Устное общение между людьми – это не расшифровка кодов. Любое высказывание может быть истолковано множеством разных способов, и задача слушающего (точнее, мозга слушающего) – вычислить оптимальное толкование, представив себе, что говорящий намеревался донести. В целом это возможно, если выбранное толкование порождает больше умозаключений, чем другие, либо требует меньше логических шагов или и то и другое. Если еще более обобщенно, оптимальное толкование – то, у которого коэффициент «умозаключения / логические шаги» выше, чем у других возможных толкований.

Технические аспекты теории релевантности нам сейчас не важны. Главное, что принцип релевантности достаточно наглядно демонстрирует, как та или иная информация культурного характера оказывается более успешной при отборе. Некоторые типы культурных данных усваиваются легко, поскольку соответствуют интуитивным ожиданиям. В этом случае усилия по производству умозаключений, требующиеся для усвоения данного материала, минимальны. Если вам скажут, что пудель – это порода собаки, вам не составит труда «обработать» данный факт, поскольку у вас уже имеется и работает описанная Атраном система «объединение живых существ в классы».

В области сверхъестественных представлений это тоже проявляется довольно четко. Как я уже упоминал во второй главе, набор шаблонов не так уж велик. Воображение отдельного человека вполне может выходить за пределы этого набора, но идеи, не соответствующие ни одному из шаблонов, как правило, встречаются лишь в периферийных верованиях, а не в основной доктрине, а также в малоизвестных богословских учениях, а не в общепринятых. Идеи, сконструированные по шаблонам, формируются системами логического вывода, управляемыми релевантностью. Вам сообщают, что в лесу незримо присутствуют усопшие, и ваша система интуитивной психологии производит всевозможные умозаключения относительно того, что им известно и чего они хотят, подразумевая сходство их сознания с вашим. Вам сообщают, что эта статуя вас слушает, и вы тут же делаете умозаключения, которые система интуитивной психологии допускает. Поэтому нет ничего удивительного в том, что идеология сверхъестественного строится на образах невидимых божеств с обычным сознанием, а не невидимых божеств с дискретным способом существования.

Нам хочется думать, что мы придерживаемся определенных идей или верований, потому что это в наших интересах, потому что это рационально, потому что они дают адекватное объяснение происходящему вокруг, потому что формируют целостное мировоззрение и т. д. Однако ни одна из этих трактовок не объясняет того, что мы в действительности наблюдаем в человеческой культуре. Предположение, что передача культурных ценностей управляется релевантностью, выглядит куда более вероятным. То есть идеи, «возбуждающие» больше систем логического вывода, больше соответствующие ожиданиям и дающие более обильный урожай умозаключений (или все это одновременно) имеют и больше шансов быть усвоенными и переданными, чем материал, в меньшей степени соответствующий шаблонам ожиданий или не порождающий умозаключений. Определенные культурные представления имеются у нас не потому, что они логичны или полезны, а потому, что наш мозг в силу специфики своего устройства не может не порождать их.