Глава 28
Игорь Малышко выключил принтер, откинулся на спинку стула, за которым сидел, и с неприязнью посмотрел на стопку использованной фотобумаги. Он распечатал все с флеш-карты, которую нашел в квартире Вишняковых. Эти оборзевшие твари настолько были уверены в безнаказанности, что даже не спрятали ее как следует. Она лежала у них в гостиной в шкатулке с драгоценностями на журнальном столике, рядом с буклетами о продаже недвижимости за рубежом. Буклеты, к слову, он тоже прихватил. Пригодятся. Он ведь…
Он ведь решил продолжить дело Вишняковых, да. А для чего еще он сейчас двадцать минут печатал? Только действовать он станет иначе. Он ведь умнее во много раз, чем эта парочка баранов.
Из страны пришла пора сваливать. И чем быстрее, тем лучше. И поэтому у него нет времени на анонимную рассылку конвертов, он просто придет с фотографиями к Сячину в кабинет. И прямо скажет: плати или…
Он ему сегодня уже намекнул, когда тот вытаращил глаза, увидев Малышко, входящим в его кабинет.
– Я был уверен, Игорек, что ты уже на нарах. – И его босс матерно выругался. – За тобой же поехали позавчера!
– Поехали.
– И что же?
– Прокатились до отдела, побеседовали.
– И что же? – Сячин недоверчиво сощурился. – Отпустили?
– А почему нет? – Малышко уселся за стол переговоров, нагло улыбнулся боссу прямо в сощуренные глаза. – То, что они видели кого-то в куртке, как у меня… Это не доказательство моей вины. В квартире Вишняковых нет и не могло быть моих отпечатков. И лица моего никто не видел. А человеком в яркой куртке мог быть кто угодно! Даже вы, Иван Николаевич.
– Заткнись! – приказал Сячин и спросил через минуту: – Так ты был там или нет?
– Может, был, а может, и не был.
Он нарочно напустил туману, чтобы заставить своего босса нервничать. Когда тот нервничал, он совершал ошибки. А Игорю надо было, чтобы тот ошибся. Ну, хотя бы раз за все эти годы. И тогда бы он его…
Утопил! Сломал ему жизнь, как тот сломал жизнь ему много лет назад.
– Ну если ты, может быть, там был, то ничего не находилось в их квартире? – Лицо босса сделалось каменным.
– А что вы имеете в виду, босс? – Игорь нагло улыбнулся.
– Какого-то носителя информации, к примеру?
– Я не был там. И ничего не находил. – Он твердо выдержал многоминутный взгляд Сячина.
Он ему теперь не доверял. Сячин вполне мог начать сотрудничать со следствием и навтыкать в кабинете прослушек.
– А как же ты выкрутился насчет своего имени?
– А что с ним не так? – Игорь вытаращился на босса, будто впервые видел. – Мои документы чистые. И в тридцать восьмой школе я никогда не учился. Мало ли что взбрело в голову Сизову! Он, чтобы свой зад очистить, все что угодно, придумает. Пошел я в школу двадцать один, ее и закончил. Не так ли? Да, там был пожар и все документы были уничтожены, и проверить правдивость моих слов господин Волков не смог. Но ведь это не мои проблемы, не так ли? Опекуны подтвердили правдивость моих слов. Так что никакого отношения к пропавшему детдомовскому мальчику Сереже я не имею и иметь не мог.
– Им понадобится время, но они докажут, – предупредил Сячин. – Опекунов твоих дожмут.
– Я знаю, – кивнул Игорь.
А про себя подумал, что к тому времени он будет далеко. И будет вполне счастлив, на его – босса – между прочим, денежки.
– Будь осторожен, – предостерег Сячин.
– Хорошо. А вы? Как у вас? Как вам удалось так быстро от них отделаться?
– У меня хороший адвокат, – фыркнул Сячин и указал ему небрежно на дверь: – Ступай, мальчик…
Так он всегда выпроваживал его из своей машины, тварь! Так вот небрежно, едва шевельнув пальцами в сторону двери. Гореть ему в аду, грешнику!
Игорь сгреб все фотографии в конверт и запечатал. Завтра он швырнет все это к ногам Сячина. И прикажет платить. Если тот откажется…
Не откажется! Ни за что! На кону его репутация и вся его безбедная счастливая жизнь!
Конверт Малышко положил у входа на тумбочку. Еще раз проверил все замки, заперто. Вытащил флеш-карту из компьютера и долго скитался по своей съемной квартире, не зная, куда ее деть. Сячин сам снимал ему квартиру, знал тут каждый угол, каждую щель. Куда спрятать?!
Он так и не придумал. Так и не спрятал, когда в дверь позвонили.
– Кто? – спросил Игорь, глазка в двери не было.
– Я… – ответили коротко. И тут же потребовали: – Открывай!
Сячин! Игорь раздумывал краткое мгновение, прежде чем звонок в дверь повторился. Он начал крутить головки замков. Не успев спрятать флеш-карту, он сунул ее в задний карман вельветовых штанов, в которых всегда ходил дома.
– Что-то вы поздно, – вежливо улыбнулся гостю Игорек, впуская его. Конверт с компроматом он успел спихнуть за тумбочку. – Что-то срочное?
Сячин вошел молча. Молча запер за собой дверь. Полез в карман куртки и достал оттуда… пистолет!
Тут же приставил его к виску Игоря и потребовал:
– Отдай или убью!
– Что?! Что отдать-то?! У меня ничего нет! – залопотал он, чувствуя, как бешено забилось сердце и разом вспотело все тело.
Так всегда случалось раньше, когда Сячин к нему прикасался. Но тогда не было пистолета! Было что-нибудь еще, но пистолета – никогда!
– Что ты нашел у Вишняковых, отдай! – потребовал босс тихим страшным голосом и надавил на висок, заставляя его пятиться. Потом протянул свободную руку и шевельнул пальцами: – Ну!
Игорек медлил.
– Или ты, тварь, отдаешь мне это, или я тебя сейчас порешу! Ну!
Он струсил. Он всегда его боялся. Его властности, его страшного взгляда, его сильных рук. Он струсил и полез в карман за флешкой. Протянул ее. Сячин тут же выхватил, мгновение смотрел, а потом метнулся в туалет. Спустил воду в унитазе. Вышел с улыбкой, без пистолета. Пошел гулять по квартире, заглядывать во все углы, проверять файлы компьютерные. Игорек семенил следом.
– Ну… Вижу, что копий ты не наделал, – удовлетворенно улыбнулся Сячин и больно хлопнул Игоря по спине. – Может, расскажешь, как ты на нее вышел? И сядь ты уже куда-нибудь, чего трясешься? Как ты на нее вышел?
– На кого? – Игорек послушно прилепил свой зад на край дивана. – На Вишнякову?
– Да.
– Мне про нее Машка рассказала. Говорит, аферистка, обманщица. Денег заняла, а сама на тачке дорогой катается. Походи, говорит, за ней. Посмотри. Я начал ходить. И однажды подловил ее муженька, который за Машкой наблюдал почти с того места, откуда за ней я наблюдал. За день до ее гибели увидал. Сначала не понял, чего он в строящийся дом пошел. А когда все случилось… В общем, вы знаете, что я Машку не убивал. Я пришел самым последним. Наследил. Пришлось убираться. Эта сволочь за этим меня и сняла. Конечно, не бог весь что, но менты бы докопались и закрыли. Поэтому, после ее смерти, я с ее подружки глаз не спускал. Все ждал. И дождался.
– Поэтому работу прогуливал?
– Ага…
– Ладно, теперь все позади, малыш. – Сячин ласково улыбнулся ему и вдруг пошел прямо на него. – Может, займемся чем-нибудь приятным, а?
– Иван Николаевич… Пожалуйста… Ну не надо сегодня, я прошу! – заныл Игорек, когда Сячин сел с ним рядом и положил ему руку на ширинку.
– Надо, детка, надо, – прошептал тот и больно укусил за ухо. – И пока я буду это делать, ты расскажешь мне, за что и как убил Угарову с директрисой. Зачем?! С Вишняковыми понятно. Ты увидал, что в твой почтовый ящик эта тварь что-то кидает, сразу все понял и тут же принял решение. Молодец! Хвалю! Но этих-то старых тварей за что?
– Угарова меня узнала. Столько лет прошло… – Игорек вздохнул и зажмурился. – Я бы подумать не мог, что меня кто-то узнает! А она узнала! В магазине столкнулись случайно! Прошла бы и прошла, так она орать начала на весь магазин, что узнала меня! Пришлось через пару вечеров ее навестить.
– А как же ты заставил ее снотворное жрать, малыш?
– Я сказал, что это таблетки правды, и если она их не сожрет, я ее убью. Мой ножичек всегда при мне, вы же знаете. Она испугалась и сожрала. А когда начала носом клевать, я ее в ванную под руку и отвел. Помог раздеться. Гадкая такая… – Игорь поморщился. – Она мне рассказала, что откровенничала насчет меня с Николаевой. Я когда вашу машину погнал в шиномонтаж, как раз на нее и наткнулся. Она собиралась на дачу поехать. Садилась в автобус. Я за ней. Там пришлось подождать и…
– Ах ты, гаденыш, – ласково прошептал Сячин Игорю на ухо, придвигаясь к парню вплотную. – Подставил меня! Ай-ай-ай, малыш, сколько же крови на тебе! Семь трупов! Не многовато ли?! Не пора ли остановиться?
Игорек молчал, низко опустив голову. Он понимал, куда клонит этот дьявол. И решил напасть первым.
– А ведь ты не остановишься, малыш. Потому что тебе понравилось убивать! Так ведь? Не остановишься… Ты и меня захочешь убить, потому что я знаю, кто ты. Единственный знаю…
И, не дав возможности Игорю отбиться, резко и сильно нажал парню на сонную артерию. Тот свалился кулем на диван, закатив глаза.
– Умница, – пробормотал Сячин с довольной улыбкой.
Поднялся с дивана. Подобрал ноги Игоря с пола, пристроил их на диване, под голову подложил подушку, как если бы тот задремал, и пошел в кухню. Там взял кастрюльку с маленьким днищем, поставил ее на газовую горелку боком, будто та опрокинулась и залила пламя. Открыл кран и потянулся к вертушкам, когда за спиной раздалось:
– На вашем месте, Иван Николаевич, я бы этого не делал.
Ноги Сячина приросли к полу. Перед глазами потемнело. И он так и замер с тянущейся к газовой вертушке рукой.
Волков!
Первой мыслью было выхватить из-за пазухи пистолет и выпустить в этого седого умного мента всю обойму. Передумал. Тот наверняка не один. Где-то есть его коллеги, которые следили за ними. Следили, слушали, записывали.
– Поднимите руки, Сячин! – скомандовал другой голос за спиной.
Тот послушался, и тут же по его карманам зашарили чужие руки. Вытащили пистолет.
– Ствол чистый, не сомневайтесь, – пробормотал Сячин, держа руки высоко над головой. – И вам по-прежнему мне нечего предъявить. На мне крови нет!
– Я знаю. Разве что покушение на убийство. Несостоявшееся покушение… – произнес Волков. – Мы все слышали. Все откровения вашего, пардон, любовника. Убийца он. Сначала он убил семью Смородиных. Потом Угарову. Николаеву, следом Вишняковых. Думаю, вы были бы следующим.
– Вот именно! – фыркнул Сячин. И вдруг резко повернулся. И, судорожно задвигав кадыком, спросил: – А Стрельцова?! Почему вы не упомянули о ней? Он хоть и не болтал о ней сегодня, но это ведь он! Он! Больше некому!
– Нет, Иван Николаевич, ваш подопечный Марию Стрельцову не убивал. И вам это известно не хуже, чем мне. Потому что Вишняков успел отправить вам компромат перед тем, как умереть. Вы его получили и сожгли.
– Это неправда! – слабеющим голосом воскликнул Сячин.
– Правда… Мы нашли отделение связи, из которого он вам его посылал. И записи с камер наблюдения изъяли. Все подтвердилось. Он послал два конверта. Один на ваше имя, другой на имя вашей жены. Что было в вашем конверте, мы догадываемся. А что было во втором?
– Ничего! Ничего! То же самое! Просто он хотел меня перед женой уличить и…
– Всю жизнь врете! Всю жизнь, поразительно! – грустно усмехнулся Волков, приваливаясь к кухонной стене. – Не надо, гражданин Сячин. Не старайтесь. Мы знаем, кто убил Стрельцову. Это ваша дочь.
– Нет! Нет! Не надо! – заорал Сячин так громко, что отключенный им Игорь на диване заворочался. Его еще не успели сковать наручниками. – Бедная девочка! Она не виновата! Она просто… Это состояние аффекта!
– Она так и говорит, – согласно кивнул Волков. – Но это не так. Она настолько сильно возненавидела свою соперницу, когда узнала об измене жениха, что заранее спланировала убийство. В тот вечер она следила за Богданом. Он подъехал к дому Стрельцовой, но из машины не вышел. Уехал обратно. А тут вы! Она просто обомлела. Мало того что жених ей изменяет, так еще и отец изменяет ее матери. И с одной и той же шлюхой! Конец цитаты… – Волков, извиняясь, прижал руку к сердцу. – Она решила подождать вас, чтобы спросить. Надежда, что вы пошли к Стрельцовой, чтобы отчитать ее за Богдана, все еще в ней жила. Но когда вы вышли из подъезда, она вдруг передумала. И пошла к ней сама. И увидала ее на полу. Вы сильно ударили Марию, спровоцировав временный паралич. Но она бы выжила. Точно выжила, уверил нас эксперт после вскрытия. Если бы не смертельные раны, которые нанесла ей ваша взбешенная дочка. Она уже написала признательные показания. Она уже арестована.
– Но… Но так не бывает! Господи! Моя доченька! – Сячин закрыл лицо руками и вдруг понял, что плачет. – Она не могла! Она не хотела…
– Вы портите все, к чему прикасаетесь, Иван Николаевич. Все! Сначала этот детдомовский мальчишка, потом дочь. В ней ваша кровь.
– Заткнитесь вы, умник! – заорал вдруг Сячин, уронил руки вдоль тела, обвел кухню безумным взглядом. И неожиданно начал смеяться. Все громче и громче, еле успевая продавливать сквозь смех. – Все разгадали! Все! Обо всем догадались, кроме одного… Идиот вы, майор! Идиот!
Волков молча его рассматривал. Слабая догадка, мучившая его пару дней, вдруг начала обретать конкретные очертания.
– Игорь Малышко – это не Сережа Луков? – спросил он, попав ровно в паузу между приступом истеричного хохота. – Это…
– Да! Это Ваня Смородин! Его ненавидела пуще смерти Угарова! Из-за Ваньки ее уволили. Стала бы она помнить какого-то детдомовского пацана! Как же! Малышко – это наш Ванька, майор! Это он убил парня в пылу ссоры в дачном домике майским днем. Уговорил родителей не сдавать его в полицию хотя бы до утра, те собирались сразу же звонить. Правильные такие вот алкаши! Он уговорил подождать до утра. А ночью просто взял и сжег их всех вместе. Родителей своих и убитого им Серегу. И сразу ко мне бросился. Трясется весь, плачет, ноги мне целует. Говорит, век рабом вашим буду, только спасите… Я просто помог мальчишке, попавшему в беду. Гадкому, запутавшемуся мальчишке.
– И вы мучились, потому и перечисляли долгие годы деньги в тот детский дом, где когда-то жил Сережа.
– Да. Мучился, страдал, скучал. Я любил Сережу! Сильно любил. А Ванька ревновал. Он всегда был мерзким. К слову, неизвестно еще, кто из нас кого совратил, майор! Но на мне нет крови, слышите?! Нет крови на мне. Меня не за что отдавать под суд!
Волков потрясенно молчал. Потом сделал знак оперативникам забрать Сячина. И когда тот принялся требовать адвоката, заговорил ему в спину:
– Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете далее, может быть использовано против вас в суде, если вина ваша будет доказана.
– А за то, что я уже успел сказать?! – Сячин втянул голову в плечи, обернувшись на Волкова. – С этим как быть?
– А за то, что вы уже успели сказать, судить вас будем не мы. Загубленные вами души и судьбы под нашу юрисдикцию не подпадают. После того как вы стали невольным виновником того, что ваша дочь сломала себе жизнь и долгие годы проведет за решеткой…
Все присутствующие замерли, ожидая, что скажет дальше Волков. И он сказал:
– Думаю, вам с этим грузом просто не выжить…
