Долгожданные новости

Наконец, в понедельник 30 января рано утром родителей Уотсона-Кларка разбудил звонок сына. Найджела освободили. «Он сказал, что с ним все в порядке. Мы так рады, что он жив и здоров», – сказал его отец. Британский верховный комиссар в Нигерии Ричард Гозни сообщил программе «Сегодня» на «Радио-4» BBC: «Поздно ночью мы узнали, что переговоры, которыми руководил губернатор штата Бэйилса в дельте Нигера, завершились успехом. Рано утром, с первыми лучами солнца, мы увидели заложников, они были живы и здоровы».

На следующее утро Уотсон-Кларк прилетел в аэропорт «Хитроу», где его ждали жена Бриония Томкис и четверо детей. «Так замечательно оказаться дома. Я прекрасно себя чувствую. Моя семья со мной, а это очень хорошо», – сказал он ожидавшей его прессе.

Как это ни странно, Уотсон-Кларк не чувствовал облегчения, а только благодарность. «Я потрясен работой различных агентств, которые были там, в Лагосе, и освободили нас», – вспоминает он. Когда его спросили, какие именно агентства, он ответил: «Скотланд Ярд, ФБР, его начальство из Expo Group, Нигерийское отделение Tidewater и… были еще другие люди, о которых я не хотел бы говорить». Он добавил, что «помогли общие усилия». Были ли замешаны в этом секретные агенты, Уотсон-Кларк не сказал. Британским или американским агентам было не впервой вмешиваться в дела Нигерии. Как бы то ни было, Уотсон-Кларк был рад, что выпавшая на его долю новостная шумиха закончилась, и он дома.

А к доктору Даукору общественное внимание лишь начинало пробуждаться. В тот день, 31 января, он был в Вене, председательствовал на 139-м Экстренном собрании конференции ОПЕК в местном секретариате организации. Флаги государств картеля висели за спинами делегатов, как безмолвные телохранители, следящие за происходящим. Букеты оранжевых, желтых и белых цветов на главном столе переговоров оживляли унылое убранство зала. Вновь прозвучала озабоченность «высоким уровнем ценовой неустойчивости» на нефтяном рынке. Доктор Даукору в стильном сером костюме с поднятым воротником выглядел абсолютно спокойным. Если насилие в Нигерии и волновало его, он этого не показывал.

Когда пресса спросила его, увеличит ли ОПЕК производительность в 2006 году, Даукору ответил: «Мы всегда утверждали, что у нас гораздо больше резервных мощностей, чем нужно рынку». Он сообщил, что ОПЕК обладал резервной мощностью не менее 2 миллионов баррелей, и отметил, что в первом полугодии Нигерия планировала увеличить ежедневную добычу нефти на 600000 баррелей сверх добываемых 2,5 миллиона баррелей в день. Позднее его окружили представители мировых нефтяных СМИ, жаждущие подробнее расспросить ведущего нефтяного лидера на тот момент. Цена за баррель зависела от каждого его слова.

Другой человек, чьи слова могли повлиять на нефтяной рынок, тоже выступал в тот день. Алхаджи Докубо Асари, лидер Добровольческих сил жителей дельты Нигера, находящийся в заключении, сказал, что освобождение заложников стало «жестом доброй воли в сторону международного сообщества», но добавил, что нападения не прекратятся. Великобританию он отметил особо: «Мы, иджо и жители дельты Нигера, хотим напомнить людям во всем мире, что Великобритания способствовала незаконной, преступной и бесчеловечной оккупации и эксплуатации наших земель в течение 112 лет».

Интересно, что Асари обвинял старую колониальную державу в проблемах дельты Нигера, в то время как новые силы – Америка и Китай – начинали бороться за нефть Нигерии. Несомненно, Shell было выгодно британское колониальное правление в Нигерии, и ее продолжающееся доминирование в нефтяной отрасли Нигерии является колониальным наследием. Как ни парадоксально, монополистическое положение компании означает, что для Shell Нигерия остается также смертельным наследием.

В феврале 2006 года Citigroup опубликовал подробное исследование по Нигерии. «Согласно нашему анализу, – говорилось в нем, – Нигерия – важнейшая зона роста для Shell к началу нового десятилетия». Хотя рост Shell зависит в основном от шельфовых нефтяных месторождений, опыт Уотсона-Кларка показывает, что нефтедобыча в водном бассейне не ограждает местных жителей от проблем. Citigroup пришел к выводу, что Shell «из всех нефтяных компаний больше всех зависела от Нигерии. По нашим оценкам, к 2010 году в Нигерии добыча компании будет составлять 17 % от общего объема добываемой ею нефти в отличие от сегодняшних 11 %». Более того, в отчете сообщалось, что от этого региона зависит большая часть планируемого роста Shell в 2010 году.

Итак, спираль насилия продолжает раскручиваться, а в центре ее – Shell. В феврале MEND вновь захватила заложников, хотя позднее их тоже освободили целыми и невредимыми. Через две недели после освобождения Уотсона-Кларка нигерийские военные вертолеты напали на регион, расстреляв примерно 20 человек. Правительство заявило, что их целью были баржи, на которых тайно вывозили нефть. MEND обвинила военных в нападении на мирных жителей. Вновь Shell участвовала в насилии – появилась информация, что вертолеты использовали взлетную полосу компании, – и вновь Shell заявляла о своей непричастности к военным действиям. «Решение о вооруженном вторжении всегда принимают соответствующие власти, а не частные компании, подобные Shell», – сказал представитель компании.

Тем не менее, в следующем месяце Чарльз Драгонетт, старший аналитик Разведывательного управления ВМС США, признал, что Shell обратилась с просьбой о защите к американским военным. Драгонетт назвал мятеж иджо и конфликт, возникший из-за попытки президента Обасанджо удержать власть, причинами, по которым «ситуация в дельте Нигера не улучшится, по крайней мере, в ближайшее время», и заявил, что «нефтедобыча в Нигерии будет очень нестабильной в обозримом будущем». Спустя 50 лет после того как Shell предоставила катера для усмирения восстания Исаака Боро, компания продолжает участвовать в военных и нефтяных конфликтах в Нигерии.

Китай только начинает вмешиваться. Интересно, что в отчете Citigroup было отмечено, что если «Shell захочет диверсифицировать свой портфель рисков» в Нигерии, потенциальными покупателями станут бразильская компания Petrobras и CNOOC, китайская государственная нефтяная компания.

Важность Нигерии для энергетических планов Китая вновь подтвердил государственный визит президента Ху Джинтао в апреле 2006 года. В связи с этим Нигерия предоставила Китаю четыре лицензии на бурение в обмен на обязательство инвестировать, по крайней мере, 4 миллиарда долларов в нефтяную отрасль и инфраструктурные проекты. В то время как красная дорожка вновь разворачивалась для почетного китайского гостя, MEND отправила электронное письмо следующего содержания: «Мы хотели бы предупредить китайское правительство и его нефтяные компании, чтобы они держались подальше от дельты Нигера. Китайские граждане, обнаруженные на нефтяных объектах, будут считаться ворами. Китайское правительство, инвестируя в нефть, толкает своих граждан под наш огонь».

Один человек уж точно не окажется на линии этого огня – Найджел Уотсон-Кларк. Он подал заявление об увольнении по возвращении домой, так как единственная работа в службе безопасности, которую могла предложить ему компания, оказалась опять на месторождении Echo Alpha. «Все в Нигерии знают, что существует огромная разница между тем, что происходит в Абудже, и баснословным богатством, которое вывозится из Нигерии и побережных штатов, где добывается», – сказал он. «Мне, конечно, не нравится то, что MEND сделала с нами, но их вынудили к этому. Их вынудили делать то, что они делают. Там множество людей, которые не получают никакого дохода от богатств страны. У них нет ровным счетом ничего». В Африке, отмечает он, нефть называют черным проклятием.