Глава 12

– Какая мне разница. Я в любом случае не хотела здесь оставаться. Они тут все чокнутые, прямо-таки помешаны на своем боженьке. Меня тошнит, когда я вижу их.

Несмотря на всю ее грубость и агрессию, Алекс разглядела в глазах двенадцатилетней Софии Леонард настоящую боль. Впрочем, ей и самой было не легче. С каким удовольствием она выплеснула бы на приемную мать девочки все то, что накопилось в душе. Увы, это стоило бы ей работы и, может, даже судебного разбирательства. В течение нескольких месяцев Линда Джэрроу обещала Софии – как, впрочем, и службе опеки, – что они с мужем готовы удочерить девочку, сделать ее полноценным членом своей семьи.

И вдруг, похоже, передумали.

Алекс впервые познакомилась с Софией, когда той было восемь лет. Это была маленькая дикарка, готовая выцарапать глаза любому, кто приблизится к ней хотя бы на шаг. У нее не было ни друзей, ни подруг. Стены дома она покидала лишь тогда, когда ей нужно было в школу, и то не для того, чтобы учиться, а скорее ради разнообразия. Лишь благодаря долготерпению приемных родителей ее удалось убедить, что жизнь может быть другой – без рукоприкладства, алкоголя, без наплевательского отношения родителей к собственным детям. В последнее время Алекс во время со своих визитов все чаще отмечала, что дикий зверек, каким она знала Софию несколько лет назад, чудесным образом превращается в нормального ребенка – прекрасная иллюстрация того, что система порой дает неплохие результаты. И вот вдруг совершенно неожиданно супруги Джэрроу решили, что в интересах Софии подыскать ей другую семью, которая продолжит их воспитательные усилия.

– Но почему? – недоумевала Алекс, когда Линда позвонила ей, чтобы поставить в известность.

– Как я уже сказала, это в интересах самой девочки.

– Лучше скажите мне, что она натворила. Ведь наверняка что-то произошло. Нечто такое, что подтолкнуло вас к такому решению.

– Каждый ребенок достоин того, чтобы его любили, – виноватым тоном ответила Линда, – Увы, как мы ни старались – а господь свидетель, мы старались, боюсь, мы не чувствуем по отношению к Софии той любви и тепла, которые ей нужны. Но она нам небезразлична, и нам бы хотелось, чтобы она нашла того, кто ей все это даст.

– Но ведь она с вами вот уже несколько лет. Почему именно сейчас? – довольно язвительно напомнила ей Алекс.

– Простите. – Это было все, что сказала Линда.

– Я не поеду снова к этой сучке Тине и ее мудаку… – раздраженно бросила София, открывая дверь со стороны пассажирского сиденья.

– Не волнуйся, я не повезу тебя к тетке, – успокоила ее Алекс. Она не успела сказать девочке, что та уже давно уехала из города, кажется, к сестре в Испанию. Сестра же не кто иной, как мать Софии, что только бы добавило обид. – Я попросила своего начальника, чтобы он прозондировал почву, – продолжала она. – Скажу честно, тебе повезло. Вот увидишь, тебе понравится там, куда я тебя везу, – в Вестли.

Лицо Софии – такое счастливое и солнечное в последние месяцы – осталось каменным. Оставив девочку сидеть в машине, Алекс вернулась, чтобы забрать с крыльца последние вещи и положить их в багажник. Линды Джэрроу и ее мужа нигде не было видно. Но поскольку входная дверь была открыта, Алекс вошла в коридор и крикнула, что они уезжают.

Она уже приготовилась к тому, что никто не откликнется, однако в следующее мгновение, вытирая полотенцем мокрые руки, из кухни показалась Линда.

– Надеюсь, она ничего не забыла? – спросила она, избегая смотреть Алекс в глаза.

– Вроде бы да, – как можно более сухо ответила Алекс. – Я знаю, что вы сказали мне по телефону, – добавила она. – Но если София все-таки натворила нечто такое, о чем мы должны знать…

– Ничего. Просто с нашей стороны было бы нехорошо пойти по пути ее удочерения, если мы не можем быть для нее наилучшими родителями.

– И неважно, что это ваше решение стало для нее ударом! – не сдержалась Алекс.

Линда Джэрроу вспыхнула.

– Боюсь, что в конечном итоге все мы поймем…

– В конечном итоге на ее душе будет еще больше шрамов, чем когда она пришла сюда. Но сейчас не об этом. Сейчас самое главное – поскорее увезти ее отсюда и все забыть…

– Алекс, я понимаю, что вы на меня сердиты, – перебила ее Линда. – Но, к сожалению, этот наш разговор вряд ли что-то изменит.

– Ну, конечно же! Куда проще выбросить ее за порог и забыть о ее существовании. Зачем вам волноваться, куда она теперь пойдет и даже есть ли ей вообще куда пойти?

– Я знаю, что с вами она в надежных руках…

– Я лишь социальный работник, а не мать и даже не опекун! Ей нужно гораздо больше, чем я могу дать, и я думала… мне казалось, все это можете дать ей вы. Но, похоже, мы ошиблись. Кстати, надеюсь, вы понимаете, что это еще не конец. Вам придется заполнить груды бумаг, их уже отправили вам. Кроме того, люди, занимающие куда более высокое положение, нежели я, захотят получить от вас ответы на свои вопросы. Нельзя так обходиться с детьми, они не игрушки…

– Думаю, вам пора, – перебила ее Линда и выразительно посмотрела на дверь. – Мне жаль, что вы так расстроились, но и нам это решение тоже далось нелегко. Я желаю Софии всего хорошего и уверяю вас, как только мы получим бумаги, мы заполним их самым тщательным образом.

– Вы не хотите выйти и попрощаться с Софией? – спросила Алекс.

Линда Джэрроу бросила взгляд на машину.

– Вряд ли ей это нужно. Да, и передайте ей, что если она что-то забыла, мы обязательно это ей вернем.

– Вы сумеете запихнуть в конверт надежды, мечты, радость? – бросила ей Алекс и, не дожидаясь ответа, направилась к машине. Она была так сердита, что ей было наплевать, чем это аукнется. А ведь вполне может аукнуться. В любом случае кто-то ведь должен защитить Софию. Пусть эти Джэрроу знают: порядочные люди не поступают так, как они поступили с Софией.

Отъезжая от дома, Алекс не знала, помахала ли Линда Джэрроу им на прощанье или хотя бы вышла на крыльцо. Ни она сама, ни София даже не оглянулись. Обе хмуро смотрели вперед, и так до тех пор, пока машина не выехала на другую улицу.

– Может, остановимся где-нибудь? Ударим по чашечке кофе и по пирожному? – предложила Алекс, когда они выехали к приморскому бульвару. Вообще-то времени у нее было в обрез. По идее, за Софией вообще должен был приехать кто-то другой, но Алекс не простила бы себе, если бы лично не забрала девочку. Слишком давно она знала ее и сегодня считала своим долгом хоть как-то взбодрить ее и утешить, пусть даже всего лишь пирожным. Ведь что за люди! Вкладывать ребенку в голову, что они хотят ее удочерить, а потом – нате вам! – ты уж прости нас, но мы передумали.

Алекс не хотела даже думать о том, что она сделала бы с этими Джэрроу.

София промолчала в ответ на ее предложение, и Алекс повернулась к ней лицом. По щекам Софии катились слезы. Сердце Алекс моментально наполнилось жалостью.

Остановив машину, она прижала к себе девочку.

– Не переживай! – с жаром произнесла она. – Все будет хорошо. Это я тебе обещаю.

– Но почему, почему они отказались от меня? – рыдала София. – Что я сделала не так?

При виде ее страданий Алекс сама была готова расплакаться.

– Не думаю, что ты что-то сделала, дорогая моя. Просто они передумали, вот и все.

– Я не понимаю, как им это разрешили? Ведь так нечестно! Мне нравилось у них, хотя они и заставляли меня ходить в церковь, петь и играть на гитаре, хотя мне медведь на ухо наступил. Я думала, они станут моими родителями, и вот теперь у меня снова никого нет!

Взяв в ладони лицо девочки, Алекс посмотрела ей в глаза.

– В данный момент нет, но я обещаю тебе что-нибудь придумать. Честное слово, я не брошу тебя одну. У тебя будет самая лучшая приемная семья. Погоди, вскоре сама увидишь.

Софии опустила глаза.

– А как же моя родная мать? – прошептала она едва слышно. – Как, по-твоему, вдруг она снова захочет меня видеть?

Не в силах видеть боль в глазах девочки, Алекс снова прижала ее к себе.

– Постараюсь это выяснить, – сказала она. – Но давай пока не будем замахиваться слишком высоко. Мы ведь даже не знаем, где она сейчас. Вполне может быть, что она по-прежнему в Испании.

– Но если она там, – убитым голосом произнесла София, – значит, я ей не нужна. Иначе бы она разыскала меня, не так ли? И вообще, без ее согласия меня усыновить не могли, значит, она сказала «да». Сразу видно, как она ко мне относится. Ей было не жалко отдавать меня другим людям.

«Как это похоже на мою собственную судьбу», – мысленно вздохнула Алекс.

– Ты ведь знаешь, что у нее проблемы с алкоголем, – мягко сказала она. – И пока она с ними не разберется…

– Она никогда с ними не разберется. Она как эта сучка, Тина, на уме у которой только выпивка и мужики. Мне на них наплевать. Поскорее бы обе спились и отбросили копыта.

Бросив эту фразу, София отвернулась к окну.

Шокированная внезапной грубостью, прозвучавшей из уст ребенка – за Софией такого не водилось вот уже пару лет, – Алекс даже не нашлась, что на это сказать.

Слава богу, Фенны согласились взять девочку! Как только стало понятно, что в ее районе места для Софии им не найти, Алекс тотчас же позвонила Томми и попросила его содействия. Уж если и определять девочку в новую семью, так уж лучше в ту, где ей будет комфортнее всего.

Через полчаса Мэгги Фенн уже встречала их на пороге дома. К великому облегчению Алекс, София вышла из машины без всяких истерик, хотя и с опаской. Судя по всему, шикарный дом Феннов произвел на нее впечатление.

– Какая красотуля! – тепло улыбнулась Мэгги, протягивая для рукопожатия ей руку. – Алекс меня не обманула!

Честно говоря, Алекс ничего такого не говорила. Впрочем, спорить она не стала, потому что Мэгги, по большому счету, права.

– Меня зовут Мэгги, а ты, как я понимаю, София, – сказала хозяйка дома.

София что-то пробормотала в ответ – что именно, Алекс не поняла. На ее счастье, Мэгги отнеслась к этому спокойно. Облегченно вздохнув, Алекс обошла машину, чтобы тоже поздороваться со спасительницей своей подопечной.

– Мы уже приготовили для тебя спальню, – сообщила Мэгги, ведя за собой девочку в дом. – Кстати, у меня на обед есть суп. Не хотите составить нам компанию, Алекс?

– Я бы рада, – ответила Алекс, слыша, как урчит в животе, – но боюсь, мне нужно бежать. Я вернусь чуть позже, посмотреть, как София устроилась.

– Хорошо, как вам удобней. Ага, а вот и Бритни, она тоже хочет познакомиться с тобой. Я уже подумала, куда это она подевалась. Кстати, София, она твоя ровесница. Она с нами вот уже какое-то время, и надеюсь, что ты услышишь от нее о нашем доме только хорошее.

Хмурый взгляд на веснушчатом лице Бритни уступил место улыбке.

– Да, ты круто выглядишь, – сказала она.

– Вот это похвала! – Мэгги даже ахнула от радости. – Будь добра, проводи Софию в дом и покажи ей, что где находится, а я пока поболтаю с Алекс.

Вопросительно посмотрев на Алекс, София послушно двинулась вслед за Бритни в дом. Алекс тем временем открыла багажник и принялась выгружать ее вещи.

– Если бы вы только знали, как я благодарна вам, – сказала она Мэгги. – Все произошло так быстро – еще вчера они хотели ее удочерить, а сегодня заявили нам, мол, приезжайте за ней и забирайте. Легко могу себе представить, каково ей сейчас. Не исключаю, что поначалу с ней будет трудно. Она может замкнуться в себе, отказаться идти на контакт. Но по натуре София очень даже ласковая. Думаю, вскоре она оттает, ведь ей очень хочется, чтобы ее любили.

– Разумеется, – сочувственно согласилась Мэгги. – Можете не волноваться. Мы здесь сделаем все для того, чтобы она почувствовала себя как дома. Кстати, давайте это мне. – С этими словами Мэгги взяла из рук Алекс пару сумок и направилась в дом. – Жаль, что вы не остаетесь на обед, но, может быть, как-нибудь в другой раз. Пока вы не сбежали, коротко расскажите мне, как прошел в субботу ваш спектакль. Еще один оглушительный успех, я надеюсь?

Алекс приятно удивил вопрос.

– О да, огромное вам спасибо! – ответила она, отметя в сторону болезненные мысли о Джейсоне. – И, пожалуйста, от моего имени поблагодарите своего брата за те теплые слова, которые он оставил на нашей страничке в «Фейсбуке». Скажу честно, мы даже не ожидали удостоиться похвалы от столь важной фигуры, как королевский адвокат.

– Вряд ли он воспринимает себя такой важной персоной, – ответила Мэгги, хотя ей явно было приятно это слышать. – Я вечно твержу ему, что он чересчур скромен. В любом случае я передам ему ваши слова. А если вдруг с Софией возникнут какие-то проблемы, у меня всегда есть ваш телефонный номер. Но думаю, он не понадобится. Вы, главное, позвоните мне на обратном пути, чтобы я успела выпустить их с чердака. Шутка. И, наверно, не слишком удачная.

– Ну что, София, пока! – крикнула Алекс, стоя у основания лестницы. – Увидимся чуть позже!

– Ладно! – донесся сверху ответ.

Алекс выразительно выгнула брови, всем своим видом показывая Мэгги свое удивление: это надо же, пока что дело обошлось без слез и истерик. Поблагодарив Мэгги еще раз, Алекс побежала к машине.

Когда стало известно, что она должна заехать и забрать Софию, весь ее график на сегодняшнее утро полетел под откос. Сейчас, перед тем как снова заглянуть к Уэйдам, неплохо бы поговорить со Скоттом Дейнсом. Он явно с каким-то умыслом прислал ей отчет о вскрытии, который она даже не запрашивала.

– Надеюсь, вы не нашли в нем ничего такого, что вызвало бы вашу озабоченность, – сказал Дейнс, когда она дозвонилась до него. Кстати, его акцент сильно напомнил ей акцент Томми.

– В принципе нет, – согласилась она, – но, как я понимаю, вы прислали его мне неспроста, и надеюсь услышать от вас причину.

– Когда это случилось, меня вызвали на место происшествия, – со вздохом ответил Дейнс. – Маленький мальчуган задохнулся во время приступа астмы. И это всего в три года. Жуткая трагедия, как вы понимаете. В таких случаях невольно задаешься вопросом, за что такая участь маленькому ребенку?

Родители были в шоке, особенно отец. Тот от горя вообще был не в себе. Мы нашли беднягу в сарае, в саду, и еле его оттуда вытащили. Он отказывался даже на шаг приближаться к матери ребенка, во всем ее обвинял, кричал, мол, она должна была спасти сына, она же якобы даже пальцем не пошевелила, когда у того начался приступ астмы.

– Это правда?

– Нет, конечно. Беда в том, что ничего не сработало, и она запаниковала. Например, она пыталась делать ему искусственное дыхание или что там ей еще пришло в голову. Отсюда – синяки вокруг носа и рта и в области грудины. Вы про них наверняка прочли. – Ее собеседник умолк, и Алекс задалась вопросом, куда он клонит. – Не знаю даже, что я пытаюсь вам сказать, – вновь заговорил он. – Знаю лишь одно, в этом доме что-то было явно не так, и с тех пор это не выходит у меня из головы. Поэтому, когда я услышал, что вы делаете запросы… Наверно, с вами такое тоже бывает, когда внутренний голос подсказывает одно, а факты вроде бы как говорят совсем другое.

– Да, это самые сложные случаи, – согласилась Алекс.

– Не знаю, будет ли вам от результатов вскрытия какой-нибудь толк. Я прислал их на всякий случай – вдруг пригодятся. Хотелось бы надеяться, что нет, что я ошибся насчет этих Уэйдов, и с их маленькой дочкой все в порядке. Что они любят ее и заботятся о ней, как и все нормальные родители. К сожалению, я с ними близко не знаком и потому не могу сказать, почему тогда что-то меня в них насторожило. Просто это засело у меня в голове, сам не знаю почему. Надеюсь, вы меня понимаете?

– Отлично понимаю, – ответила Алекс, – потому что со мной то же самое. Кстати, вы в курсе того, что после смерти сына мистер Уэйд получал анонимные звонки? Некто обвинял его в том, что это он убил мальчика.

– Вы серьезно? Нет, первый раз об этом слышу.

– Судя по всему, это некая особа по имени Джилл Маккарти. Мистер Уэйд утверждает, что она параноидальная шизофреничка, которая до этого пыталась шантажировать и других тоже. Дерек Толланд, директор школы, в которой раньше работал Уэйд, в разговоре со мной сказал то же самое, хотя и не мог вспомнить ее имя. Скажите, вам оно знакомо?

– Вряд ли, но я проверю, и если что-то откопаю, немедленно вам сообщу.

– Спасибо, была бы премного вам благодарна. У вас есть номер моего мобильника?

– Есть, а вы запишите мой.

Нажав на кнопку отбоя, Алекс включила мотор и покатила в направлении Норт-Хилл. Еще до этого звонка ей было тревожно за Отилию. Теперь же, когда она узнала, что Скотта Дейнса тоже мучают сомнения, ее тревога лишь усилилась. Ей стало понятно – в лице Брайана Уэйда ей попался крепкий орешек. Он гораздо хитрее среднестатистического родителя или опекуна. Впрочем, его жена тоже особа весьма необычная. В общем, независимо от того, что ждет ее в доме Уэйдов в ближайшие два часа, она не должна терять бдительности и забывать о том, что Джонатан Уйэд умер в три года – вот и Отилии сейчас тоже три.

Возможно, это лишь совпадение, но, как говорится, предосторожность никогда не бывает лишней.

– В зоне риска? – сердито переспросил Брайан Уэйд, зачитав строчку из предварительного отчета Алекс. – Позвольте спросить у вас, где вы здесь узрели для Отилии зону риска?

– Читайте дальше, – ответила она как можно спокойнее и подмигнула Отилии. – Там черным по белому написано почему.

Впрочем, он уже читал, и, судя по лицу его супруги, та тоже.

Они сидели в гостиной дома на Норт-Хилл – на этот раз ни камина, ни чая, ни сдобных булочек с джемом. Отилия, скрестив по-турецки ноги, сидела на полу рядом с креслом матери, не сводя с Алекс пытливых карих глазенок. Сегодня на ней было малиновое вельветовое платьице, красные колготки и черные туфельки на пуговках; волосы собраны в два комичных кудрявых хвостика. Сегодня она была такая хорошенькая, что Алекс была готова съесть ее, как конфетку.

Интересно, кто делал ей прическу, мать или отец? И для чего девочку сегодня явно принарядили? И чья это была идея?

– Ты сегодня просто загляденье, – негромко сказала Алекс.

Не сводя с Алекс карих глаз, Отилия сильнее обняла своего мишку и прижалась щекой к его плюшевой голове.

Интересно, задалась новым вопросом Алекс, что девочке было сказано о ней после ее последнего визита? Какие мысли пытались вложить ребенку в голову, к каким угрозам или к какой лжи прибегали, чтобы настроить против нее Отилию? А может, и не к каким. Девочка явно не выглядела испуганной и даже настороженной. Скорее ее глаза светились любопытством. Правда, она по-прежнему молчала, но кто знает, что там происходит в детской головке?

– Скажи, Ботик себя хорошо вел? – спросила у нее Алекс.

Эрика поерзала в кресле и как бы невзначай задела Отилию ногой. Или все же нарочно? Подтолкнула дочь, чтобы та молчала или, наоборот, ответила на ее вопрос? Потому что Отилия кивнула…

Заметил ли это Брайан Уэйд? Похоже, что нет, потому что взгляд его по-прежнему был прикован к листу бумаги.

– Наверно, ты рада? – с улыбкой задала Алекс новый вопрос. – Мы ведь все любим хороших, послушных мишек, не так ли?

И снова кивок, на этот раз без всякой подсказки. По крайней мере, Эрика не пошевелилась.

Затем снова воцарилось неуютное молчание. Уэйды продолжали читать заключение. Чтобы как-то заполнить гнетущую паузу, Алекс прикрыла рукой глаза, чтобы сыграть с Отилией в пикабу. Судя по реакции девочки, та никогда не играла в эту игру раньше и понятия не имела, что делает Алекс. Тем не менее после несколько попыток она тоже закрыла ручкой глаза и посмотрела на Алекс в щелочку между пальцами.

– Бууу! – шепотом подсказала Алекс.

Отилия даже не пошевелилась.

– Бууу! – повторила Алекс.

Отилия шумно потянула носом и, к великому удивлению Алекс, ответила ей улыбкой.

Алекс буквально растаяла от счастья, что не помешало ей отметить про себя, что зубки у девочки в идеальном порядке – этакие крошечные жемчужинки. Сказать по правде, перед ней сидело само очарование, которое так и хотелось обнять и прижать к себе.

Алекс уже было снова поднесла к глазам руку, чтобы продолжить игру, когда Брайан Уэйд сказал:

– В принципе, наверно, это даже неплохо, что вы такие дотошные, когда дело касается охраны юного поколения граждан нашей страны.

– Делаем все, что в наших силах, – скромно согласилась Алекс, сделав вид, что не заметила иронично-снисходительных ноток в его голосе.

Чем, похоже, слегка задела его.

– Ничуть не сомневаюсь. Однако, в том, что касается моей семьи, ваше усердие можно рассматривать как пустую трату ценных ресурсов. Не думаю, что моя дочь находится в зоне какого-то риска. Скажу больше, лично я нахожу это ваше предположение для себя оскорбительным.

Алекс даже не моргнула глазом.

– Надеюсь, вы прочли, что ваш ребенок не говорит, – сказала она как можно более доброжелательным тоном.

– Но ведь я объяснил вам при первой нашей встрече, что она стесняется посторонних людей. С нами она трещит без умолку, как и любой ребенок в ее возрасте.

– Не стану спорить, но тот факт, что она так сильно стесняется посторонних людей, говорит о ее недостаточной социализации. И так оно и есть, ибо из вашего собственного признания мы знаем, у нее нет подружек или кузенов ее возраста, а кроме того, она не посещает детский сад. Кроме того, за все это время, пока вы живете здесь, ее ни разу не посетила патронажная сестра. Думаю, вы согласитесь, что все вышеперечисленное может быть интерпретировано как невыполнение вами родительских обязанностей.

– Неправда. Патронажная сестра – это всего лишь упущение с моей стороны, причем вполне простительное, если вспомнить обстоятельства нашего переезда сюда.

– Не стану с этим спорить, однако замечу…

– Более того, – перебил ее Уэйд, – как я уже сказал вам на прошлой неделе, патронажная сестра придет к нам уже завтра.

– Что я и отметила в отчете. Ваш врач уже дал мне ее номер телефона, и я непременно поговорю с ней после ее визита к вам. Будет интересно послушать ее мнение о состоянии здоровья ребенка.

– Думаю, что состояние здоровья ребенка вы видите сами, моя дочь совершенно здорова. Но что поделаешь, система требует, что все дети до пяти лет должны находиться под неусыпным контролем со стороны патронажной сестры.

Алекс кивнула, изобразив согласие, которого, однако, не чувствовала.

– И еще, могу я спросить у вас, как там обстоят дела с детским садом? Уже присмотрели что-нибудь? – вежливо поинтересовалась она.

Ответом ей стал усталый вздох.

– Да, мы искали, – заверил ее Уэйд, – но боюсь, что пока не нашли такого, в котором бы были свободные места. По крайней мере, среди тех, что нам по карману.

Его ответ ее ничуть не удивил. Устроить ребенка в хороший сад действительно трудно.

– Не переживайте, – сказала она. – Я так и предполагала, ведь в большинстве садов набор в группы уже закончился. Поэтому я взяла на себя смелость сделать пару-тройку звонков. Думаю, вы не против и даже будете рады. Потому что «Тыковка» рядом с вокзалом пользуется потрясающей репутацией, и, что немаловажно, плата там вполне умеренная. Более того, Отилия может начать посещать группу уже со следующего понедельника. Не знаю, слышали вы про этот сад, – продолжала она, видя, как Уэйд нахмурил брови – он явно был не в восторге от ее инициативы, даже если та была в интересах его дочери, – но попасть туда нелегко, слишком много желающих. Так что нам повезло, что для Отилии нашлось место. Кстати, учитывая то, что она окажется в совершенно новой для себя обстановке, пусть для начала это будет пара часов три раза в неделю. Думаю, этого достаточно, чтобы она постепенно освоилась…

Уэйд посмотрел на жену – та все еще читала отчет – и сложил руки, всем своим видом изображая долготерпение.

– Боюсь, что мы будем вынуждены сами навести справки об этом садике, прежде чем примем окончательное решение.

Алекс улыбнулась и, порывшись в сумке, вытащила цветную рекламную брошюру сада.

– У них также есть великолепный сайт, – сообщила она, вручая Уэйду буклет. – Они имеют государственную лицензию и успешно прошли все необходимые санитарные и прочие проверки. – Алекс посмотрела на Отилию. – Ты ведь хотела бы ходить в садик и играть там с другими ребятами? – спросила она. – Представляешь, как там весело!

Судя по Отилии, та не была в этом уверена. С другой стороны, испуга с ее стороны тоже не последовало.

– Миссис Уэйд, – сказала Алекс, – как я понимаю, ребенка в сад будете отвозить вы, поэтому…

– Вообще-то моя жена не любит выходить из дома, – перебил ее Уэйд. – И, как я уже сказал, нам необходимо самим навести справки, прежде чем…

– Уверяю, у вас не будет причин для возражений, – заверила его Алекс. – Сад на протяжении многих лет имеет самые восторженные отзывы от родителей, чьи дети его посещают. Вы можете связаться с ними напрямую и, если вас беспокоит что-то конкретное, расспросить.

Для нее было не впервые слегка давить на родителей, и большинство внимало ее увещеваниям, особенно если они знали, что отказ чреват тем, что ребенка у них просто заберут. Алекс не сомневалась: Брайан Уэйд сам привык быть в роли начальника и потому считал унизительным для себя выполнять чужие распоряжения. И напрасно, ведь его дочь будет общаться с детьми своего возраста, что пойдет ей только на пользу.

– Скажите, миссис Уэйд, у вас есть ко мне вопросы? – спросила Алекс, обращаясь к его жене.

До Эрики Уэйд не сразу дошло, что вопрос предназначается ей. Однако Алекс была уверена, что она не пропустила ни слова из того, что было сказано.

Встрепенувшись, она покачала головой и пробормотала:

– Вроде бы нет.

Поскольку сам Уйэд вновь углубился в чтение ее отчета, Алекс повернулась к Отилии:

– Давай научим Ботика играть в пикабу?

Отилия посмотрела на мишку. Но не успела она – кивком или улыбкой – ответить на вопрос Алекс, как ее отец спросил:

– Вы не могли бы объяснить мне, что вынудило вас копаться в нашем прошлом, когда мы жили в Нортумбрии? Как будто вы не знаете, что там произошло…

– Мы говорили на эту тему во время моего предыдущего визита, – напомнила ему Алекс. – Я это добавила для того, чтобы узаконить нашу с вами договоренность.

– Договоренность? – нахмурился Уэйд.

– Вы дали личное согласие на то, что я могу обращаться по месту вашего предыдущего проживания, с тем чтобы…

– Да-да, я помню, и, насколько я понял, у вас был разговор с Дереком Толландом.

– Да, вашим бывшим директором школы…

– И он сказал вам то, что вы уже слышали от меня. У вас были причины не верить мне?

– Отнюдь. Но я уверена, вы понимаете, что люди порой бывают с нами недостаточно откровенны, а самые убедительные объяснения на поверку оказываются ложью.

– Сомневаюсь, что мы попадаем в ту категорию людей, с которыми вам приходится иметь дело.

– Я ни для кого не делаю исключений.

– Что по-своему разумно, – снисходительно буркнул Уэйд. – Просто Дерек Толланд крайне занятой человек, и я надеялся, что вам хватит здравого смысла учесть это, когда вы решали, на что лучше истратить деньги налогоплательщиков.

Этот довод был для нее не в новинку.

– Думаю, налогоплательщики возмутились бы, узнай они, что мы делаем исключения для кого бы то ни было, когда речь идет о благе ребенка.

Уэйд покраснел и положил ее отчет на кофейный столик.

– Позвольте заверить вас, что я и моя жена готовы выполнить все ваши рекомендации, правда, с оговоркой, – заявил он. – Более того, я считаю своим долгом напомнить вам, что в конечном итоге ответственность за ребенка несу я, а не вы. Отилия – моя дочь и как таковая будет делать лишь то, что, на мой взгляд, идет ей во благо.

«Вот как? – подумала Алекс. – Это мы еще посмотрим».

Правда, вслух она сказала другое – то, что позволяло сказать ее служебное положение.

– Безусловно. Я уважаю вашу позицию. Я просто пытаюсь помочь…

– Нам не требуется ваша помощь. При этом я прекрасно понимаю, на какие далеко идущие выводы вы способны, если что-то будет сделано не по-вашему. Памятуя об этом, я не стану отзывать мое согласие на проводимую вами проверку, однако хотел бы, чтобы вы письменно зафиксировали, что я считаю это напрасной тратой времени и денег. В вашей помощи нуждаются десятки детей, и именно на них вы должны направить свою энергию. А не на ребенка, который воспитывается в благополучной семье, окружен любовью и заботой и чьей единственной проблемой является чрезмерная застенчивость.

– Раздел для ваших замечаний находится в конце отчета, – сказала ему Алекс и вновь взяла быка за рога: – Как вы думаете, Отилия готова пойти садик уже в следующий понедельник?

Посмотрев на девочку, Алекс пожала плечами, как будто та ждала от нее ответа.

Уэйд явно был ошарашен.

– Неужели вы не слышали, что я только что вам сказал? – удивился он.

– Что вы сами наведете справки? Да, я слышала, но ведь это займет не больше часа. Просто я хочу сообщить в садик, ждать им Отилию в понедельник или нет.

– Ничуть в этом не сомневаюсь, однако я хотел бы выяснить и другие моменты, прежде чем дать вам окончательный ответ.

– Это какие же?

– Например, как нам туда добираться. Надеюсь, мисс Лейк, вы понимаете, что ради вас я не могу постоянно отпрашиваться с работы.

– Не ради меня. Ради Отилии. Или вы забыли, что речь именно о ней?

Уэйд вспыхнул.

– Разумеется. Тем не менее я должен подумать и о своей работе. Спешу напомнить вам, что я несу ответственность за благо более чем двухсот других детей.

– Я ее отвезу, – неожиданно подала голос Эрика.

Вот это сюрприз! Алекс и Уэйд в немом удивлении уставились не нее.

– Ну что ж, – наконец произнесла Алекс, – будем считать, что этот вопрос решен. Отлично.

А про себя подумала, значит, никакой агорафобии здесь нет. Может, постепенно, шаг за шагом, Эрика Уэйд выползет из своего кокона.

– Ты только подумай, как это здорово! – сказала она Отилии. – Ты пойдешь в садик! Ты заведешь себе много-премного друзей и…

– Прошу вас не вести разговоров на эту тему с ребенком, прежде чем с ней как отец не поговорю я! – сердито оборвал ее Уэйд.

– Но ведь я просто… – слегка растерялась Алекс и даже покраснела.

– Отилия, ступай к себе комнату!

Девочка послушно встала и, зарывшись лицом в верного мишку, вышла из комнаты. Алекс хотела спросить Уэйда, зачем он это сделал, но тот уже вставал, давая понять, что ее визит завершен.

– Думаю, миссис Уэйд, нам желательно поговорить с вами наедине, – сказала Алекс, обращаясь к Эрике Уэйд. – Могу я приехать к вам завтра?

– Разговоры травмируют мою жену, – моментально заявил Уэйд.

Алекс ждала, что Эрика ему возразит, но ее взгляд был устремлен куда-то в пространство.

Алекс направилась вслед за Уэйдом в прихожую.

– Надеюсь, вы прочли мои рекомендации. Ваша супруга должна обследоваться у психиатра.

– Прочел. Но мне казалось, что ваши рекомендации касаются Отилии, а не меня и не моей супруги.

Интересно, он хотя бы сам понимает, какую чушь только что сказал? Похоже, что нет. С другой стороны, у нее не было уважительных причин для изъятия девочки из семьи, что, наверно, даже к лучшему (при условии, что с ребенком и вправду обращаются хорошо). Потому что поместить ребенка в чужую семью, особенно в этом районе, часто бывало лишь меньшим из двух зол. Случись такое, Алекс даже не представляла, каково было бы в чужом доме такому нежному, ранимому созданию, как Отилия.

– Думаю, душевное состояние вашей супруги отражается и на ребенке, – сказала Алекс, когда Уэйд открыл для нее дверь. – Поэтому я рекомендую независимую психиатрическую экспертизу, причем как можно скорее. Я могла бы вам в этом помочь…

– Я бы просил вас ничего не предпринимать, пока мы с женой не обсудим этот вопрос. Вы сами видите, сколь хрупко ее душевное состояние, и если подталкивать ее к разного рода обследованиям, это может лишь усугубить ее состояние. Тем не менее, если вы желаете обсудить этот вопрос с нашим семейным доктором, я не стану возражать. Его телефон у вас есть.

– Спасибо. Я была бы благодарна вам, если вы предупредите его заранее. Как мне показалось, когда мы разговаривали с ним в прошлый раз, он был не слишком откровенным со мной.

– Я непременно позвоню ему уже сегодня.

Вот это да! Алекс не ожидала от него такой готовности.

– Я свяжусь с вами завтра, чтобы сообщить, в котором часу в понедельник ваша супруга сможет привезти Отилию в садик – при условии, конечно, что это дошкольное учреждение вас устраивает.

Уэйд даже не улыбнулся.

– И как только я побеседую с патронажной сестрой, – продолжала Алекс, – думаю, надо будет тотчас подключать логопеда. Когда именно, об этом сообщу вам либо я, либо патронажная сестра. Скажу честно, я жду не дождусь услышать, как Отилия заговорит. Хочется надеяться, что уже скоро она и с нами станет такой же болтушкой, что и с вами.

Перчатка была брошена и лежала между ними, как будто тлея. Тем не менее Уэйд ее проигнорировал: вытянув вперед руку, он указал Алекс за дверь.

– Я отправлю свой отзыв на ваш отчет вашему непосредственному начальнику, – заявил он.

– Его имя Томми Берджесс, – ответила Алекс. – Оно указано на первой странице информационного пакета, который я вам вручила.

Спиной почувствовав, что Отилия на нее смотрит, Алекс обернулась. И действительно: та сидела на верхней ступеньке лестницы, глядя на нее. Алекс ответила ей улыбкой.

– Пока, Отилия! – крикнула она и помахала рукой. – Пока, Ботик!

Вместо того чтобы сказать дочери – как то на его месте сделали бы большинство родителей, – мол, помаши тете в ответ, Уэйд молча стоял и ждал, когда Алекс уйдет. Когда она вышла на крыльцо, он шагнул вслед за ней и закрыл за собой дверь.

– Должен извиниться перед вами, если я был излишне резок, – сказал он, – но после того, через что мы прошли после смерти нашего сына, через все эти бесконечные полицейские допросы, смехотворные подозрения, вторжение в нашу частную жизнь, а потом и чудовищные обвинения в мой адрес со стороны параноидальной особы, думаю, вы поймете, почему мы ведем такой замкнутый образ жизни.

Его пафос оставил Алекс равнодушной.

Интересно, что он думает на самом деле, задалась она вопросом, глядя Уэйду в глаза. Вроде бы не поспоришь: их семья действительно прошла через сущий ад, о чем ей тоже не следует забывать, – равно как и попадаться на этот крючок.

– Я вас хорошо понимаю, – сочувственно ответила она. – Примите мои искренние соболезнования.

Уэйд кивнул. Алекс повернулась и зашагала к машине. Щелкнув замком, входная дверь закрылась у нее за спиной.

Рядом скрипнула половица – это муж снова вернулся в дом. Встав с кресла, Эрика шагнула к полке, чтобы выбрать из своей личной коллекции дисков оперную арию.

– Зачем ты это сказала? – сердито спросил Уэйд, закрывая за собой дверь.

Проигнорировав его вопрос, Эрика провела пальцем по ребрышкам дисков, слыша, как постукивает по пластику ноготь. Она не спешила. Сейчас, когда Алекс Лейк ушла, ей хотелось выбрать что-то для души.

– Почему ты сказала, что отвезешь Отилию в сад? – негромко повторил свой вопрос Уэйд. Впрочем, Эрика знала: это нарочитое спокойствие призвано вывести ее из равновесия.

Выбрав арию Мими из оперы Пуччини «Богема» в исполнении Анджелы Георгиу, она поставила диск в проигрыватель и, слегка игриво наклонив голову, нажала кнопку «воспроизвести». В следующее мгновение комната наполнилась звуками скрипок, флейт, арф. Сердце Эрики замерло в предвкушении самого прекрасного женского голоса в мире.

Увы, внезапно музыка оборвалась, а вместо божественного голоса Георгиу гостиную заполнила тишина. Это Уйэд выдернул из розетки шнур.

Эрика мгновенно сжалась, как будто ей влепили пощечину. Он снова ведет себя как ее отчим.

– Ты же знаешь, – процедил сквозь зубы Уйэд, – что ты не можешь даже выйти из дома? Тогда почему ты сказала, что отвезешь ребенка в сад?

– Отойди от меня, – сдавленным голосом прошептала она.

Он продолжал буравить ее полным презрения взглядом.

– Надеюсь, ты не забыла, что делают с такими, как ты, в тюрьме, – бросил он ей.

Эрика поежилась, однако постаралась удержать свои мысли – и свой страх – при себе. «А что будешь делать ты сам, – едва не сорвалось у нее с языка, – когда всплывет правда о тебе?» При этой мысли она была готова расхохотаться.

– Я ухожу, – сказал он ей. – Буду дома в обычное время.

Как только он ушел, Эрика подошла к окну и несколько минут смотрела на пустую дорожку. Убедившись, что он не вернется, надела пальто и вышла в сад. Его «студия», как всегда, была заперта на замок, и не на один, а на целых три. Взяв возле дома лопату, она на мелкие осколки разнесла ее двойное стекло. Осторожно, чтобы не порезаться самой, вынула из рамы самые острые осколки, затем встала на перевернутый мусорный контейнер и вскарабкалась на подоконник. Еще миг – и она уже свесила ноги внутрь и беззвучно соскользнула на пол. В нос ей тотчас ударил тошнотворный запах. Пахло им самим, воском и скипидаром. Эрика посмотрела на коробку с бумажными носовыми платками на рабочем столе, на упаковки одноразовых резиновых перчаток, на разного рода игрушки, и ей тотчас же стало еще омерзительнее.

Она не стала ни к чему прикасаться – боялась заразиться. Вдруг она умрет? Ведь она еще такая молодая.

К ее удивлению, здесь оказалось лишь два компьютера, хотя она по какой-то неведомой причине предполагала обнаружить больше. Зато здесь было много разной фотографической техники. Кстати, сложена та была как попало, что тоже ее удивило. Правда, большая часть была в футлярах или завернута в мягкую ткань. А вот стены были пусты – никаких образцов его творчества, никаких признаков того, чем он занимается в свободное от работы время.

Быстро включив оба компьютера, Эрика подождала. Голова кружилась от образов и голосов, по мере того как те оживали в ее сознании. Они как будто собрались перенести ее в некий параллельный мир – мир, в котором воспоминания тянут к ней руки, чтобы схватить за шею и задушить, чтобы она провалилась в черную бездну. Нет, ей срочно нужно принять таблетки.

На обоих компьютерах стояли пароли. Что и следовало ожидать. Эрика принялась вбивать имена – Отилия, Брайан, Джонатан, даже свое собственное, но, увы, бесполезно. Затем она попробовала их комбинации, добавляла цифры, фамилию, адрес, в том числе и их старый в Нортумбрии, но оба компьютера упорно отказывались впустить ее в систему.

В конце концов, устав от тщетных попыток, она выключила оба, вылезла через разбитое окно наружу, перевернула, как надо, мусорный бак, вернула на место лопату.

С каким удовольствием она скажет ему, что какие-то вандалы среди бела дня проникли в сад и нарочно разбили окно в его сарае. Конечно, он тотчас же догадается, что это она. Но он все равно ничего не докажет, равно как и не станет доносить в полицию. Просто вызовет стекольщика, чтобы тот починил окно. А когда это произойдет, она вновь разнесет его вдребезги.

Кстати, почему эта мысль не приходила ей в голову раньше?

Вернувшись в кухню, Эрика схватила из ящика таблетки и выпила сразу четыре штуки. Вскоре ее сморит сон, благословенный сон, ее единственный верный друг. Он всегда помогает ей избавиться от голосов, боли, воспоминаний, что выпрыгивают из ее тела, как будто у них самих есть тела.

Так кто же все-таки подослал Алекс Лейк?

Вспомнив, что до того, как Брайан уехал, она поставила в проигрыватель диск, Эрика вернулась в гостиную, но вместо того, чтобы слушать музыку, включила телевизор. Повторяли «Место под солнцем». Скоро начнется «Дом и вне его». Ей нравились ведущие, Джасмин и Джонни. Жаль, правда, что Джасмин не в ладах с грамматикой. Эрике это действовало на нервы. Ну почему в конце программы она вечно говорит: «Мы прощаемся с ихним домом. До новой встречи со мной и Джонни»? Неужели продюсер не может объяснить ей, что так не говорят?

Отилия просидит наверху до вечера, будет смотреть свои любимые мультики или же рисовать картинки для Алекс Лейк. Кстати, напомнила она ей об этом или нет? Ладно, ничего страшного. До следующего визита Алекс Лейк еще куча времени.

Эрике не хотелось думать сейчас об Отилии.

Ей никогда не хотелось о ней думать.

Позднее, когда Брайан придет домой, она расскажет ему про окно в сарае, после чего постарается не расхохотаться, видя, как глаза его стекленеют от страха.