Глава 3

В Дубках я пробыла три часа и за это время успела переговорить с таким множеством людей, что голова шла кругом. Но результат был практически нулевым. Кто-то видел в поселке бомжеватого вида мужика, явно не из местных. Кто-то слышал, как Силантьич гонял с участка пацанов, грозя сдать их в полицию за вторжение на частную территорию. Кто-то вспомнил, что за два дня до пожара в поселок приезжала тетка торговать свежими деревенскими яйцами. А соседка Вдовина Зоя Васильевна с пеной у рта доказывала, что в Дубках орудует маньяк и власти должны обеспечить круглосуточную охрану всем добропорядочным жителям, поскольку это их, властей, непосредственная работа.

О самом Вдовине мнения односельчан оказались противоречивыми. Одни говорили, что мужик он неплохой, хоть и из богатеньких. И дороги ремонтировать за свой счет не отказывается, и школу местную финансирует, и о ветеранах печется. Другие ругали Петра Аркадьевича на чем свет стоит, обвиняя во всех смертных грехах. Семьи не имеет, шалманы водит. Да и вообще скряга, каких свет не видывал. Что называется, снега зимой не выпросишь. О Вдовине поселковый люд говорил много и охотно, из чего я сделала вывод, что Петр Аркадьевич здесь что-то вроде местной достопримечательности. Посудачить можно и приезжим в качестве диковинки показать.

Поняв, что больше ничего не узнаю, я вернулась в Тарасов и направилась прямиком к Славке Бузову. Чтобы не светиться в отделе, вызвонила его по сотовому и ждала в машине, пока он освободится. Славка появился минут через двадцать. Выражение лица у него было довольное. Устраиваясь на пассажирском сиденье, он весь сиял.

– С чего такая радость? – невольно улыбаясь, спросила я. – В лотерею выиграл?

– Бери выше. Перед тобой, можно сказать, без пяти минут капитан, – бодро проговорил Славка.

– Ого, как переменчиво нынче настроение сотрудников полиции, – пошутила я. – Еще три часа назад переживал, как бы вообще без погон не остаться, а сейчас уже капитанские примеряешь?

– Есть от чего настроению перемениться, – заявил Славка. – Я, можно сказать, за три часа преступление раскрыл! За такое усердие хочешь не хочешь придется подполковнику расщедриться на новое звание.

– Поздравляю, – искренне поздравила я. – Домушника поймал или мокруху раскрутил?

– Поджигателя вычислил, – небрежно произнес он, а самого так и распирало от гордости.

Я представила себе, о чем он сейчас думает, и заулыбалась еще шире. Догадаться было несложно. Вот, мол, хваленый частный сыск с задачей не справился, а я, простой российский полицейский, разобрался в два счета. Я решила не разочаровывать Славку и утрированно радостно ахнула:

– Да неужели? Вот здорово! И арестовать уже успел?

– До ареста пока не дошло, – немного смутившись, признался он. – Но это вопрос времени.

– Не томи, Славочка, рассказывай, кто он, этот злоумышленник?

– Все оказалось намного проще, чем мы предполагали, – принялся просвещать меня Бузов. – Помнишь, я говорил тебе, что послал ребят отрабатывать конкурентов Вдовина? Так вот, по ходу опроса ближайшего окружения одного из конкурентов выяснилось, что некий Чекурин Владлен Германович неделю назад во всеуслышание грозился спалить все имущество Вдовина. Так и сказал открытым текстом: не пойдешь на уступки, все твои сбережения сгорят в одночасье. Вдовин угрозам значения не придал, на компромисс не пошел, вот Чекурин его дом и поджег. Думаю, это было первое предупреждение. Если бы не своевременное вмешательство правоохранительных органов, остался бы твой клиент без крыши над головой.

– Интересно, – задумчиво произнесла я. – И что, Чекурин сознался? Вы его вообще допрашивали?

– Пока не удалось, – замялся Славка. – Чекурин якобы в отъезде. Так в его офисе сказали. Придумал командировку в Железноводск, вроде у него там филиал.

– Филиал чего?

– Чекурин этот – бизнесмен средней руки, торгует бытовой химией оптом и в розницу. У него сеть торговых точек в Тарасове и вроде еще в нескольких городах.

– А с Вдовиным они чего не поделили?

– Чекурин у Вдовина товар берет. Под реализацию, как мне доложили. И этот Чекурин сильно просрочил платежи. Вдовин приказал больше тому в долг товар не отпускать. А у Чекурина из-за этого торговля страдает. Он просил отменить приказ. Обещал к концу года все долги погасить, а Вдовин заартачился. Сказал, что Чекурин в его глазах доверие потерял и больше он с ним дел иметь не собирается. Ни в долг, ни за наличку. Вот такие вот финансовые страсти, – объяснил Славка.

– И этот самый Чекурин, по вашим данным, дом и поджег, – уточнила я. – И доказательства у вас имеются?

– А кто ж еще? – искренне удивился Бузов. – Да его угрозы человек двадцать слышали. Какие еще доказательства тебе нужны? Мотив есть, возможность есть – все в наличии.

– Он что, олигофрен? – съязвила я.

– Кто? – не понял Славка.

– Чекурин ваш.

– Почему олигофрен? С мозгом у него все в порядке.

– Да потому что только ненормальный станет жечь имущество конкурента, заранее сообщив о своем намерении двум десяткам свидетелей, – заявила я.

– Вот-вот, именно на такую реакцию он и рассчитывал, – победно произнес Славка. – Любой опер так и подумал бы. Не станет человек в здравом уме воплощать свой замысел после того, как раструбил об этом повсюду. А Чекурин далеко не дурак. Вон как ловко с алиби придумал. В командировке он, мол. Моя хата с краю, ничего не знаю. Только в полиции тоже не простачки сидят. И мы кое-что умеем. Завтра он вернется, тогда и побеседуем.

Поняв, что дальнейшие пререкания только подольют масла в огонь, я не стала упорствовать. Вместо этого напомнила, что Славка обещал показать мне результаты осмотра, подготовленные криминалистами. Хоть сам Бузов был убежден, что дело можно закрывать, обещание свое он сдержал. Достал из кармана копию заключения и широким жестом выдал мне ее со словами:

– Бери, пользуйся. Правда, не знаю, стоит ли тратить на это время. Не сегодня завтра Чекурину предъявят обвинение. Посидит в следственном изоляторе и быстро выложит подробности.

– Быть может, ты и прав, – не исключая версию причастности Чекурина к неприятностям моего клиента, ответила я. – Узнаешь что-то новенькое – звони.

Славка пообещал держать меня в курсе событий, посочувствовал, что гонорар мой, по всей видимости, сорвался, и оставил меня в машине одну. Я же решила, что на сегодняшний день впечатлений достаточно, и поехала домой.

Дома я первым делом взялась изучать заключение, которое выдали криминалисты. Обнаружился довольно интересный факт. Оказывается, на месте поджога найдена бутылка из-под бытового бензина. Такой бензин применяют для обезжиривания поверхностей перед окрашиванием. Жидкость исключительно легко воспламеняется. Приобрести бутылочку горючей смеси можно в любом магазине бытовой химии за скромную сумму. Отпечатки пальцев на бутылке были тщательно стерты, а сама она отброшена в ближайшие кусты.

Факт этот был весьма примечателен. Зачем человеку, имеющему, к примеру, автомобиль, заморачиваться покупкой бытового бензина? Вывод один: у поджигателя личного транспорта не имеется. Тогда каким образом он добрался до Дубков? Либо на маршрутном автобусе, либо это кто-то из местных жителей, в чем я очень сомневалась. В отличие от Славки Бузова мне нельзя было забывать, что Вдовин целую неделю получал странные послания, и только после этого злоумышленник начал действовать. Наличие бутылки лишний раз доказывало, что здесь орудует дилетант. Или же профессионал так ловко все спланировал, что замаскировал все действия под дилетантские.

Видимо, мне все же придется самой проверить алиби бизнесмена Чекурина. Кто знает, может, прав Славка, когда говорит, что Чекурин намеренно грозил Вдовину при свидетелях, чтобы на него подозрение не пало. Еще не мешало бы пообщаться с водителями рейсового автобуса на дубковском направлении. Не исключено, что они помнят кого-то из местных, кто в последнее время чаще обычного наведывался в Тарасов. На таких маршрутах, как правило, пассажиры по большей части одни и те же, водителям примелькались. Может, кого и выделят.

После этого я вновь взялась за послания. Разложила все пять листков перед собой. Две записки справа, три слева. Итак, два предупреждения уже получены. Угон машины и поджог. Какой следующий шаг шутника? Вот оно, послание под номером три. Его шутник передал с помощью бабки. Скорее всего, выбрал случайную старушку, проходящую мимо, дал ей деньжат и отправил к ресторану. Стоит искать ее? Думаю, только время зря потеряю. Приметы, которые сообщил мне Кусков, подходили к восьмидесяти процентам российских бабушек. Вдовин помнил и того меньше. По таким приметам я буду искать бабульку до заморозков, за это время шутник успеет сто раз все угрозы воплотить. А вот попытаться предотвратить очередное действие шутника возможно – если правильно истолковать рисунок.

На третьей записке, как справедливо заметил Кусков, был целый сюжет. Вот этот человечек на переднем плане, несомненно, мужского пола. Шутник ему и волосы прорисовал, и брюки модные. И даже галстук на шее, и наручные часы. Скорее всего, эта фигура изображает самого Вдовина. Этот персонаж присутствовал и на последнем из посланий, там, где у мужчины прострелена грудь. Здесь же вид у него вполне здоровый, если так можно сказать о картинке, нарисованной шариковой ручкой на простой бумажке в клеточку. На заднем плане на кровати возлежала еще одна фигура. И тут не было сомнений в половой принадлежности нарисованного человечка: юбочка, длинные кудрявые волосы и почему-то туфли на высоком каблуке. Тот факт, что никто не ложится спать в обуви, неизвестного художника, по всей видимости, не смущал. Понять возраст было сложно. Это могла быть девушка или женщина средних лет. Что еще? Бутылка возле кровати. Она не стоит, а лежит. Можно предположить, что она выпала из рук женщины. Кстати, одна рука у человечка свешивалась с кровати, подтверждая мою догадку. Я снова взяла лупу, пытаясь отыскать на картинке дополнительные сведения. И нашла. Приглядевшись, я увидела, что на бутылке написана буква. Одна-единственная, но какая! Меня сразу бросило в жар. Буква «Я», изображенная на пузатом боку. Наверняка это намек на яд! Выходит, шутник собирается кого-то отравить? Кого-то из близких Вдовина? А вот это уже не смешно. Нужно срочно предупредить Петра Аркадьевича, чего ждать в ближайшем будущем, чтобы он успел принять меры предосторожности.

Я схватила телефон. Вдовин ответил почти сразу. Не тратя времени на любезности, я объявила:

– Похоже, я расшифровала очередное послание.

– Вы что, кроме этих глупых записок, вообще больше ни о чем думать не можете? – недовольно проворчал он.

– Не могу, – просто ответила я. – И вы обещали мне помогать в поисках того, кто их шлет. Это было моим условием, помните?

– Выкладывайте, – обреченно произнес Вдовин, поняв, что я не отстану.

– Шутник попытается отравить кого-то из ваших близких. Женщину, – заявила я. – Мне нужен полный список женщин, которые состоят с вами в родстве. А также тех, с кем вы поддерживаете близкую связь.

– Прелестное задание на ночь, – рассмеялся Петр Аркадьевич. Он все еще не воспринимал угрозы шутника всерьез. – И за какое же время я должен вспомнить все свои близкие связи? За год? За пять? Или за всю жизнь?

– Для начала достаточно перечислить родственников. Можете начинать, – скомандовала я.

– Вы не поверите, Татьяна, но у меня совсем нет родственников. Кроме жены, конечно, – заявил Вдовин. – Детьми не обзавелся. Матери давно нет в живых. У родителей я был единственным ребенком, следовательно, сестры тоже не имею. Равно, как и жены брата.

– А тетушки? Есть у вас тетки? – снова спросила я.

– Ни тетушек, ни дядюшек. Насколько я могу судить, на этом свете у меня не осталось ни одного кровного родственника, – ответил Вдовин.

– Тогда вспоминайте любовниц, – потребовала я. – Сначала тех, с кем есть или были наиболее прочные отношения.

– А вам не кажется, что вы вторгаетесь на запретную территорию? – возмутился Вдовин. – Неужели я обязан выкладывать перед вами подробности своей личной жизни?

– А вам не кажется, что из-за вашего ханжества могут пострадать невинные люди? – разозлилась я. – Послушайте, господин Вдовин, мне уже порядком надоело бодаться с вами. Позвольте напомнить вам кое-что. Это вы позвонили мне и попросили приехать. Это вы наняли меня расследовать поджог вашего загородного дома. Это вы согласились на мои условия, а я недвусмысленно дала вам понять, что расследую поджог только на фоне всей ситуации целиком, независимо от того, верите ли вы в серьезность угроз шутника или нет. И раз я прошу список всех ваших любовниц, значит, это действительно необходимо для расследования, а не ради праздного любопытства. Если вы не готовы выполнять эти условия, скажите об этом сейчас, и мы расстанемся, сохранив друг другу нервы. Если же вы желаете оставаться моим клиентом, забудьте раз и навсегда этот пренебрежительный тон и давайте уже работать слаженно.

Я замолчала, готовая к тому, что Вдовин бросит трубку. Но он этого не сделал. Некоторое время доносилось лишь его тяжелое дыхание. Потом он заговорил:

– Два года назад у меня был роман с секретаршей. Длился шесть месяцев и как-то рассосался. Мы не выясняли отношений, просто перестали спать вместе. До секретарши был роман с женщиной из другого города. Длился пять лет. Так сказать, командировочный вариант. Нас обоих это устраивало. Потом она вышла замуж, и мы перестали встречаться. В настоящий момент постоянной подруги не имею, – деловито доложил Вдовин.

Я была рада, что он не стал ни прощения просить, ни оправдываться. То, что он начал рассказывать о своих любовницах, лучше всяких извинений доказывало, что мои условия приняты. Теперь можно двигаться дальше.

– Продолжайте, – я приготовилась выслушать длинный список сердечных привязанностей Вдовина.

– Я закончил, – ответил он, и я уловила скрытую иронию.

– Меня интересуют все ваши женщины. Мы должны определиться, кому выпадет сомнительная честь быть выбранной в качестве жертвы, – объяснила я.

– Я это понял, но добавить мне нечего, – спокойно произнес Вдовин и, не сдержавшись, все-таки сказал: – Вы, вероятно, ждали длинный перечень моих мужских побед? Не хочу вас разочаровывать, но я не отношусь к категории мужчин, коллекционирующих любовниц.

– Хорошо. Тогда следующий вопрос: та секретарша, с которой у вас были отношения, до сих пор работает у вас?

– Да, она все еще работает на комбинате. Только не секретарем, а ведущим технологом.

– Я должна встретиться с ней. Это возможно?

– Как вам будет угодно, – церемонно произнес Вдовин. – Можете подъехать завтра в офис. Я вызову ее в кабинет.

– Теперь что касается той женщины из другого города. Не в тот ли город вы ездили в командировку, после которой была найдена первая записка? – спросила я.

– Нет. В том городе у меня больше нет финансовых интересов. Еще вопросы?

– Пока достаточно, но будьте готовы к тому, что позвонить я могу в любое время, – предупредила я. – Надеюсь, возражать вы не станете?

– Звоните, сколько потребуется, – разрешил Вдовин.

– И еще. Мне нужен список всех ваших конкурентов. Особо отметьте тех, с кем у вас случались конфликты, вроде того, что произошел с Чекуриным, – попросила я.

– С Чекуриным? Откуда вы узнали? – Вдовин был поражен.

– А вас еще не поставили в известность? – не меньше удивилась я.

– О чем не поставили в известность? И кто, собственно, должен был это сделать?

– Сотрудники полиции раскопали историю вашей размолвки с Чекуриным. Они подозревают, что поджог – его рук дело. Он ведь угрожал вам, верно?

– Да бросьте вы! Чекурин, конечно, сволочь еще та, но на криминал он не пойдет. Слишком ценит свою шкуру, – рассмеялся Вдовин. – А угрозы не более чем пьяный треп.

– Когда он угрожал вам, он был пьян? – уточнила я.

– Тогда все были пьяны, – заметил Вдовин. – Это произошло на юбилее одного нашего общего знакомого. Влад выпил больше других, вот и полез ко мне со своим обычным нытьем: дай денег, дай товар, дай кредит. Да он ко всем с подобными просьбами привязывается, натура такая. Сколько ни дай, все мало. А бизнесмен из него никудышный. В наших кругах его только из уважения к отцу и терпят. Нет, ни на что серьезное Влад не способен, я в этом уверен.

– Тем не менее кто-то же поджег ваш дом? Пока не доказано обратное, Чекурина со счетов сбрасывать нельзя.

– Вы детектив, вам и решать, – недовольно проговорил Вдовин. – Хотите тратить время даром, проверяйте этого хлюпика, а у меня и без этого дел полно. Теперь вот еще к следователю затаскают.

– Завтра в девять я у вас в офисе, – напомнила я, и на этом разговор наш завершился.

Встреча с бывшей возлюбленной Вдовина прошла на удивление легко. Девушка спокойно выслушала мои предостережения и заявила, что в опеке не нуждается. А если кому-то приспичило досадить Петру Аркадьевичу, вряд ли он станет делать это через нее. У нее, мол, давным-давно не осталось к Вдовину никаких чувств, и вообще через месяц она замуж выходит. И каждому в этом городе о намечающемся событии известно, если, конечно, он интересуется местными новостями. Я полюбопытствовала, кто счастливчик. Девушка без стеснения назвала фамилию крупного по тарасовским меркам политика. И добавила, что о свадьбе писали все мало-мальски приличные газеты города. Посоветовав все-таки быть осторожной, я вынуждена была отпустить ее. Когда она ушла, Вдовин выложил передо мной два листа офисной бумаги, исписанные убористым почерком.

– Вы просили составить список конкурентов, с которыми у меня когда-то случались конфликты. Я выполнил вашу просьбу.

– И со всеми этими людьми вы конфликтовали? – не задать дополнительный вопрос я не могла, поскольку список выглядел довольно внушительно.

– Видите ли, мой бизнес лишен романтики. Бытовая химия – это вам не киноиндустрия. Особых церемоний не требуется, – улыбнулся Вдовин.

Голос его при этом звучал невесело. Я стала изучать записи более внимательно. Некоторые фамилии были подчеркнуты одной чертой, некоторые – двумя. А пара-тройка вообще тремя линиями.

– Полагаю, на этих людей мне следует обратить особое внимание? – ткнула я пальцем в те фамилии, что были подчеркнуты трижды.

– Они являются должниками комбината, – спокойно пояснил Вдовин. – Имею в виду, что у этих людей на данный момент нет возможности заплатить по счетам. Думаю, из моих конкурентов они самые перспективные для разработки.

– Благодарю за информацию, – произнесла я, собираясь уходить, но следующая фраза Вдовина остановила меня.

– Сегодня возвращается Влад, – как бы невзначай, заметил он. – Не хотите встретить его? Я собираюсь, скажем так, нанести ему визит.

– Чего ради? – удивленно спросила я.

– Да вот, надумал, – заявил Вдовин. – Размышлял тут на досуге и пришел к выводу, что стоит переговорить с Владом до того, как до него доберется полиция. Так вы со мной?

От такого царского предложения я отказаться не могла. Единственное, чего я опасалась, что на перроне мы столкнемся с опергруппой Бузова, и тогда неприятностей не избежать. Свои опасения я выложила Вдовину.

– Не берите в голову, – он с легкостью отмахнулся. – Мы опередим их.

– Каким образом?

– А это уже моя забота, – хитро улыбаясь, заявил мой клиент. – Итак, в путь?

Мы спустились на первый этаж, прошли на парковку. Там нас уже ждал автомобиль с личным водителем Вдовина. Сам он галантно распахнул дверцу авто, приглашая меня занять заднее сиденье. Машина тронулась. В салоне стояла тишина. Вдовин молчал, думая о чем-то своем, водитель следил за дорогой. У меня чесался язык, так хотелось узнать, отчего Вдовин надумал-таки пообщаться с Чекуриным, да еще меня с собой позвал. Терпения моего хватило на полчаса. Когда автомобиль выехал на загородное шоссе, я не выдержала и нарушила всеобщее молчание.

– И все-таки, куда мы направляемся? – спросила я Вдовина.

– Скоро узнаете, – выходя из задумчивости, ответствовал он.

– А где же ваш телохранитель? Ему ведь положено охранять вас постоянно.

– Татьяна, я вас умоляю. Работа Андрея чисто номинальная. Он бывает мне необходим во время массовых мероприятий, дальних переездов и если случаются внештатные ситуации, – снисходительно пояснил Вдовин.

– А в данный момент ситуация вполне штатная, – с иронией произнесла я.

– Именно так, – улыбнулся Вдовин. – Целиком штатная.

– Надеюсь, то, что вы задумали, хотя бы не противозаконно, – пошутила я.

– Я тоже на это надеюсь, – рассмеялся он.

– Ненавижу неизвестность, – призналась я. – Вообще не люблю все, чего не понимаю.

– Странно. Казалось бы, при вашей работе должно быть наоборот. Чем больше неизвестных, тем интереснее задача, – пожал плечами Вдовин.

– Возможно, и так, – сделала я новую попытку вытянуть из него информацию. – Только это не относится к таким вот моментам, как сейчас. Едем неизвестно куда, непонятно зачем. Еще вчера вы утверждали, что Влад Чекурин – личность абсолютно заурядная, не способная на отчаянные поступки. А сегодня пытаетесь перехватить его раньше полиции. Для чего вам это? Наверняка не для того, чтобы засвидетельствовать ему свое почтение.

– Уж это точно, – усмехнулся Вдовин. – Чего-чего, а почтения Влад не заслуживает.

Разговор явно не клеился. Я оставила попытки разговорить Петра Аркадьевича, отвернулась и принялась разглядывать пейзаж за окном. Неожиданно Вдовин сам разоткровенничался:

– После вчерашнего разговора я много думал о шутнике. И пришел к выводу, что человек этот, должно быть, близок к моей семье. Уж больно хорошо он осведомлен обо мне. А раз так, то кандидатура Влада весьма перспективная. С его отцом мы знакомы чуть ли не со школьной скамьи. Влад частенько бывал у меня дома в качестве гостя. Он знает адреса и городских квартир, и загородного дома, не раз бывал в моем офисе. И машину мою он ни с какой другой не спутает. Вот и выходит, что пообщаться с Чекуриным не будет лишним, – неспешно рассуждал Вдовин. – Если он что-то задумал против моей жены, я должен это знать.

– Вовсе не обязательно, что в третьей записке шутник намекает именно на жену, – осторожно возразила я.

– А на кого еще? – не согласился со мной Вдовин. – Ближе нее у меня никого нет. Я имею в виду женщин.

– Вы предупредили ее? – спросила я. – Нужно максимально обеспечить ее безопасность.

– Пришлось ввести в курс дела. Не мог же я без объяснений потребовать, чтобы она не посещала рестораны и вообще не принимала никакую пищу, кроме той, что готовит сама? Хотя идея отравления лично мне кажется сомнительной. Дом поджечь – это одно, а проникнуть в квартиру и подсыпать яд в то блюдо, которое должна съесть непременно она, – это как-то слишком, вам не кажется?

– Я пока не могу ответить на этот вопрос. Сложно сказать, как далеко шутник готов зайти, – вынуждена была признаться я. – Его личность для меня до сих пор остается полнейшей загадкой. Самое странное во всей этой ситуации, что шутник не оставляет вам возможности исправить положение. Кому и что вы должны вернуть, чтобы неприятности прекратились? Не знаете? То-то и оно. Логика отсутствует. С одной стороны, он требует восстановления справедливости и в то же время напрочь лишает вас этой возможности, сохраняя инкогнито.

– Может, он собирается преподнести мне новое послание? – предположил Вдовин.

– Возможно. Вот только на ожидание у нас времени нет. В прошлый раз обошлось без жертв. В следующий раз дело может обернуться гораздо хуже.

– И что нам делать? – впервые с начала нашего знакомства в голосе Вдовина не звучала ирония.

– Узнать имя женщины до того, как шутник осуществит свой план, – просто ответила я.

Пока мы вели беседу, машина въехала в райцентр. Водитель уверенно двигался вперед. Автомобиль припарковался рядом с железнодорожной станцией, и до меня дошло, что задумал Вдовин. Мы вышли на перрон, водитель умчался в здание вокзала.

– Хотите перехватить Чекурина в поезде?

– Неплохая идея, верно? – заулыбался мой клиент.

– Сколько поезд идет от этой станции до Тарасова? – Я уже соображала, хватит ли нам времени для обстоятельной беседы.

– Не меньше часа, – уверенно ответил Вдовин.

Вернулся водитель и объявил, что нужный нам поезд прибудет на станцию через пару минут.

– Отлично. Значит, я верно рассчитал время. Что ж, будем ждать, – произнес Вдовин.

– Может, билеты купить? – предложил водитель. – Чтоб уж наверняка.

– Обойдемся, – отмахнулся Петр Аркадьевич.

Вскоре показался поезд. Вдовин повернулся ко мне и быстро проговорил:

– Говорить буду я, вы просто слушайте.

– Хотите добиться результата, наехав по-взрослому? – усмехнулась я.

– А вы догадливы, – не сдержал улыбки он.

Мимо нас один за другим проносились вагоны. Вдовин равнодушно следил за тем, как поезд замедляет ход. Когда движение прекратилось, он прошелся вдоль нескольких вагонов, ожидая, пока высадятся пассажиры. Остановился напротив пожилой проводницы, деловито сгружающей чей-то багаж, и незаметно для окружающих сунул ей в руку крупную купюру:

– Нам с дамой до Тарасова.

Проводница окинула нас подозрительным взглядом и вполголоса спросила:

– Неприятностей не будет?

– Исключено. Мы совершенно безобидны, – заявил Вдовин, протискиваясь мимо нее в вагон.

Я следовала за моим клиентом. Проводница вздохнула, запрятала деньги поглубже в карман форменной тужурки и крикнула вдогонку:

– Четвертое купе свободно.

– Огромное спасибо, – через плечо поблагодарила я.

В четвертое купе мы не пошли. Вместо этого Вдовин уверенным шагом направился в соседний вагон. Когда мы оказались лицом к лицу с молодым человеком лет тридцати, поезд успел тронуться. Увидев Вдовина, молодой человек засуетился. Вскочил на ноги, потом снова сел, заискивающе заулыбался и, наконец, произнес:

– Дядя Петя? А вы здесь какими судьбами? Не знал, что мы едем в одном поезде.

– Ты в купе один или с соседями? – не обращая внимания на удивление Чекурина, поинтересовался Вдовин.

– С соседями. Отошли куда-то, – нерешительно ответил Чекурин. – Подселиться хотели? Так я мигом улажу.

И он рванулся с места. Взгляд Вдовина остудил его прыть.

– Придется воспользоваться гостеприимством нашей проводницы, – поворачиваясь ко мне вполоборота, объявил мой клиент и скомандовал Чекурину: – Собирайся, ты переезжаешь.

– А что случилось-то? – испуганно спросил тот. – Если вы насчет денег, так я отдам. У меня как раз заказ хороший нарисовался. Осталось подождать-то всего недели две. От силы три. Вы же меня знаете, дядь Петь, я точно отдам. Все до копеечки.

Вдовину надоело нытье Чекурина, он грубо схватил его под локоть и выволок из купе.

– Пойдем. Вещи после соберешь, – подталкивая Влада в спину, произнес Вдовин.

Мы гуськом двинулись в обратный путь. Чекурин приуныл. Он почти бежал впереди всех, подгоняемый решительной рукой Петра Аркадьевича. Я замыкала шествие. Купе, которое указала нам проводница, было действительно свободно. Вдовин втолкнул Чекурина внутрь, дождался, пока туда же войду я, и закрыл за нами дверь на замок.

– Что происходит? – еще более испуганным голосом спросил Влад. – Вы что, собираетесь меня бить?

От такой догадки у него аж волосы дыбом встали. Он забился в дальний угол купе и прижал руки к груди, будто надеялся таким образом защитить свое тщедушное тело. Наблюдая за действиями Чекурина, я все больше склонялась к мысли, что к запискам шутника он не имеет ровным счетом никакого отношения. «Кишка тонка» – это как раз о таких, как он. Но не останавливаться же на полпути? Думаю, к тому же выводу пришел и Вдовин. Тяжело вздохнув, он уселся напротив Чекурина и брезгливо произнес:

– Прекрати жаться в угол, как институтка в компании насильника. Будешь паинькой, никто тебя не тронет. Обещаю.

– Что я должен сделать? – визгливо спросил Чекурин.

– Всего лишь ответить на пару вопросов. Советую отвечать с максимальной долей откровенности. От этого зависит твоя дальнейшая судьба. До тебя дошло?

– Я все скажу, – пролепетал Чекурин, все еще не понимая, что происходит.

– Где моя машина? – выдал пробный вопрос мой клиент.

– Машина? Какая машина? – удивленно воскликнул Влад.

– Та, что ты угнал, – спокойно пояснил Вдовин.

– Я? Я угнал?! – вопрос прозвучал на такой высокой ноте, что мы с Вдовиным дружно поморщились.

– Не валяй дурака, – посоветовал Вдовин. – Все равно придется признаваться. Лучше уж мне, чем полиции.

– Полиции? – взял еще октавой выше Чекурин. – Вы собираетесь сдать меня в полицию?

– Прекрати визжать! – гаркнул Вдовин.

Окрик подействовал. Чекурин зачастил:

– Послушайте, дядь Петь, произошла ошибка. Какая-то чудовищная ошибка. Я никогда не посмел бы посягнуть на вашу собственность. Вы же мне как отец! Да я понятия не имел, что у вас машину угнали. Когда это случилось? Я докажу, что непричастен к угону. И вообще, для чего мне это нужно?

– Вероятно, для того же, для чего ты спалил мой загородный дом, – не повышая голоса, ответил Вдовин.

– Что? Дом? Что значит «спалил»? Дядь Петь, о чем вы? Да я на пушечный выстрел к вашему дому не приближался. – Чекурин вытаращил глаза. – О пожаре я слышал, но даже представить себе не мог, что вы на меня подумаете.

– А на кого, по-твоему, я должен был подумать? – вкрадчиво спросил Вдовин.

– Понятия не имею. На садовника своего. На шпану местную. Или на бомжей, – протянул Влад.

– Вот, значит, как ты задумал. Спалить дом и на Силантьича вину свалить? – в голосе моего клиента прозвучала сталь.

Чекурин это уловил и принялся с жаром доказывать свою невиновность:

– Дядь Петь, да меня же и в городе в этот момент не было. Я ж только что вернулся. Вернее, даже не вернулся еще. Вы ж сами свидетель, вот он я, в поезде еду. Сами посудите, где я, а где ваш дом, – снова зачастил он. – Если вы думаете, что я это из-за денег, то напрасно. Отец обещал мне ссудить столько, сколько надо, чтобы с вами расплатиться. Хотите, позвоните ему, сами спросите.

– Верни то, что задолжал, и будешь жить спокойно, – произнесла я, вклиниваясь в разговор.

– Да я ж говорю, все верну. Могу даже сегодня, если ждать не хотите. Только отцу позвоню, он сразу всю сумму переведет. А желаете, он наличкой на вокзал привезет? – перебегая взглядом с меня на Вдовина, выдвинул предложение Влад.

Дальнейший разговор для меня интереса не представлял. Я специально произнесла фразу из записи, чтобы понаблюдать за реакцией Чекурина. Теперь мне окончательно стало ясно, что ни к запискам, ни к угону машины, ни к поджогу Чекурин отношения не имеет. Даже Вдовин, услышав знакомую фразу, отреагировал более эмоционально. Чекурин же даже не понял, что это может относиться не к создавшейся ситуации. Он искренне принял мои слова на свой счет. Разговор шел о долге, по крайней мере, Влад так считал, и отреагировал он соответственно.

– Можете отпускать его, – обратилась я к Вдовину. – Это не наш вариант.

– Думаете? – произнес тот.

– Уверена, – ответила я.

– Что? Какой вариант? – подал голос Чекурин, шестым чувством поняв, что гроза миновала. – Что произошло, дядь Петь? У вас неприятности?

– К твоему счастью, тебя это не касается, – отмахнулся от него Вдовин, а для меня добавил: – Придется начинать все сначала. Хотя я и раньше считал, что Владик – не подходящая кандидатура.

– К чему не подходящая? – продолжал допытываться Влад.

Теперь, когда он понял, что ни бить, ни истязать его не собираются, в нем проснулось любопытство. О недавнем страхе Чекурин забыл с легкостью младенца, прекращающего плач, как только дали соску.

– Меньше знаешь – крепче спишь, – назидательно проговорил мой клиент. – Возвращайся в свое купе и забудь обо всем, что здесь произошло. Надеюсь, повторять не придется?

Чекурин подскочил с места, отодвинул задвижку на двери и, не прощаясь, испарился. Мы остались сидеть, размышляя каждый о своем. В купе было жарко. Кондиционер не работал, а окно, как назло, заклинило. Вдовин несколько минут промучился с ним, потом махнул рукой, сбросил пиджак и закатал рукава рубашки, чтобы хоть немного охладиться. Внимание мое привлекла татуировка на правой руке Вдовина. Выгнув шею, чтобы было лучше видно, я пригляделась внимательнее и рассмотрела изображение сердца, пронзенного стрелой. В центре этого шедевра неумелой рукой было выведено: «Светлана». Указав глазами на предплечье, я спросила:

– Светлана – это ваша жена?

– Вы о татуировке? Нет. Мою жену зовут Алла. А это – грехи молодости.

– Так почему же вы не сведете ее? – просто чтобы поддержать разговор, поинтересовалась я.

– А вы считаете, что шрам на коже выглядел бы более эстетично? – усмехнулся Вдовин.

– Дело не в этом. Думаю, вашей жене неприятно ежедневно сталкиваться с напоминанием о вашей возлюбленной, пусть даже и бывшей.

– Ерунда. Алла очень практичный человек. Она не станет изводить себя ревностью к бывшей сопернице, тем более если одержала над ней верх, – отмахнулся Вдовин.

– А они были соперницами? – спросила я. – Это интересно. Расскажите.

– Не о чем рассказывать, – недовольно проворчал он, не желая затрагивать щекотливую тему.

– Расскажите. Все равно нам еще минут тридцать до Тарасова трястись. Не молчать же всю дорогу? – повторила я просьбу.

– Боюсь, на тридцать минут похождения моей молодости не тянут, – пошутил Вдовин. – Много лет назад, когда я еще учился в университете, у меня была однокурсница. Звали ее Светлана. По-королевски красивая и неприступная. Все парни нашего курса, да и многие другие, добивались ее внимания. А она предпочла меня. Честно признаюсь, выбрала она меня сама. И знакомство наше произошло по ее инициативе. Она вообще была довольно решительной девушкой, несмотря на юный возраст. Просто взяла и предложила встречаться. Вернее, дружить, раньше это так называлось. Мне льстило, что первая красавица университета остановила выбор на мне. Встречались мы довольно долго – года два или около того. Потом мне стало надоедать постоянное превосходство Светланы. Она все делала лучше меня – лучше училась, лучше плавала. Даже с парнями, которые досаждали ей ухаживаниями, разбиралась сама, не прибегая к моей помощи. Какой мужчина потерпит такое? На одной из студенческих вечеринок я встретил Аллу. Она не была студенткой нашего университета. Она вообще не была студенткой. Дочь богатеньких родителей, она просто сидела дома, готовясь к роли жены и матери. Это подкупило меня. Я по наивности решил, что с такой женщиной я всегда буду на первых ролях. Приударил за Аллой, она была не против. Так мы начали встречаться. Естественно, втайне от Светланы.

– Получается, вы встречались сразу с двумя девушками? – вклинилась я.

– Получается, что так, – несколько виновато проговорил он. – Так продолжалось несколько месяцев. Потом Светлана что-то заподозрила. Или мне так показалось, потому что она стала вести себя как-то по-особенному. Больше времени мне уделять, что ли. Стала советоваться со мной в таких вопросах, в которых прежде никогда и не подумала бы спросить о моем мнении. Я уже начал сомневаться, правильно ли я поступаю, обманывая ее. А тут мои родители решили форсировать события. Встретились с родителями Аллы и объявили, что нам давно пора узаконить отношения.

– Почему именно с Аллой? Они что, не знали о Светлане?

– Знали. Только кандидатура Аллы на роль моей жены им казалась намного более подходящей. Вот они и решили не ждать, пока я сам созрею. Представляете картину: я прихожу к Алле, а там сватовство полным ходом! Что я мог сделать в такой ситуации? Только подтвердить серьезность своих намерений. Впрочем, я бы покривил душой, если бы сказал, что женили меня против воли. Не дожидаясь моего согласия – это да. Но, по большому счету, я был счастлив, что мне не пришлось делать выбор. На тот момент.

Вдовин примолк, углубившись в воспоминания. Я нетерпеливо заерзала на месте, ожидая продолжения. Поняв мое нетерпение, он продолжил:

– Родители вовсю стали готовиться к свадьбе. А я пытался набраться мужества, чтобы сказать о предстоящем событии Светлане. Прошло две недели, а я все еще никак не мог решиться, все ждал подходящего момента. И дождался. В один из дней Светлана ворвалась ко мне и принялась обвинять в коварстве и неверности. Я понял, что кто-то с курса выложил ей правду. Тогда я не стал отпираться. Заявил, что между нами все кончено, что я женюсь на другой. Светлана закатила грандиозный скандал. Жуткая сцена, доложу я вам, но вполне заслуженная. Потом она ушла, а за три дня до свадьбы подкараулила меня в университете, отвела в сторону и заявила, что беременна. Я не был готов к такому повороту событий. Ответил, что ее ребенок – это ее проблема, меня пусть в это не впутывает. Честно сказать, я Светлане не поверил. Всем известно, что объявить о беременности, чтобы удержать парня, – излюбленный женский трюк. Я так ей и сказал. Она молча проглотила мои слова и ушла. Больше я ее не видел.

– Она ушла из университета? – пораженно спросила я.

– Да. Забрала документы. Даже не попрощалась ни с кем. Ребята говорили, будто бы она к тетке в другой город уехала. Но так ли это на самом деле, не знал никто, – ответил Вдовин.

– Вы не пытались найти ее? Никогда? – спросила я.

– А зачем? Все в прошлом. Я женился и много лет счастлив в браке, – пожал плечами Вдовин. – Для чего эти вечера воспоминаний?

– А если Светлана действительно была беременна? Если где-то у вас есть взрослый сын или дочь, а вы даже ни разу не встретились? – попыталась я воззвать к его отцовским чувствам.

– Даже если это и так, что я могу изменить? Вы же знаете, у нас с Аллой с детьми как-то не сложилось. Специально искать сейчас внебрачных детей несколько некорректно по отношению к ней, вы не находите? – вяло отбивался Вдовин.

Тут мне в голову пришла новая догадка. Я даже подпрыгнула на месте. Схватив Вдовина за руку, я с жаром произнесла:

– А что, если в записке говорится не о вашей жене или любовнице, а о вашей дочери?

– По-моему, вы слишком увлеклись, – пожал он плечами. – Скажите, вы, случайно, не поклонница индийского кино? Уж больно ваша версия в их духе.

– Напрасно иронизируете, – возразила я. – Тот, кто задумал эту шараду с записками, явно не лишен воображения. Что, если он решил сыграть на ваших отцовских чувствах? Это тем более логично, что в законном браке у вас детей нет. Удар по дочери может быть намного мощнее, чем по любовнице.

– Нет у меня никакой внебрачной дочери, – отрезал Вдовин. – И забудьте об этом. Я никогда не поверю, что такая сильная натура, как Светлана, решилась поставить на карту свою карьеру, свою жизнь, наконец, ради того, чтобы родить нежеланного ребенка.

– Почему нежеланного? Возможно, она любила вас сильнее, чем вы того заслуживали, – не удержалась я от колкости. – Она могла родить этого ребенка. И теперь ей может угрожать опасность. Мы должны предотвратить это.

– Да как кто-то мог об этом узнать, если даже я сам понятия не имею, родила ли Светлана того ребенка или нет? – возмущенно произнес Вдовин.

– Кто-то, кроме вас, знал о том, что она беременна? – спросила я.

– Скорее всего. Тогда по университету долго слухи ходили. Отличница, медалистка Светлана – и вдруг оставила учебу. Это же сенсация. Ее подруги были уверены, что дело тут нечисто. И парни, конечно, обсуждали эту тему. Только нам-то это к чему? Столько лет прошло.

– Мне нужен полный список тех, с кем вы учились, – безапелляционно заявила я. – И чем быстрее, тем лучше. И еще, если вы сейчас с кем-то из бывших однокурсников поддерживаете связь, это надо отметить особо.

– У вас найдется бумага и ручка? – поняв, что спорить бесполезно, спросил мой клиент.

Я снабдила его всем необходимым, и остаток времени мы провели в работе. Вдовин старательно выводил фамилии и имена на листе бумаги, я читала их и требовала пояснений. Когда на горизонте показался тарасовский вокзал, в моем распоряжении был список, содержащий сведения о паре дюжин человек. С вокзала Петр Аркадьевич доставил меня до машины, я с удовольствием сменила транспорт и поехала домой.