Глава 26
– Ну и что, Иванов, мне теперь делать прикажешь? – Толстые ноздри крупного носа следователя Минина вздулись. – Как прикажешь это понимать?
– А чего тут непонятного, гражданин следователь?
Майор равнодушно пожал плечами. Широко зевнул, пахнув на Минина табачным перегаром. Он не спал с половины второго ночи. С тех самых пор, как его телефонным звонком подняли с постели, и он с группой прибыл на место происшествия. Они до семи утра там работали. Поквартирный обход не исключили, невзирая на раннее утро. Половина пятого была, когда они людей поднимали с кроватей. А что? Ему даже понравилось. Народ спросонья ничего не понимал, крутил головами и болтал охотно. Чтобы поскорее закрыть дверь, снова нырнуть под одеяло и попытаться еще на часок уснуть перед сборами на работу.
Из болтовни полусонных людей удалось узнать, что супруги Вишняковы поселились в этом доме не так давно. Жили тихо, но на широкую ногу. Каждый день таскали из магазинов огромные пакеты с продуктами.
– Неужели можно за сутки столько сожрать, прости господи? – возмущалась пожилая женщина, что жила под ними. – Ни детей, ни родни никакой. Гостей и тех не приглашали. Все время одни! И столько еды! Наверняка половину выбрасывали!..
Женщине, что жила этажом ниже, вообще казалось, что она является очень ценным свидетелем. Говорила много, охотно, но попусту. Сколько воды льют, когда купаются. Сколько сапог и новых юбок у Людмилы. Как часто Сергей посещал сауну по соседству. А там одни проститутки!
Вопрос, кто мог желать им зла, загнал ее в угол.
– А я не знаю! – Темно-карие глаза с морщинистыми веками округлились. – Они не ругались вообще-то ни с кем. Жили тихо.
– А с вами тоже не ругались?
– Нет.
– Но вы же, как бы это помягче выразиться, недолюбливали их, нет?
Иванов ей ободряюще улыбнулся. Понимал, конечно, что тетка не смогла бы так быстро и без лишних усилий и шума убить супругов, но все же питал крохотную надежду. А что? А вдруг? Вот возьмет сейчас, сонно улыбнется и скажет:
– Ну, пишите! Сознаюсь!
Конечно, этого не случилось. Женщина смущенно умолкла. Потеребила минуту поясок теплого халата и проговорила:
– Мало ли кто мне не нравится! Вы вон тоже не очень приятный человек, как мне кажется. За это же не убивают, так?
– А за что убивают? – пристал к ней Иванов. – Как думаете, их за что убили?
– Ограбили, наверное, – авторитетно заявила тетя. – Деньжищ-то у них о-го-го сколько! Каждый день с пакетами из магазина. Каждый день! Машина дорогая. И сапоги у Людки! Каждый день в новых сапогах! Кто же не позарится!..
Иванов мог бы ей сказать, что супругов Вишняковых не ограбили. Но в интересах следствия промолчал.
К семи утра у них сложилась какая-никакая рабочая версия.
Накануне супругов видели выходящими из дома часов в одиннадцать утра. Муж уехал на машине, жена пошла к автобусной остановке. Через час где-то глава семейства вернулся. А вот супруга отсутствовала долго.
– Вернулась, когда уже народ с работы потянулся, – авторитетно кивнула соседка снизу. – Я еще подумала, уж не на работу ли устроилась наша красавица? Потом вспомнила, что из дома они ушли, уж когда люди полдня отпахали…
Как входила в свой подъезд Людмила Вишнякова, видела лишь соседка, что жила этажом ниже. А вот незнакомого мужчину в яркой оранжевой куртке, входящего в подъезд Вишняковых, заметили многие. Точного времени назвать не могли, где-то в районе шести вечера. Но мужчина был!
– В яркой оранжевой куртке? – печально качнул головой Минин.
– Да.
– Лица? Лица никто не видел?
– Вот лица не видно было из-за низко опущенного капюшона, – равнодушно ответил Иванов и снова широко зевнул. – Но по приметам очень похож на…
И он сделал многозначительную паузу, выразительно поиграв бровями.
– Так что рано ты его, гражданин следователь, выпустил.
– Я бы не выпустил. Я бы его тут точно подольше задержал. – Минин подпер щеку кулаком. С тоской посмотрел на сонного Иванова. – Знаешь какой у него адвокат! Я как на экзамене с ним!.. И что? Что теперь делать?
– Надо задерживать, – вяло улыбнулся Иванов.
– Опознать его кто сможет, майор?! Основания для задержания есть? Прокурор даст нам разрешение?
– Так куртка…
– Ага! В таких, может, полгорода шастает. К тому же мне непонятен мотив, Иванов! За что Богдану Сизову убивать супругов Вишняковых?! Мотив?! Орудие убийства не найдено. Посторонние отпечатки есть, но они не принадлежат Сизову.
– Он аккуратен, – поднял палец вверх майор. – Он и на квартире Стрельцовой не оставил отпечатков.
– Там их никто не оставил, – фыркнул следователь грустно. – Такое ощущение, что кто-то там хорошенько прибрался, когда уходил.
– Может, и прибрался, – согласно кивнул Иванов, поднялся с места и с хрустом потянулся. – Ладно, гражданин следователь, ты тут думай, а я отдыхать. Глаза просто слипаются.
– А чего думать, чего думать! – возмущенно откликнулся тот. – Ты людей на адрес Сизова послал?
– Послал.
– И?
– Пока нет результатов. Были, доложили бы. К тому же им тоже надо отдохнуть. Часам к двум-трем соберемся, подведем итоги. Давай, бывай…
В три часа пополудни Иванов снова посетил Минина. Свежевыбритая физиономия его светилась. Во рту мятная жвачка. Свитер чистенький, свеженький. Брюки из-под утюга.
– Есть что? – с надеждой вскинулся Минин.
– А как же! – Иванов с залихватским замахом швырнул на стол перед ним лист бумаги. – Вот тебе показания свидетелей!
– И что там? – Минин опасливо покосился на лист бумаги, исписанный мелким незнакомым почерком.
– А там, гражданин следователь, показания одного из автолюбителей, чья машина вчера весь день простояла на автостоянке перед подъездом Сизова.
– И что он показал?
Минин все еще боялся брать в руки лист бумаги и читать. Боялся разочароваться.
– Не он показал, а видеорегистратор на его машине. Он у него крутой, работает в автономном режиме, кстати, видео прилагается.
– И? Что на записи?
– А на записи отчетливо видно, как гражданка Вишнякова вчера часа два утюжила двор Сизова.
– Да ну!
– Вот тебе и да ну!
– А чего это она?
Минин пододвинул к себе показания автолюбителя, но читать пока не стал. Успеет! Для начала надо Иванова выслушать. А то упорхнет, и поминай как звали. А в этих записанных со слов автолюбителя показаниях может быть и не все отражено.
Интересно же еще, что и у Иванова на уме! Бумага бумагой, а мозги майора – это…
– Ей надо было незамеченной попасть в его подъезд, я так полагаю, – самодовольно улыбнулся Иванов, уселся на стул, на котором дремал с утра, смахнул несуществующую пылинку с колена. – Уж так она там терлась, так металась. Только собралась, как собачниками двор наводнился. Те ушли, на смену мамочки с колясками явились. Потом дворник. Постоянно ей кто-то мешал. Я так думаю, она выжидала.
– А потом?
– Потом у подъезда стало пусто. В шестнадцать сорок три опустел тротуар, который хорошо просматривался с регистратора. Она и метнулась к подъезду Сизова. У двери простояла недолго. Подростки выходили, она внутрь прошмыгнула.
– И долго там пробыла?
– В том-то все и дело, что нет! – развеселился непонятно с чего Иванов. – На записи отчетливо видно, что пробыла она там три минуты. И выскочила сразу после того, как…
И заткнулся, гад.
– После того, как?
Минин нехотя взял в руки лист бумаги, бегло просмотрел. Как он и думал, ничего особенного. Больше написано о видеорегистраторе: какой фирмы, где был куплен, как давно в эксплуатации. Рекламный слоган просто! Гражданку, запечатленную на записи, хозяин регистратора не знает. Видит впервые. Парня в ярко-оранжевой куртке знает – живет в этом подъезде. Богдан Сизов.
Все рассуждения в башке у Иванова и на записи, которую еще предстоит посмотреть. Майор-то уже просмотрел, но измывается и говорить не спешит.
– Она выбежала сразу после того, как в подъезд вошел Сизов, – все же заговорил Иванов. – Она зашла. Через минуту и сорок четыре секунды в подъезд вошел Сизов. Она потом выбежала. Не вышла, замечу, выбежала!
– Но это еще не все?
– Не все, гражданин начальник! – Иванов хлопнул в ладоши, как фокусник, и почти нараспев произнес: – Следом за ней из подъезда вышел наш Сизов и…
– И?
– И через час они с интервалом в двадцать приблизительно минут друг за другом вошли уже в подъезд, где проживали супруги Вишняковы. И последние после этого прожили совсем не долго. А? Как тебе? – И майор выкатил грудь колесом. – Молодцы мы?
– Молодцы, сказать нечего, молодцы.
– Можешь смело просить у прокурора санкцию на арест этого красавчика.
– Могу! Спасибо, майор! – Минин потряс протянутую руку, улыбнулся и вдруг спохватился: – Кстати, а на видео видно лицо Сизова?
Рука Иванова в его ладони вдруг сделалась мягкой, безвольной и через мгновение выскользнула, как скользкая рыба.
– А при чем тут лицо Сизова, Минин?!
– Как при чем? Не понял! Что, лица не видно? Этот человек снова скрывает свое лицо под капюшоном? Надел яркую-преяркую куртку, по которой его могли узнать все соседи, а лица не кажет? Что-то я не пойму… Неси-ка мне запись, майор. Станем смотреть вместе.
Они смотрели и пересматривали. Иванов наседал. Минин колебался. Наконец сдался:
– Вот скажешь мне, что за мотив был у Сизова, сомнений не будет вообще.
– Мотив! Мотив… – Иванов нервно затеребил подбородок. Глянул сердито на следователя. И вдруг предложил: – Предлагаю звонок другу! А давай Волкову позвоним, а?
– Волкову? Зачем Волкову?
Минин нахмурился.
Волков, если честно, ему не нравился. Он никому не нравился. Почему? Да потому что был чрезвычайно сообразителен. Потому что был немногословен. Не высокомерен. Не выпячивался. Ходит, смотрит, помалкивает. Вопросы нехорошие задает, которые в тупик загоняют. А потом вдруг, бац, и вывод. Или версия. Да такая, что единственно верной оказывается.
Вот кому, скажите, захочется на его фоне выглядеть дураком? Да никому!
И Минину не хотелось тоже.
– Не хочу звонить Волкову, – признался он и тут же услужливо пододвинул телефонный аппарат коллеге. – А ты сам позвони.
– А чё я-то! – фыркнул Иванов.
– Но ты же с ним на место происшествия выезжал. Не я, – ядовито улыбнулся Минин, перекрывая Иванову все пути к отходу. – Сам рассказывал, что он там все облазил. Даже соседний дом! – И тут же со значением добавил: – Строящийся. Может, он там что нашел, а?
– Нашел и промолчал?
– Но что-то же он тебе рассказал?
Что-то рассказывал, вспомнил тут же Иванов. Только он не слушал. Ни черта не слушал. Потому что был оскорблен, как профессионал, присутствием постороннего в своей оперативной группе. Консультант, мать его! Он и не слушал. А когда узнал, что Волков допрашивал работодателя погибшей и наговорил там лишнего, взвился от бешенства. А когда узнал, что на Волкова за это накатали жалобу в прокуратуру, обрадовался. А еще когда узнал, что тот дал интервью местному каналу криминальных новостей, снова взбесился. Народ-то ведь к нему пошел – к Волкову.
Вот он и позабыл, о чем ему тогда бормотал Волков. А ведь он что-то действительно говорил. И что-то даже ему показывал, а он отмахивался. Но что?!
– Звони! – потребовал Минин. – Он хоть и противный, но грамотный и умный чрезвычайно. Звони!
Иванов проигнорировал телефонный аппарат. Достал мобильник из кармана чистеньких штанов и набрал Волкова.
Тот ответил не сразу. Показался каким-то запыхавшимся, озадаченным, уставшим.
– Наверное, я не вовремя, – начал сразу Иванов с добродушных ноток. – Извини, Александр Иванович.
– Я готов… – Волков вздохнул и пробормотал едва слышно: – Сотрудничать со следствием. – И тут же громче: – Что-то снова случилось?
– Да!
– И что же?
– Мы отпустили подозреваемого в убийстве его девушки гражданина Сизова Богдана.
– Так… И почему?
Волков тут же напомнил Иванову, что самолично привел к ним в отдел девушку, работавшую в кафе в одном из гипермаркетов. И он считал ее важной свидетельницей, потому что на ее глазах разыгралась дикая сцена между погибшей и Сизовым. И погибшая призывала к вниманию. И просила считать Сизова, если что с ней случится, виновным в ее гибели. Зачем было его отпускать?!
– Потому что ребенок, которого носила Мария Стрельцова, был не от него, – объяснил Иванов.
– Ну и что?! Он-то этого наверняка не знал. – Волков едва слышно чертыхнулся.
– Ладно, у нас тут другое, – перебил его Иванов.
Отодвинул телефон от уха и скорчил мерзкую гримасу в сторону Минина. Тот тоже уже пожалел, что настоял на звонке Волкову. Сразу учить принялся, умник! А посидел бы перед адвокатом Сизова и попотел бы. И судья вынес вердикт – освободить из-под стражи. И что? С судьей спорить?!
– И что у вас теперь? Попробую угадать? – отвратительно хмыкнул Волков Иванову на ухо.
– А попробуй! – И майор Иванов стиснул зубы.
– Вы отпустили Сизова, и он снова кого-то прихлопнул? – вяло, без интереса спросил Волков. И, не дождавшись ответа, спросил: – И кого?
То есть он был уверен, что прав?
– Супруги Вишняковы обнаружены мертвыми, – нехотя проговорил Иванов.
– Вишняковы – это у нас кто? Прости, запамятовал, – признался Волков. – У нас тут своя свадьба, понимаешь.
– Вишнякова Людмила была подругой убитой Стрельцовой.
– А-а-а, вспомнил! Это та дама, которая брала в долг у погибшей?
– Да, и оставила ей расписку.
– Так, так, так… – Волков ненадолго замолчал. – А как их убили?
– Вишняков открыл дверь, и нападавший сразу воткнул ему нож в шею. Потом прошел в спальню и убил его жену.
– Подругу Стрельцовой.
– Точно.
– Следов в их квартире, конечно же, нет?
– Следов нет, зато имеется запись с видеорегистратора автомашины, припаркованной возле подъезда Сизова.
– А это при чем? Что на ней? На видеозаписи?
– На ней видно, как Людмила Вишнякова снует по двору в течение двух часов. Она без конца попадала в объектив регистратора. Так вот, она гуляла, гуляла по двору. Потом, когда у подъезда стало пусто, она в него вошла. А следом за ней вошел Сизов. Она тут же почти выбежала. И он вышел тоже. С интервалом в полминуты.
– Ага… И потом?
– И потом уже соседи Вишняковых видели незнакомого мужчину в яркой оранжевой куртке, который входил в подъезд, где проживали супруги.
– Понятно… Понятно, что убийца именно мужчина в яркой куртке. Сначала он следом за ней входит в подъезд Сизова. Затем следом за ней выходит оттуда. Через какое-то время входит в подъезд Вишняковых. И они мертвы. Ясно, что убийца именно мужчина в яркой оранжевой куртке.
И тут Волков порадовал Минина, который напряженно слушал их разговор, вытянув шею. Он спросил:
– Лица мужчины не видно?
– Нет! – ответил Иванов и возмущенно добавил: – При чем тут лицо?! Мы Сизова отпускали, когда на нем была именно эта куртка! И подъезд его, и куртка его. В чем сомнения, майор?!
Волков не ответил, а вместо этого поинтересовался после непродолжительного молчания:
– Что в квартире Вишняковых пропало?
– Судя по всему, что-то искали, но деньги и ценности на месте.
– А следов нет?
– Нет. Ни единого отпечатка.
– Осторожный, сволочь!
– А то! – обрадованно подхватил Иванов, но, как оказалось, рано радовался. Потому что дальнейшие рассуждения Волкова шли вразрез с его личными.
– Человек, которого за несколько часов до этого убийства отпустили из следственного изолятора, который мечтал о душе, тарелке горячего бульона и чашке крепкого кофе, не мог так тщательно спланировать убийство супругов.
– Волков, вот чего ты, а? – взвился Иванов и, не сдержавшись, ударил себя кулаком по коленке, да не рассчитал удар, больно сделалось, он поморщился. – Вот чего ты сразу? Он, допустим, шел домой, наткнулся на Вишнякову и…
– А он ее знал?
– В смысле?
– Он был с ней знаком? Ну, вошла женщина в его подъезд и вошла, и он следом. И что?
– А если он ее застал за чем-то таким… – Мысли у майора запрыгали, как наэлектризованные. – Может, она что-то опускала, к примеру, в его почтовый ящик, а? И он ее за этим застукал? Человек, которого несколько дней не было по месту жительства, сразу идет к почтовым ящикам. Так? Это закономерно!
– Логично. Согласен. А опускать она туда могла что, майор? – Судя по голосу, Волков заволновался. – Правильно, какой-нибудь конверт. А с чем мог быть конверт? Правильно, майор, с компроматом.
– Мотив! – громким шепотом ахнул следователь Минин и даже кулак закусил, как ребенок.
– Он ведь не сразу за ней выбежал из подъезда?
– Нет. Через полминуты где-то.
– Достаточно времени, чтобы вытащить конверт из почтового ящика и просмотреть его содержимое. Но…
– Что опять?! – Иванов только обрадовался, как снова это «но». – Что не так-то?!
– Но этого времени недостаточно для того, чтобы подготовить преступление. Вы же не с ножом в кармане его отпустили, так?
– Ножа точно не было! – воскликнул Минин, вспомнив опись вещей при аресте Сизова.
– Во-от, – протянул Волков, услышав. – Где он мог его взять?! Как тогда он мог следовать за Вишняковой по пятам и убить потом супругов, не имея орудия убийства при себе?! Не-е-ет, майор. Тут нечто другое. Вы на месте с Мининым?
– Да.
– Я сейчас подъеду.
Ехал Волков сорок минут. Они с Мининым успели до хрипоты наспориться. Иванов плюнул на сомнения осторожного следователя и ушел в бар на углу за котлетами. Он, когда нервничал, всегда испытывал голод. Притащил огромный контейнер с дюжиной горячих свежайших котлет. Отдельно в пакете хлеб и горчицу.
– Я тоже в доле, – воскликнул Минин, сглатывая слюну. – Тоже не жрал весь день!
Они только-только приступили, когда в кабинет вошел Волков. Сразу с порога полез в контейнер, откусил полкотлеты, зажмурился.
– Вкусно! Как прямо у моей жены, – глянул на Иванова и неожиданно спросил: – Вишняков курил?
– Что? Вишняков?
– Да, покойный муж Людмилы Вишняковой? Он курил? В его доме были обнаружены сигареты, пепельница?
– Да, кажется, курил. – Он напряг память.
Два часа ночи не лучшее время для подмечания таких мелочей. И все же вспомнил и назвал марку дорогих сигарет. Пачка лежала на подоконнике в кухне рядом с красивой медной пепельницей. Вспомнил!
– Отлично! – воскликнул Волков.
И тут же напомнил Иванову о своей находке в день убийства в строящемся доме напротив дома Стрельцовой. И Иванов вспомнил, как тот ему рассказывал о следах ботинок со стоптанными каблуками и сигаретных окурках.
– Считаешь, что Вишняков следил за Стрельцовой?
– Думаю, да. И почти уверен, что найдется в его доме обувь с таким оттиском подошвы и с такими стоптанными каблуками.
– А зачем?
– Кто же теперь узнает? – с горечью воскликнул Волков и потянулся второй котлетой к горчице. – Может, следил за ней, потому что извращенец или был тайно влюблен в нее. Может, следил затем, чтобы составить ее расписание, проникнуть к ней в дом и: вариант «а» – ограбить ее, поскольку у одинокой девушки водились крупные суммы денег дома, либо вариант «б» – забрать расписку, которую по неосторожности оставила в доме подруги его супруга. Оба варианта подходят. Супруги, судя по всему, были не очень отягощены принципами морали. Помните, что рассказал парень, работающий в кулинарии? Во-о-от… Супруги Вишняковы и впрямь могли быть мошенниками. Вы бы опубликовали их фото с обращением к гражданам, может, кто-то еще пострадал? Может, и нет. Может, причина в другом. Может, Вишняков просто жену караулил, когда она снова к подруге пойдет. Но он следил за квартирой Стрельцовой, я в этом уверен! И мог что-то видеть. Скорее всего Вишняков увидал убийцу. И снял все происходящее на телефон. Или камеру. И потом решил на этом заработать. И послал свою жену с фотографиями в подъезд Сизова. Все же он, получается, убийца, так?
Минин от зависти чуть котлетой не подавился.
Ну, вот почему у него так вот сразу и логично не получается предположить то-то и то-то? Почему ему надо весь мозг свой изнасиловать, а все равно не всегда выйдет? Призвание не его?! Надо было на доктора учиться, как мама советовала?! Так и там интуиция должна работать о-го-го как! Правильный диагноз поставить – это не котлету съесть!
– Получается, что он. – Иванов хотел дружелюбно улыбнуться, но раздутая от котлеты щека не позволила, он интенсивно принялся жевать.
– Но кто тогда отец неродившегося ребенка погибшей, вопрос?! Кто?! Вдруг она и его шантажировать пыталась? Вдруг он тоже замешан?
Аппетит у майора сразу пропал. Кое-как проглотил и снова насупился. И тут же решил поспорить:
– Но мужчин в оранжевых куртках не так уж и много, Александр Иванович. Вот скажи, ты такую куртку наденешь?
– Нет.
– И я нет. И гражданин следователь наденет такой попугайный наряд? – И Иванов сердито покосился на Минина.
Тот помалкивал. В дебатах почти не участвовал, только что-то строчил карандашом без конца на листе бумаги.
– Я тоже не надену. Меня жена засмеет, – пожал плечами Минин. – Это для молодежи наряд.
– Да, конечно…
Волков застыл посреди кабинета. В одной руке кусок хлеба, в другой недоеденная котлета. Третья, между прочим.
– Что-то не так, Александр Иванович? – забеспокоился Минин.
Он уже алгоритм своих действий и вопросы для допроса успел набросать, а тот снова что-то надумал.
– Мне кажется, что я где-то еще видел такую яркую куртку. Не знаю точно, в какой именно куртке был Сизов. Не уверен, что та, которую видел я, похожа на его, но…
– Так скажешь или нет?! – разозлился Иванов и покосился на его пальцы. – Котлета стынет, майор! Где и кого ты видел в яркой оранжевой куртке, как у Сизова?
– Я не так сказал, – возразил Волков и сунул котлету в рот, и от куска хлеба откусил. И забубнил с набитым ртом: – Когда я поехал с места происшествия на фирму, где работала Стрельцова, я в дверях столкнулся с каким-то человеком. На нем точно была яркая оранжевая куртка.
– Это был Сизов?
– Нет. Точно нет. Его вызвали в кабинет к генеральному и он явился тут же. С бумагами. И тот человек, что со мной столкнулся на входе…
И снова замолчал, что ты будешь делать! Замер, как мумия, и молчит!
– И?! – первым потерял терпение Иванов. – Что с ним не так с тем человеком, майор? Он был одноногим карликом?
– Нет… Погоди, пытаюсь вспомнить, – поморщился Волков.
А Минин снова позавидовал. Надо же, способен вспомнить случайного человека, с которым столкнулся при случайных обстоятельствах! Разве такое возможно? Он вот знакомого, с которым столкнулся, скажем, недели три назад, не вспомнит. Если жена не напомнит, не объяснит: где, при каких обстоятельствах, то ни за что не вспомнит. А Волков просто уникум какой-то!
– Он был приблизительно одного роста с Сизовым, да. Такой же… – И Волков поставил ладонь чуть выше своей макушки, сантиметров на пять-семь. – Такого вот роста приблизительно. Да, почти такой же, как Сизов. Но…
– Что? Что тебя смущает?
– Он был светловолосым. Точно! Он был светловолосым. И на нем была точно такая же куртка. Может, и не точно такая же, но ярко-оранжевая. Лица не могу вспомнить, фасон куртки тоже. Но цвет куртки, рост парня, цвет его волос – это точно. На видео парень подозреваемый был в капюшоне, говорите?
Иванов и Минин переглянулись с недовольными лицами.
Ну, вот вам, получите! Стройная версия с Сизовым в роли подозреваемого рассыпалась на глазах. Какой-то парень на входе! Светловолосый в яркой куртке. Что за бред, а?!
– И что предлагаешь? Сизова не рассматривать, а искать светловолосого парня? – фыркнул зло Иванов.
– Нет, не предлагаю. – Волков вытащил пару салфеток из пакета, в котором Иванов принес горчицу. Принялся вытирать пальцы. – Сизова надо задержать.
– Отлично! – Иванов покосился на следователя Минина. – Я, кстати, послал ребят на его адрес. Звонили мне. Никого. На работе он тоже не появлялся. Никто не знает, где он.
– Сбежал, думаешь? – забеспокоился Минин.
– Думаю, он у своей девушки. Куда ему бежать? Он же не сумасшедший, – отозвался Волков. – К слову… Что о нем сказал ее папаша? Не знает, где его потенциальный зять и подчиненный в одном лице?
– А ничего не сказал. Его тоже нет на работе. И секретарша только губами шевелила, как рыба.
– Беззвучно, что ли? – удивился Волков.
– Практически! Не знает она, где Иван Николаевич.
– Ну что, может, тогда навестим славное семейство?
Волков с того места, где стоял, швырнул в корзину для бумаг скомканные шариком салфетки. Конечно, попал. А как же! Потер рука об руку. И проговорил со странной улыбкой:
– У меня есть к ним парочка вопросов…
