Глава 21

В последующие дни, по мере того как они все ближе узнавали друг друга, они открывали друг в друге общие вкусы и симпатии и даже сходство во внешности. Алекс поймала себя на том, что проникается к Анне доверием, а возможно, и к самой себе. Ей действительно нечего опасаться, твердила она себе. Анна разыскала ее в Англии без всякой задней мысли, лишь затем, чтобы она снова обрели друг друга. Вернувшись в Новую Зеландию, она не забудет тотчас же об Алекс. Что касается личных планов Алекс, то ей лучше не спешить с принятием решений относительно своего будущего.

Единственные действительно серьезные трения между ними – если это можно так назвать – возникали из-за Отилии. Будь они по-настоящему близки, как то обычно бывает между матерью и дочерью, дело могло бы дойти до ссоры. Хотя Анна и старалась не отзываться критически о привязанности Алекс к своей подопечной, она считала своим долгом время от времени напоминать дочери, чем та рискует, впуская Отилию в свою жизнь.

– Ты приехала сюда ради того, чтобы поучать меня? – не выдержала однажды Алекс, вернувшись домой от Уэйдов, где у нее состоялся очередной бесплодный разговор с Эрикой Уэйд. – Я бывала в таких ситуациях не раз, так что не нужно из-за меня переживать.

– Я же не нарочно. Это получается само собой. Я вижу, Отилия многое для тебя значит, и мне бы не хотелось, чтобы в конечном итоге ты осталась с разбитым сердцем.

– Тебе следовало бы подумать об этом двадцать пять лет назад! – вырвалось у Алекс.

Анна густо покраснела. Видя, что попала в самое уязвимое место, Алекс устыдилась своей несдержанности.

– Я как-нибудь сама справлюсь, – пробормотала она. – Давай лучше оставим эту тему.

Анна не стала возражать – не хотелось доводить дело до серьезной ссоры. Правда, с того момента она неизменно старалась составить Алекс и Отилии компанию, чтобы убедиться, насколько далеко зашла привязанность дочери к этой кудрявой малышке.

Одержимость Алекс Отилией продолжала ее тревожить. И хотя у них с Алекс все еще случались размолвки по этому поводу, постепенно Анна начала проявлять большее понимание. Нет, она и раньше понимала, что, работая с детьми из неблагополучных семей, трудно оставаться равнодушным к их бедам. В случае с Отилией это было просто невозможно. Девочка была такая милая, такая ласковая, а главное, рядом с Алекс ее глаза лучились таким неприкрытым чистым счастьем, что Анна начинала понимать – устоять и не поддаться очарованию невозможно. Как можно упрекать в этом Отилию, если дома, по всей видимости, ее уделом было родительское равнодушие, а может, даже вещи пострашней.

Впрочем, похоже, в последнее время с ней не случалось ничего такого, что несколько недель назад вынудило ее искать спасения на заднем сиденье машины Алекс. Поняла Отилия и то, что Алекс не сможет брать ее с собой, если она всякий раз, возвращаясь домой, будет плакать. И все же их расставания не обходились без слез. Когда же Алекс на прощанье целовала Отилию, глаза девочки были полны отчаяния. При виде этой сцены у Анны всякий раз разрывалось сердце.

Однажды, когда у Алекс не было других дел, они с Анной решили съездить проведать Хелен Дрейк. Однако, когда Анна на всякий случай позвонила, чтобы предупредить о приезде, старушка попросила ее не беспокоить.

– Я рада, что вы нашли друг друга, – сказала она, – и я желаю вам только самого лучшего, но что касается меня, я бы предпочла, чтобы все оставалось по-прежнему.

Анна, хотя и была задета этим отказом, настаивать не стала. Вместо этого она попросила Алекс съездить вместе с ней на кладбище в Темпл-Филдс, где были похоронены четверо близких ей людей. В свою очередь, Алекс поведала ей о своих визитах на кладбище, о том, как, приезжая туда, она нередко видела на могиле букетик цветов. Узнав об этом, Анна тотчас же отправилась в церковь сделать щедрый благотворительный взнос. Для нее это был единственный способ отблагодарить того, кто взял на себя уход за могилой. После этого они съездили в Эксмур, где был похоронен приемный отец Алекс, а также его родители. День был промозглый, пасмурный, но они сидели на скамье, глядя на укутанную туманом пустошь, и разговаривали о добром викарии. Временами у обеих возникало ощущение, что он незримо присутствует при их беседе.

Позднее, в теплом уютном пабе, где в старом камине ярко пылали поленья дров, Анна рассказала Алекс все, что помнила, про Найджела, начиная с самой первой их встречи в небольшой галерее в Кестерли. Оба внезапно ощутили мощное взаимное притяжение, которому было невозможно противостоять. А какой радости и гордости был исполнен Найджел, когда впервые взял на руки дочь – тогда еще Шарлотту! Алекс слушала ее рассказ в смятении чувств – ей было грустно и больно от того, что она его почти не помнила, и страшно, стоило ей представить последние мгновения его жизни.

В тот день никто не должен был умереть. И все-таки они умерли, причем страшной, мучительной смертью. При мысли об этом у Алекс сжималось сердце.

На следующее утро они забрали Отилию из садика и взяли ее с собой прогуляться по загородному лесопарку. Здесь для детей были устроены разного рода препятствия, которые нужно было преодолеть: качели, лазилки и прочие игровые аттракционы. Алекс подумала, что Отилии вряд ли захочется покачаться на качелях из автомобильных покрышек, поскольку она как-то раз свалилась с них, однако, к ее удивлению, Отилия была не прочь попробовать еще разок. Более того, она пришла от качелей в полный восторг и залилась счастливым смехом. Анна и Алекс не смогли удержаться и расхохотались в ответ.

Алекс насторожило другое: отъезжая от дома на Норт-Хилл, она заметила в окне второго этажа личико Отилии. Девочка смотрела им вслед. В ее глазах застыло такое одиночество, такая печаль, что даже Анна не могла избавиться от чувства, что они предают ее.

На следующий день к Алекс в гости приехали Габи и тетя Шейла. И, как и надеялась Алекс, нескольких минут знакомства с Анной оказалось достаточно, чтобы от их подозрений, что перед ними самозванка, преследующая свои корыстные цели, не осталось и следа. Габи, как за ней водится, «грузила» ее рассказами про собственное детство, как будто Анне это было гораздо интереснее, нежели услышать про детство Алекс. С другой стороны, Шейле хотелось как можно больше узнать про семью Анны в Новой Зеландии, про то, насколько тамошняя жизнь отличается от здешней. Анна с радостью развлекала ее рассказами, Шейла же то смеялась, то удивленно качала головой.

Ни слова не было сказано о том, какие страшные обстоятельства привели Алекс в дом Лейков, а также почти не звучали имена Майры и Дугласа. Алекс осознала это лишь тогда, когда Габи и Шейла засобирались домой. Вернее, первой на это обратила внимание Габи.

– Не знаю, должно ли нам быть стыдно за это или нет, – сказала она, пристально глядя Алекс в глаза.

Поскольку у той не было ответа на этот вопрос, она просто обняла Габи.

– Она такая милая, – шепнула ей на ухо Габи. – Это я про Анну. Хотя, если честно, мне немного не по себе при мысли, что у тебя теперь есть мать, а у меня нет.

Впрочем, Алекс пока не воспринимала Анну как мать, хотя и не была готова в этом признаться.

– Все равно мы близкие люди – ты и я. И ничто не способно этому помешать.

– Ты говорила это и раньше, – улыбнулась Габи. – И я надеюсь, что это так. Но мне уже страшно, что она заберет тебя с собой.

– Давай не будем об этом, – сказала Алекс, услышав, как идет тетя Шейла. – Я приеду к тебе на следующей неделе. Вот тогда мы все и обсудим.

Похоже, Габи тоже была не против поболтать с глазу на глаз. Она крепко обняла Алекс, затем заключила в объятия Анну, помогла тетушке сесть в машину и, помахав на прощанье рукой, вырулила на дорогу. Вскоре машина скрылась из вида. Алекс невольно поймала себя на том, что ей страшно одиноко, как будто они уехали навсегда, что, разумеется, не так, но стряхнуть с себя эту тоску было до невозможности трудно.

– С тобой все в порядке? – спросила Анна, когда она вернулась в дом.

Алекс резко вскинула голову, как будто напуганная этим вопросом.

– Да, – она выдавила из себя улыбку. – А ты как?

– Прекрасно. По-моему, все прошло наилучшим образом.

Алекс кивнула. Ибо так оно и было.

– По крайней мере, ты хотя бы час не думала про Отилию, – вздохнула Анна, подходя к мойке.

Алекс было ощетинилась и едва не заявила, что Отилия слишком мала, чтобы постоять за себя. Но Анна была права. Хотя бы ненадолго сбросить с себя заботы и тревоги было действительно чертовски приятно.

– Интересно, что Отилия сейчас делает? – спросила она, потянувшись за кухонным полотенцем.

Анна бросила на нее укоризненный взгляд.

– Думаю, тебе не стоит изводить себя вопросами. Завтра ты ее увидишь, и я уверена, что с ней все будет в порядке.

«Хотелось бы надеяться», – подумала Алекс, а вслух сказала:

– Знаешь, я постоянно вспоминаю о том, как я, трехлетний ребенок, пытаюсь открыть дверь и не могу дотянуться до задвижки. У нее в комнате есть похожий стенной шкаф.

Анна нахмурилась.

– Ты хочешь сказать, что они ее там запирают? – спросила она.

Алекс покачала головой.

– У меня нет доказательств. Впрочем, наверное, все-таки нет. Но если бы запирали, думаю, вызволить ее было бы гораздо труднее, чем меня в свое время.

– Может, в прямом смысле и да, – ответила Анна, – но в переносном ты уже спасаешь ее.

Алекс мысленно перенеслась в собственное детство, пытаясь отыскать в глубинах памяти картинки собственно спасения, когда викарий вызволил ее из чулана. Но ничего не нашла, не считая мимолетного образа женщины, сбегающей вниз по лестнице, зажав под мышкой ребенка.

– Ты абсолютно уверена, что меня нашел именно викарий? – спросила она у матери.

Похоже, ее вопрос удивил Анну.

– Он сам мне это сказал, и у меня не было причин ему не верить. Почему ты спрашиваешь?

Алекс пожала плечами.

– Просто иногда у меня в голове всплывает картинка, – не знаю, воспоминание это или плод моей фантазии, – что меня вниз по лестнице несет какая-то женщина. Она как будто напугана и убегает от чего-то страшного. Мне всегда казалось, что это ты. Но я знаю, что ты никак не могла вернуться за мной. Так что, возможно, это более раннее воспоминание о чем-то таком, что было до того, как все случилось.

Похоже, Анна была искренне озадачена.

– Не могу припомнить ничего такого, – ответила она, качая головой.

– Может, это кадр из какого-то фильма, который я видела по телевизору, и он застрял у меня в памяти. Никогда не знаешь, какие вещи неожиданно выдаст память, – сказала Алекс, стряхивая с себя задумчивость. – Может, лучше зайдем в Интернет. Вдруг Боб вновь выложил свой шедевр?

– Шедевр. Это ты верно подметила, – рассмеялась Анна. – Если учесть, как давно он трудится над ним в поте лица.

В конечном итоге Боб сумел загрузить свой шедевр лишь на следующий день. К этому времени Анна и Алекс уже вернулись домой из Кестерли, прикупив по дороге пару хрустящих багетов и внушительный ломоть сырного пирога. В их планы не входило брать с собой Отилию – Алекс никогда не приводила своих подопечных к себе домой. Однако когда она после детского сада привезла девочку на Норт-Хилл, на ее стук в дверь никто не откликнулся.

– Одному богу известно, где пропадает эта особа, – возмущенно пробормотала она, вновь пристегивая Отилию к детскому креслу. Хотя, сказать по правде, в душе Алекс была даже рада возможности провести с Отилией больше времени. По крайней мере, так можно не волноваться о том, где она и что с ней.

– Мы не можем гулять под дождем, так что придется взять ее к нам. Я отвезу ее домой чуть позже, после того как проведаю Тони Хопкинс.

Первоначально они собирались смотреть старые мультики про Винни-Пуха и Пэддингтона, по крайней мере пока Отилия не уснет. Но затем Анна объявила, что получила от Боба электронное письмо, в котором он пригласил их на премьеру своего фильма. Алекс поймала себя на том, что ей не терпится посмотреть его творение. Если Отилии станет скучно, они всегда могут его выключить и досмотреть попозже. Но, как всегда, Отилия была рада составить им компанию.

Фильм открывали кадры аэросъемки знаменитой Бухты Островов. Алекс как будто перенеслась в рай – камера скользила по лазурным бухтам и бухточкам, с их кристальной, прозрачной водой, по скалам и водопадам. Алекс невольно ощутила себя парящей в небе птицей.

За морскими пейзажами следовали кадры шумной главной улицы Кери-Кери, вдоль которой протянулись ряды высоченных пальм и шумных кафешек. Раньше Алекс даже представить себе не могла ничего подобного. С другой стороны, до недавнего времени она ни о чем подобном даже не слышала.

Музыка сделалась тише, и теперь на экране возникли пышные цитрусовые сады по обеим сторонам залитой солнцем дороги. Затем за кадром раздался голос самого Боба:

– Сейчас мы сворачиваем к нашему дому, до которого отсюда примерно восемнадцать километров, или одиннадцать миль. Со мной Шелли, моя дорогая дочь. Это она ведет машину.

В кадре возник профиль симпатичной молодой женщины.

– Шелли, – прокомментировала Отилия.

– Верно, – усмехнулась Анна и погладила ее по голове.

Алекс также не удержалась от улыбки, а в следующий момент Шелли повернулась лицом в кадр и сказала слегка хрипловатым голосом:

– Привет, Шарлотта! Добро пожаловать в Новую Зеландию. Я надеюсь, что в один прекрасный день мы прокатимся с тобой вместе. Привет, Анна, если ты смотришь нас сейчас. Мы все тебя любим и все как один рады за тебя.

– Она такая милая, – прошептала Анна.

Алекс ощутила легкий укол ревности – все-таки Анна большую часть жизни провела не с ней, а с Шелли. С другой стороны ей было приятно, что между ними такие теплые отношения.

– Взгляни сюда, – сказал Боб, наводя крупный план на ворота, мимо которых они проезжали. – Это один из моих самых богатых соседей. Дома отсюда не видно, но это старый тосканский монастырь. Сосед разобрал его на отдельные камни, после чего перевез сюда и отстроил заново на вершине утеса. Это что-то, скажу я тебе.

Затем последовали новые кадры, и вскоре на экране возникла подъездная дорога к другому дому. Боб тем временем продолжал:

– И вот наконец «Те Пуна», наш дом. Он тут, за поворотом. «Те Пуна» на языке маори означает глубокий колодец. Дом стоит на берегу, и в брачный сезон сюда устремляются электрические скаты и дельфины. Вот и он, наш чудесный дом, который сотворила для нас Анна.

Алекс удивленно округлила глаза. Такой красоты она еще ни разу не видела. Дом, светло-серый, деревянный, с верандами и белыми георгианскими окнами, стоял на фоне лазурного океана.

– Вначале это был традиционный новозеландский дом, – рассказывал между тем Боб. – Но со временем мы переделали его на свой вкус. Я всегда говорю, что у нас тут свой небольшой Сингапур – прекрасные пальмы и плетеная мебель на верандах, с которых открывается изумительный вид на залив. Кстати, там внизу у меня есть дайв-бот, лодка для ныряльщиков. Сейчас мы с Шелли выйдем из машины, и ты сможешь познакомиться с другими членами нашей семьи.

Алекс посмотрела на Анну.

– Шелли, – повторила Отилия. Алекс рассмеялась и крепче прижала девочку к себе. Отилия приклонила к ней кудрявую голову.

– Какая интересная передача! – сказала Алекс.

Отилия кивнула и посадила себе на колени Ботика, чтобы он тоже мог посмотреть интересное кино.

Следующий сюжет открывался крупным планом огромного лобстера, шипящего на гриле. За ним следовали кадры семейного обеда – счастливые лица людей, собравшихся на веранде с пивом, стаканом вина или лимонадом для детей. Алекс отметила про себя, что все как один здоровые, загорелые, а небо у них над головой – лазурно-голубое.

– Сегодня Шелли отвечает за барбекю, – объявил за кадром голос Боба.

Шелли улыбнулась в камеру и помахала вилкой.

– Она готовит лобстера, которого Рик, ее брат, поймал сегодня утром. Шелли подаст его с домашним маслом орехов макадамия, которое приготовила Анна, и свежим, хрустящим зеленым салатом из нашего огорода. Чего мы только не выращиваем в нем – и артишоки, и клубнику, и многое другое. Всего сразу не перечислишь.

Мы также держим кур и уток ради мяса и яиц, а благодаря морю также всегда имеем свежих устриц, мидий и морских гребешков. Еще у Анны есть огромная кладовая, до потолка заставленная всякими вкусностями. Так что при необходимости мы всегда можем накормить до полутора десятков гостей, если они вдруг приплывут к нам на лодке, что, кстати, случается, весьма часто. Если ты еще этого не знаешь, мы тут, в Новой Зеландии, большие любители наведываться друг к другу в гости.

Алекс посмотрела на Анну, не зная, то ли ей гордиться, то ли завидовать столь удивительному образу жизни. Анна улыбнулась и закатила глаза, мол, подумаешь, нашел чем хвастаться!

– А теперь перейдем к моему сыну Рику, – объявил Боб, беря крупным планом высокого худощавого мужчину лет тридцати с небольшим, обладателя густой черной шевелюры и темно-синих глаз. – В нашей семье Рик главный творческий директор. В этом ему нет равных, – добавил с усмешкой Боб, Рик же укоризненно посмотрел в камеру. – Почти все свое время он проводит в Окленде, Сиднее или Пекине.

– Привет, Шарлотта, – улыбнулся Рик, поднимая в приветственном жесте бокал с пивом. – Хочешь верь, хочешь нет, но я могу говорить и сам за себя. Однако отец уже почти все тебе обо мне рассказал. От себя добавлю лишь то, что мы все ужасно рады, что Анна наконец тебя нашла. И еще мы с нетерпением ждем, когда ты приедешь к нам в гости. Мы покажем тебе, как мы здесь живем. Думаю, наш образ жизни отличается от того, к какому ты привыкла у себя в Англии. Не скажу, что наш лучше, но очень многое у нас устроено совсем по-другому. Надеюсь, ты это оценишь.

– Теперь подойдем вот сюда, – продолжил уже Боб, шагая с камерой сквозь собравшихся на веранде. – Я хочу, чтобы ты познакомилась с Сарой. Она лучшая подруга Анны еще со школьных дней. Ее племянница Кэти помолвлена с Риком. Итак, мои милые дамы, у вас есть возможность передать Шарлотте привет.

Алекс тотчас прониклась симпатией к улыбчивой, розовощекой Саре.

– Привет, дорогая! – лучась искренней радостью, произнесла она. – Ты даже не представляешь, что значит для нас возможность передать тебе этот видеопривет. Я знаю твою маму почти всю жизнь и потому могу со всей ответственностью сказать, что все эти годы она только и делала, что мечтала о том дне, когда снова увидит тебя. Вчера вечером Боб сообщил мне по телефону, как она счастлива. Мне так приятно было это слышать! Еще лучше было бы встретиться с тобой. Приезжай к нам, дорогая моя. Здесь твоя семья, и все они горят желанием с тобой познакомиться.

– Тетя, – сказала Отилия, указав крошечным пальчиком на экран.

– Красивая тетя, – согласилась с ней Анна.

Отилия повернула голову в ее сторону и рассмеялась. Смех ее был похож на звон колокольчика.

Тронутая детским смехом, Алекс еще крепче прижала Отилию к себе и, проглотив предательский комок в горле, вновь переключила внимание на экран. Теперь в кадре была Кэти, племянница Сары и невеста Рика. Стройная, белокурая, с короткой, почти мальчишеской стрижкой, огромными карими газами и ослепительной улыбкой.

– Привет, Шарлотта! – сказала она и помахала рукой. – Как здорово, что Анна тебя нашла. Здесь все только об этом и говорят. В самое ближайшее время мы ждем тебя в гости. Обещаю тебе, после Англии ты сразу почувствуешь разницу, так что готовься. Мне самой здесь ужасно нравится, и я ни за что не вернусь домой в Англию.

– Как давно она там живет? – поинтересовалась у Анны Алекс, отметив про себя английский акцент Кэти.

– Уже лет десять, – ответила Анна. – Она приезжала с подругой после окончания школы, влюбилась в Новую Зеландию и решила остаться.

– Как давно они с Риком помолвлены?

– Года полтора. Но знают друг друга гораздо дольше, ведь наши семьи очень близки. Правда, до этого у них были другие увлечения. Ага, а вот и муж Шелли, Фил, с их детьми.

В голосе Анны слышалась нескрываемая любовь и гордость. Алекс вновь посмотрела на экран. Между тем внуки Боба заговорили в унисон:

– Привет, Шарлотта, добро пожаловать в Новую Зеландию. Мы все ждем тебя в гости, – сказав эти слова, они дружно расплылись в улыбке.

– Я Дэнни, и мне десять лет, – сообщило озорное белокурое существо.

– Я Крейг, и мне восемь, – добавил кудрявый мальчик.

– Я Фил, и мне тридцать восемь, – сообщил их отец. – Привет, Шарлотта. Добро пожаловать. Тут у нас классное барбекю. Так что давай к нам сюда.

– Ты умеешь кататься на водных лыжах? – спросила Дэнни.

– А вот мы умеем, – похвастался Крейг.

После этих слов последовали кадры, где они носятся по заливу на водных лыжах. За рулем одного катера сидел Фил, другого – Рик. Тем временем Дэнни комментировала:

– Обычно мы делаем это каждый день после школы. Это наш любимый спорт. Но Крейг также здорово играет в регби, а я люблю танцевать. Я также обожаю своего коника. Его кличка Дизель. Когда ты приедешь к нам, я прокачу тебя на нем. Не бойся, он смирный.

– А я научу тебя нырять, – вставил словечко Крейг. – То есть если ты сама еще не умеешь. Мама сказала, что, может быть, ты умеешь, потому что живешь возле моря. Но оно там у вас холодное, и ты, наверно, не ныряешь.

– Ты только взгляни, – шепнула Анна и кивком указала на Отилию. Глаза девочки были похожи на два блюдца. Она как зачарованная наблюдала за тем, как Дэнни и Крейг носятся по воде на водных лыжах.

– Ты посмотри, – шепнула Отилия Ботику и даже приподняла его.

Сдержав улыбку, Алекс и Анна вновь повернулись к экрану. Сейчас там было нечто вроде сельской ярмарки.

– Я хочу, – пояснял между тем Боб, – чтобы ты получила более полное представление о нашем чудесном Северном острове. Сейчас перед тобой кадры прошлогодней осенней ярмарки. Это наша Дэнни на своем Дизеле. Она готовится к финальному прыжку. Сейчас ей вручают очередной кубок. Это Крейг вместе с одной из овечек. Согласись, она просто красавица. А это парочка красоток на детских машинках. Как видишь, они оттягиваются по полной программе.

Поняв, что перед ней Анна и Сара, Алекс расхохоталась.

– Ух, ты!

– Вот это уже нехорошо, – произнес Боб, когда в их машинку врезалась машинка других участников. – Это наш способ борьбы с хулиганством на дорогах. Еще здесь у нас масса самых разных конкурсов для любителей больших призов.

С этими словами Боб гордо поднял вверх дешевую пластмассовую игрушку. Алекс в очередной раз расхохоталась.

– Гав! – сказала Отилия.

– Правильно, это собачка, – согласилась Алекс.

– И, конечно же, картина нашей страны была бы неполной, если бы я не показал тебе, как наша национальная сборная по регби, выиграв кубок мира, с гордостью проносит его по городу.

После этих кадров крики ликующей толпы стихли, и фильм закончился. Алекс же как будто застряла там, в мире, который только что предстал перед ней на экране. Когда же до нее дошло, что она у себя дома, что окна кухни плотно закрыты, а за ними серые тучи и льет дождь, это открытие стало для нее шоком. Она посмотрела на мать, которую только что видела на экране в кругу ее новой семьи. Да, ее место там, а не здесь, в этой убогой, старомодной кухне, чьи стены ни разу за все свое существование не видели никакого лобстера или масла из орехов макадамия.

Заметив, что Отилия задремала у нее на коленях, она осторожно встала со стула, и, прижавшись щекой к щечке девочки, начала нежно покачивать ее на руках. Анна тем временем выключила компьютер.

Внезапно до нее дошло: мать ждет от нее реакции.

– Это замечательно! Я даже не ожидала, что все будет так здорово. Теперь мне понятно, почему ты так счастлива там, – произнесла она с искренней улыбкой.

Анна понимающе улыбнулась в ответ и посмотрела на Отилию.

– Думаю, пора отвезти ее домой, – негромко сказала она и нежно провела пальцем по детской щечке.

Алекс кивнула в знак согласия. Положив Ботика в рюкзак, она отнесла Отилию в машину. Что касается ее самой, на сердце у нее было тяжело. Что ни уготовано ей в будущем, это наверняка будет лучше того, что там ждало Отилию.

Выходные Алекс и Анна провели, осматривая квартиры. В большинстве случаев ей было достаточно переступить порог, чтобы голова у нее шла кругом. Она никогда не мечтала о такой роскоши. Например, эта квартира была на втором этаже ослепительно-белого георгианского особняка, причем в ней была не одна, а целых две просторных спальни, современная, полная технических новшеств кухня, великолепная, частично обставленная гостиная с огромными французскими окнами. Окна эти выходили на балконы, из которых, в свою очередь, открывался изумительный вид на море. Анна моментально приняла решение. Когда же Алекс, покраснев, была вынуждена признаться, что квартира ей не по средствам и им лучше не тратить время, Анна отказалась ее слушать. Более того, она заявила, что квартира устраивает ее во всех отношениях, и, несмотря на протесты Алекс, сказала представителю из агентства недвижимости, что уже в понедельник утром принесет чек за депозит и аренду квартиры, начиная с первого ноября.

– Возможно, мы продлим договор еще на полгода, – решительно добавила Анна. – На всякий случай, – пояснила она, обращаясь к Алекс, когда они вышли, – потому что я надеюсь уговорить тебя к Пасхе переехать к нам в Новую Зеландию.

Алекс с трудом представляла себе, чем будет платить за квартиру, когда истекут первые полгода. «Давай не будем сейчас об этом», – сказала она себе. Зачем раньше времени забивать голову лишними проблемами? В конце концов, у нее есть вторая спальня, которую можно сдавать. Чем не выход из положения?

Поскольку квартира была найдена, Анна объявила, что внезапно в ней проснулась страсть к любимому, но давно забытому делу – шопингу. Дело в том, что в отличие от Англии в Новой Зеландии шопинг не входит в список национальных хобби, так что пока она здесь, неплохо бы наверстать упущенное.

Алекс с удивлением наблюдала, как ее мать пустилась во все тяжкие и тратила деньги так, будто была миллионершей. Не считая безумного количеств подарков, которые она накупила для всех членов своего нового семейства, она завалила Алекс грудой одежды, обуви, украшений и косметики, с которой, честно говоря, она даже не знала, что делать. Анна даже предложила купить подарки Отилии, однако Алекс не одобрила эту затею. Кто знает, как отреагирует на это Брайан Уэйд. В любом случае, он вряд ли это одобрит.

Измотанные походами по магазинам, они завершили день обедом в обществе Томми и Джеки. Последняя была крупной, энергичной особой с ярко-рыжими волосами и сердцем, столь же большим и отзывчивым, как и у ее супруга. Томми и Джеки приехали в «Приход Малгров», прихватив с собой две бутылки новозеландского белого вина, при виде которых Анна от восторга едва не упала в обморок, и четыре фотоальбома со снимками, запечатлевшими их двухмесячное пребывание в Новой Зеландии тринадцать лет назад.

Вскоре все трое уже увлеченно болтали о самых разных уголках мира, которые им довелось посетить. Слушая их, Алекс, к своему стыду, поняла, что сама она страшная домоседка и ей стоит почаще уезжать в поисках новых впечатлений. Впрочем, ей нравилось слушать их разговор. Это позволяло ей лучше понять мать, причем не только ее, но и того мужчину, которого вскоре она сама, возможно, начнет воспринимать как отчима. Обычно для нее при этом слове моментально начинали звонить колокола, предупреждая об опасности. И вот теперь оказывается, что отчим есть и у нее самой, причем, если судить по фильму, образцово-показательный: воспитанный, добрый и на редкость щедрый. Почему бы в один прекрасный день не съездить к такому в гости?

К концу их посиделок разговор практически неизбежно коснулся Отилии. Томми поинтересовался, как та поживает.

– В целом как обычно, – ответила Алекс и быстро посмотрела на мать. Не хотелось бы, чтобы та невзначай поведала о том, как близка ее дочь к своей подопечной. Кто знает, вдруг это признание испортит им весь вечер? – К сожалению, заключения врача еще придется какое-то время подождать, – поспешила добавить она.

– А как насчет того воспаления? – поинтересовался Томми.

– Я его проверила сама, когда мы в пятницу посещали садик, – сказала Алекс. – Похоже, там все прошло.

– То есть, по всей видимости, врач сказал правду? – уточнила Джеки. – Забыла нужное слово.

– Вульвовагинит, – подсказала Алекс, отметив про себя, что Томми поделился своими сомнениями с супругой. – Да, наверное, так оно и было, по крайней мере хочется так думать, ибо в противном случае мы имеем дело с куда более неприятными вещами.

Джеки, нахмурив брови, посмотрела на Анну и озабоченно покачала головой.

– Да, никогда не знаешь, где и когда эти гадости могут случиться, – вздохнула она. – Особенно если учесть, кто отец девочки. Он постоянно окружен детьми, но получается, что за их безопасность нельзя поручиться.

– Сказать по правде, то, что он работает в школе, – единственное, что помогает мне ему верить, – сказала Анна. – Ведь если бы в школе имели место подозрительные случаи, думаю, на него уже поступили бы жалобы если не со стороны родителей, то от учителей.

– Кстати, это напоминает мне один случай, имевший место несколько лет назад, – заметил Томми, поднимая стакан вина. – Один тип работал шофером автобуса, перевозившего детей-инвалидов. Такой добрый, такой отзывчивый, просто душка. Как такого можно в чем-то заподозрить? Всегда проверял, удобно ли его пассажирам, даже помнил дни рождения каждого. Как оказалось, дома у него был восьмилетний сын Юэн. Страшно сказать, каким мерзостям подвергало его это чудовище.

Анна вздрогнула.

– Почему вы говорите, что этот случай напоминает вам Отилию? – с тревогой в голосе спросила она.

– Наверное, потому, что Уэйд тоже работает с детьми. У нас ушел целый год на то, чтобы доказать, что мальчик дома подвергается сексуальному насилию. Мы это заподозрили после одного случая в школе, а вот сбор улик, чтобы передать это дело в суд, обернулся сущей головной болью.

– А как же мать мальчика? – удивилась Джеки. – Неужели она была не в курсе?

Томми печально покачал головой.

– Даже если и догадывалась, то вряд ли осознавала в полной мере, что происходит. У нее самой был разум десятилетнего ребенка. Нет, конечно, она всей душой любила сына, однако не имела ни малейшего понятия о том, что значит быть матерью. Впрочем, с ее интеллектом это не удивительно.

– И что же в конечном итоге стало с ребенком? – осмелилась спросить Алекс.

Похоже, Томми уже пожалел о том, что начал эту тему.

– Мне очень бы хотелось сказать, что его поместили в приемную семью, но, увы, его пришлось отнести на кладбище. Отец его убил. Чтобы ребенок его не выдал. Но потом отец сам пришел в полицию и во всем признался.

Лицо Алекс сделалось бледным как мел.

– Не бойся, в данном случае этого не будет, – успокоил ее Томи. – На этой неделе мы будем иметь на руках заключение педиатра, а также результаты психиатрического освидетельствования матери.

– Кстати, что там с матерью девочки? – поинтересовалась Джеки. – Какова ее роль в жизни дочери?

– Хороший вопрос, – вздохнула Алекс. – Могу сказать лишь одно: обычно она пребывает в каком-то своем мире. Было бы любопытно узнать, какие лекарства она принимает, потому что у меня такое впечатление, что большую часть времени она находится под их воздействием. По словам их семейного врача, он прописывает ей снотворное, но, как вы знаете, в наши дни в Интернете можно запросто заказать любые препараты. Может, именно это она и делает?

Все дружно вздохнули. Внезапно веселья как не бывало.

– Подозреваю, вы не ожидали, что можете оказаться в гуще страстей, когда приехали познакомиться с дочерью, – сказала Джеки, обращаясь к Анне.

Анна ответила ей слабой улыбкой.

– Если честно, то нет, – призналась она. – Но она всегда может рассчитывать на мою поддержку. Это главное.

Джеки кивнула. Алекс же с благодарностью посмотрела на Анну.

– Ей будет вас не хватать, когда вы вернетесь домой, – заметила Джеки. – Сколько вы еще планируете здесь пробыть?

– До следующих выходных, – ответила Анна и посмотрела на Алекс. – Но мы все надеемся, что она прилетит к нам на Рождество.

Не желая думать о расставании, а также своим отказом расстраивать мать, Алекс лишь улыбнулась. Кто знает, что может произойти за это время? И хотя в принципе идея слетать в гости в Новую Зеландию казалась ей соблазнительной, она ничего не сказала и с решительным видом встала, чтобы приготовить кофе.

«Что будет с тобой, Отилия?» – задалась она мысленным вопросом, глядя на странный рисунок на стенке холодильника. Отилия нарисовала его несколько дней назад в садике, когда Дженет попросила детей изобразить животное, которого они больше всего боятся. Большинство нарисовало чудовищ с острыми зубами или когтями, якобы львов, тигров или диких собак. Отилия лишь начертила линию, которую потом зачеркала. Когда Алекс поинтересовалась у нее, что это такое, девочка оттолкнула от себя листок бумаги и зарылась лицом в верного Ботика.

Лишь когда Алекс удастся разговорить Отилию, она смогла получить представление о том, что происходит не только в детской головке, но и в жутком доме на холме.

– Хочу искупать Отилию, – сообщил жене Брайан Уэйд. – Скажи, у нас еще остался крем, который врач прописал для лечения воспалений?

Взгляд Эрики был устремлен в темноту за окном. Огромный желтый глаз наблюдал за ней вот уже более часа, пока Брайан был внутри него вместе с Отилией. Но затем перестал следить за ней, хотя и продолжал светиться тусклым светом.

Брайан пересадил Отилию на другую руку. Девочка была бледна и обессилена, не в состоянии даже держать голову.

– Ты меня слышала? – раздраженно переспросил Уэйд.

Интересно, почему он ее спрашивает? Ведь кремом он всегда мазал ее сам.

Как только Брайан Уэйд прошел через кухню в коридор, взгляд Эрики упал на деревянную подставку с ножами: острые лезвия притаились в деревянных пазах, рукоятки так и просятся в руку. Обхватив пальцами одну из них, Эрика медленно вытащила один нож и повертела его в руке, представляя себе, как погружает лезвие во все, что ей ненавистно. Тем временем голоса в ее голове заходились криками. Она как наяву видела, как кровь фонтаном брызжет на стену, как капает с лампочек, как собирается на полу в лужицы.

Затем ее взгляд вновь обратился к немигающему глазу. Тот наконец уснул и стал невидим в темноте. Завтра или послезавтра она вновь заберется внутрь его и попытается уничтожить его злобный мозг.