Исчезновение научрука заметили не сразу. До запуска первых эвакуационных ракет оставалось сорок часов, когда Каравай собрал очередное совещание администрации и с удивлением заметил, что Остапенко нет за столом.

– И где он шляется? – спросил полковник. – Товарищ Кудряшов, у вас есть сведения об отсутствующем?

Начбез выглядел растерянным.

– Никак нет! – доложил он. – Насколько мне известно, коллекцию образцов и все отчеты по исследованиям товарищ Остапенко подготовил и разместил в грузовой ракете. Возможно, он поехал по окрестностям и…

– Что значит «возможно»? – перебил Каравай. – Он никого не поставил в известность? Не сдал заявку на цели и маршрут?

– Сейчас такая суматоха… – попытался оправдаться Кудряшов.

– Мне плевать! – заявил полковник, повысив голос. – Существует регламент, существуют протоколы, те и эти должностные инструкции, существует устав, в конце концов. И ваша, товарищ начальник по безопасности, обязанность в том числе следить, чтобы все это соблюдалось неукоснительно. Развели бардак, а? Ищите давайте этого вашего Оста-ло-пен-ко.

Однако научрука на базе не оказалось. Не нашли его и в многочисленных пристройках. Зато обнаружилась пропажа одноместного краулера и десятка баллонов с кислородом. Кудряшов был прав: Остапенко поехал по окрестностям. Но только зачем ему понадобилось столько кислорода? И почему он никого не поставил в известность о своей отлучке?

Помаявшись, Кудряшов распорядился подготовить свободный краулер к дальнему выезду. У него было несколько соображений по поводу маршрута беглого научрука, но он решил для начала проверить ближний радиус, то есть объект «С7», где Остапенко обычно встречался с Кхасом и где устраивались уроки для кхеселети. И не ошибся. Хотя у научрука была значительная фора по времени, он зачем-то остановился у древнего шлюза-регулятора и сидел, нахохлившись, на крыше краулера.

Когда Кудряшов подъехал, Остапенко жестом показал ему остановиться и спустился на грунт. Начбез пока не знал, как себя вести, поэтому вышел к нему с пустыми руками. Остапенко, со своей стороны, продемонстрировал вполне определенные намерения, показав револьвер.

– Приветствую, Сергей, – сказал Кудряшов. – Откуда у тебя оружие?.. Впрочем, знаю, знаю. Спер у Каравая из сейфа? Ты знаешь, что наработал себе как минимум на трибунал? Думаю, генерал-майор Гречихин его с удовольствием возглавит, благо все равно на обратной траектории заняться будет нечем…

– Я не собираюсь возвращаться, – отозвался Остапенко. – И, полагаю, ты это уже понял.

– То есть хочешь прямо вот так сдохнуть в пустыне? – спросил Кудряшов с сарказмом. – А смысл? Чем твое самоубийство поможет Кхасу и прочим?

– Отвечу, – сказал Остапенко. – Для этого тебя и дожидался. Чтобы вы не тратили время и ресурсы на мои поиски. Я нашел жертвенное место, там черные шоешос сжигают красных кхаших. Где оно находится я, конечно, тебе не скажу. И поеду не прямиком, так что выследить меня без шансов. Я собираюсь устроить им принципиально новое аутодафе – землянин с краулером, набитым кислородными баллонами. Будет большой барабум, свет и огонь.

– Нет, ты точно свихнулся, прав Каравай, – сказал Кудряшов. – Откуда у тебя вообще эта дикая идея взялась?

Остапенко помолчал, но ответил и на этот вопрос:

– Помнишь наш разговор в библиотеке? Во многих из тех книг, которые там выставлены, авторы обсуждают проблему, которая когда-то считалась необычайно важной, а сегодня кажется смешной. Великие люди прошлого были глубоко верующими людьми, христианами. Грехопадение и искупление они воспринимали как реальный исторический факт, не как миф или литературный сюжет. Когда теория множественности обитаемых миров стала общепринятой, она вступила в противоречие с религиозными догматами. Можно ли считать инопланетян разумными существами, если у них не было грехопадения и искупления? Можно ли считать их нравственными существами, если у них было грехопадение, но не было искупления? Можно ли считать, что Христос искупил на Земле грехи всех разумных существ Вселенной, или он являлся на каждую планету, чтобы еще и еще раз всходить на Голгофу?.. Понятно, что никто не смог однозначно ответить на эти вопросы, а позднее мыслители просто отказались их обсуждать, отделили религию от науки. Однако проблема-то осталась! Я, конечно, материалист и атеист, но тут можно подойти и по-научному… Сформулирую так: примитивные религии в широком смысле основаны на культе грехопадения. Адам и Ева, Змий, изгнание из Рая – все это глубокое прошлое. Новую мораль и новую нравственность дает только внутренняя модернизация через искупительную жертву. Бог должен умереть, сам стать жертвенным агнцем. Наша идеология ничего не может предложить мажоидам сейчас. Равенство, братство, взаимовыручка, прогресс – все это ничего не значит для них, пустые слова. Но эти же слова обязательно станут осмысленными, если они пройдут через искупление. Нашей идеологии тоже не было бы без Христа и Голгофы, нашей страны не было бы, нас не было бы, понимаешь?.. И мы должны дать мажоидам искупление. И красным, и черным. Я дам им искупление.

– Мессией решил заделаться? – спросил Кудряшов. – Свежо и оригинально. Христос Иванович Остапенко. Ты же коммунист, черт тебя побери, научный руководитель экспедиции! Какая муха тебя покусала? Да они посмотрят на твой барабум и разойдутся до следующего раза.

– Разойдутся, – подтвердил Остапенко. – Но Кхас и наше поколение кхеселети останутся живы. Они запомнят и расскажут… Ты говорил мне, что императив Экзюпери не следует применять к разумным существам. Наверное, ты прав. Но его можно перефразировать. Мы в ответе за тех, кого научили. Мы в ответе за тех, кто поверил в нас, для кого мы учителя или боги. Только так достигается бессмертие…