными, но братья хорошо рассмотрели рубежи охраны. Рика больше всего интересовала Игла, которая становилась все выше и внушительнее с каждым шагом. В ее бесчисленных ярусах таились покои высокопоставленных Лордов, тайные комнаты, артефакты, шкафы, ломящиеся от пыльных книг. По периметру Колеса Времен располагались игорные дома и неприметное здание Коллегии воров, которые променяли возможность искажения религии на простое мошенничество, возведенное ими в статус искусства. Их ловкость не уступала вниманию Детей Лезвия, и сегодня соревноваться с ними мне совсем не хотелось.

Я казалась себе очень маленькой посреди гигантских сооружений Ал'эра. Если Эр-ту-Ар хотел привязать к себе, показаться безобидным и мягким, то поселение Лордов Лжи каждым столбом, идолом или башней подчеркивало свою важность и превосходство. Здесь был гостем только тот, кто обладал властью, а все остальные являлись пылью под ногами. Всякий камень словно спрашивал, а достоин ли ты ступить на него, и оттого я с особенным удовольствием топтала улицу, унижая надменные плиты.

— По-моему, здесь нас тоже встретят, — сказал Рик, указывая на остановившуюся повозку, дверь которой распахнулась, выпуская на свет стройного мужчину, облаченного в щегольской черно-красный камзол.

— Конечно… — я усмехнулась одними глазами. — Я думала, это произойдет раньше.

Мужчина был мне знаком. Лорд Деймор спрыгнул с повозки, дал вознице знак убираться и поднес пальцы к губам, словно приглашая присоединиться к нему и подивиться прибытию незваных гостей. Мне уже приходилось с ним встречаться, и он обладал всеми неприятными чертами Лордов Лжи — он был коварен, честолюбив, жаден и любопытен, но ко всему этому Деймор прекрасно изучил науку своего клана.

— Ра Кровавое Пламя, — он прищурился достаточно неуважительно, чтобы мне это не понравилось, но все-таки недостаточно дерзко, чтобы я могла немедленно его убить. — Я слышал, что тебя привела в наши края месть.

— На меня напали твои люди, и я хочу получить объяснения, — в тон ответила я. — Если я их не получу, я буду вынуждена начать истреблять членов клана, пока не доберусь до ответа.

— Жестко, — поднял бровь Деймор, целуя мне руку. — Но мне кажется, что это невозможно. Только сумасшедший стал бы нападать на тебя.

— Ты обвиняешь меня во лжи? — я слышала дыхание лжеца, которое не сбилось ни на миг. Лорды Лжи превосходно себя контролируют, даже если страх растекается внутри ядовитой волной.

— Конечно, нет, — выпрямился Лорд, приглашая проследовать к Колесу Времен. — Но мне кажется, что с тобой человек, а это значит, что тебе придется получать аудиенцию, как того требуют традиции.

Рик внимательно наблюдал за мужчиной, который не выказывал ни доли страха, как и полагается настоящему дипломату.

— Какие традиции? — я остановила Деймора, опустив на его плечо здоровую руку. — У меня есть свидетель происходящего, есть обвинения, есть желание отомстить за нарушение правил. А у вас должны быть ответы. Я не обязана просить аудиенции. Это вы должны умолять меня не спешить с казнью тех глупцов, что взялись за дело, которое им не выполнить, — чеканила я. — Мои братья без труда найдут виновных.

Деймор сдержанно улыбнулся, ничуть не рассердившись на мой грубый тон. Рик с восторгом следил за ним — его забавляла такая игра.

— Знаешь, я не верил в эти байки, — почти по-дружески начал заносчивый Лорд, но я сдвинула брови, прервав попытки фамильярности. — В эти рассказы, что ты идешь сюда вместе с человеком. Но теперь я вижу все своими глазами. Вы разве что за руку не держитесь. Я в восхищении, Ра, — он осторожно освободился от хватки, продолжив путь. — Это шаг вперед. Стоит менять старые законы, делать традиции более гибкими. Ты умеешь мыслить широко, а я бы и не подумал.

— Тебе стоит поумерить пыл, — процедила я. — Иначе Лордам придется выбрать другого проводника. Я не имею ничего общего с вами.

— А очень жаль, — примирительно произнес Деймор, заворачивая все ближе к враждебному Колесу Времен. — Прежде чем ты войдешь в Иглу, ты должна решить, кто с тобой, — спутник или раб. Если он, — Лорд кивнул на усмехающегося во весь рот Рика, — раб, то все в порядке. В Игле ждут тебя. Но если он все-таки твой спутник, то правила такие же, как и для всех. Человек может получить аудиенцию только тогда…

— Когда монашки Бригитт будут работать в публичных домах, — буркнул под нос Рик, почему-то изрядно веселясь.

Деймор примолк, показывая, что старается не сердиться на глупца, так неудачно перебившего речь. Мне хотелось его немедленно задушить. Синие следы от пальцев на шее Лорда в обрамлении черно-красного камзола будут смотреться очень впечатляюще.

— Человек получает аудиенцию в Игле только тогда, когда выигрывает у Мастера Игры, — закончил фразу Лорд. — Это старая традиция. Я бы даже сказал, что это закон, Ра. Я не думаю, что тебе хотелось бы нарушать закон, ведь ты пришла сюда пешком, через Драконий мост, пересекла Эр-ту-Ар, хотя все это тебе и не нравилось. Не стоит терять самообладание на последнем испытании. Это недостойно Детей Лезвия.

Его голос обволакивал приторным туманом. Ненавижу дипломатов — они оскорбляют так, что к ним трудно придраться.

— Мастер Игры — это я, — представился Деймор. — Так что вам даже не придется далеко ходить. Существует еще одна возможность — ты можешь оставить человека здесь, чтобы избежать решений, и отправиться в Иглу одна. Лорды ждут.

— У вас невозможно выиграть, — фыркнула я. — Тем более — человеку. Это очередной обман. Можно играть сколько угодно — и остаться ни с чем. Ты хочешь дать подручным Сэтра время, чтобы подготовиться? Я ведь все знаю о вашем договоре.

Деймор не изменился в лице, оставив на нем все ту же ничего не выражающую полупрезрительную-полудружелюбную маску-прикрытие, за которой резвятся настоящие мысли.

— Нет, играть сколько угодно нельзя, — покачал головой он, впервые посмотрев на Рика, который ответил Лорду почти таким же взглядом, каким тот одарил бродягу. — Иначе толпы людей занимали бы время Мастера. Три партии. Проигрыш означает, что вы уйдете отсюда или умрете. Кстати, ты можешь сыграть за него, — добавил Деймор. — Если не боишься, конечно.

Я ударила его по лицу отвердевшей ладонью, оставляя след на безупречно спокойном лице.

— Следи за своими словами, Лорд. Я никого не предупреждаю два раза.

— Тогда мне нужен ответ, — холодно ответил тот.

Я раскрыла рот, но братья остановили меня, шепнув на ухо.

— Жди, — приказала я Деймору, не давая за высокомерие Лорда и дырявой монеты.

Мы отошли, чтобы слова не достигали ушей Мастера Игры, и Эйлос с Тареном одновременно вышли из-за убогой статуи, словно сплетая самих себя из теней. Деймор старательно демонстрировал равнодушие к выходкам варваров, позорящим честь посла, хотя эффектное появление братьев не оставило его безразличным. Он разглядывал перстень, не глядя в нашу сторону.

— Ра, у Лордов Лжи нельзя выиграть, — начал Эйлос. — Оставь человека с нами, мы защитим его.

— Нет, — не согласилась я. — Здесь рядом отряд даройо, который только и ждет, пока я уйду.

Упрямая складка пролегла между бровей. Лед опять напомнил о себе, вгрызаясь в тело. Деймор кашлянул, торопя нас, но я не обращала внимания на штучки Лорда.

— Ну, тогда ты смело можешь сказать, что я твой раб, — пожал плечами бродяга, усмехнувшись в бородку. — Мне все равно, кем называться. Хоть Мариссой из «Пьяной Волчицы».

— Не лишено смысла, — одобрительно хмыкнула я. — Но они потребуют доказательств, которые мы представить не сумеем. Не стоит тратить время на бестолковые идеи.

Братья переглянулись.

— А почему бы и нет? — спросил Тарен. — Пусть сделает, что они потребуют. Он же…

— Это не обсуждается, — отрезала я.

Глаза Рика снова потеплели, хотя о причинах этого я могла лишь догадываться. Деймор все-таки повернулся, бесстыже ерзая взглядом и сохраняя на лице сладковато-мерзостное выражение, которое мне хотелось исправить своим серпом.

— Что ж, значит, скучать опять не придется, — хмыкнул Рик. — А что будет, когда мы проиграем?

— Мы не проиграем, — уверенно сказала я, направляясь к Лорду Деймору, который нетерпеливо вращал кольцо.

— Тогда… — человек сложил пальцы в незнакомом мне знаке и прикоснулся к правому плечу.

— Что это значит? — спросила я, не замечая покашливаний Деймора.

— Просто пожелание удачи, — пожал плечами Рик, поправил сумку, и мы вернулись к послу Лордов Лжи.

Братья остались рядом, не решаясь мне перечить. Деймор больше не пытался впечатлить меня медоточивыми речами, смешанными с ядом, — видно, удар по лицу пошел ему на пользу. Он вывел нас к площади Колеса Времен, но я отказалась ее пересекать, чувствуя ловушку — натянутые нити заклятий, ждущие жертву. Братья шли след в след за мной, но не появлялись, оставаясь в тенях. Встречные члены клана провожали меня любопытными взглядами, рассматривая синюю руку, шрамы и черные крылья на спине. Запах углей, исходящий от меня, стал сильнее.

— Человек — мой спутник, — подытожила я, обходя стороной слабо светящиеся статуи-спицы Колеса.

— Я не слеп, — недовольно дернул плечом Деймор. — У рабов вряд ли станут спрашивать совета. Неслыханное дело.

Я только выгнула бровь. Впрочем, если бы я увидела рядом с даройо человека, который ведет себя так несдержанно, как Рик, мое удивление было бы несоизмеримо больше, чем недоумение Лорда. В голове уже появлялись фантазии по поводу его смерти, и постепенно я начинала видеть гибель Ал'эра; ритм, толчки крови, складывающиеся в мелодию мести, звучали внутри. Сила Колеса Времен гудела, как осиный рой.

Лорд подвел нас к одному из игорных домов и пригласил войти неподражаемым жестом, в котором позволил себе выразить немного обиды. Не знаю, как это у них получалось. Даже открыть дверь они умели так, что ты чувствовал, будто тебя пытаются оскорбить. Если Дети Лезвия в любой ситуации старались сохранить достоинство и спокойствие внутри, то Лорды Лжи пытались оставить видимость того и другого. И, надо сказать, преуспевали в этом. Только мерцающий внутри мерзкий огонек отражал действительную суть клана обманщиков.

Маленький воришка, пользуясь заклятьем невидимости, попытался стащить мой серп, и я сломала ему руку. У него почти получилось, как любят говорить люди.

— Аааа! — завопил он, став видимым, но Деймор отпихнул его, не отвлекаясь на неудачу собрата.

С площади за нами следили многие пары глаз — Ал'эр не был пустынным, в каждом здании что-то происходило, вокруг кипела жизнь. Рик задумчиво посмотрел на воришку, который отполз подальше и теперь сидел, тихо подвывая. Самообладания у подмастерья ни на грош. Подошли где-то задержавшиеся братья, и тогда незадачливого грабителя сразу как ветром сдуло. Капюшоны их были накинуты, плащи развевались при каждом движении, а темные глаза хитро поглядывали из-под наброшенной ткани. Мне нравилось смотреть на них. Алая птица Тагота развернула кровавые крылья на черных плащах, напоминая жителям о том, что в город вошли неприятности, — ведь мой отец здесь уже побывал, оставляя за собой идеально выпотрошенные трупы.

Деймор, по моему знаку, спустился по лестнице первым, затем пошла я с Риком, а спину прикрыли братья. Маленькая дверь захлопнулась, пропустив нас в заведение, где царили карты, кости, ставки и правила, которые постоянно нарушались, а карточные мошенники чувствовали себя как дома. Игорный зал был красив, взгляд ласкало темное дерево, полумрак разгонялся лампами или свечами — как кому нравилось; здесь велась тихая беседа, за которой переставлялись фигуры, кидались на стол веера карт или шли другие, не знакомые мне игры.

— Мне нравится это место, — заявил Рик, увидев кувшин с вином, а я перехватила запястье еще одного любителя приключений, который едва не завладел мечом человека.

Убивать я его не стала — очередной глупец, которому нужно учиться, — просто врезала как следует. Бродяга изумился и одобрительно кивнул, не прекращая идти к кувшину. Братья бесшумно двигались между стульями и столами, но игроки все равно уставились на нас, бросив свои занятия. Деймор махнул рукой — и они поднялись, освобождая места и отправляясь к выходу. Скоро зал оказался пуст, и Лорд предложил сесть, извлекая из кармана колоду карт.

— Желаете что-нибудь выпить? — тоном гостеприимного, но очень занятого хозяина поинтересовался Деймор.

Я чуть вздрогнула от холода, который проколол плечо, и отмахнулась, опередив Рика:

— Нет. Не стоит усугублять наше незавидное положение поганым зельем.

— А я, пожалуй, выпью, — поудобнее устроился Лорд, позвав слугу.

Я села, Рик опустился рядом, а Эйлос и Тарен остались стоять сзади, наблюдая за ходом беседы. Карты порхали в руках Лорда, словно стайка разноцветных бабочек. Человек провожал их взглядом, словно стараясь запомнить трюк, но потом ему надоело, и он просто откинулся на спинку стула, вытянув усталые ноги. Никакого уважения или трепета он не выказывал, хотя обычно людей впечатляет властность и умение владеть собой, присущие Лордам Лжи. Я стала вслушиваться в тихое шуршание карт, но боль в плече отвлекала. Она приходила вместе с волной безысходного отчаяния, которое сначала казалось прошлым воспоминанием, погребенным под впечатлениями настоящего, а потом вырастало гигантской стеной, удручая и лишая равновесия.

— Кто из вас будет играть? — поднял глаза Деймор, немного ослабив воротник, сдавивший шею.

Я прикидывала, как можно убить его колодой карт, глядя на их полет от одной ладони к другой. Думаю, легко смогла бы проделать такой фокус даже без магии. Я протянула руку, перехватила в полете яркие бумажные прямоугольники и отправила их назад. Лорд был впечатлен.

— Три партии. Три победы или поражения, — продолжал Деймор, прекратив мешать карты и пытаться удивить меня нехитрыми умениями. — Некоторые говорят, что мы бесчестны, но это не так. Если бы это было правдой, мы бы играли всего один раз, разве нет?

Братья нетерпеливо шевельнулись, предлагая мне прикончить его на месте.

— Просто тянете время, — поморщилась я. — Иллюзия выбора. Иллюзия свободы. Иллюзия возможности выиграть.

Рик положил ладони на стол, говоря о том, что согласен на партию. Мне не было причин ему мешать — все равно оставалось еще две возможности попробовать силы. В случае чего я могу постараться исправить положение, потому что в его победе я очень и очень сомневалась. Каждый клан хотел получить как можно больше от этой истории: Чарующие — понаблюдать, преступлю ли я законы, Лорды Лжи — обмануть и привести к гибели, а Дети Лезвия, которые считали меня предателем, — попытаться убить. Поэтому я могла не торопиться и не волноваться — все они рано или поздно окажутся рядом.

— Слушай, Ра… — вдруг повернулся Рик, подбирая со стола карты, которые раздал Деймор. — А почему тебя называют Кровавым Пламенем?

— Увидишь, — пообещала я, впервые за этот вечер почувствовав глубокое удовлетворение.

* * *

Нет никакой возможности выиграть у Лордов Лжи, руководствуясь логикой или пытаясь что-то просчитать. Они излучают уверенность, когда ее нет, подкидывают ложные зацепки, и даже едва заметные колебания соперника, по которым ориентируется игрок, великолепно ими контролируются. Они ведут по неверному пути, это их сущность. Любой, даже самый бесчестный человек имеет особый строй мыслей, некую линию, вдоль которой он движется. Лорды Лжи не только могут повернуть это движение вспять, сделать белое черным и наоборот, но и способны так прихотливо переплетать одно с другим, что ложь органично дополняет истину, полностью изменяя смысл. У них нет табу, их правила — отсутствие правил, хотя некоторые ограничители все-таки остаются.

Они загадывают загадки, а ты следуешь за ними, опираясь на иллюзорные предположения, которыми они управляют. Деймор снисходительно смотрел на карты, словно они были нерадивыми слугами, которые не натерли пол так, как это должно было быть исполнено. Привлекательный мужчина, которого украшала сосредоточенность. Плечо опять похолодело, его словно прокололо ледяной иглой, и я плотно сжала губы, следя за болью, которая возникала, проскальзывала колючей тварью, а потом снова скрывалась. Мне было интересно, будет ли Лорд прямолинейно мошенничать, наблюдая за его движениями. Он звучал странным клубком самых разных мелодий, выделить одну среди которых было трудно. Рик хмурился над картами, совершая не самые плохие ходы, Лорд блефовал.

— Армия Ал'эра уже готова к бою, — бросил Деймор, намереваясь отвлечь меня, что у него превосходно получилось — никогда не слышала об армии города Лордов Лжи.

Плечо свело, оно начало пульсировать мелкими толчками, распространяя холод по всему телу. Я сдержалась, мышцы свело судорогой, и Рик посмотрел на меня, отвлекаясь от карт. Упустив руки Мастера Игры из вида, я могла не заметить обмана, подмены карт или легкого заклинания, которого вполне достаточно, чтобы повернуть ход игры.

— У Ал'эра нет армии, — отвергла его слова я, а Деймор достал туза, изображающего впившегося в пухлое сердце змея, и свел этим на нет все измышления Рика, который проводил сложную — по меркам людей — комбинацию.

Мне показалось, что нарисованный змей впился в мое сердце, терзая его холодными, покрытыми инеем клыками. Хотелось взвыть. Меня начало трясти.

— Складывается такое ощущение, что ты не играл честно, Лорд, — произнесла я. — Слишком быстро.

— Твой друг упустил первый шанс, — почти смиренно сказал Лорд, собирая карты, брошенные Риком. — Что же касается армии Ал'эра, то не могли же Серые Боги оставить нас без защиты. Они хорошо все продумали.

— Настолько же хорошо, насколько ты подменил карту? — подняла бровь я, вспоминая движение, замеченное краем глаза, — высокий профессионализм.

— Еще лучше, — улыбнулся Деймор. — Думаю, тебе стоит уйти прямо сейчас. Потому что после окончания игры вам придется туго.

Боль отпустила, и я облегченно вздохнула. Братья беспокойно пошевелились, но ничего не сказали, вскоре приняв прежние позы. Лорд остановил взгляд на вспухшем синем плече и покачал головой:

— Твоя рана тебя беспокоит?

— Ничуть, — отмела показную заботу я. — Итак, армия Ал'эра… Думаю, нам стоит поиграть в другую игру, Лорд. Все-таки я не человек и не слабовольный воришка, которого ты можешь беспечно надувать.

Деймор ответил заинтересованным взглядом — как и любой Лорд Лжи, он всегда искал новые пути для применения имеющегося мастерства. Рик сложил руки на груди, не спеша трогать карты.

— В этой игре нет риска для тебя, — продолжила я. — А каков интерес играть, если заранее известен результат? Низкопробное развлечение.

— Ты права, — вдруг признался Лорд, отпив из бокала. — Все это дешевка. Я Мастер Игры, это верно, но карты не дают абсолютно никакого простора для самовыражения. Можешь выбрать что-нибудь другое.

Изменение в нем было удивительно — из небрежно-вежливого дипломата Деймор превратился в увлеченного собеседника. Теплая темнота игорного дома качала в своих ладонях, но я слышала гудение накапливающейся мощи Колеса Времен, звяканье оружия даройо неподалеку и еще целый ряд странных, не понятных мне звуков. Уровень, на который я поднялась в ходе приключений, позволял чувствовать город иначе — раньше я не ощущала легких переливов мыслей Лордов Лжи, они были скрыты для меня, теперь же Ал'эр казался более понятным, более живым и более… полным. Рик не понимал так, как представляла это я, с чем нам пришлось столкнуться, но в глазах мужчины читались настороженность и готовность сорваться прочь в любой момент. Братья просто ждали, невозмутимо и непоколебимо.

— Мне интересно узнать, что происходит, — пожала здоровым плечом я. — А тебе — проявить свои таланты. Я буду задавать вопрос, ты — давать ответ. Моя задача — распознать правду. Если я ошибусь, это и будет проигрышем.

— Столь же красиво, сколь просто, — усмехнулся Деймор. — Но не думаю, что тебе повезет больше, чем в карты. Я даже дам тебе еще один шанс. Снова три попытки.

— Ты справедлив, — он начинал мне нравиться, насколько может нравиться кому-то Лорд Лжи. — Превосходно. Еще мне бы хотелось получить две кружки горячей куавы для меня и моего спутника.

Деймор засмеялся, щелкнув пальцами и, кажется, забыл удар по лицу; шустрая служанка принесла требуемое на широком подносе. Рик отхлебнул напитка, усевшись поудобнее, но одна из его ладоней лежала на рукояти меча Тагота.

— Сначала мне хотелось бы попросить об одном одолжении, Ра, — дружелюбно сказал Деймор, ожидающий предстоящего поединка. — Пообещай, что когда мы закончим, ты не убьешь меня.

Лорд был не глуп, и я пообещала, что не стану выпускать ему кишки прямо на игральном столе посреди разбросанных карт, как намеревалась. Проницательная сволочь. Я выпила куавы, и мы приступили. Черно-красное одеяние Деймора напоминало мне о фамильном гербе, но высокомерное лицо над узким воротником мало чем походило на суровый лик Тагота. Безукоризненно вежливый. Мастер Игры. Куава была сварена неплохо, поэтому я позволила ей скользнуть в холодеющее тело, вступая в борьбу с чарами Делла Мор. Горячий поток напитка шершаво вливался внутрь, оживляя и взбадривая.

— Ты знаешь что-нибудь о Лабиринте Ариоха? — сразу же спросила я, не желая тратить время на долгие церемонии.

Деймор задумался, пытаясь вспомнить. Черты его лица подвижно изображали старательность, а затем — недоумение. Он пожал плечами, и звучал Лорд при этом так прямолинейно и ясно, что у меня не осталось сомнений. Не было ни одной тени, которая помешала бы мне распознать его мысли.

— Нет, — ответил Лорд Лжи. — Вероятно, это какой-то алтарь Детей Лезвия, знания о котором хранятся в тайне?

Ледяная птица вновь зашевелилась, мешая мне сосредоточиться. Проникать в музыку намеков, движений, мимики Деймора было очень увлекательно, но лед терзал меня неровными краями. Я поморщилась, зашевелив плечом.

— Думаю, ты не врешь, — сказала я, и Лорд развел руками.

— Ошибаешься, — усмехнулся он. — Ты слишком доверчива, Ра. Лабиринт Ариоха — это место, расположенное в центре ваших земель, древняя обитель лорда Хаоса. Можно сказать, древний алтарь. Серые Боги служили ему, он же и дал им слишком много силы, от которой колдуны рехнулись, — охотно объяснял Деймор, сцепив длинные пальцы. — Все мы — пешки на доске у Ариоха. Но никто не знает, как войти в Лабиринт. По крайней мере, нам не удавалось, — закончил Лорд, дотянувшись до карт и начав их неторопливо перемешивать.

— Откуда я могу быть уверена, что ты не лжешь теперь? — рассердилась я, разминая плечо.

— Таковы правила. Ты же сама сказала, что без риска игра скупа и неинтересна. Я согласен.

Боль отступила вместе с отчаянием и ненавистью к своей бесполезности, которую поднимали взмахи крыльев птицы-льда. Я посмотрела на Рика, и он опустил кружку, которую держал у губ, не понимая послания. Есть вещи, про которые нельзя сказать. Ни наедине, никак. Можно только процарапать их ногтями на столе, показать, собрав крошки неуловимо-обеспокоенным жестом, украсив плоть символами Алфавита. Деймор хрустнул пальцами, ожидая следующего вопроса.

— Кто подготовил ловушку и использовал Колесо Времен? — спросила я, закрывая глаза и настраиваясь на Лорда: он набрасывал покровы, а я их срывала. — Не знаю ни одного из сильных магов Лордов Лжи, которые способны на такое.

— Правильный вопрос, — отметил Деймор. — Тебе еще придется с ней разобраться, если ты хочешь попасть в Иглу. Тут ответить легко — ее сделал Сэтр, хотя самого его ты в Ал'эре не найдешь. Адепт Детей Лезвия не хочет марать руки о предателя, предоставляя магии сделать дело за него. Ну, и, конечно, отряду даройо, который ты наверняка почувствовала.

Кое-что могло быть ложью, а что-то — правдой. Он не отвечал кратко, чтобы нельзя было уловить, как дрогнут его зрачки или шевельнется мускул, разрывая мелодию уверенности. Он сплетал одно с другим. Плечо обожгло, словно кто-то прижал раскаленный металл, — приступы становились все сильнее. Мне хотелось убить кого-нибудь, чтобы избавиться от этого отчаяния и невыносимой скорби. Ледяной клюв птицы Делла Мор меня разрушал. Эйлос положил руку на больное плечо, и я вздрогнула от боли, скидывая ладонь брата. Глаза потемнели, наполняясь ядом. Деймор улыбался, ожидая ответа. Совершенное орудие обмана. Все оказалось гораздо сложнее, чем я думала.

— Ты веришь мне? — я скорее прочитала по губам, чем услышала.

Морозные шипы вонзались в плоть, и каждый из них был покрыт веером лезвий, которые резали и кололи огрызками холодной стали. Даже на Обучении мне не приходилось испытывать подобную боль. Делла Мор… Проклятая Дева-Мститель, лишенная глаз. Интересно, какого они были цвета?… Я пыталась отрешиться от боли, но она не была монотонной, к ней никак нельзя было привыкнуть или оттолкнуть ее, сосредоточившись на чем-то другом. Весь спектр страданий, усугубленный ощущением тоски, несчастья, безысходности. Рик поймал выскользнувшую из пальцев кружку.

— Ра?

— Ты мне веришь? — повторил Деймор, не обращая внимания на то, что по моему телу пробегают волны дрожи.

— Нет, — почти крикнула я. — Я тебе не верю. Я не верю тебе потому, что Сэтр предпочел бы убить меня лично. Это повысило бы его авторитет среди Детей Лезвия, которые уже разделились перед лицом войны с Беаром, затеянной этим предателем.

Братья поддержали меня, чтобы я не упала со стула, а Деймор сжал губы.

— Что ж, ловушку действительно установил не Сэтр, — признал Лорд Лжи, и я пошевелилась, ощущая, как боль снова отступила. — Он занят тем, что расхлебывает кашу, которую ты заварила, пытается увязать свои действия и Заповеди. Рядом с ним уже находится Лорд Эсайд, чтобы помочь разъяснить законы так, как следует. Война с Беаром была в наших интересах, как ты уже догадалась, а Сэтр оказался более честолюбив, чем все вы. Мне кажется, это плюс. Никому не нужны ваши проклятые традиции.

Странная периодичность приступов меня настораживала. Случайности в мире происходят крайне редко, у всего есть объяснение. Делла Мор сказала, что оставляет мне подарок… Тогда я думала, что это ирония, но сейчас не так не казалось. Похоже, что мертвая даройо помнила о чести клана, а не просто хотела освободиться. Я отхлебнула куавы, смачивая пересохшее небо и прищурив глаза.

— Сэтр — идеальный правитель, — продолжал Деймор. — Он позволил нам коснуться того, что долгие годы было недостижимым, — ваших законов.

— Так значит, лорд Эсайд коверкает законы Детей Лезвия… — я ощутила волну ярости, которая пылала в районе солнечного сплетения, скатываясь в тугой шар огня. — Вы нарушили договор.

Чашка куавы отлетела прочь — я не могла пить, когда Заповеди подвергались искажению. Брызги взметнулись в разные стороны, превращаясь в горящие угли. Мимо нас по темному полу протянулась ниточка огня, направляемая моей магией. Рик вопросительно взглянул на меня, но, увидев спокойствие, остался на месте. Деймор проследил глазами за огненной линией, которая вырастала в высоту, ограждая нас от остального зала.

— Сейчас время перемен, Ра, — сказал он, сложив руки на груди. — Лорд Эсайд понял, что является самой важной целью для Лордов Лжи. Обычные правила теперь не действуют.

— Вы собрались надругаться над Заповедями… — я начала понимать, ради чего творились все преступления в Ущелье. — И заставить Детей Лезвия с благоговением выполнять ваши приказы, как это делают люди, думая, что исполняют веления богов. Вы решили поступить с Заповедями так же, как поступаете с книжками смертных…

Впервые я ощутила страх. Страх, что их план может увенчаться успехом.

— Именно, — подтвердил Деймор. — Ранее вы были неуязвимы, Адепт охранял Заповеди, в цепи не было слабого звена, но теперь мы его нашли. Мы получим власть над всеми кланами… — он помедлил. — В ближайшие несколько дней. А самых упрямых ты уже уничтожила.

Мы сидели в круге пламени, которое заслоняло остальной зал. Он был узок, но все-таки позволял сидеть, не обжигаясь. Карты взлетели вверх и рассыпались пеплом.

— Проклятье! — я встала, ударив кулаком по столу, — и по поверхности поползли трещины.

Магическая сила, которую я всегда сдерживала, теперь рвалась наружу. Трещины расширялись, пожирая дерево, а через миг стол развалился, словно деревья от дыхания коней-призраков Делла Мор. Деймор посмотрел на меня удивленными глазами, но продолжил сидеть так же, как и прежде. Огонь взметнулся до потолка, отражаясь в расширенных зрачках. Мимо, спасая жизнь, промчалась служанка. Пламя растекалось по залу широкой волной, слизывая предметы и обращая их в ничто, только круг, внутри которого стояли мы, оставался нетронутым. Рик, предчувствуя схватку, достал меч, а братья исчезли, играя в мечущихся тенях. Они посмеивались, и от их смеха Деймор ежился.

— За тобой последний вопрос, который решит вашу судьбу, — сдержанно сказал Лорд Лжи, сняв кольцо, а затем снова надев его.

— Да неужели? — злобное веселье, смех Серой Леди овладел мной. — Мне кажется, мне уже не нужен визит в Иглу. Но я с удовольствием выиграю у тебя, это будет справедливо.

— Самонадеянно, — возразил Лорд.

— Ничуть, — я сделала Рику знак подняться. — Ты помог мне понять одну вещь. В моей руке дыхание Делла Мор, ее знаменитая птица-лед.

— Значит, ты скоро умрешь, — Деймор тоже поднялся со стула, и я позволила пламени добраться до деревянных обломков.

Огонь гудел, глотая игорный дом. Балки занялись, отовсюду летели искры, окрашенные кровавым, — пламя ярости. Тагот говорил, что этот дар стоит применять лишь тогда, когда другого выхода нет, и мне казалось, что сейчас самое подходящее время. Я слышала, как ниточки багрового зарева тянутся к Колесу Времен, вливаясь в колдовскую мощь ловушки, опутывая площадь огненными линиями, тонким кружевом горящей паутины. Втроем мы стояли посреди небольшого круга, а снаружи бесновался выпущенный на свободу огонь.

— А еще это значит, что я могу отличать правду от лжи, — тихо сказала я. — Плоть Делла Мор помогает мне в этом.

Я рассмеялась, поймав на ладонь несколько искорок и позволяя им разрастись, слиться в тугой шар, полыхающий на бледных пальцах, но не обжигающий своего хозяина. Начали взлетать на воздух бутылки и горшки, брызгая осколками. Я закрыла глаза, отпустив шар, и он взорвался, разнося стену игорного дома на части. Огонь рванулся в открытую дыру, вытекая живой рекой, которая раздробилась на множество маленьких ручейков, ползущих к Колесу Времен. Крыша обвалилась, поднимая целое море искр, но на нас не упало ни одной. С улицы раздались испуганные крики, и они ласкали мое сердце.

— Проклятье! — выдохнул ошеломленный Рик. — Ра, Дэр тебя возьми! Ты настоящий демон…

— Попробуй, — предложил Деймор, в котором заговорила оскорбленная честь. — У тебя есть еще попытка.

Я снисходительно опустила ресницы, подув на ладонь и получив еще один шар, который тихо шумел укрощенным и сжатым пламенем. С площади мчались перепуганные лорды, а ниточки огня связывались в узлы, опутывая Колесо Времен. Занялось несколько колесниц, цветы вспыхивали и корчились от невыносимого жара. Идолы начали потрескивать. Но все это вряд ли могло нанести серьезный урон Ал'эру — скоро маги очнутся и постараются помешать. Главное — успеть до этого момента.

— Вы направили в ловушку всю свою силу или нет? — я подкинула шар, направив в центр площади и поразив не успевшего умчаться бедолагу.

Он запылал, как лист бумаги, своими воплями предупреждая о неприятностях лучше, чем колокола Эр-ту-ара. Рик поморщился. Мертвое тело, окутанное горящим коконом, рухнуло вниз, и огонь расползся по спицам Колеса Времен, проникая в решетку колдовской ловушки.

— Конечно, нет, — мотнул головой Лорд, и холод впился огрызками зубов мне в плечо. — Глупо было бы даже предполагать такое.

— Ты опять пытаешься врать, — засмеялась я. — Вы решили, что уничтожите меня. И отпустили Эсайда к Детям Лезвия, лишив себя самого сильного мага. Интересно, вы не справили по мне заранее погребальный молебен?

— Ты обещала не убивать меня, — Деймор покосился на площадь, которая постепенно наливалась красным.

— Ну конечно, — прошептала я прямо в его ухо, выходя из пылающих останков, и пламя раздвигалось передо мной.

Рик и Деймор выбежали по безопасному коридору, оглядываясь на горящую груду того, что еще недавно было лучшим игорным домом Ал'эра. Огонь тек по трещинам в камне, окружая идолов; тонкие струйки пламени окрашивали площадь в алый цвет, а потом мчались к окружающим Иглу зданиям, как-то вкрадчиво и стремительно. Ловушка пульсировала, поддаваясь огню, который питала ярость. Братья резвились, прыгая через пламя и звеня сталью, — они ждали даройо. Мне нравился план Лордов Лжи — собрать в одном месте столько силы, чтобы я могла ее использовать; я подпрыгнула, переносясь через очаги огня, танцуя со своим созданием. Мне хотелось перевернуться в воздухе, опускаясь на руки, но мертвая длань мешала. Игла безмолвно возвышалась над Колесом Времен, бесстрашно мерцая алмазной пылью. Братья достали луки, встали на колено, — и пускали стрелы в узкие окна башни, из которых выглядывали изумленные Лорды Лжи. Я написала огнем знак «Гибель», и Серая Леди запела в ухо литанию отмщения.

Никогда раньше я не была так близка к тому, чтобы ее увидеть. Даройо никогда не бывают одиноки по-настоящему, ведь они слышат чужой голос, чувствуют движение линий, в них постоянно живет отражение Серой Леди, какая-то часть ее. И в то же время именно поэтому мы особенно отчуждены, отделены от мира — ведь Смерть нельзя любить, ей можно только служить, исполняя Законы. Туман отдергивал обожженные щупальца, обиженно уползая прочь. Мимо промчались перепуганные лошади, из узких улочек, стекавшихся к Колесу Времен, высыпали Лорды Лжи, надеявшиеся помешать мне. Колокола на невидимой отсюда башне надрывались, крича о скорой гибели. Белая поверхность Колеса Времен полыхала теперь багровым, подчиняясь моим хитрым посланцам, я уже почти нащупала связь, которая могла повернуть накопленную мощь туда, куда мне хотелось. Дверь в Иглу распахнулась, выпуская из недр белого гиганта Лордов Лжи. Жаль, что тут не было Эсайда, который, пытаясь осквернить Заповеди, пропускал гибель города. Братья поражали неосторожных жителей, стряхивая капли их крови прямо в пламя. Идолы Колеса Времен обзавелись алыми нимбами.

— Они помешают тебе! — крикнул Деймор, увидев поддержку, но я только улыбнулась, глядя на дождь стремящихся ко мне стрел и поджигая их в полете.

Еще немного времени, совсем чуть-чуть, чтобы использовать чужое оружие…

— Поздно, — тихо шепнула я, и Лорд закричал, когда я раскинула руки, освобождая силу ловушки.

Испещренная прихотливыми письменами башня, самое красивое строение Ущелья — Игла взорвалась, разлетаясь на смертоносные осколки. Я сочиняла симфонию разрушения, безумную импровизацию на тему смерти, и Лорды подыгрывали мне жалобными воплями. Витражи близлежащего храма разбились стеклянными брызгами, и колокола захлебывались, раскалываясь о камень площади. Земля дрожала, стены рушились, погребая под собой лучников и охрану; камни мчались по площади, оставляя за собой кровавый след, давя перепуганные тела… Телеги с соломой, фургоны, палатки расцветали огненными цветами, ржали обезумевшие лошади, загораясь, как факелы, и рассыпаясь пеплом. Невыносимо высокая Игла дрогнула, сломленная еще одним огненным зарядом, словно тонкая палочка, и теперь неумолимо падала на ту сторону города, где находились библиотеки. Хрупкие скорлупки хранилищ с диким грохотом расплющились под огромным телом поверженной башни, смявшей тела не успевших убежать Лордов. Пыль и облако мелких камней взметнулись вверх, а огонь послушно пополз внутрь, проглатывая архивы. Деймор и Рик стояли рядом, не шевелясь, а огромные глыбы скакали вокруг, размазывая все, что встречалось на их пути.

— Мы орудие и рука, — говорил Эйлос, увернувшись от несущейся на него плиты, врезавшейся в остатки храма и взрезавшей его, словно нож распарывает брюхо рыбы; я слышала его голос.

— Те, кто судят, и те, кто казнят, — фигура Тарена терялась среди облаков пыли и рева огня, но я знала, что он рядом.

— Крылья птицы, имя которой Смерть, — сказала я, и эхо хохотнуло, скача по улицам Ал'эра тяжелой глыбой.

— Смерть, — смеялось эхо, впитывая крики умирающих Лордов.

— Смерть, — гудело пламя и грохотали падающие здания.

— Смерть, — тихо повторила я, наблюдая за тем, как даройо пытаются выжить в устроенном мной пекле.

Я тронула Рика за плечо, и мы побежали прочь, отступая от центра начинавшего вспучиваться Колеса Времен. Пыль забивалась в легкие, а мелкие камни норовили впиться в тело. Я словно пропускала сквозь себя все, что скопили Лорды Лжи, меняя это силой своей ярости. Кусок башни пронесся над головой, разрывая воздух с угрожающим свистом, и земля под ним содрогнулась, подбрасывая камень снова. Дети Лезвия бросились за мной, но не успели — площадь выгнулась закованным в плиты животом, заставляя спицы треснуть, а потом разорвалась, разбрызгивая алый огонь во все стороны.

— Ложись! — крикнула я, дергая Рика, и братья схватили меня и его, перенося в тени на краткий миг.

Взрыв был чудовищен. Мы упали на неровный, изуродованный камень Ал'эра, когда волна пламени пролетела мимо, и я вытерла текущую из носа кровь. Уши заложило. Иглы больше не существовало, как не было ни храмов, ни игорных домов, ни хранилищ с летописями. Рядом валялся бледный Деймор, который, судя по всему, успел соорудить защитный кокон, который спас его от взрыва. Пыль, гарь и развалины, над которыми курился дымок. Я обернулась туда, куда умчалось пламя, и увидела горящий лес. Если кто-то и остался жив, то их было немного. Останков даройо не было видно — они просто испарились.

— Смерть, — машинально сказала я, слизывая сажу с губ.

Рик оглядывался по сторонам, стараясь придти в себя. Там, где раньше находилось Колесо Времен, зияла огромная дыра с обгоревшими краями. По позвоночнику бежали мурашки, говорящие мне, что месть свершилась наилучшим образом, я вопреки ожиданиям не ослабела, хотя магией вряд ли смогу пользоваться еще долгое время. Толстый слой сажи лежал на всем, куда падал взгляд. Красивые улицы Ал'эра теперь выглядели как беспорядочное нагромождение осколков камней, над которыми поднимался черный дым, а деревянные постройки оказались стерты с лица земли. Деймор застонал и очнулся, когда я ткнула его носком ботинка. Я еще раз оглядела развалины Иглы, белый камень которой разлетелся на мелкие куски, и усмехнулась. Это было красиво. Алый цветок, который увял, превратившись в черный засохший бутон.

— Что ты сделала?… — заломил руки Лорд Лжи, и мне показалось, что я вижу в его глазах слезы. — Ты уничтожила все… Все…

— Но я не убила тебя, — заметила я, позвав братьев, и Тарен поцеловал меня в шею, излучая удовольствие. — Как и обещала.

Рик сел на вывороченную из земли колонну, вытирая лицо. Ветер приносил запах горящего леса, но за него я не беспокоилась — дриады остановят пламя. Деймор сел и оглянулся на то, что осталось от легендарной Иглы; губы мужчины задрожали, а руки потянулись к изорванному камзолу, доставая небольшой кинжал.

— Лучше бы ты меня убила, — сказал он, окинув взглядом руины Ал'эра, и закололся, смешивая сажу и кровь.

Человек дернулся, пытаясь предотвратить самоубийство Деймора, но не успел. Его глаза снова стали пустыми и обвиняющими, словно очи идолов Колеса Времен, о котором теперь будут рассказывать разве что в легендах. Эхо от взрыва все еще звучало в горах, а туман жадно набросился на горячие камни, оставляя влажные поцелуи. Марево опускалось сверху, скрывая бесстыдно голое мертвое тело Ал'эра. Эйлос развернул меня к себе, и я встретилась с глазами брата, в которых еще бушевали остатки пламени. Тарен усмехнулся, стирая грязь с моей спины.

— Ты лучшая из Детей Лезвия, Ра, — голос Эйлоса немного дрожал, и я знала, что это значит. — Прости, что сомневался в тебе.

— Значит, ты все-таки сомневался… — я провела ладонью по его щеке.

Я не ожидала от Лорда Лжи таких действий, и теперь смотрела на красивое мертвое лицо, не понимая Деймора. Рик встал, неловко споткнувшись, и зашагал прочь. Следы четко отпечатывались на обгоревшем пути.

— Куда ты идешь? — встрепенулась я, отворачиваясь от покорного брата.

— Куда угодно, — огрызнулся он. — Только подальше отсюда… Я не люблю смерть так, как любишь ее ты.

Я отпустила Эйлоса, зачерпывая пальцами горсть сажи и роняя ее черные хлопья на изуродованные камни. Крылья на спине кричали небу, которое не желало дарить полет.

* * *

Месть имеет цену лишь тогда, когда она еще не свершилась, момент наслаждения действием очень краток, а затем приходят мысли о новых задачах и новых дорогах. Я сделала то, что казалось невозможным, но спокойствие и уверенность в душе не воцарились. Отпустив братьев, я шагала по безжизненной пустыне, в которую превратился Ал'эр, — огромная часть знаний, собранных за долгие годы существования Ущелья, была уничтожена вместе с библиотеками, но мне казалось, что Лорды Лжи это заслужили. Я спросила себя, не стоит ли побродить по руинам, отыскать оставшихся в живых и отправить их вслед за Деймором за преступление против Детей Лезвия, но потом передумала. С точки зрения красоты убийства это было бы правильно — идеально очищенная от Лордов Лжи и любых следов их деятельности поверхность; но меня беспокоил человек, который упрямо углублялся в лес, оставляя разрушенный город за спиной.

Лес пострадал несильно — дриады, которые искусно прячутся в его недрах, сумели остановить пламя, почувствовав магическое напряжение. Говорят, Тагот как-то поймал юную дриаду… Я отогнала мысли о поимке жительниц леса, оставив это на будущее, и остановила Рика, который шел вперед, не задаваясь вопросом, куда же, собственно говоря, он направляется. Что-то в нем сломалось, он стал звучать иначе, хотя я не знала, чем это грозит. Мне не было понятно, почему он не в состоянии оценить красоту гибели Ал'эра или самоубийства гордого Мастера Игры. Честно говоря, этот последний штрих придавал победе особый оттенок. Когда я буду убивать Эсайда, я расскажу ему о происшедшем.

— И куда мы пойдем теперь? — устало спросил он, садясь на упавшее дерево.

— Я должна остановить Сэтра, не дать ему напасть на Беар, — нахмурилась я. — Наказать Лорда Лжи, посмевшего нарушить закон. И наконец-то убить Адепта, — мне нравилось, как это звучало.

— Знаешь, иногда мне наплевать на Белый Город. Пусть его хоть с землей сровняют, — без энтузиазма поднял недовольные глаза Рик. — Мне хочется убраться из Ущелья и забыть обо всем, что здесь происходило. Я устал от демонов. И от тебя устал…

— Я тоже устала, — призналась я.

Глядя на пушистый мох, впитывающий в себя туман, нельзя было и предположить, что всего в нескольких десятках шагов отсюда тянулась выжженная пустошь. Плечо снова дало о себе знать, пропуская лед все дальше. Рик больше не улыбался — хмурый, обожженный, равнодушный; покрытые мелкими царапинами ладони спокойно лежали на коленях.

— Ты только что стерла с лица земли целый город, — вдруг начал он. — И что ты чувствуешь?

Я протерла ботинки вырванной горстью мха, избавляя их от слоя сажи.

— Триумф. Я ощущаю триумф. Удовлетворение, — пыталась точно охарактеризовать свои ощущения я. — Мой долг выполнен, и вместе с отмщением, которое долго откладывалось, пришла уверенность. Я сделала то, чего никто еще не делал. Теперь я герой, как и мой отец.

— Вы все сумасшедшие… — сказал Рик скорее для себя, чем мне. — Тебе не кажется, что воздаяние не соответствовало проступку, за который ты мстила? На тебя всего лишь напал жалкий отряд.

— Ты не понимаешь, человек, — отмахнулась я, выбросив грязный мох. — Отряд — это лишь начало. Это деталь плана по разрушению нашего клана. Лорды Лжи подтолкнули Адепта к предательству… — я замолчала на некоторое время. — Но самое страшное — они сделали так, что я тоже стала частью их плана. Это невыносимое оскорбление. Это проступок, который стоил того, чтобы вырезать всех оставшихся и запалить тела, описав вокруг знак «Месть» их кровью. Жаль, что я этого не сделала.

Рик посмотрел на испачканный пучок мха, а потом поднял глаза, встретившись с моими. Лес умолк, только вдалеке, со стороны Ал'эра доносилась чья-то песня-плач, взлетающая в кристальной чистоте тишины.

— Почему ты этого не сделала? — спросил человек с прямотой, которая после разговоров с Лордом Лжи резала слух.

Я помедлила с ответом, отыскивая правильные слова. Деревья тихо дышали зелеными кронами, но вниз ветер не спускался. Малейшее сомнение обесценивает победу, и я разозлилась на проклятого бродягу.

— Я думал, что у тебя есть цель, которой нет у меня. Ты казалась слишком самоуверенной, но прямой… настоящей, — заговорил Рик, не дождавшись отклика. — Ты демон, Ра. Те, кто хотели оградить людей от вас, были правы. Как и Серые Боги, которые запрещают отношения с презренными смертными, — он насмешливо скопировал тон даройо, — для Детей Лезвия. Вы просто игрушки, придуманные сумасшедшими для развлечения. И ваши пути — такие же ненастоящие, как все, что находится здесь.

Я достала серп:

— Если ты будешь продолжать, я тебя убью.

— Не сомневаюсь, — с вызовом усмехнулся человек. — Для тебя это несложно.

Я качнула головой и вложила серп обратно, морщась от боли в занывшем плече, от захлестнувшего холода.

— Если из нас двоих кто-то не в себе, то это ты, — возразила я, удивляясь своей терпимости. — Я не очень хорошо знаю людей, но падение Иглы — это не та картина, которую ты можешь видеть каждый день.

Рик хотел сказать что-то оскорбительное, но я перебила его:

— Я знаю, что ты ненавидишь Детей Лезвия, но ты видел больше, чем остальные люди. Если ты сможешь мне объяснить, в чем моя ошибка, я выслушаю тебя.

— Дэр! — выругался человек. — Это тоже один из поступков, которые раньше никто не совершал?

Я поджала ноги, устраиваясь поудобнее и понимая, что мне необходим отдых. Ледяная птица стучала во врата Смерти, прося, чтобы меня впустили. Братья отреагировали на очередной всплеск тоски, посылая плохо различимые слова, которые должны были успокоить меня. Я закрыла глаза, слушая, что происходит вокруг, пытаясь найти выход, который не причинял бы непривычной боли. Ощущение триумфа куда-то испарилось, оставив только привкус печали и пустоты. Даройо стало еще меньше, чем прежде. Рик говорил, обвинял меня, ругался, но я воспринимала только перекаты его голоса. В одно мгновение мне показалось, что я вижу покров теней, в котором перемещались братья, — скулы Эйлоса, движения их тел, странный узор тьмы, но ощущение было очень кратким. Вызвать Сэтра на бой с бездействующей рукой — рискованный поступок, который вряд ли можно одобрить.

— Ты будешь учить меня? — спросила я, уставая от непонятных обвинений.

— Нет… — голос размывался, потом собирался вновь, отражаясь от стен призрачной реальности.

— Но ты ведь считаешь, что вправе поучать меня, — не открывая глаз, потому что и без того знала, как Рик смотрит сейчас, я усмехнулась, погружаясь в переливы боли. — Есть ритуал принятия ответственности. После него я стану слушать все, что ты говоришь. Я постараюсь быть покорной.

Голос стелился мягкой тканью, но бродяга скомкал ее одним движением.

— Ты издеваешься надо мной? — поморщился человек. — Я не могу этого сделать, Ра. Я не готов наставлять демона.

— Тогда просто заткнись, — предложила я, поднимаясь и продолжая путь.

Я собиралась добраться до ближайшей Точки, а потом переместиться к Алому Призраку, чтобы отдохнуть и приготовиться к решающему броску. Рик неохотно тащился сзади, но больше не пытался меня обличить в жестокости или каком-то ином человеческом грехе. Похоже, ему было все равно, и это равнодушие меня ранило. Холод выстрелил вдоль тела, скользнув сбоку, зазмеился по бедру, сначала исчез, словно всего лишь пытался напугать, но потом возвратился, закрепляясь насовсем. Я дотронулась до бока здоровой рукой, ощущая, как кожа покрывается невидимым инеем, который таял на пальцах. В груди начало колоть.

Раньше мне не приходилось получать такие сильные повреждения. Рука висела бесполезным грузом и билась о бедро. Еще немного — и я начну хромать, словно старик, который просил подаяние около главной площади Беара. Никто не выживал после встречи с Делла Мор, поэтому совета спросить было не у кого. Я переступила через замшелый ствол и подумала о том, что смерть в битве с Адептом-предателем все-таки предпочтительнее гибели от паралича. Если я сумею доползти до Цитадели Стали, так оно и произойдет.

Ближайшая Точка находилась у ворот Ал'эра, но мы уже отдалились от нее, и возвращаться не имело смысла. Я шагала вперед, стиснув зубы и читая про себя литанию Смерти. Странно, что из всех смертей, которые существуют, мне выпадает такая — бессмысленная, медленная, мучительная, но в то же время я гордилась, что перед тем, как встретиться с Серой Леди, мне придется вытерпеть настолько сильную боль. Я буду готова вызвать ее. Рик шел сзади, не замечая перемен; просить человека о помощи я считала ниже своего достоинства. Волна холода снова достигла бедра, и я споткнулась, хрустнув веткой.

— Ра? — поднял голову человек, но я отмахнулась, продолжив идти.

Лед Делла Мор не останавливался, коварно подбирался к бедру, поражая маленькими молниями, заставляя плоть умирать. Я ударилась отнявшейся рукой о ствол, но заметила это только тогда, когда она отскочила обратно, шлепнув по штанам. Во рту пересохло.

Братья тревожно шевелились в тенях, но не смели появиться без зова, впечатленные и пристыженные моей битвой у Иглы. Больше у них не оставалось ни сомнения, ни капли упрямства или непокорности, — они звучали ровной мелодией служения. Мешочки у пояса вдруг стали очень тяжелыми. Мне захотелось раскидать инструменты Тейза, бросить лэр, и даже серпы, вес которых всегда меня успокаивал, в этот раз тяготили меня. Но я обуздала позорный порыв, продолжая путь. Хуже всего была тоска… Она не знала преград, и ничто не могло ее остановить, она пролетала сквозь меня, словно стрела, рвущая шелк. Она пела невыносимую песню, от которой хотелось скрести ногтями землю, мешала сосредоточиться, сбивая ритм литании. Скорбь Делла Мор, которой Дева-Мститель так щедро со мной поделилась.

— Вот дрянь, — сказала я себе под нос, но Рик услышал и подошел ближе.

От него пахло теплой кожей куртки и немного — мужским потом и гарью Ал'эра.

— Лед? — спросил он, но не стал ждать ответа, бросив взгляд на распространяющуюся по телу синеву.

— Да, — ответила я, и в этот момент когти ледяной птицы впились в бедро. — Но так и должно быть.

Холод беспрепятственно разливался все дальше, завоевывая теплую плоть. Рик протянул руку, дотрагиваясь до мертвеющей кожи на бедре, выступающем из узких штанов, и тоже почувствовал ледяное дыхание Делла Мор, текущее внутри.

— Ты умираешь… — тихо проговорил он.

— Конечно, я умираю, — возмутилась я. — Но это нам не мешает.

Он не очень-то мне поверил, но возражать не стал.

— Ты можешь идти? — нахмурил брови Рик.

— Могу, — сухо ответила я, отворачиваясь и продолжая путь. — Главное — добраться до Точки, в Алом Призраке я придумаю, что делать.

Не хватало еще принимать помощь от человека, особенно после того, как я только что вошла в историю клана. Рука бессильно скользнула по стволу, обдирая кожу. Туман свивался в ногах, пытаясь поймать в силки и оставить навечно подпирать взмывающие вверх темные стволы, но я уверенно разрывала пелену, направляясь к дороге. Сэтр должен был увидеть гибель своих союзников и предпринять что-то в ответ, дурные предчувствия не оставляли меня. Я очень устала после разрушения Ал'эра, к тому же меня ослабляла ледяная стрела Делла Мор, но около Цитадели Стали что-то происходило, гармония Ущелья была нарушена.

— Дэр! — Рик не сумел увернуться от ветки, хлестнувшей его по лицу.

Я резко повернулась, услышав посторонний звук, но это оказался всего лишь боевой сокол. Он опустился на плечо и впился в кожу когтями, оставляя неприятные следы.

— Почтовый голубь? — с досадой вытер лицо от мокрой трухи Рик.

Я сняла сокола здоровой рукой и оторвала записку, не ожидая ничего хорошего. Ничего хорошего там и не было.

— Проклятье! — посланник взмыл вверх, словно выпущенный из пращи камень, а потом вернулся, изо всех сил врезавшись в лежащий рядом ствол и упав безжизненной тушкой. — Мы должны немедленно отправиться в Цитадель Стали.

— Что с ним? — удивился мужчина.

— Спутник не может жить без своего хозяина, — объяснила я, прибавив ход. — А хозяин этого сокола уже мертв.

Я выпустила записку из рук, и она упала на мокрый мох, пропитываясь дыханием тумана. Следующим шагом я впечатала ее в землю, думая о том, сколько же Детей Лезвия осталось. Джей погиб. Все, кто выступили против Адепта, были уничтожены. Я поморщилась от снова настигшей меня боли, но в этот раз она отступила перед яростью, которую я испытывала. Я огляделась в поисках подходящего деревца, чтобы сделать костыль, и встретилась с подозрительным взглядом Рика.

— Я пойду в Цитадель, — ответила я на незаданный вопрос. — Я не могу трусливо ждать и придумывать противоядие в то время, когда предатель расправляется с последними Детьми Лезвия.

— Ты сама внесла в это посильную лепту, — не удержался от насмешки Рик. — Сколько вас осталось?

— Не знаю, — пожала плечами я. — В худшем случае, никого кроме Сэтра.

— Будешь драться с Адептом с костылем под мышкой?

— Лучше умереть в бою, чем прятаться, — отрезала я. — Не думаю, что он сохранил всю свою силу.

— Это похоже на самоубийство сокола. Никакой стратегии. Слепое следование законам, — начал возражать Рик, выбираясь из кустов на камень пустого тракта.

— Я дам тебе запас провизии и воды, и братья перенесут тебя к вратам Ущелья. Оттуда можешь идти, куда пожелаешь, — сказала я, призывая Эйлоса и Тарена. — Свидетель мне больше не нужен. Долг перед тобой полностью выполнен. А советы и поучения мне ужасно надоели, так что ты свободен.

— Неужели? — недоверчиво замер Рик и замолчал.

Со стороны Траэрна донесся отдаленный гул, а потом в небо начали взмывать огненные фонтаны, один за другим. Это взрывались замки убитых Детей Лезвия, разлетаясь бесполезной грудой камней. Словно шаги смерти, тяжело отдающиеся эхом в чаше Ущелья. Мы стояли, потерявшись в лесу, а зарево расползалось по небу и окрашивало вечный туман красным.

— Да, — сказала я. — Мне незачем ждать, к тому же на это нет времени — лед Делла Мор продвигается все дальше. Теперь это только мое дело.

Темные силуэты клыков Ущелья Раздоров, на вершинах которых догорали руины, отбрасывали зловещие блики на листву, и я поежилась от пробежавшего по телу холодка. Ветер принес с собой пепел, и привычный запах почему-то был мне неприятен. Я дошла до Точки, радуясь, что костыль еще не нужен мне в полную силу, но нога медленно немела. Рик проследил за сорванным с дерева листом, который увлек за собой ветер, а потом достал меч.

— Оставь его себе, — покачала головой я.

— Нет. Я не собираюсь никуда возвращаться.

Эйлос и Тарен остановились друг напротив друга и рассыпались серой горкой пепла, уходя обратно в тени.

— По крайней мере, сейчас, — уточнил Рик. — Даже если я дойду до города, там меня дожидаются демоны. А здесь я могу хоть как-то повлиять на ход событий. Если ты не победишь Сэтра, мне будет вообще некуда идти.

— Что ж, это твое решение, — приняла слова я, стараясь казаться хладнокровной, хотя смелость человека меня задела.

Я была рада, что он остался. Рик встал рядом, держа меч наготове. На лице плясали отблески огня от умирающих замков.

— Тебе может понадобиться помощь, — закончил он.

— Да, — впервые согласилась я. — Мне действительно может понадобиться помощь.

Ледяная хватка яда Делла Мор подбиралась все ближе к груди, сковывая движения. Я закрыла глаза и приказала братьям перенести нас к Цитадели Стали, но не прямо перед зданием, в котором уже много поколений проходил Танец Лезвий, а поодаль, в лесу. Впрочем, если Сэтр еще там, наше появление все равно сразу заметят. Сил на маскирующую магию у меня не оставалось.

Стоило нам оказаться по другую сторону Траэрна, как в нос ударил мокрый запах крови и вонь пожарища, воздух был грязен, наполнен дымом, мелкой пылью от взорвавшихся замков.

— Жди здесь, — сказала я Рику, раздвигая ветви и глядя на то, во что превратилась площадь перед Цитаделью Стали.

— Вряд ли ты сейчас намного сильнее, чем я.

Дерзость человека не знала границ, но он сказал это просто, без насмешки, поэтому я только молча кивнула. Братья, незримые и неслышные, умчались вперед, пересекая оскверненную землю. Ткань мира была нарушена, гармония обернулась диссонансом, и голова начала раскалываться от звуков, которые были похожи на последний вопль рвущихся струн. Рассчитывать здесь на мои способности не приходилось. Я еще ни разу не видела, чтобы Сэтр применял особые умения, и это делало его еще более опасным противником. Нога еще слушалась, хотя с каждым мигом становилось хуже и хуже. Я вышла из-за прикрытия деревьев и медленно направилась к арке. Рик шел рядом, стараясь быть как можно более незаметным, но, конечно, для любого даройо его шаги были звоном колокола.

На скалах рядом с Цитаделью Стали пылал огонь, пожирающий остатки замков. Многие тела были исковерканы, их словно выкручивало перед смертью, рядом застывали лужи кровавой рвоты. Рик побледнел. Оружие валялось рядом, бессильное помочь мертвецам. Понять, кто сражался за, а кто — против Сэтра, было невозможно. Трупы Детей Лезвия устилали путь к дверям Цитадели Стали. Я узнавала многих из них, но не останавливалась, — к чему смотреть и сожалеть о пустых оболочках, растрачивая драгоценное время. Джей, пославший мне сокола, лежал рядом с аркой. Вернее, там лежала его голова. Что случилось с телом, понять было сложно, — оно расплылось в бесформенную груду мяса, небрежно рисующую знак «Память». Интересно, что за оружие способно вытворять такие вещи.

Внезапно за аркой я заметила какое-то движение и сразу же спряталась за камнем, Рик приник к земле, сморщившись от близости растерзанных трупов. Кто бы это ни был, встречаться я ни с кем не торопилась. Над одним из тел склонилась ярко-рыжая голова, и я приняла ее за Хайлар, любимую ученицу Наставника, но глаза обманули. Взгляд упал на мягкий шелк, окутывающий нежное тело, а через миг я уже стояла рядом с Элайо. Она ничего не услышала и не заподозрила, поглощенная своим занятием, — Чарующая разглядывала бледное лицо одной из погибших. Некоторое время она сидела недвижимо. Угол шелкового одеяния испачкался в крови. Крови Кристии.

От изумления я помедлила с ударом, и Элайо обернулась, почувствовав что-то. Никогда я не думала, что увижу Хозяйку Алого Леса мертвой, и теперь смотрела в безмолвное изуродованное лицо, не сразу смиряясь с потерей. В этом было что-то неправильное. Я не чувствовала горя, только недоумение. Мига замешательства хватило, чтобы Элайо завопила во весь рот, взмахнув руками, и помчалась прочь от меня, ловко лавируя между телами. Ее крик поднял бы из постели глухого, его резкий звук вызвал приступ раздражения. Серп вонзился ровно между лопаток наложницы Сэтра. Элайо булькнула и осела на искореженный труп какого-то молодого даройо. Наконец-то.

— Это же Кристия… — узнал человек и начал почти неслышно произносить слова какой-то молитвы.

Красивые миндалевидные глаза Кристии превратились в алые дыры, но руки даже сейчас сжимали топоры, готовясь встретиться с Серой Леди. На всем теле были рваные раны от бича Сэтра. Адепт не просто убил ее, а специально изуродовал, распоров туловище унизанным неровными осколками оружием. Я прикоснулась к холодной ключице Хозяйки Алого Леса чуть влажными от волнения пальцами и поднялась, опираясь на костыль. Дышать из-за поднятой пыли было трудно.

«Ра, Адепт ждет тебя внутри», — я услышала Тарена, но я и без него чувствовала присутствие Сэтра, хотя стоило мне попробовать положиться на звуки мира, как меня оглушала окружающая какофония. Адепт был здесь. Вытащив серп из спины Элайо, я взглянула на Рика, и мы вошли в Цитадель Стали.

Под сводами, обычно находящимися в идеальном порядке, валялись даройо, убитые по правилам Алфавита. Залетевший внутрь пепел падал на застывшие лужи крови, покрывая их темным налетом. В конце зала сидел Сэтр, держа на коленях бич и задумчиво рассматривая оружие, рядом с ним стояло несколько Детей Лезвия, а перед Адептом лежало тело Наставника. Мастер тай-су был побежден жалким предателем. Впрочем, это говорило не в пользу старого мастера. Молодое лицо Адепта не выражало ни удовольствия, ни неудовольствия, но, увидев меня, он оживился.

— Готова спорить, что ты убил его нечестно, — почему-то сказала я, превозмогая нахлынувший холод.

— Конечно, — согласился Сэтр и уставился на человека рядом со мной.

Четыре кинжала полетели в Рика вместо приветствия, но я легко отбила их даже одной рукой. Мэрион и Терновник, неразлучная пара друзей, перешли на сторону Адепта. Шанна, кузнец священной стали, смотрела на меня с презрением. Чем-то она напоминала Кристию, но если хозяйка Алого Леса не заботилась о производимом впечатлении, то Шанна взвешивала каждый шаг. Она тоже была черноволоса, с взлетающими, как крылья птицы, узкими бровями и глазами, в которых всегда пряталось больше, чем она говорила. Шанна выглядела одновременно безмерно женственной и очень замкнутой. Мужской голос Кристии и четкие движения были открытыми, Шанна же походила на змею — красивую, но не способную подарить даже немного тепла.

— Я ожидал увидеть сильного противника, а вижу калеку и смертного, — хмыкнул Адепт, вставая.

Спайд по прозвищу Терновник уже схватился за метательные ножи, собираясь вступить в бой. Он весь покрыт шрамами, которые вырезал тогда, когда у него выдавались трудные времена. Спайд горяч, дерзок, несдержан на язык и вечно жаждет быстрых действий, но он всегда мне нравился. Теперь же Терновник готов был выпустить мне кишки во славу Адепта-Предателя. Я могла понять, почему за Сэтром пошел импульсивный Терновник, но почему это сделал Мэрион, оставалось загадкой. Он выглядит, как юноша, хотя возраст его давно перевалил за сотню. Даройо — знаток древних рукописей, и я знала, что в то время, когда он не был занят выполнением заказа или совершенствованием боевых навыков, Мэрион разбирал старые легенды. Вся мудрость древних была на его стороне, а он стоял рядом с Сэтром и гладил голову своей любимицы — белой твари, щурившей от удовольствия глаза.

— Я вызываю тебя, — слова выпорхнули и заплясали под холодными сводами Цитадели Стали. — Немедленно.

Не успела я завершить ритуальную фразу, как Сэтр уже был рядом. Он двигался так быстро, что я с трудом уследила за его движениями. Я могла бы не оборачиваться и парировать удары по слуху, услышав мелодию его движений, как я поступала раньше, но стоило мне попытаться, как диссонансы ударяли по ушам, лишая возможности мыслить. Все вокруг выло и металось. Братьев не было слышно, но я не хотела вмешивать их в мою последнюю битву. Адепт, похоже, перестал отдавать предпочтение Убийце Зари, хлестнул бичом и оставил на моем плече длинную рваную рану. Он оказался слишком стремителен. Слишком, Дэр его побери. Рик вскрикнул, получив половину удара, — бич прошил нас обоих. Остальные даройо не смели мешать Адепту и только пожирали человека кровожадными взглядами, особенно Ол, Мастер Пыток.

— Пытаешься сосредоточиться, Ра? — Адепт подпрыгнул, заставив меня приникнуть к полу, а потом легко опустился позади.

Сэтр развернул ладонь в моем направлении, улыбаясь, словно любимый брат, и я рухнула на пол. Теперь его оружие стало мне известно. Он разрушал тело, как его разрушает высокочастотное пение Лунной Певицы или вибрации струн лиры легендарного Хагена, Барда-Воина, — Адепт просто рвал хрупкие связи мира мощным потоком силы, направляя ее не структурированным, широким полотном. Излучение захлестнуло нас, и я закричала, но даже крик под воздействием мощи Сэтра разложился на метающиеся под сводами обрывки. Рика отшвырнуло к стене, грохнув о камни, он замотал головой, с трудом приходя в себя, потом туда же кинуло и меня. Я никогда не думала, что настолько завишу от склонности полагаться больше на слух, чем на другие чувства. Адепт сжал ладонь и с любопытством смотрел, как я корчусь, сжимая рукоять серпа в единственной здоровой руке.

— Защищай глаза! — крикнула я Рику, поворачиваясь к Адепту мертвым боком.

— Но хоть какие-то козыри у тебя остались? — нетерпеливо спросил Сэтр, приближаясь, снова нанес удар бичом и отпрыгнул прочь. Он танцевал, возвышаясь над нашим позорным бессилием.

— Да.

Стоило сосредоточиться, как оказывалось, что он вовсе не так быстр. Магия не могла мне помочь — под действием силы Сэтра она была не опаснее простого дуновения, здесь требовалась скорость, которой мне так недоставало. Я села, опираясь на деревце и готовясь совершить бросок. Рик поднял отлетевший в сторону меч под насмешливыми взглядами даройо. Адепт медлил, наблюдая за происходящим со спокойным интересом.

— Я заключил договор с Лордами Лжи, это правда, — произнес Сэтр. — Но ты утаила записку проникшего в твой замок человека еще до того, как договор вступил в силу.

Он не торопился, но и не собирался долго ждать, готовясь нанести последний удар. Даройо молча замерли в углу зала и ждали решения повелителя.

— Держись, — вспомнив ритуал обмена кровью в лесу около Эр-ту-Ара, который так не одобрили братья, я одновременно вспомнила и старый обряд, которым уже много лет никто не пользовался — даройо слишком горды для этого.

Рик ответил непонимающим взглядом, но слова заклятья уже вылетали изо рта, даря половину его силы мне, а моей — ему. У меня не было уверенности, что магия подействует, но почему бы не совершить еще один давно забытый ход, раз все оборачивается против меня? В воздухе Цитадели Стали витало слишком много магии, чтобы ей не воспользоваться.

— Боги… — поморщился Сэтр, словно увидел соитие с животным, а Дети Лезвия схватились за оружие, но было поздно.

Воздух вибрировал, становясь весомым. Глаза человека загорелись лихорадкой боя, мышцы приобретали большую упругость и мощь, а меня накрыла волна облегчения. Оттолкнувшись от пола, я ударила Адепта в бедро, распоров его до самой кости, но потом тяжесть не действующей половины тела подвела — и я бездарно упала вниз, прямо у ног Сэтра. Он с быстротой молнии перехватил руку с серпом и сломал бы ее, как тростинку, если бы не тай-су. Серп отлетел прочь, звякнув об пол, а Адепт стремительно вывернул руку и наступил мне на живот, скалясь в лицо. Рик оказался рядом, полоснув мечом незащищенный бок Адепта, и тому пришлось отпустить меня, разворачиваясь к ставшему слишком прытким человеку. Он действительно был неплохим мечником, потому что теперь быстро парировал удары Сэтра, пытаясь не допустить того до смертельного удара. Часть моей скорости оказалась очень кстати. Я воткнула отвердевшие пальцы в ногу Адепта, надеясь сломать ее, и он врезал по мне мощью разрушения. Волосы стали дыбом, а ткани начали скручиваться и расширяться одновременно, утратив обычный ритм вибраций. Глаза вылезли из орбит, готовясь взорваться. Еще чуть-чуть — и я разлетелась бы мелкими каплями, если бы не уроки Наставника.

Рик прыгнул, отшвыривая меня в сторону от потока силы, тот задел его, но не убил, как сделал бы это с обычным человеком. Я подняла серп — и метнула в Адепта, целясь в сердце. Он пригнулся, уклоняясь, потом снова врезал по нам смертоносной магией.

— Ра, любимица Наставника, — понимающе оскалил зубы Сэтр, сделав передышку. — Посмотрим, у кого хватит сил дольше.

Рик поднял меня на ноги, прикрывая спину. Дар Делла Мор обладал не только отрицательной стороной — он делал меня менее восприимчивой к оружию Сэтра, хотя одновременно превращал в неповоротливую тушу. Я поворачивалась умирающим боком, спасая нас обоих, но долго это продолжаться не могло — Адепт начинал злиться. Его кровь окрасила плиты Цитадели Стали, а такое не прощают. Мы с человеком стояли плечом к плечу в святыне Детей Лезвия, попирая обычные слова о ничтожности смертных.

— Довольно.

От голоса Адепта по коже пробежали мурашки. Он стиснул ладони, отбросив бич, и направил на меня поток разрушительной силы, ускоряясь и приближаясь вплотную. Сэтр откинул Рика в сторону, едва не расплющив его о стену Цитадели, и исполосовал меня острыми кончиками пальцев прежде, чем я успела ответить. Я применила тай-су до того, как он погрузился слишком глубоко, но Сэтр бросил меня на пол, прыгая сверху. Вокруг поднялись клубы пыли и пепла.

Я извивалась, пытаясь найти хоть толику магической мощи, чтобы воспользоваться моментом, — и тут лед Делла Мор охватил горло, мешая дышать, пробегая ледяными иглами по всему телу. Лицо Адепта расплывалось перед глазами, я попыталась переключиться на привычное ощущение звуков битвы, но лишь стала еще более уязвимой. Вокруг метались обрывки мелодий, складывающиеся в убийственный вой.

— Проклятье…

Все отдалилось, размазываясь по стенам Цитадели Стали. Я лежала на полу, одновременно ослепнув и оглохнув, хватая воздух ртом, чувствуя, как все тело немеет, лишая меня возможности сопротивляться. Сэтр взял серп и сломал изогнутое лезвие, словно сталь была соломинкой.

— Дэр…

Огонь отчаянной ярости обжег Адепта, но ее оказалось недостаточно. Я застыла ничего не чувствующим куском мяса, видя, как кожа покрывается инеем Делла Мор. Рик не шевелился. Сэтр выругался, раздирая грязную полоску ткани и кожу на груди в клочья, но я не ощущала боли и искривила губы в усмешке над его усилиями.

— Ты скоро сдохнешь и без помощи со стороны, — он склонился надо мной и достал второй серп, ломая сияющую символами Алфавита сталь. — Наверное, тебе хотелось смерти во славе, но ты ее не получишь. Я вообще не собираюсь убивать тебя.

Сэтр некоторое время разглядывал искаженное злостью лицо, а потом одним четким движением взял обломок серпа за рукоять и вогнал его в мою руку, пригвоздив к полу. Плита раскололась, словно истлевшее дерево. Он выглядел удивительно спокойным, хотя вся правая сторона лица была обожжена последней вспышкой моего огня. Он откинул другую мою безжизненную руку в сторону, сосредоточенно замахиваясь обломком второго серпа. Дышать становилось все труднее. Что-то внутри будто бы лопнуло, не выдерживая натиска.

— Возьмите человека, — не отвлекаясь, приказал он. — Глупо с твоей стороны было притащить его сюда.

— Будь ты проклят! — выплюнула я. — Тарен!

Рука Адепта опустилась, намертво пригвоздив меня к полу Цитадели Стали. Кровь забрызгала невозмутимое лицо Сэтра. Лайн и Терновник легкими шагами прошли мимо меня, поднимая Рика, лица которого не было видно за кровавой пеленой. Братья не появлялись, вой терзал и впивался в мой мозг, вкручивался горящим сверлом, стоило мне попытаться их позвать, но терять было нечего — и я погрузилась в сумеречный мир, пытаясь почувствовать хоть что-то.

— Эйлос!

Сэтр встал и теперь смотрел на меня сверху вниз.

— Тарен!..

— Они тебя не услышат, — объяснил Адепт. — Я разорвал вашу связь и отпустил их обратно в тени.

Рот наполнился кровью с привкусом гари. Братья никогда не оставили бы меня умирать. Мои черные крылья, две разящие руки… Если я верила во что-то, так это в их верность. Братья не могли меня бросить.

— Тебе ничего не стоит умереть, Ра. Ты пришла сюда, готовая к смерти. Поэтому красота твоей гибели заключается не в том, чтобы немедленно отправить тебя к Серой Леди, а в том, чтобы сначала разрушить все, что для тебя важно. Тогда круг замкнется, образуя идеальную линию, и я поднимусь на новую Ступень, — продолжил Сэтр, вогнав по мечу мне в ноги и завершив распятие. — Только сначала я дотла сожгу Беар.

— Тарен… — шепнула я, но ответа не дождалась. — Братья отомстят за меня.

Он засмеялся, словно сказанное было глупейшей шуткой.

— Ты пешка, слепо следующая законам, придуманным людьми. Ведь Серые Боги были именно людьми, хотя и очень могущественными. Я хотел сделать даройо свободными, неподвластными презренным смертным. Это ты погубила Детей Лезвия, Ра. Это за тобой они пошли, когда выступили против меня, обрекая клан на гибель.

Сэтр склонился надо мной и тихо шепнул:

— Так что мы оба — предатели.

— Будь ты проклят…

Не сумев выдержать рвущей мозг боли, я начала проваливаться в забытье. Да может, так оно и лучше, подумалось мне в последний момент.

* * *

— Вставай.

Иди к Дэру, хотелось сказать мне, но язык не шевелился, а в пересохший рот словно насыпали горсть песка. Веки слиплись, глаза не открывались. Я закашлялась, отхаркивая грязь и кровавые сгустки, а потом согнулась, опершись на руки. Затем я удивилась — как мне это удалось? — глядя на свободные ладони, покрытые запекшейся кровью. Дышать стало намного легче.

— Вставай, — снова повторил незнакомый голос, и я подняла голову, но никого не увидела.

Место, в котором я оказалась, было мне незнакомо. Я мягко поднялась, ощущая, как легко двигаются ноги, не скованные никаким заклятьем; у меня ничего не болело, хотя выглядела я отвратительно. Особенно — разодранная полоса на груди и изуродованные ладони. Я инстинктивно потянулась к серпам, но пальцы наткнулись на пустые ножны.

— Иди вперед, — приказал невыразительный голос, источник которого я не обнаружила.

— Нет, — хрипло произнесла я, опять закашлявшись. — Эйлос…

В голове было непривычно пусто, братья молчали. Впрочем, они даже не молчали — я их совсем не чувствовала, не слышала, словно их никогда и не было. За прошедшие годы мы стали одним целым, и я никак не могла приспособиться к этой слепоте.

— На твоем месте я бы ухватился за что угодно, лишь бы выжить, — продолжил голос.

— Ты не на моем месте, — буркнула я и начала осматривать зал, в котором оказалась.

Темно-зеленый свет просачивался сквозь узкие окна далеко вверху. Было похоже, что я попала в старую кладовую, в которую бросали все, что только можно, или в палатку кукольника из тех, что развлекали жителей Беара нелепыми представлениями. В углу стояли несколько музыкантов, которые начали играть, стоило мне их заметить. Трагическая и рваная музыка, голоса женщин, чьи глаза смотрели мимо меня. Обращаться к ним я не стала — они ничем не отличались от кукол, брошенных тут же рядом, а звучали, как может звучать пустой горшок. Небольшой хор выпевал названия символов Алфавита, то шепотом, передавая слова друг другу, то уходя далеко вверх — так, что голоса бились о потолок, приобретая множество призвуков.

— Путь.

— Равновесие.

— Служение.

Все это выглядело жутковато. Я сплюнула густую кровавую слюну на пыльный пол, покрытый бархатистыми дорожками, вытершимися от старости. Бесцветные лица музыкантов были покрыты слоем пыли, как и все здесь. Цепочка чьих-то следов вела по темно-зеленому ковру, словно бы покрытому плесенью, к небольшой покореженной двери. Повсюду валялись старые игральные доски, сломанные стулья, рулоны тканей и мотки ниток. Я чихнула, снова закашлявшись, и одним прыжком оказалась у двери. Музыканты продолжали свою нервную песню, и мне захотелось их убить.

— Не вздумай, — пригрозил голос. — Я собирал их веками.

— Кто ты?

— Иди вперед.

Проклятье. Дверь распахнулась, выпуская меня в неожиданно громадный зал с серебристыми колоннами. В чей бы замок я ни попала, у него был хороший вкус — черное и белое, словно игральная доска, никаких излишеств, строгость, которую я так любила. Здесь было темновато, но меня это не пугало, к тому же зал освещался чередой факелов. Очень не хватало оружия. Отсутствие серпов сердило, а, кроме того, напомнило о пережитом унижении. Я подпрыгнула, разминаясь, и прыжками, отталкиваясь руками от пола и переворачиваясь, преодолела половину зала. Никого не было. Ничего не болело. Пол тоже был покрыт пылью, как в странной кладовой, из которой все еще доносились звуки музыки.

— Месть.

— Вечность.

— Гордость.

— Заткнитесь, — негромко сказала я, и голос вплелся в звуки хора, словно так и было задумано.

Я прошлась колесом еще чуть-чуть, чувствуя каждую мышцу. Если не считать хора, было очень тихо, и от этого попеременный шепот и пение казались еще более мрачными.

— Смерть, — пропел хор.

— Долго мне еще слушать эту дрянь? — я села на холодный пол, уставившись куда-то вверх. — Кощунство — заставлять безмозглых кукол петь символы Алфавита.

— В тебе слишком много гордости и непокорности, их нужно искоренять, — сказал голос, принадлежащий бледному мальчику, который без особых эффектов появился у одной из колонн. — Хотя надо отметить, это по-своему красиво.

Я не стала возражать. Хор замолк. Мальчик был чем-то недоволен и обладал внешностью, свойственной последним отпрыскам великих родов. Глаза глубоко сидели во впадинах черепа, обтянутого очень белой кожей; они были обведены черным, как у правителей древности или продающих свое тело мужчин. Размеры и запустение гигантского зала подчеркивали его одиночество.

— Кто ты такой?

— Я Ариох, — просто сообщил мальчик, сев на пол напротив меня и небрежно теребя в руке черную пешку.

— Это Лабиринт Ариоха? — насторожилась я.

— Можно сказать и так, — согласился мальчик, назвавшийся Лордом Хаоса. — Но на самом деле никакого Лабиринта не существует, как не существует и входа в него.

— Не может быть, — я потянулась к грязным штанам, которые застыли твердой коркой, пытаясь достать бумажку Аламара, из-за которой столько всего произошло. — А как же ключ?

— Не трудись, — тонкие, почти просвечивающие пальцы Ариоха пролетели перед моими глазами, сложившись в жесте пренебрежения. — Я и так могу сказать, что там написано. «Тот, кто должен пройти Лабиринт Ариоха, пройдет его». Это написал твой отец и отдал людям на случай опасности. Не мог же он знать, что ты не умеешь читать на придуманном им языке и будешь искать переводчиков где попало. Подсказка прозрачная.

Я не заметила оскорбления, вспомнив о Рике.

— Проклятье! Что случилось с моим спутником?

— Я не собираюсь говорить об этом, — отмахнулся Лорд Хаоса. — Я просто хочу продолжить интересную партию.

— Партию? Моему отцу не было дела до жителей Беара.

— Чушь, — равнодушно сказал Ариох, усаживаясь удобнее и глядя на черную пешку в руке. — Ты сама помогаешь людям. Хотя кто, как не ты, — идеальная пешка, ходящая только по правилам.

Он подбросил черную фигуру, сжатую в мужской, не детской ладони, предупредив мой порыв, и подул на нее. Пешка падала очень медленно, от нее отщеплялись маленькие частицы, и прежде, чем удариться о землю, она превратилась в щепотку черной пыли. Впечатляюще. Мальчик ведет себя как мужчина. Контраст между его руками и еще детским лицом, на котором появлялись выражения, присущие только взрослым, возбуждал. Я опустила взгляд на свою изорванную грудь и пожалела, что она больше не прикрыта. Скорее всего, Сэтр убил Рика. Или отдал его Олу, чтобы тот мучил его до тех пор, пока на теле не останется ни одного живого места. Я позвала братьев, чтобы они узнали, что с ним, но ни Эйлос, ни Тарен не ответили зову, который стал просто мыслью.

— Что тебе надо от меня? — я разглядывала пол, потеряв интерес к Ариоху.

— Я хочу, чтобы ты меня развлекла, — так же спокойно, без интонации сказал мальчик. — Никакого входа в Лабиринт никогда не было, это легенда. Я сам выбираю существо из тех, что находятся около старого алтаря, и даю ему возможность получить козырь.

— Я никого не развлекаю. Для этого у тебя есть шуты, — я кивнула в сторону кладовой и зашлась кашлем.

Ариох впервые усмехнулся, глаза его блеснули. Я поняла, о ком думали Серые Боги, когда создавали Лордов Лжи, но жители Ал'эра все же слишком походили на людей. Теперь, рядом с оригиналом, это стало очевидным. Они были всего лишь подделками. Все мы были всего лишь подделками.

Я подумала, что убить Лорда Хаоса посреди его пустого зала будет правильным ходом в раскрывающихся обстоятельствах. Он усмехнулся еще шире и достал из кармана колоду карт, бросив ее между нами. Карты закружились, не думая падать, словно стайка птиц.

— Лови… — тихо приказал он.

Одна из карт полетела прямо в сердце, и я поймала ее, видя, как карта разрезает руку, проходит сквозь нее, словно сквозь теплое масло, и вонзается в грудь, погружаясь глубже и глубже.

— Что за…

— Это мое место, — поднял бровь Ариох и негромко засмеялся. — Да даже если бы я находился в вашем мире, бросать вызов Лорду Хаоса было бы глупо. Ты скоро умрешь, именно поэтому я и позвал тебя. Времени слишком мало.

Мальчик шевельнул кистью — и карта вылетела из моей груди, разбрызгивая кровь, возвращаясь к своему хозяину. Отрезанные, словно бритвой, пальцы упали на пол. Я тупо смотрела на падающую ровными бусинами-каплями кровь, а Ариох прикоснулся к черной плите между нами, отчего она засветилась, показывая картину, на которую мне не очень-то хотелось смотреть. Сэтр распял меня прямо посреди знака «Справедливость», рукояти серпов торчали из искореженных ладоней, грудь превратилась в месиво, обломки священной стали валялись рядом, поблескивая символами Алфавита. Вокруг трупы, грязь и пепел. Покрытые инеем ноздри слегка трепетали, но не было сомнений, что это ненадолго. Лорд Хаоса убрал картинку.

— Тебе осталось несколько десятков минут, а потом ты отправишься к Серой Леди, приняв позорную смерть проигравшего, потеряв все, что только могла потерять, — разъяснил мальчик. — Конечно, если ты хочешь этого, я не буду тебе мешать.

— Сэтр был у тебя? — спросила я, отгоняя тяжелые мысли.

— Ты не так глупа, как может показаться с первого взгляда, — не опроверг сказанное Лорд.

— Ладно, я согласна на твои условия, — кивнула я. — Если они не требуют нарушения Заповедей.

Ариох кратко кивнул.

— Не теряешь время понапрасну. Я выполню одно твое желание из тех, что для тебя кажутся неосуществимыми. Наблюдать за людьми — мое любимое занятие, а Сэтр чересчур нетерпелив. Когда Серые Боги создавали вас, то ограничили ваш рост лишь Заповедями. Могущество Детей Лезвия в перспективе может достичь моего и даже превзойти его, а люди слишком туго соображают, чтобы дать активный отпор даройо. Я немного не рассчитал, когда встречался с ним, теперь пришло время уравнять ваши шансы, чтобы посмотреть, к чему это приведет, — объяснял Лорд Хаоса, перекидывая с ладони на ладонь смертоносные карты-бритвы. — Пожалуй, одна из интереснейших партий, которые я когда-либо проводил.

— Мне не нравится быть чьей-то игрушкой, — встала я.

Ответ оказался неожиданно громким и резким.

— Люди — всегда чьи-то игрушки. Игрушки Чарующих, игрушки мудрецов, управляющих их жизнями, игрушки царей, решающих судьбу народов, игрушки богов, игрушки своих эмоций, наконец. Что уж говорить про даройо.

— А если я откажусь? — я прошла несколько шагов. — Судя по всему, я — единственная возможность для тебя сохранить привычный досуг. Никто больше не сможет победить Сэтра. Что тогда?

Ариох рассмеялся, показывая здоровые, ярко-белые зубы.

— Ты до сих пор уверена в собственной исключительности. Даже после того, как тебя трахнули всеми способами, — он хохотал, глядя в мои глаза своими, в один миг ставшими бесстыжими и пронзительными. — Есть вещи, с которыми нужно смириться, если ты хочешь жить дальше. Жаль, что нет зэн, которая тебя выпорет.

Я в ярости устремила к нему отвердевшие руки, но Ариох оказался намного быстрее. Шустрые карты накинулись на меня, отрубая кусок за куском, пока я не оказалась совсем без рук. Кровь хлестала, забрызгав все вокруг, но никакой боли я не ощущала. Ариох откровенно забавлялся, следя за моим выражением лица. Он отозвал карты, спрятал их в карман и теперь ждал, что я выкину еще.

— Я хочу вернуть братьев, — сказала я, осознав всю глупость своего поведения. — Это мое желание.

— Нет, — покачал головой Ариох. — Это не желание. Путь из Лабиринта лежит через тени, там ты их и поищешь. Меня это не касается. Это слишком мелочно.

— Тогда мне нужно освободиться от птицы Делла Мор, — продолжала думать я. — Иначе, стоит мне вернуться, как я умру.

Ариох наморщился, словно съел тухлый плод.

— Хорошо, что ты не просишь о смерти Сэтра. В этом плюс Детей Лезвия. Вы все хотите делать сами, ведомые Смертью. Но недостаток фантазии является одним из самых отвратительных.

Хор снова заиграл. Мальчик повернулся ко мне спиной и пошел прочь, не оставляя следов на пыльном полу. Из меня все еще текла кровь, но поток постепенно иссякал.

— Не разочаровывай меня, — произнес Ариох. — Все это — твои проблемы, разбираться с которыми я не имею никакого желания.

— Когда я убью Сэтра, я вернусь за тобой, — пообещала я. — Тогда и посмотрим, кто кого разочарует.

— Жаль, что вас нельзя скрестить с людьми, — Лорд Хаоса будто и не слышал моей угрозы. — Тогда могло бы получиться совсем безумное племя. Кстати, чем дольше ты думаешь, тем ближе к порогу гибели Рик.

— Он жив? — мурашки пробежали по спине, а сердце сжалось, словно и не было разрезано картой. — Дэр!

Ариох развернулся и развел руками, приглашая поучаствовать в его пьесе. Рукава камзола эффектно вспыхнули скрытой в них тканью рубашки. Он вызывал желание служить, не спрашивая, безоговорочно подчиняться, получая от этого удовольствие. Прерогатива настоящего лорда, облеченного властью. Наверняка люди отдавали свою жизнь, лишь бы получить крупицу знания из этих бледных пальцев. Его обаяние резко отличалось от притяжения Чарующих, равно как не походило и на тепло, исходящее от Рика. Ариох был хозяином. Жестоким или внимательным — как уж повезет.

— Я оглашу желание, когда придет момент исполнить его, — прочеканила я, обретая невозмутимость. — А сейчас покажи мне выход. Я позабочусь о том, чтобы тебе не было скучно, Ариох.

— Когда-нибудь ты будешь служить мне, — сказал он и одобрительно кивнул.

— Никогда.

Стена разошлась серой щелью, из которой вырвался затхлый ветер и сухие листья. Ее края то смыкались, то размыкались, в проеме мелькали неприятные силуэты, незнакомые звуки врывались в уши. Путь теней. Я никогда не проходила по нему раньше, мир теней слишком чужд и смутен.

— Руки тебе еще пригодятся, — подмигнул Ариох и бросил колоду карт, исчезая.

Я поймала ее снова появившимися призрачными ладонями и шагнула внутрь дышащей щели. Подарок Лорда Хаоса мне понравился — особенно, если вспомнить его эффективность, поэтому я крепко сжала колоду в руках. Тень сомкнулась за мной, протолкнув в сумрачное брюхо мира.

— Дэр!

Внезапный переход из замка Ариоха в ничем не ограниченное море теней мог удивить кого угодно. Я с трудом сохранила равновесие на небольшой площадке, примыкающей к черной стене замка, отшатнувшись от края. Стена уходила вверх, теряясь в темноте, спускалась вниз, тянулась по обе стороны, словно громадное полотно; небольшая ступень, на которой я притулилась, выступала крошечным стежком на ее бесконечном пространстве. Открывшаяся бездна подавляла. Замок лорда Хаоса пронзал мир теней, словно веретено, вокруг которого сплеталась густая пряжа. Ступень начала рассыпаться, и и я поняла, что скоро упаду вниз.

Тени плели незнакомую мелодию, она звучала монотонно и красиво, а потом музыка расплывалась неосязаемыми волнами, собираясь снова. В ней не было определенности — то игривость, то безысходность, или то и другое одновременно — недостижимая для менестрелей смесь. Зов не достигал братьев. Я закашлялась и плюнула кровью. Она расцвела сверкающей пыльцой, а потом поглотилась тенями, исчезая далеко внизу. Я попыталась уцепиться за что-нибудь, но только бестолково скреблась, обдирая кожу. Представляю, как Ариох смеялся, глядя на мое бессилие.

— Тарен… — прошептала я, пытаясь дотянуться до брата, рухнула вниз и помчалась маленькой точкой рядом с бесконечной холодной стеной.

Само по себе падение не пугало. Но с каждым мигом я понимала, что удаляюсь от правильного пути, что вернуться будет сложнее. Громада тени подавляла. Мне нужна была точка отсчета, ограничение, какое-то начало. Карты… Скорее по наитию, чем осознанно, я отпустила их с ладони — и тугая колода разлетелась по сторонам. Ярко-белые прямоугольники, вонзившиеся в ткань тени. Они застыли, будто раздумывая, а я стремительно падала мимо.

— Дэр! — я едва успела схватиться за карту, опасаясь, что останусь без пальцев, и повисла на ней. — Вниз!

Остальные карты стремительно умчались к ногам, и я запрыгнула на тонкую площадку. Теперь у меня был верх и низ. Теперь у меня было все. Перед глазами помутилось, я видеть перестала тени. Они вспучивались, кипели, перекручивались, но ничего не могли поделать с чужеродным предметом, оказавшимся в их недрах. Похоже, скоро этот мир или изрыгнет меня, или убьет.

— Хм…

Карты не были простым оружием, в них заключалась сущность, индивидуальность, некий дух. Не удивлюсь, если Ариох спрятал в них каких-нибудь надоевших тварей. Им нужен был приказ. Жесткий удар и указание. Странно было бы ожидать от Лорда Хаоса чего-то иного — он не церемонился со своими игрушками. На них не было масти, только незнакомый знак — обведенный глаз, черная слеза. Я приказала им двигаться, и карты покорно замерли, образовав светящуюся дорожку в никуда.

— Эйлос… — окончание зашипело, прозвучало звуком медного бренчания и унеслось вдаль.

Куда идти, я не представляла, поэтому просто постепенно переступала по картам лорда Хаоса, прошивающим мутное пространство теней. Чем сильнее я удалялась от громадного полотна стены, тем более настоящим выглядел окружающий мир — появлялись острые углы, отражения реальности, искаженные и перепутанные. Мелодия сумрака изменилась, рядом со мной промелькнул какой-то угрожающий отросток, но я отклонилась. Безумное зрелище — прокладывать путь в пустоте, словно идти по морю, не видя границ, не зная, где берег. Карты слабо светились опасными краями. Белые лезвия.

Тени начинали закипать. Чьи-то глаза сверлили спину, несколько раз что-то сильно толкнуло меня в бок, и мне пришлось заставить карты закружиться вокруг защитной сферой. Казалось, они с удовольствием разрезают плотные тени, но путь становился все труднее. Все вокруг источало враждебность. Грудь сдавило, я задыхалась, но упрямо направляла карты на материализующуюся плоть и резала ее в лоскутья. Я не собиралась ни о чем просить — власть над братьями была безусловной, я всегда могла рассчитывать на нее. Есть лишь одна вещь, способная достигнуть потерявшихся Детей Лезвия, — приказ. Братья были составляющими идеального оружия. Они не могли уйти. В ушах шелестел смех Ариоха.

— Эйлос! — закричала я, и голос ринулся в один из возникших туннелей.

Я злилась, и злость становилась вибрацией, раздирающей тени. Этот мир не был предназначен для живых существ, здесь действовали другие законы, я даже не умела его видеть, двигаясь сквозь поток видений, цепляясь за карты. Мое проникновение сюда выглядело нахальством и дерзостью. Я не знала, кто здесь правит, а в любом мире есть охотники и жертвы, понимание этих связей дает преимущество, которого у меня не было. Я рассчитывала на то, что этот произвол будет замечен. Мне нужны были братья.

— Тарен… — опять позвала я, ничего не услышав в ответ.

Его тело с черными крыльями на лопатках, по которому так сладко бродить, вонзая лезвия и чувствуя горячий запах страсти, казалось мне слишком живым, чтобы потеряться в тенях. На меня летело чье-то огромное лицо с сумрачными глазами. Я лишь крепче сжала колоду, и оно растворилось, столкнувшись со мной.

Хор Ариоха запел в голове.

— Гибель.

— Месть.

— Одиночество.

— Эйлос…

Кровь Эйлоса на его искусанных губах жжет, словно кислота, вливается внутрь и кипит там, заставляя корчиться в судорогах невыносимого наслаждения. Высокомерные глаза всегда холодны, а сталь рисует знаки там, где он прикоснется. Мы трое никогда не расставались с тех пор, как они появились из теней. Это не любовь и не злость, это единство, достичь которого не удавалось никому. Именно поэтому Дети Лезвия недолюбливали нас. Три лица бога в людских писаниях, основа и опоры. Мои черные крылья.

— Тарен…

— Ты невыносима, Ра, — на плечо легла чужая рука. — Ариох не зря выбрал тебя для пути через тени — это очень на него похоже.

Я резко обернулась, едва не потеряв равновесие, и отшатнулась. Пришелец не имел лица, конечности его постоянно изменяли вид, а черты преображались, не останавливаясь, становились то вытянутой мордой шакала, то пухлогубым лицом красивой куртизанки. Он просто соткал себя из окружающей тени, выступив позади меня, его не интересовало, есть ли верх или низ у окружающего мира. Глаза, в которых плыли облака, могли быть слепыми, а могли видеть больше, чем у любого зрячего. Он смел карты одним движением и отдал мне плотную колоду. Подарок Ариоха словно притих в его присутствии.

— Я упаду без них, — машинально ответила я, увлекаясь изменениями его тела.

— Нет, если я не захочу, — голос Атрирха рождался в глубине сумрака. — Тебе здесь не место. Ты нарушаешь спокойствие теней.

— Мне нужны мои братья.

— Сэтр освободил их, узы, которыми связал их с тобой Тагот, больше не действуют, — ответило существо, отрастив оленьи рога.

Я впилась пальцами в колоду, разрезая подушечки об острые края.

— Они Дети Лезвия. Узы — ничто, это лишь условность, главное — суть. Отдай их мне.

Не только карты коверкали тени, но и мой зов. Атрирх почернел, становясь похожим на зверя, сотканного из остывающей лавы, но я не прекращала звать братьев. Вибрация ярости натягивала тени, словно струны. Еще чуть-чуть — и они начнут лопаться. Я открыла еще одну грань в искусстве разрушения.

— Они достойные сыновья теней и заслужили покой, — почему-то в голосе Атрирха прозвучала печаль. — Тагот поработил их, заставив служить тебе. У Детей Лезвия выбора нет, но у твоих братьев он был.

— Тот, в ком течет кровь даройо, не может жить в покое, — усмехнулась я. — Твои слова меня не убеждают. Я пришла за братьями и не уйду без них.

Карты запружинили в ладони, разлетаясь вокруг. Тень разрывалась, разлеталась в разные стороны безжизненными обрывками перед натиском безжалостной мясорубки белых карт-лезвий. Ариох, наверное, сейчас очень доволен. Тени — это коридор, по которому можно в считанные секунды добраться туда, куда ты хочешь, если ты умеешь направлять их в правильную сторону, но я этого сделать не могла.

— Тизраэль, лишь знак Ариоха оберегает тебя от смерти, — Атрирх навис надо мной огромной тенью.

— Мне нужны мои братья, — упрямо наклонила голову я. — У меня осталось не так много времени.

Атрирх обмяк, рассмеявшись собачьей мордой.

— Ариох обманул тебя, Ра. Он исцелил тебя от льда Делла Мор еще до того, как ты вошла в его зал. Интриги и распознавание лжи не твоя сильная сторона.

Он махнул синеватым жгутом, заменившим руку, и белые прямоугольники карт занялись пламенем. Редко когда я чувствовала перед собой превосходящую силу, но в этот раз так оно и было. Атрирх чувствовал себя, как рыба в воде, в мире, для которого я была чужой. Мне не оставалось ничего другого, как убрать карты.

— Разумно, — кивнул Повелитель Тени. — Мы с Ариохом никогда не ладили, и он прислал тебя, чтобы мне досадить. Все, что он делает, имеет много сторон и много последствий.

Я уселась на лепестке тени, который создал Атрирх, поджав ноги. Чувствовать свою беспомощность было неприятно. Я могла разорвать ткань тени, уничтожить связи, убить множество здешних существ, но победа все равно осталась бы не за мной. Нелепое геройство меня не прельщало. Карты меланхолично перелетали из руки в руку, поблескивая опасными краями.

— Ты уверена, что братья верны тебе? — спросил Атрирх, отгоняя отростки, стремящиеся ко мне из тьмы.

— Да.

Вопрос меня позабавил. Я посмотрела на покрытые коркой из каменной крошки, пыли, грязи и засохшей крови руки. Бутафория, иллюзия жизни. Сейчас я тоже была всего лишь тенью, чьей-то выдумкой. Атрирх колыхался, становясь то одним, то другим, то сразу несколькими существами, только глаза, до краев полные облаками, оставались одними и теми же. В нем не чувствовалось гордости и любопытства Ариоха, он был более спокойным, он составлял одно целое с миром, в котором правил. Я слышала легенды о нем от братьев. Они редко и мало говорили, но порой показывали мне отрывки того, что видели.

— И сколько стоит твоя вера? — поинтересовался Атрирх. — Ты требуешь от других прозрений, к которым они не готовы. Люди — враги для Эйлоса и Тарена, только твоя власть не давала им преступить черту.

— Моя вера непоколебима.

— Ты отдашь свою жизнь и свою свободу за эту веру? — Атрирх свернулся кольцами, превращаясь в теневую змею.

Глаза его блестели.

— Отдам.

— Сыграем на твой замок? — продолжил спрашивать Повелитель Теней. — Неужели ты подаришь мне Алый Призрак за уверенность в их преданности?

Я подумала о стене огня и высоких шпилях своего замка, но ответ пришел быстро.

— Твои вопросы глупы.

— А честь? Поставишь долг на карту? — продолжал он. — Так ли это важно для тебя, Ра?

— Моя честь уже зависела от них и осталась нетронутой. Долг же не ставят на карту, — отрезала я. — Лишь ничтожество будет вмешивать долг в споры о привязанностях.

Глаза Атрирха смотрели на меня с морды шакала. Он о чем-то сожалел, но мне не было дела до его мыслей, — мной владело желание вернуться и отомстить Сэтру. Разговор с Повелителем Теней лишь отдалял очередную ступень Пути.

— Ты слишком сильно веришь в свои крылья, Ра, — сказал Атрирх. — Ты отдашь мне все, о чем мы говорили, за их верность?

— Да. И, если нужно, немедленно.

Повелитель Тени встал, потом повернулся ко мне спиной и зашагал прочь.

— Постой! Верни мне моих братьев, Дэр тебя возьми! — рассердилась я.

Он махнул рукой, открывая передо мной широкую дверь. Атрирх не хотел ничего брать, он потерял ко мне интерес, погрузившись в свою печаль, но я поняла, что проиграла, так и не услышав зова братьев, так и не ощутив связи с ними.

— Уходи и не возвращайся, Тизраэль. Ты — боль для моего мира, — от него остался один лишь голос. — Я много слышал о тебе и твоей вере в Путь, но не думал, что рассказы правдивы. Саги о тебе уже слагаются во всех мирах, но вряд ли это принесет радость.

— Проклятье! — я снова позвала братьев, но отброшенный Атрирхом зов отозвался ошеломляющей болью. — Тарен!

— Мне не нужна ни твоя свобода, ни твой замок, ни твоя честь.

Атрирх исчез, а я держалась за ручку парящей среди сумерек двери.

— Домой, — приказала я, и ощутила дикую боль, а потом с потолка Цитадели Стали повалились белые карты с плачущим черным оком.

Они танцевали, царапая лицо, падая прямо на холодные губы. Насмешка Ариоха, который ничего не сказал мне о братьях. Я была уверена, что он не сводит с меня суровых и одновременно бесстыжих глаз, прикидывая, как же я выпутаюсь из такого расклада.

— Тарен… — пытались сказать губы, но я молчала, шевеля окровавленными ладонями, распятая, словно раздавленное насекомое.

Пепел от сожженных замков залетал в проем и садился на меня. Вой изуродованной Цитадели затих, зато шепот братьев стал громче — один продолжал фразу, оборванную другим, свистящие слова древнего языка выстраивали сеть заклинания. Я слышала их, но не могла позвать. Это было невыносимо.

— Тарен! — закричала я, и звук ударился о потолок Цитадели Стали.

«Они выбрали не тебя».

— Эйлос!

— Тарен!

Я снова видела их глазами, а они знали, что происходит со мной. Сумрачные силуэты возникли внезапно, выступив из арки, и подошли ближе. Я дернула рукой, почти слыша, как рвутся ткани, как некрасивыми полосами размазывается по полу кровь, но освободиться мне не удалось.

— Ты лучшая из Детей Лезвия, Ра, — произнес Тарен, слегка кивнув. — Никто не смог бы вернуться оттуда, откуда вернулась ты.

— Освободи меня, — приказала я.

Тени плясали в их глазах. Удовольствие затмевало страдание, вбирало его в себя — так, что боль становилась частью удовольствия. Удушье превращалось в элемент игры, который вел к вершине, к экстазу. Я слышала потусторонние звуки теневой стороны мира, о которой они рассказывали шелестящими голосами, завораживая, как хоровод падающих листьев. Они стояли, не подходя близко, лица были скрыты капюшонами.

— Мы хотим уйти, — ответил Эйлос и улыбнулся краешком рта. — Мы долго служили тебе, теперь настало другое время.

— Мы отправимся в Тени, — продолжил Тарен. — Путь стал слишком смутен, чтобы его можно было понять.

Они приблизились, бесшумно ступая по плитам Цитадели Стали.

— Вы проклятые предатели, — процедила я, чувствуя жесткость карт у щеки.

Эйлос кивнул брату, и они вытащили мечи из моих израненных ног. Движения были ласковы, но сейчас действовали сильнее, чем жестокий удар. Они извлекли обломки серпов из ладоней, стараясь не причинять боли. Я чувствовала дыхание Тарена — он шептал в ухо фразы на древнем языке; голос-бархат…

Лицо Эйлоса начало светиться, а потом распалось на хлопья пепла, оставив полутемный призрак. Во впадинах обычно высокомерных и насмешливых очей бурлил сумрак, а высокие скулы смазывались, заставляя моргать. Мне хотелось утонуть в нем, поглотить, оставить в себе или самой остаться внутри брата, бежать по его венам, стать чужой кровью и слиться навсегда.

— Вы должны вернуться ко мне, — прошептала я, стискивая карту Ариоха.

На лице Тарена появилось выражение отрешенности. Они видели то, что мне было неведомо, они были далеко, хотя сидели рядом, — так, что их дыхание срывалось на мои губы. Я попыталась пошевелиться. Не было участка тела, который бы не болел. Грудь превратилась в месиво. Ноги не слушались. Повсюду валялись карты из колоды лорда Хаоса. Их края манили блеском наточенной стали.

— Почему? — хрипло спросила я.

Эйлос усмехнулся из-под капюшона, а Тарен прикоснулся к моей израненной щеке и медленно поднялся. Фамильный плащ тихо прошуршал, соскользнув с его рук на мои плечи. Я скребла пальцами по полу, выводя символы Алфавита. Они дотронулись губами, совершая одним им понятный ритуал, и Тарен осторожно укутал меня в плащ, на котором алела птица-Смерть.

— Прощай, — сказал он, и братья пошли к выходу.

Шаг в шаг, бесшумно и красиво. Я вспомнила вопросы Атрирха, на которые я так уверенно отвечала, и карты лорда Хаоса ожили, подползая к руке, скручиваясь в спираль, словно ими играл ветер. Эйлос почувствовал угрозу и обернулся первым, Тарен чуть помедлил и тряхнул смертоносной кистью.

— Прощай… — повторила я, глядя в темные глаза Тарена.

Карты Ариоха взвились в воздух и помчались к братьям, рассекая воздух, быстрее, чем клинок, чем самый проворный боевой сокол, чем стрела. Беспощадные белые лезвия лорда Хаоса несли смерть так же легко и изящно, как шулер играет с колодой.

Назад: Часть 2

Дальше: Примечания