Глава 19

На следующий день, пока гости и весь нормандский двор еще спали после долгого застолья, перешедшего в великую пьянку, граф, окруженный телохранителями, выехал из города. Договор был подписан, но де Сатиньон понимал, что мир, скорее всего, долго не продлится. Зато появилось время, которое позволит подготовиться к войне. Время, которого всегда так не хватает. А там, глядишь, Испания нападет на Францию или еще что-нибудь…

День был прекрасен, всю дорогу граф был погружен в свои мысли, а Дед, по обыкновению, не задавал вопросов, стараясь быть незаметным везде и при любых обстоятельствах. Телохранители расспрашивали Олега, что происходило накануне на площади, кто во что был одет, как выглядел король и что говорил. Но он лишь отмахивался и ехал молча, погруженный в свои мысли. День, несмотря на погоду, ему не нравился, что-то сильно на него давило, но понять, что именно, он не мог. На все вопросы приходилось отвечать Эрику, что, по-видимому, доставляло ему огромное удовольствие.

– Эрик, а как выглядели телохранители короля?

– Как самоуверенные ослы! –  слегка поворачиваясь в седле к спрашивавшему, со смехом проговорил Эрик.

Дед, неожиданно оказавшийся рядом, бросил недовольный взгляд на воинов.

– Если бы они захотели, то раскидали бы вас, как щенят.

Все замолчали, уставившись на Деда.

– Что, они настолько сильны? –  с вызовом в голосе, поглаживая рукоять гигантской секиры, притороченной к седлу, спросил Тор.

– Никогда не будьте самоуверенными! –  внимательно вглядываясь в лицо Олега, проговорил Дед. – Лучше переоценить противника, чем недооценить. Вы не должны быть напыщенными петухами, как те, что бросили вам вызов в таверне. Уверенный в себе воин, а тем более телохранитель, у которого есть обязательство перед его господином, скромен, тих, не задирист и никогда не лезет на рожон, но, если необходимо, не задумываясь, отдаст жизнь!

Из-за поворота появился дозорный, отправленный вперед подыскать место для отдыха.

– Недалеко есть отличная поляна, да и ручей бежит поблизости, – останавливая коня и переводя дыхание, проговорил он.

– Хорошо, делаем привал, – приподнимаясь в седле и внимательно оглядывая округу, отдал распоряжение Дед.

Настроение воинов тут же улучшилось. Возможность немного отдохнуть, и слезть с седел, да перекусить вызвала радость у всех, кроме Олега.

– Что случилось? –  направив к нему коня, спросил Дед.

Олег вздрогнул и обернулся.

– Не знаю, целый день не могу расслабиться, ничего не понимаю.

– Значит, что-то чувствуешь? –  с неподдельным интересом посмотрел на него наставник. – Прислушивайся к своим ощущениям. Они никогда не обманывают воина, просто мы не всегда правильно их понимаем.

Никаких команд телохранителям отдавать не пришлось. Трое ушли в негустой лесок и засели в секреты, охраняя бивак, а остальные, расседлав и стреножив лошадей, принялись готовить обед. Спустя некоторое время над небольшой поляной потянулся запах вареного мяса, сдобренного травами.

Граф, не обронивший за время пути ни слова, оценивающе всматривался в своих воинов, бросая взгляды то на одного, то на другого. После столкновения в таверне все раны были залечены, и люди пребывали в прекрасном настроении. Они разбрелись по поляне, немного дурачась на жарком солнышке, разминали спины после длительного сидения верхом.

– О чем задумался, Рене? –  Дед, оказавшийся за спиной своего господина, мягко присел рядом, ловя направление его взгляда.

Он редко позволял себе проявление чувств к де Сатиньону, хотя все понимали, что тот является ему чуть ли не сыном, но в минуты, когда рядом никого не было, позволял себе такую слабость.

– Как тебе сказать, друг мой, – задумчиво ответил граф. – Вроде бы все так, как должно было быть, да есть одна штука, которая не дает мне покоя. Понимаешь, перехитрил нас вчера немного Людовик. Он оказался куда умнее, чем мы могли предположить.

– Как перехитрил? –  слегка замотав головой из стороны в сторону, спросил Дед. – Мирный договор же подписан?

– Договор – да, и присягу молодого Ричарда, будущего правителя Нормандии, он принял, да только при условии, что молодой герцог отправится с ним во Францию и будет расти под его присмотром! –  тяжело выдыхая, проговорил де Сатиньон. – А еще он включил в этот договор Арнульфа Фландрского.

– Убийцу Вильгельма? –  вскочив с места, воскликнул Дед.

Телохранители все разом повернулись и внимательного посмотрели на наставника, впервые увидев его так неожиданно потерявшим контроль над собой.

– Не шуми, – успокаивающим тоном проговорил граф.

– Да ведь это не воспитание, а плен! –  не унимался Дед. – Да как Бернанд Датчанин принял такие условия?! Он же практически предал нас всех!

– Ему больше ничего не оставалось, как принять предложение короля, иначе нам не выстоять даже против объединенной армии с Арнульфом, не говоря уже о герцоге Орлеанском. Оказывается, состояние наших войск еще хуже, чем мы предполагали, намного хуже. Так что вот такие дела. Единственный положительный момент в том, что герцог Орлеанский, узнав, что король принял приглашение и едет в Руан, отступил из Эвре и повернул обратно.

– Побоялся, значит, выступать против Людовика, – присаживаясь обратно, улыбнулся Дед.

– Он далеко не дурак и понимает ситуацию, но зуб заимел и на короля, и на нас за большие бесполезные, как оказалось, потери.

На поляну выбежали дозорные и бросились к Деду. Телохранители подскочили, выхватывая оружие, и, закрывшись щитами, встали кругом, заслонив собой графа.

Из леса вышли три человека в кольчугах, в шлемах, с мечами и щитами. Все трое медленно шли на строй телохранителей, немного расслабленно, будто не обращая внимания на численный перевес противника.

– Всем внимание, – без выкриков, плавно, успокаивая воинов, проговорил Дед. – Эти трое не все, в лесу есть еще, и, скорее всего, их больше, чем нас, поэтому всем смотреть в оба и готовиться к бою.

Телохранители были не очень опытными тактиками, но бойцами себя уже показали, поэтому внимательно слушали командира, не отвлекаясь и сохраняя спокойствие.

– Эй, Дед, а ты неплохо натаскал своих щенков! –  прокричал один из воинов, стоявший посередине.

Голос был очень знаком, но из-за закрытого шлема виднелась только аккуратно подстриженная борода.

– Что тебе нужно, Гвалла? –  выйдя перед телохранителями, проговорил граф.

Меч он не достал, щита не было, а шлем мирно лежал на том месте, где он сидел и общался с Дедом. Граф был спокоен как никогда, и это вселяло в воинов уверенность в правоте и победе в любой ситуации.

Дед тут же понял, что происходит и чем грозит все происходящее.

«А у этого Олега хорошее чутье на неприятности, – подумал он. – Хороший из него получится предводитель, если доживет».

– Отдай мне своего телохранителя, и вы все уйдете отсюда живыми. Если нет, все здесь и поляжете. Это говорю вам я – барон Гвалла.

Телохранители зло зашипели и плотнее сдвинули щиты. Лишь острия их мечей блестели на солнце, предупреждая врага.

– Бернанд запретил кровную месть, – спокойно продолжил де Сатиньон, не собираясь идти на поводу у негодяя. – Он признал поединок честным, барон. Очередного я не допущу. У меня и так мало людей.

– А поединка и не будет, – громко смеясь и поглядывая по сторонам, взревел барон. – Я просто сниму с него его поганую шкуру, отрежу язык и выколю глаза, а потом подвешу за ноги на том дереве. Он посмел поднять меч на моего родственника, оскорбив меня, и, пока я не смою оскорбление его поганой кровью, не успокоюсь.

– Гвалла, предлагаю тебе уйти с миром, и тогда герцог не узнает, что ты нарушил его приказ, даю слово. Своего телохранителя я тебе не отдам ни по-хорошему, ни тем более по-плохому. Поверь, мои воины очень умелые и, перед тем как умереть, заберут много жизней твоих слуг.

– Так я и думал. Что ж, замечательно, значит, я смогу, наконец, съесть печень твоего старого пса, Деда! Заодно и тебе отплачу за все те оскорбления, что ты нанес мне и моему роду! –  зло проскрипел барон. – Ты трус, де Сатиньон, трус, который боится сражаться с французами. Ты продался им и герцог тоже, но ничего, скоро все будут слушать меня, и я возглавлю победоносное шествие нормандской армии!

На поляну со всех сторон вышли вооруженные люди, окружив графа с телохранителями. Все они мало напоминали воинов. Кольчуги отсутствовали, шлемы были кожаные с небольшими металлическими пластинами, в руках большинство держали только топоры да простые деревянные щиты без железного сердечника, лишь по краю обитые тонкой железной полосой. Они были кто в чем, да и особо выделявшихся физической мощью не наблюдалось. Все говорило о том, что в своей массе это, скорее всего, либо разбойники, либо наспех собранные наемники, у которых за душой ничего нет. Их воинские навыки вызывали большие сомнения. Однако их численный перевес был явным. Дед насчитал тридцать человек, не считая барона с двумя его сподвижниками, и чертыхнулся. Расклад сил был в пользу барона, с какой стороны ни посмотри.

Сам барон и его подручные выглядели внушительно. Все выше среднего роста, широкие в плечах, одетые в длинные кольчуги до колен, железные шлемы с кольчужными воротами и масками. Они держали отменной работы мечи и хорошего качества щиты.

– Ну что, коленки еще не дрожат? –  сделав шаг вперед, заржал барон. – Сейчас мы вас выпотрошим, как селедку.

– Барон, а у тебя коленки не задрожат вместе с этими двумя сразиться против меня одного? –  Из плотного строя телохранителей вышел Олег и двинулся навстречу Гвалле.

Такой грации в движениях ученика Дед еще не замечал – тот двигался плавным кошачьим шагом, походя на большого лесного кота, который вышел на охоту и вот-вот полакомится толстой куропаткой. Меч из темной дамасской стали плавно описывал круги, поглощая солнечные лучи. Щит небрежно свисал с расслабленной руки – казалось, еще мгновение, и он просто свалится.

Все замерли, ожидая, что ответит барон. Не принять такое предложение значило опозориться перед своими воинами до конца своих дней, замарать потомков. А принимать вызов, памятуя, как легко разделался Олег с неплохим воином, племянником, было страшновато.

Гвалла двинулся на Олега, закрывшись щитом и вытянув вперед меч. Двое его сподвижников стали обходить Олега с разных сторон.

Телохранители медленно отходили назад, не разрывая строй, выходя из окружения, пока наемники были увлечены поединком, и перестроились в две плотные шеренги, которые возглавили и Дед, и граф.

В тишине по-другому потянулось липкое время, обволакивая все вокруг, заставляя людей медлить и нагнетая напряжение. Противники молча стояли и смотрели друг на друга. Олег ждал, готовый напасть в любую секунду, но ждал действий врага. Первым не вытерпел барон. Не выдержав, он бросился в атаку. Его движения были неплохо подготовлены, довольно быстры, но не таили в себе никакой неожиданности не только для Олега, но и для любого из телохранителей. Вместо того чтобы защищаться и принять удар на щит, закрыв себе обзор и подвергаясь риску смерти от верной руки сподвижников Гваллы, он отбил удар мечом, продолжил его движение и, описав в воздухе широченную дугу, сблизился и пнул барона ногой. Тот не ожидал такого, но успел закрыться щитом. Однако пинок был сильным, и Гвалла, отскочив, столкнулся с не успевшим отойти в сторону подручным. Они оба покатились по земле, разбрасывая все оружие. Олег не стал дожидаться, пока противники поднимутся, а бросился в атаку на оставшегося воина. Удары мечом чередовались с ударами щитом, направления так резко менялись, что противник думал только об обороне, даже не помышляя о контрвыпадах. Все происходило настолько стремительно, что даже у Деда заблестели глаза от приятного удивления. Олег показывал не только то, чему его научили, а привносил в каждое движение какую-то свою грацию, тонкость, понятные лишь только ему одному. Он жил смертью, неся ее на острие меча. К моменту, когда барон, наконец, поднялся, его воин уже стоял на коленях без щита и с обрубком вместо руки, которая когда-то сжимала меч. Телохранитель графа стоял, направив клинок в горло врагу и все так же небрежно держал щит.

Лицо барона исказила гримаса ужаса. Казалось, на него смотрело воплощение всех прошлых страхов. По лицу врага, этого выскочки, лишившего его родственника и уважения при дворе, текла кровь, кровь только что поверженного подручного. На губах застыла зловещая улыбка, и теперь он искал себе следующую жертву. Предательский холодок пробежал по спине Гваллы. Сделав шаг назад, он вдруг завопил тонким, срывающимся на писк голосом, не похожим на голос зрелого мужчины:

– Убить его, убить их всех!

Тишину на поляне мгновенно разорвали десятки боевых кличей, и наемники бросились на телохранителей графа. Сразу несколько воинов устремились к Олегу. Де Сатиньон с Дедом ринулись к нему на помощь, а остальные приняли волну врагов на щиты и методично стали их уничтожать.

Граф сошелся в поединке с бароном. Дед с Олегом, прижавшись спиной к спине, сдерживали сразу шестерых. На другом конце поляны сражение больше напоминало бойню. Кто из сражавшихся был телохранителем, а кто воином барона – со стороны было непонятно. Пространство между деревьями наполнялось звоном стали и злобным рычанием. Создавалось впечатление, что столкнулись дикие звери, а не люди. Отчетливо было видно только Тора, который без щита, с одной секирой, образовал вокруг себя настоящий круг смерти, и все, кто в него попадал, тут же умирали.

Первая же яростная атака Олега закончилась гибелью нерасторопного наемника. Но оставшиеся пятеро оказались более опытными и, видя возможности противников, атаковали очень аккуратно.

Граф тоже успел себя проявить как опытный рубака. Гвалла был измазан собственной кровью от мелких порезов, а кольчуга на животе была разорвана. Порез оказался глубоким, и барон, захрипев, опустился на одно колено, опершись на меч.

– Воины, ко мне, – зарычал он, сплевывая сгусток крови в зеленую траву.

На выручку к нему рванули с десяток человек, и Эрику с Тором, взявшим на себя командование в отсутствие Деда с Олегом, стало полегче. Численного перевеса теперь не было. Хорошо подготовленные Дедом воины сражались спокойно и уверенно. Но не все так гладко складывалось на другой стороне поляны. Три воина стояли спиной к спине и отбивались от нападавших наемников Гваллы, которые окружили их плотным кольцом. Все больше и больше Олег с Дедом оттесняли израненного графа себе за спины, сражаясь вдвоем. Изможденный де Сатиньон, теряя силы вместе с кровью, сочащейся из многочисленных ран, постепенно оседал на землю.

Вдруг над поляной раздался дикий рык – рык, от которого даже у бывалого Деда пробежали мурашки по коже. Глаза Олега остекленели, его движения стали еще резче и быстрее. Озверев от запаха крови, многочисленности врагов и безвыходности, он бросился вперед с яростью, которой никогда в себе не подозревал. Она проснулась где-то в глубине его души и требовала немедленного выхода, свободы и упоения битвой. Пропустив очередной выпад противника мимо себя, Олег перешел в отчаянную атаку. Не особо заботясь о защите, он рубил, колол, уходил от удара одного противника, чтобы напасть на другого. Неожиданную передышку, которую подарил ему новгородец, Дед использовал сполна. Зарубив ближнего к себе воина, потрясенного преображением врага, верный сподвижник оттащил графа к дереву и встал к нему спиной, готовый умереть, но никого к нему не подпустить. Но, похоже, этого и не требовалось. Все силы наемников были брошены на уничтожение всего одного бойца.

Вокруг барона происходило нечто, чего опытный Дед не ожидал увидеть. Враги стояли стеной, защищая Гваллу и не помышляя нападать на Олега, а тот, отбросив изрубленный щит и схватив во вторую руку топор, – танцевал. По-другому то, что он творил, было не описать. Этому не мог научить никто. Входить в такое состояние могли только избранные Одином воины, и Дед к их числу не относился. Оружие мелькало на солнце, двигаясь будто бы отдельно от тела своего хозяина. Все действия были направлены на нападение. Никакой защиты, ничего лишнего – только напор и разящие удары, безумно точные, молниеносные и смертельные для врагов.

Попытавшемуся перейти в атаку наемнику Олег снес голову и следующим движением с размаху вогнал топор в плечо стоящему за ним барону. Тот застрял в грудине Гваллы, разрубив его практически пополам. В эту минуту сзади донесся победный клич телохранителей графа, и Тор с Эриком, рассеяв своих врагов, бросились на подмогу Деду с Олегом.

Увидев приближающихся, рассвирепевших от битвы и крови телохранителей, оставшиеся в живых наемники побросали оружие и бросились бежать в лес, крича что-то о воинах из преисподней и наводя друг на друга панический ужас.

Преследовать их никому не хотелось – сил у телохранителей графа к этому моменту почти не осталось. Картина, представившаяся Эрику и Тору с товарищами, заставила шевелиться волосы на их головах. Среди трупов людей барона, изрубленных, словно не человек, а дьявол искромсал их, стоял Олег, забрызганный кровью так, будто принял из нее ванну. Ошметки врагов вместе с рассеченной во многих местах кольчугой свисали с Олега. Казалось, что перед ними предстала недоделанная скульптура из камня, грубо обтесанная и выкрашенная в красный цвет. У ее ног стоял на коленях разрубленный пополам барон. Он не падал лишь благодаря рукояти топора, которая упиралась в землю и тем самым поддерживала тело. Посмотрев на своих людей, Олег улыбнулся и стал медленно заваливаться на бок. Тор успел подскочить к нему и подхватить друга на руки.