Глава 12
Проснувшись следующим утром, Эйхгорн, даже не открыв глаз, произнес в диктофон:
— Двадцать шестое августа две тысячи четырнадцатого года. Возможно, двадцать седьмое. По местному календарю — день Оловянного Ястреба тысяча пятьсот четырнадцатого года. С сегодняшнего дня я официально — придворный волшебник Парибула. Без диплома.
Дочитав аудиозаметку, Эйхгорн неохотно вылез из-под кучи шкур и спустил ноги на пол. Из окон ужасно дуло. Все-таки жить на постоянном сквозняке чревато разными простудными заболеваниями. Все предыдущие дни Эйхгорну везло, погода стояла безветренная, но лето однажды закончится… кстати, а лето ли сейчас здесь? За обилием дел он так и не удосужился узнать подробнее о местной географии, климате и прочих важных вещах.
Впрочем, ничто не мешает заняться этим прямо сегодня. Благо, если не считать самогоноварения, обязанностей у него никаких нет.
Насколько Эйхгорн понял из разговора с эдилом, придворный волшебник — это, в общем-то, синекура. Ничего конкретного от него не ждут — просто сиди в своей башне и повышай этим рейтинг королевства. Мол, тоже не лыком шиты — свой волшебник имеется.
Так что при желании можно хоть целыми днями торчать у окна, таращиться на городскую панораму. Столица Парибула из окон башни просматривается вся, целиком.
Столица, ха. Альбруин — крохотный городишко, тысяч на десять жителей. Но это самый крупный город Парибула. Точнее, это единственный город Парибула. Остальные королевские подданные живут в деревнях и на хуторах — их в Парибуле множество. А город только один.
И поскольку он только один, именно в нем размещается королевская резиденция. А также башня волшебника. Его, Эйхгорна, башня.
Новый дом.
Прогулку по городу Эйхгорн решил совершить после завтрака. Вчера он тоже немного тяпнул своего эликсира, и последствия еще давали о себе знать. Хотя вообще-то самогон получился довольно мягкий, в голове почти не шумело.
Когда Еонек явился с завтраком, Эйхгорн все еще валялся на кровати, читая «Рыцарь Парифат и Клубящийся Ужас». Эти книжки неожиданно оказались довольно увлекательными, хотя и чрезвычайно наивными. По стилю — что-то среднее между Жюлем Верном и Томасом Мэлори.
Теперь Эйхгорн окончательно вычеркнул версии сна, галлюцинации, сумасшествия. Подсознание способно выкидывать очень замысловатые трюки и может составить весьма сложную картину мира… но сочинить для своего хозяина целый роман подсознанию не под силу. Тем более, что в шкафу этих романов полтора десятка.
Нет, теперь окончательно подтверждено, что вокруг — стопроцентная реальность. Эйхгорн действительно прошел через червоточину и оказался на другой планете. А поскольку вормолеграф с самого перемещения ни разу не подал признаков жизни, вернуться в ближайшее время не светит.
Кстати, надо бы разобрать вормолеграф — убедиться, что он все еще работает. Мало ли.
— Что там у меня на завтрак, малой? — закрыл книгу Эйхгорн.
— Лепешки с медом и салат из петрушки с луком.
— А запить?
— Целый кувшин колодезной воды.
Эйхгорн задумчиво посмотрел на перегонный куб, из которого капала мутная жидкость, но потом передумал. Нажираться с утра совершенно не хотелось.
Да и вообще не хотелось. Эйхгорн, в общем-то, никогда не злоупотреблял — так, за компанию, под настроение, снять стресс и все такое. Без повода он обычно не пил.
С другой стороны, сегодня день рождения Жозефа Монгольфье. Эйхгорн очень уважал этого великого человека и не видел причины, по которой не может поднять в его честь пятьдесят грамм.
Он уже взял одноразовый стаканчик, но вдруг… заметил кое-что в окне. Эйхгорн несколько раз моргнул, потом закрыл глаза совсем, снял очки и потер переносицу.
Когда он вернул очки на место, в окне все было по-прежнему. В пасмурном сером небе, заметно припадая на левый край, летел огромный ковер.
И на нем сидел человек.
— Сегодня я еще не выпил ни капли, — машинально произнес Эйхгорн в диктофон. — Однако если это галлюцинация, то она удивительно яркая и отчетливая.
Не понявший ни слова Еонек вопросительно смотрел на Эйхгорна. Он уже привык, что начальник иногда подносит к губам эту железную штучку и вещает в нее на непонятном языке.
— Скажи-ка, малой, ты тоже это видишь? — осведомился Эйхгорн.
— Что?.. А, ковролетчика-то? Конечно, вижу. А вы не видите? Может, вам новые очки нужны, мэтр?
— Не хами старшим, — спокойно ответил Эйхгорн, пристально глядя в окно.
Ковер-самолет опустился у входа во дворец. Ездок степенно сошел с него и низко поклонился — во двор уже выходил сам король, а за ним и королева. Вид они имели чрезвычайно радостный.
Никогда в жизни еще Эйхгорн так быстро не бегал. Он перепрыгивал через две ступени, разве что не катясь по лестнице кубарем. Каких-то полминуты — и он уже вылетел из башни, мчась к этой… аномалии.
Он пока еще не придумал насчет нее ни одного вразумительного объяснения.
— О, мэтр!.. — махнул ему король. — Сам пришел, молодец! Я уж хотел за тобой посылать!
— Добрый вэтер, мэтр, — расплылся в улыбке ковролетчик. — Новый здэсь, да?.. Паздравляю!..
На негнущихся ногах Эйхгорн подошел к ковру-самолету. Он почти не слышал того, что ему бубнили король и ковролетчик. Эйхгорна сейчас волновал только ковер.
Летающий ковер.
Даже не подумав спросить разрешения, Эйхгорн взялся за край. На вид и ощупь самый обыкновенный ковер — ворсовый, тканый, довольно толстый и тяжелый, расписан сложными геометрическими узорами. По углам небольшие кисти.
Но всего пару минут назад он несомненно летел по воздуху. Это не могло быть галлюцинацией. Вот этот бородач с акцентом прилетел сюда на ковре.
— Это что?.. — промямлил Эйхгорн. — Он что… летал?..
— Канэшна, лэтал, — удивленно ответил ковролетчик. — Как же нэ лэтать?
— А… как он летает?..
— Магия, канэшна. Валшэбство.
— Вол… волшебство?.. — с трудом выговорил Эйхгорн. — Настоящее… волшебство?.. Оно что, правда… существует?..
Король и ковролетчик недоуменно переглянулись, а потом залились смехом.
— Молодец, мэтр! — утер слезы король. — Молодец!
— Харошая щютка, мэтр! — обнажил белоснежные зубы ковролетчик. — А нэкоторые еще говорят, что у валшэбников нэт чувства юмора!
Эйхгорн потер лоб. Только он начал полагать, что более-менее разобрался в ситуации, как вселенная плеснула ему водой в лицо.
Он мог бы предположить, что это какое-то высокотехнологичное летательное средство, для каких-то причин оформленное в таком нелепом виде. Но подобных технологий в принципе не может быть в захудалом средневековом королевстве. Их и на современной Земле-то пока еще нет.
Ковролетчик тем временем стал сгружать с ковра небольшие коробки и свертки. Король и королева восторженно их разбирали, тут же распаковывали и очень шумно обсуждали.
Почему-то особенно сильно королева обрадовалась пустой клетке. Громко ахнув, она воскликнула:
— Дорогуша, это то самое, что я заказала?!
— Имэнно так, ваше вэличество, — кивнул ковролетчик. — Ее завут Душечка.
— Ай, какое же милое имя!.. — просюсюкала королева. — Ой, ты моя хорошая!..
— Что это такое? — скептически осведомился Эйхгорн, наклоняясь к клетке.
— Нэвидимая сабака, — ответил ковролетчик. — Очен ласковая.
— Невидимая собака?.. — фыркнул Эйхгорн. — И потрогать ее, я так понимаю, тоже нель… ё!..
— Как мило, мэтр, моя собачка вас укусила! — расплылась в улыбке королева.
Эйхгорн задумчиво пососал палец. Потыкал другой рукой в клетку — и нащупал что-то твердое, покрытое шерстью… с зубами.
Но совершенно невидимое.
Из клетки донеслось приглушенное тявканье. Продолжая сюсюкать, королева достала откуда-то из складок платья кусочек сырого мяса… и Эйхгорн стал свидетелем жуткого зрелища. Мясо повисло в воздухе и стало стремительно менять форму, расползаться в клочья, пережевываемое невидимыми зубами. Бесформенные шматки скользили по невидимому пищеводу, падали в невидимый желудок и снова повисали в воздухе.
— Где такие водятся? — ошалело спросил Эйхгорн.
— Разводят коэ-где… — рассеянно ответил ковролетчик. — Ваше вэличество, вот еще тэ зерна, что вы прасыли. Пятьдэсят штук.
— О, как замечательно!.. — потер руки король, копаясь в полотняном мешочке. — Давно, давно жду! Прежние-то еще в ту луну кончились!
— А это что? — сунул нос Эйхгорн.
— Помни-зерна, — достал одно король. — Тут театральные представления, иллюзионы, соревнования атлетов…
— Эсть финал Турнира Сыльнейших! — похвастался ковролетчик.
— О, порадовал! — расплылся в улыбке король. — Это мы будем смотреть всем двором!
— Правэрять будэте, ваше вэличество?
— Не помешает, не помешает… — задумчиво покивал король. — Что тут у тебя самое коротенькое?..
— Там гдэ-то эсть одно испорчэнное — бэсплатно положил. Просто сцэнка из балэта. Минут пять.
— Уже нашел, — достал еще одно зерно король. — Сейчас посмотрим… Эй, воды королю!..
Штука, которую его величество назвал «помни-зерном», и выглядела как самое обычное зернышко. Размером примерно с кукурузное. К нему был приклеен крохотный ярлычок с бисерным текстом.
Слуга поднес королю чашу с водой. Тот осторожно опустил туда зернышко, поставил чашу на землю и плюхнулся рядом, оперши подбородок на ладони. Эйхгорн настороженно смотрел туда же — после ковра-самолета и невидимой собаки он ожидал чего угодно.
А ну прорастет бобовый стебель до самого неба?
Но ничего подобного не произошло. Зерно даже не подумало прорастать — только мягко засветилось и… исторгло из себя девушку. Одетая в блестящие одежды, она затанцевала на траве, высоко подскакивая и взмахивая длинными ногами.
Эйхгорн пораженно глядел на эту… голограмму?.. Это безусловно не был реальный человек — девушка пробегала сквозь стебли травы, чуть заметно при этом мерцая. Но в остальном изображение выглядело точь-в-точь как настоящее, только без звука… и раз в десять меньше. В голографической балерине было шестнадцать-семнадцать сантиметров росточку.
Танец действительно продлился около пяти минут. Точнее, четыре минуты пятьдесят две секунды — Эйхгорн машинально засек время.
Король тем временем взял ковролетчика за плечо и тихонько, опасливо поглядывая на играющую с собачкой супругу, спросил:
— А эти ты привез… ну, сам знаешь?..
— Канэшна, ваше вэличество, — так же тихо ответил ковролетчик, протягивая еще кулечек, поменьше. — Дэсат штук, самые м-ма!..
— Молодец, хвалю! — расплылся в улыбке король, тайком пряча пакетик в карман.
Эйхгорн уже не знал, чего ожидать от остальных коробок и свертков. Но там не оказалось ничего столь же ошеломительного. Ящичек ароматного жевательного табака. Наручные солнечные часы, украшенные бриллиантами. Десяток хрустальных шариков непонятного предназначения. Музыкальный инструмент, похожий на волынку. Рулон шелка. Пять фиолетовых фиалов из тончайшего стекла. Объемистый флакон духов. Длинный кинжал, усеянный самоцветами. Несколько журналов в ярких обложках. Шесть бутылок вина. В общем, разные предметы роскоши.
Видимо, в парибульских магазинах все эти цацки отсутствуют, приходится заказывать за границей.
Последним ковролетчик развернул огромный лист тончайшего пергамента. Король при виде него только кивнул, а вот Эйхгорн уставился очень внимательно.
То была карта. Физико-политическая карта мира. Выполненная в стиле средневековых картографов — с надувающими щеки ветрами и пускающими фонтаны китами, — но очень подробная. И хватало одного взгляда, чтобы окончательно убедиться — это не Земля.
Масштаб обозначен не был, но очертания материков не имели ничего общего с земными. Даже отдаленного сходства. Не походило это и на Гондвану с Лавразией — Эйхгорн обдумывал и такую версию. Нет, нет и еще раз нет.
Собственно, материков на карте вообще не было. Их заменяло огромное количество островов — мелких, покрупнее и совсем больших. Некоторые явно не уступали по размерам Гренландии, но все равно были всего лишь островами.
Этакая планета-архипелаг.
— Повешу в тронном зале, — задумчиво произнес король, рассматривая карту. — Кстати, а где здесь Парибул?
— Гдэ-то вот здэс, — указал ковролетчик. — Выдитэ, тут напысано «Сто Малэньких Каралевств». К сажалэнию, Парибул очэн нэвелик размэром, ваше вэличество, так что атдэлно эго нэ выделилы.
Эйхгорн присмотрелся к указанному участку карты. Да, Парибул действительно совсем крошечный. Где-то с Лихтенштейн площадью, наверное.
Но это Эйхгорн и раньше понимал. А вот климатический пояс его немного удивил. Он был уверен, что Парибул находится где-то между тридцатой и сороковой параллелью, в широтах…
— Мы что же, в экваториальной зоне?.. — невольно спросил вслух он. — А почему тогда прохладно так?
— Мэтр, вы что же, неместный? — удивился ковролетчик.
— Неместный он, неместный, — ответил король. — Издалека… как там твоя страна называется, повтори?..
— Неважно, — уклонился Эйхгорн, вовсе не желая, чтобы король начал искать на карте Россию. — Так почему тут… э-э… не очень жарко?..
— Мэтр, что же вы, в школэ плохо училыс?.. — нахмурился ковролетчик. — Такая простая вэщь. Все дэло в юго-восточных вэтрах.
— То есть?..
— Импэрия Зла. К юго-востоку от Парыбула — Импэрия Зла. Оттуда всегда дуют холодные ветра. Поэтому климат здэс гораздо прохладнэе, чем должно быть. Вот эсли нэмножка к сэверу — там уже дэло другоэ, там вот жарко, пустыня, зной!..
Эйхгорн пригляделся к карте. Действительно, юго-восточнее Ста Маленьких Королевств находилось пятнышко под названием «Империя Зла». Какая-то здешняя страна в буквальном смысле так называется?..
— Империя Зла?.. — моргнул он. — Серьезно?..
— Куда уж серьезнэй!.. — передернуло ковролетчика. — Импэрия Зла, вотчина Темного Властелина! Это он виноват во всем плохом, щито толка праисходыт в мирэ!
— Ага. Я так понимаю, евреев у вас тут нет…
Король принял последнюю посылку — пурпурную в горошек дыньку — и лично расплатился. Маслено блестя глазками, ковролетчик подвесил к поясу полный золота кошель и склонился в низком поклоне.
— Прыятно имет дэло с ващим вэличеством, — заверил он. — Если щито еще потрэбуэтся — зэркальте, все достану, все прывезу. Номэр мой помните, да?
Король заверил, что прекрасно помнит. Эйхгорн открыл было рот, чтобы спросить, что еще за номер, но передумал. Еще пара таких вот вопросов, и король точно заподозрит неладное.
Ковролетчик тем временем уселся посреди своего ковра, произвел какие-то манипуляции — Эйхгорн толком не понял, что именно он сделал — и поднялся в воздух. Совершенно обычное на вид тканое изделие воспарило, точно на магнитной подушке.
Уже через пару минут ковер-самолет скрылся за дворцовыми башнями, а два лакея потащили за королем его покупки.
Эйхгорн же остался стоять посреди двора — и рожа у него была чертовски глупая.
