Глава 6

День выдался не особенно напряженным, хотя, если уж начистоту, Милочка теряла спокойствие, едва войдя в пропитанное благовониями помещение магазина. Она жила в постоянном ожидании неприятностей и проблем. Но в этот день клиентов, жаждущих обрести душевное равновесие, случилось всего двое. Две крашеные блондинки лет под тридцать приковыляли на двадцатисантиметровых шпильках. Расшитые стразами джинсы туго обтягивали бедра и попы, макияж для утра был ярковат, а количеству цепочек на шее позавидовал бы вождь любого африканского племени. Девушки дружно жевали жвачку и распространяли запах каких-то приторно-сладких духов. Первый раз они прошли мимо магазинчика, лишь замедлили шаги и заглянули внутрь. Оглядев Милу и помещение, девицы прошествовали дальше, перешептываясь и оглядываясь. Мила вздохнула. Все ясно, кому-то из них нужна консультация. Сейчас с духом соберутся и вернутся обратно.

Тем временем в магазинчик заглянула семейная пара. Мужчина принялся разглядывать подарочные безделушки, выполненные в морском стиле: часы-штурвалы, отделанные блестящим оловом и деревом, колокольчики-рынды, подзорные трубы. Жена с первого взгляда влюбилась в набор парчовых подушек, украшенных необыкновенной тесьмой и кистями. Подушки были и правда хороши, и Мила, выкладывая их на видное место, думала, что, обладай она прежними финансовыми возможностями, с удовольствием купила бы такую роскошь сама. Две большие, две поменьше и одна маленькая подушечка, сплошь расшитая золотым бисером и украшенная одной-единственной длинной шелковой кисточкой. Милочка решила, что она очаровательно смотрелась бы даже на стене. Или к торшеру можно подвесить – он как раз с таким изгибом типа веточки. Поэтому Мила даже вздохнула, понимая, что подушечку сейчас купят, и красоту эту она больше не увидит.

Дама выдержала недолгий бой с мужем, который довольно быстро сдался и согласился, что «на их кожаном диване цвета топленого молока эти подушки расставят необходимые акценты». Потом он купил подзорную трубу и часы-штурвал в подарок тестю, и, дождавшись, пока Мила упакует покупки и пересчитает деньги, пара отправилась дальше.

Не прошло и пяти минут, как в магазин, подталкивая друг друга, вошли те самые девицы. Мила пообещала себе, что сеанс будет максимально коротким, потому что благовония плюс такие вонючие духи – это слишком даже для гадалки, которая очень нуждается в деньгах.

– Мы, это… нам надо с вами посоветоваться, – выпалила одна, вытаращив глаза и явно считая немудреную фразу паролем. Вторая, мерно двигая крупной нижней челюстью, разглядывала женщину за прилавком светлыми глазами.

Мила вздохнула, заперла дверь, повесила табличку «Закрыто» и только потом сообразила спросить, кому именно нужен совет.

– Может, мы пообщаемся наедине, а подруга тем временем погуляет? – спросила она, переводя взгляд с одной девушки на другую.

– Нет-нет, мы вместе! – выпалила та, что была чуть меньше ростом. На одной из золотых цепочек Мила приметила кулон – витые буквы складывались в имя «Анжелика». Мила с надеждой воззрилась на шею другой девицы, но, к сожалению, на ней никаких письменных указаний не имелось.

– Как хотите. – Она пожала плечами и пригласила подружек в соседнюю комнату.

Пройдя за портьеры, девицы дружно расстегнули сумки и торжественно положили каждая по купюре на стеклянное блюдо.

Мила притащила из магазина еще один стульчик, и все трое устроились за столом. Гадалка старалась дышать ртом, потому что девицы теперь находились в непосредственной близости от нее, и в голове ежиком зашевелилась боль.

Клиентки как зачарованные таращились на шар, даже жевать перестали.

– Что ж, девушки, я вас слушаю, – торжественно возвестила Мила.

Та, которую звали Анжела, вздрогнула и, с трудом оторвавшись от шара, уставилась на Милу, как кролик на удава. Подождав еще несколько секунд, Милочка повторила:

– Анжелика, расскажите мне, что у вас за проблемы.

Теперь очнулась подружка. Вытаращившись на гадалку, она спросила низким голосом:

– Вы откуда знаете, что она Анжелика?

Подавив соблазн ответить что-нибудь загадочное вроде «Я еще и не то знаю», Мила ткнула пальцем в подвеску и сказала:

– На ней написано.

– Ой, я и забыла. – Та прижала ладонь к груди, нащупывая золотые буковки.

– Так что же вас, девушки, ко мне привело?

– Мы хотели посоветоваться насчет замужества, – ответила та, что была повыше, и Мила подумала, что девица, наверное, высаживает в день пачку сигарет. Голос явно подсел.

– Понятно. – Она еще раз взглянула на подруг и добавила: – Значит, Анжела собралась замуж.

– Вы молодец, – пробасила прокуренная девица. – Здорово рубите. Точно, Анжелка хочет замуж.

– Вот увидишь, у тебя тоже все получится, ну, не расстраивайся, Тиночка! – воскликнула будущая невеста, погладив подругу по руке.

Та промолчала.

Вздохнув, Анжела взяла повествование на себя:

– Понимаете, он хороший человек. Конечно, старше меня, но это и неплохо. Свой бизнес и все такое. Но он – бывший авторитет… ну, то есть когда-то он был в группе, а потом вроде как откупился, стал бизнесменом… Да и кто не был? В нашей стране половина народу либо с быков начинала, либо просто с воровства. Ну, это не важно. Теперь у него все тип-топ, и он меня, натурально, зовет замуж. А я… я его люблю. Но вот не знаю, как сказать… и стоит ли. Все-таки он из такой среды, там это западло… Но если потом случайно выплывет, то он меня убьет. И позора сам не вынесет. Я даже не за себя боюсь, мне что, пусть хоть и убивает… а за него! Я его люблю, понимаете? А вдруг конкуренты что-нибудь пронюхают?

Мила в растерянности смотрела на клиентку. У той на щеках горели пятна лихорадочного румянца, и понятно было, что вопрос серьезный. Может, для нее и правда речь идет о жизни и смерти. Но вот о чем речь-то? Как-то сути Мила не уловила. Вернее, напрашивалось самое простое объяснение, но в наше время всеобщего сексуального равенства оно казалось маловероятным. Может, жених наивно полагает, что его суженая до сих пор девственница? Анжела как-то скисла, и Мила решила попробовать единственный пришедший в голову вариант:

– Вы боитесь, что супруг узнает, что вы не девушка?

Клиентки молча смотрели на нее. Мила с удивлением взирала на их испуганно вытянувшиеся лица. Потом Тина резко спросила:

– Как узнала? Ну, говори! Еще никто так сразу не угадал.

Анжела, посерев, прошептала:

– Неужели это так легко понять? Тогда, наверное, все зря… все…

Мила едва не ойкнула. Голос высокой подруги потерял вдруг еще пару женских нот и стал совершенно мужским. Она быстро оглядела сидящее перед ней создание еще раз. Да, вполне может быть. Крупные кисти рук, массивная нижняя челюсть, широкие плечи. Ах ты черт, да это парень! Ну по крайней мере, был парнем. М-да…

Она протянула руку и осторожно коснулась руки Анжелы, которой та судорожно вцепилась в край стола.

– Давайте начнем сначала. Говоря «девушка», я имела в виду девственность. Но ваша реакция навела меня на другие мысли. Вы делали операции по изменению пола, да?

– Да, – прошептала невеста.

– Знаете, – сказала Мила. – Я никогда бы не догадалась. Честно. Подруга ваша… Тина, да?.. может, времени мало прошло или еще что, голос низковат, или просто фигура более крупная… но вы – абсолютно стопроцентная блондинка.

– Правда? – Краска медленно возвращалась на лицо девушки.

Ее подруга смотрела на Милу с выражением вымученной усмешки. Потом спросила:

– А меня вы раскусили?

Помедлив, Мила кивнула.

– Но ведь не сразу, – быстро добавила она. – И только потому, что вы так нервно среагировали на вопрос. Ну и голос еще.

– Да ладно. – Тина махнула рукой. – А то я не знаю! Анжелка всегда мелкая была, кость тонкая, ей проще. Нарастила везде понемножку, вот и смотрится как кукла Барби, а я…

– Вы напрасно так расстраиваетесь. – Милочка привычно вошла в уверенный тон. – Сейчас в моде сильные женщины спортивного типа. На таких мужчины обращают внимание гораздо больше, чем на таких домохозяек, как я.

– И тем не менее у вас есть муж, а у меня нет. – Тина вернулась в образ блондинки и обиженно выпятила губу.

– Вот тут вы ошибаетесь, мужа у меня нет. Он ушел. Между прочим, к блондинке спортивного типа. – Мила соврала легко, даже не задумываясь. Ну и что такого, если она никогда не видела разлучницу. Может, она и правда блондинка.

– Так что вы думаете насчет меня? – вмешалась Анжела. – Рассказывать мне мужу о своем прошлом?

Милочка некоторое время молчала. Вопрос оказался непростым.

– Давайте подумаем вместе, – сказала она наконец. Встала и взяла со стеллажа плетеную корзиночку с разноцветными стеклянными шариками. Выложила на стол несколько красных и несколько белых. – Вот смотрите, так будет нагляднее. У нас будет две группы доводов – одни за рассказ, другие за молчание. Ваш будущий муж бывший авторитет, так?

– Ну… да.

– Заносим это в графу «молчание». То есть это одна из причин не открывать ему вашу тайну. В его среде перемена пола не приветствуется, это понятно. – Мила положила перед Анжеликой белый шарик. – Идем дальше. А как насчет детей?

– Ну, этого у меня быть не может, сами понимаете.

– Я-то понимаю, а вот ваш будущий супруг?

– У него есть двое детей от первого брака и даже маленький внук, которого он очень любит. Я ему честно сказала, что рожать не могу. Мол, у меня бесплодие, которое не лечится. Он сказал, что так даже лучше. Когда помру, говорит, хоть дети между собой не передерутся из-за наследства.

– Так, это тоже в графу «молчание». – На стол лег второй белый камушек. – Кто-то из вашей родни может выдать тайну?

– Вся родня в деревне под Харьковом. Я уехала оттуда больше десяти лет назад и с тех пор не писала и ничего о них не знаю. И знать не хочу.

Мила добавила третий красный камушек и, подумав, спросила:

– Но вы ведь чего-то опасаетесь? Может ли он еще каким-нибудь образом узнать, что вы были мужчиной?

– Можно через паспортный стол проследить, – подала голос Тина. – Мы паспорта-то меняли. Все официально, нам в больнице справки выдали. Пришлось, правда, сунуть в ментовке, но зато быстро сделали. Но лично я ни минуты не сомневаюсь, что любому, кто сунется с вопросами, менты все и выложат.

– А почему кто-то должен начать задавать вопросы? – удивилась Мила.

– Потому что Матвей позвал меня замуж, понимаете? – вмешалась Анжела. – Пока я была просто любовницей – это одно. Сегодня одна, завтра другая, потом третья, никого не волнует. Но жена – это совершенно другое дело. И я знаю, что его бывшая захочет разузнать, кто я и откуда. Да и он сам… вдруг решит навести справки. Бизнесмены, они все такие подозрительные. И этот его консультант по безопасности мне не нравится. Бывший опер, так и ест глазами.

– Да-а. – Мила положила на стол один красный шарик, и все молча уставились на немудреную схему. – Получается, что никакого смысла рассказывать что-то мужу у вас нет. Три против одного. Правильно? – Подруги кивнули. – Тогда, раз мы приняли решение, надо перейти к следующему этапу: подумать, как обезопасить себя. Как именно вы можете сделать так, что проверки будут вам не страшны? Надо что-то придумать. Может, потерять паспорт?

– А какой смысл? Заявление придется писать в милицию, да в том же отделении его будут делать.

– Погодите-ка. – Тина схватила подругу за руку. От волнения ее голос стал выше и зазвучал совсем по-женски. – Надо просто новый паспорт найти.

– Ну что ты несешь – найти новый паспорт! – Анжелика потянула из сумочки сигареты, но Мила торопливо замотала головой, и клиентка, фыркнув, сердито затолкала пачку обратно. – Фальшак он раскусит. Да и кто я с левым паспортом? Без роду, без племени.

– Да… нет, подожди! Я придумала! – От волнения Тина вскочила с низкого пуфика, и теперь Мила и Анжелика смотрели на нее снизу вверх. – Нужно найти женщину, которая согласится потерять паспорт. И поменять свой на ее, понимаешь? Новое фото, реальная личность. Только надо найти без родни… или уж с какой-нибудь бабкой глухой. И чтоб человеку все равно было.

– И где же вы такую найдете, чтобы все равно было? – удивленно спросила Мила. Ей подобная мысль показалась абсурдной, но подружки смотрели друг на друга с надеждой, и мысли их явно двигались в одном направлении.

– Придется съездить в «Тундру», – сказала одна.

– Тоська москвичка, – сказала другая. – Вроде говорила, что сирота.

– Может, врала. Или помереть могла.

– В какую тундру? – ошалело спросила Милочка.

– Это притон так называется, – отозвалась Анжелика рассеянно. – Там отребье наркоманское собирается…

– Замолчи! – быстро сказала Тина. – Не Тоська, так другую найдем. – Она повернулась к хлопающей глазами Миле: – Спасибо вам, вы здорово придумали.

– Да я ничего и не придумывала, – растерянно отозвалась та. – Вы сами…

– Не важно. – Тина уже тянула Анжелику к двери. – Спасибо вам огромное. Вот, возьмите. – Она раскрыла сумочку, вынула еще тысячу рублей и положила на блюдо.

Мила пожала плечами и выпустила подруг из магазинчика. Увидев, что портьеры распахнулись, в дверь тут же просочились две тетушки, и следующие полчаса Мила не могла подумать ни о чем, так они ее замучили бесконечными просьбами и вопросами. Перебрав кучу вещей, тетеньки решили, что все дорого и вообще таких денег не стоит, и ушли, так ничего и не купив.

После их ухода Мила наконец смогла съесть припасенный с утра йогурт и дойти до туалета. Вернувшись, она принялась вспоминать визит Анжелики и Тины. Почему-то он оставил в ее душе тревожный след. Эта идея найти наркоманку, которая согласится отдать свой паспорт… Мила вспомнила светлые глаза Тины, и ей внезапно стало холодно, словно она заглянула в глубокий колодец. И непонятно, что там на дне – то ли вода, то ли камни острые, и пахнет оттуда смертью. Прежде чем она успела довести себя этими мыслями до головной боли, явилась Верочка. Она расспросила Милу, как прошел день, напомнила, чтобы та записала клиенток в тетрадь – вдруг еще вернутся (не дай бог, подумала Милочка), и села пересчитывать выручку. Осталась вполне довольна и отпустила Милу, заявив, что сама закроет магазин.

Та вырвалась на улицу с восторгом узника, обретшего, наконец, свободу. Стоял чудный день – тепло, птички поют. Мила постаралась отогнать воспоминание о сегодняшнем визите Тины и Анжелики и устремилась в метро, напоминая себе, что скоро увидит племянников и даже попьет чаю с тортом. Какой купить? Шоколадный или с фруктами?

Мила подходила к дому брата обвешанная сумками: здоровенная коробка с конструктором, пакет с машинками и пакет с пирожными. Она долго стояла у витрины, соображая, какой торт выбрать. Славик любит шоколадный, а Димка – с ягодками. Наконец продавщица сжалилась и посоветовала набрать разных пирожных – на все вкусы. Конечно, выйдет дороже, но ведь не каждый день вы их покупаете. Мила кивнула и достала кошелек.

Вот и знакомый подъезд. Брат так и жил в двухкомнатной родительской квартире, откуда Мила в свое время перебралась в общежитие. Дверь открыла Галя. Мила с нетерпением заглядывала ей за спину, но в квартире было тихо. Никто не выскакивал в коридор с радостными криками и не выхватывал из рук пакеты.

– А мальчики гуляют? – спросила Мила, снимая туфли. Она протянула пакеты золовке. – Тут пирожные. Подарки я отнесу мальчишкам в комнату. Они пошли на площадку? Что-то я их во дворе не видела.

– Да вы проходите. – Галина посторонилась, пропуская ее в комнату. – Они скоро придут. Николай за ними уже поехал. У кого-то из одноклассников сегодня день рождения, так они там с самого обеда. Зато посидим спокойно, никто по голове прыгать не будет. Хоть покушаете не спеша. Что-то вы похудели сильно и выглядите усталой.

Мила была не просто разочарована – ей обидно стало до слез. «Чертова кукла, – подумала она, глядя на жену брата. – Ну почему ты не сказала, что детей нет дома! Ведь наверняка специально! Теперь будет меня допрашивать». Но что оставалось делать? Мила покорно влезла в тапки и пошла в кухню.

Положила на стол конверт с деньгами и сказала:

– Галя, это мальчишкам на ботинки, вы говорили, что они опять выросли.

– Ой, спасибо! – Конверт исчез в кармане халата. – Вот придут, сами увидите, что опять подросли. Просто не по дням, а по часам. И такие бойкие, просто никакого сладу. У нас тут секция в школе организовалась. Тэквондо, кажется. Николай уже ходил к тренеру и записал их. Раз они все равно на продленке, то очень удачно получается – и ездить никуда не надо. Заодно и физическая нагрузка будет, хоть шалить поменьше станут. Николаша говорит, надо отдать в спорт, чтоб заняты были. Стоит, правда, недешево… ну да мы как-нибудь постараемся…

Раньше Мила спросила бы: «Сколько?» – и, не задумываясь, оплатила бы секцию. Так в прошлом и позапрошлом году она давала деньги на бассейн. Но теперь здравый расчет заставил ее промолчать. «Если деньги будут, просто принесу конверт, как всегда, – решила она. – А уж на что потратить – на ботинки или тэквондо, пусть сами решат». Галя поставила на стол холодец и салат с крабовыми палочками. Мила положила крохотный кусочек холодца, а салата побольше и принялась за еду. Галина устроилась напротив и налила себе чаю. Выбрала в коробке пирожное и приступила к разговору:

– Правда, Милочка, вы уверены, что хорошо себя чувствуете? Бледная какая-то. Может, спите плохо?

– Сплю как бревно, – сердито ответила Мила. – А что бледная, так устала на работе.

– Ой, вы на работу вышли? Куда?

– Подружка взяла к себе продавцом. У нее небольшой магазинчик всяких безделушек.

– Да? И сколько же вы получаете?

Несколько секунд Мила молча смотрела на сидящую напротив женщину, смутно надеясь, что та опомнится и скажет что-нибудь вроде «простите, это не мое дело». Но подобного чуда не случилось. Галя спокойно ждала ответа, держа пирожное в крепкой короткопалой руке. Мила поморщилась: интересно, она и раньше так оттопыривала мизинец или это новый аристократический штрих? Ну вот как не стыдно задавать столь прямые вопросы. Сколько вы получаете? Ишь ты, Варвара любопытная… На Западе, например, это просто немыслимо. Даже близкий друг постесняется в лоб выяснять ваши заработки. А у нас – нормально. Подавив желание ответить «не твое дело», Милочка пробормотала:

– По-разному. В зависимости от оборота.

– Ну в среднем-то сколько выходит?

Вот зараза, пристала как банный лист. Мстительно отодвинув в сторону нетронутый холодец, Мила назвала цифру.

– Не густо, – протянула Галина.

– А кто меня возьмет на густо? Образования специального считай что нет. Опыта работы тоже.

– А Сева что говорит?

– А ничего.

– Неужели ему не стыдно, что жена такого богатого человека вынуждена за копейки ломаться?

– Ну, не на стройке же, – отозвалась Мила. Потом все же пояснила: – Думаю, он и не знает. Мы с ним не общаемся.

– Как, совсем?

– Да.

– Но как же… А развод, раздел имущества?

– Я не спешу, – мрачно ответила Мила.

Она встала, извлекла из сумки пачку сигарет и пошла на балкон. Галя двинулась следом, торопливо засунув в рот остатки пирожного.

– То есть бракоразводный процесс вы еще не начинали? – спросила она.

– При чем тут процесс? Насколько я знаю, при отсутствии детей и имущественных споров нас могут и в ЗАГСе развести.

– Да, конечно, но… Вы уже знаете, сколько он вам выделит?

– Почему он должен мне что-то выделить?

– Мила, ну что вы такое говорите! При разводе имущество супругов делится пополам. Понятно, что Сева человек небедный. Получив половину его денег, вы сможете вести привычный образ жизни. Ну может, немного попроще… но продавцом работать вам явно не придется. Милочка, вы меня послушайте… Только давайте вернемся в комнату, у нас тут все окна в доме нараспашку.

Женщины вернулись в кухню, и Галина принялась хлопотать, одновременно наставляя сестру мужа на путь истинный.

– Помните, я вам говорила про адвоката, который занимается бракоразводными делами? Я вам дам телефон… нет, не отказывайтесь. Мила, объясните мне, что вы хотите доказать? Что можете жить самостоятельно? Конечно, с голоду вы не умрете. Но каким будет ваше существование? Сдается мне, вы уже порядком подзабыли, что это значит – ездить на метро, считать рубли от получки до получки и не иметь возможности летом поехать на море… Да черт с ним, с морем! Наш нотариус тут ездил с семьей в Гелиопарк. Снял номер на три недели. Дети катались на лошадях, с ними занимались воспитатели. Яхта у причала, бассейн, ни тебе стирки, ни уборки. И все счастье – километров пятьдесят от Москвы! Вы думаете, я так не хочу? Еще как! Но мы откладываем на санаторий в Угличе, потому что никакой Гелиопарк нам по деньгам не поднять! А сапоги? Вы ведь все последние годы ходили в немецкой обуви, каково это будет – опять перейти на совместную российско-халтурную продукцию? Нет, вы не представляете, на что вы себя обрекете… обречете… Какое существование вам придется влачить, если вы не возьмете себя в руки, не наймете хорошего адвоката и не заставите мужа выделить вам адекватную долю собственности!

В кухне воцарилось молчание. Галина, распалившись, тяжело дышала. Мила хмуро смотрела в окно. Убедившись, что запал золовки временно пропал, она сказала:

– Спасибо за заботу. Я тронута. Можно мне чаю?

Хозяйка, сверкнув на Милочку глазами, бросила в кружку пакетик, налила кипятку и поставила чай перед гостьей. Та осторожно потянула носом. Так и есть – какая-то гадость со вкусом то ли клубники, то ли еще чего-то столь же мыльного.

Помнится, раньше Галина ради нее заваривала черный… м-да. Милочка с тоской бросила взгляд на часы. Семь. Она здесь уже целый час, а мальчишек все нет. Галина опять завелась:

– Милочка, ведь мы с Николашей вам не чужие и искренне волнуемся… Мужики при разводе норовят оставить бывших жен ни с чем: не вы первая, не вы последняя. Нельзя дать себя облапошить. Этот адвокат, про которого я вам говорила, он очень опытный и ловкий, просто фокусник. Разводил очень известных людей, если хотите знать. Конечно, услуги его будут стоить довольно прилично, хотя я похлопочу, чтобы очень уж не заламывал, свои все-таки. Сначала, думаю, надо уговорить его на аванс, а остальная сумма – после подписания документов о разводе. Надеюсь, он согласится подождать. И уверяю вас, это очень неплохие условия. У нас теперь адвокаты наловчились и, кроме процента от сделки, начинают еще почасовую оплату требовать, представляете?

Мила смотрела в чашку. Жидкость приобрела темно-красный цвет, очень красивый, но пить почему-то не хотелось.

В прихожей раздался звонок, и Мила рванула с места. Она была счастлива, что пришли ее любимые племянники, и еще оттого, что теперь Галине не удастся вставить ни слова.

Следующий час прошел замечательно: мальчишки разбирали конструктор, катали машинки и наперебой рассказывали, какие клоуны были на дне рождения приятеля, что ему подарили и про джип с дистанционным управлением. Мила привычно сделала для себя мысленную отметку, что именно такая вещь может стать подарком на день рождения… И тут же расстроилась: наверняка машинка очень недешевая, а у мальчишек дни рождения с разницей в две недели, и празднуют они его традиционно вместе – посерединке. И подарков нужно два. «Ну ничего. Накоплю», – твердо пообещала себе Мила.

Вскоре в комнату заглянул брат, обозрел разгром и решительно заявил, что через полчаса оболтусы должны быть в кроватях. Пятнадцать минут на уборку помещения, еще пятнадцать – на подготовку ко сну. Мила помогла прибрать комнату. Она видела, что брат прав – мальчишки устали. И все же ей было обидно, что так мало времени они провели сегодня вместе. Но у младшего глаза просто закрывались. Он смешно таращился, показывая, что совершенно не хочет спать. Мила поцеловала его в непослушный хохол на макушке, и Димка прижался к ней.

– Ты теперь скоро приедешь? – сонно спросил он. – Ты приезжай, ладно?

Расстроенная Мила заглянула в кухню. Брат и Галина сидели за столом и о чем-то вполголоса разговаривали. Увидев сестру, Николай бодро сказал:

– Иди к нам. Сейчас отправим детей спать и посидим спокойно, поговорим.

Мила догадалась, что ей придется выслушать еще одну лекцию о том, как именно она должна разделить имущество с Севой, и поняла, что просто не вынесет подобного и разругается с братом насмерть.

– Давай посидим в другой раз, – устало сказала она. – Я поеду. Что-то голова побаливает, давление, наверное.

Николай засуетился и принялся убеждать ее, что лучшее лекарство от давления – пара рюмок коньяка и сейчас они ее быстро вылечат. Но Мила пошла в прихожую и стала одеваться.

– Ты не можешь уйти вот так, ничего не обсудив и не приняв решения, – решительно сказал брат, глядя, как она поправляет волосы перед зеркалом.

– Какое именно решение я должна принять?

– Ну как же, а раздел имущества? – Галина выглядывала из-за плеча мужа. – На что вы будете жить?

– Я работаю.

– Не смеши меня! – рявкнул брат, теряя терпение. – Ты хочешь оказаться дурой и лишиться всего? Стать нищей? Ты в своем уме?

Мила почувствовала, как боль сжимает виски и вместе с ней пришла злость. Ну что за люди! Почему они не могут оставить ее в покое! Резко повернувшись, она в упор взглянула на родственников и спросила:

– Скажите, какое вы отношение имеете к моему разводу?

– Как это? – опешил Николай. – Я твой брат…

– И что? Это не дает тебе права лезть в мою жизнь. Я поступлю так, как считаю нужным. Захочу – буду делить имущество. Не захочу – не буду. И не надо изображать бессребреника. Я прекрасно понимаю: ты расстроен из-за того, что я не смогу вам больше помогать деньгами. Знаешь, иногда мне кажется, что это к лучшему. Может, начнешь зарабатывать как мужик.

– Да ты… Ты рехнулась?

Мила хлопнула дверью. Перед глазами стояло бледное от злости лицо брата и сжатые в нитку губы его жены.

До дома она еще добралась на волне злости и обиды, но, закрыв за собой дверь и упав лицом в подушку, принялась реветь. Так это унизительно, так обидно: быть брошенной женой, никому не нужной. Может, брат прав, подумалось вдруг Милочке. Что, если позвонить Севе, объяснить ему популярно, что она его столько лет обслуживала, обстирывала и поднимала с ним бизнес не для того, чтобы остаться вот так брошенной – без денег, без единого звонка с вопросом: «Ты как?» Пригрозить ему судом и адвокатом и настоять на немедленном разделе. Она представила себе все это и поняла, что ничего подобного не сделает. Видимо, там, внутри, есть некий стержень, который против всех доводов разума удерживает ее от поступка, который самой Миле кажется унизительным. Впрочем, кардинальных решений она никогда не любила, а потому решила: погожу пока. С голоду не умираю, а там поглядим, как пойдет. Хотя все равно больно и обидно. И мальчишек она теперь, видимо, не скоро увидит.

Однажды Милочка сидела в магазинчике, наклеивая ярлычки с ценами на новую партию шкатулок. Звякнули колокольчики у входа. Мила подняла голову. У порога стояла миловидная молодая девушка. Модные брючки, хорошие туфли, дорогая стрижка. По беспокойному взгляду и тревожному выражению лица Мила безошибочно поняла, что девушка пришла не за подарком для подружки и не за новыми шторами. Но что делать, придется опять работать гадалкой.

– Я могу вам помочь?

– Наверное. Вы ведь Мила?

– Да.

– Мне подруга посоветовала зайти… поговорить. Сказала, вы все знаете.

– Всего не знает никто. И я тоже. Но поговорить и вместе подумать над вашей проблемой мы сможем.

Мила встала, повесила на дверь табличку «Закрыто» и поманила девушку за темную портьеру. Та послушно вошла, огляделась. Увидев блюдо на курильнице, положила в него купюру, которую сжимала в кулачке. Подружка проинструктировала, поняла Мила. Она села за столик и жестом пригласила девушку присесть напротив. Та опустилась на пуфик и испуганно уставилась на шар, накрытый куском темной ткани. Мила сняла покрывало, обнажая молочную белизну шара, и быстро сказала:

– Вы, пожалуйста, не бойтесь. Он совсем не волшебный. Если хотите, можете потрогать. Просто это такой психологический помощник. Когда вы смотрите в него, то ни на что больше не отвлекаетесь. Думаете только о своем, понимаете? Легче сосредоточиться. Как вас зовут?

– Лида.

– Хорошо. И о чем же вы хотели со мной поговорить?

– Я не знаю, что делать.

– С чем? У вас что-то случилось?

– Да… Я его люблю.

– Так. А он?

– Он тоже.

– Тогда дело, наверное, в родителях?

– Да.

Мила сочувственно смотрела на девушку. Она видела бледное, напряженное личико, и в голову лезли дурацкие мысли о том, насколько же вечны эти проблемы: неподходящая партия, безумная любовь.

– И чем же он не нравится вашим родителям? Он наркоман?

– Нет. Он охранник.

– Это неплохая профессия, – осторожно сказала Мила. – Думаю, человек, который работает охранником, должен быть силен, трезв и неглуп. – (Насчет последнего она сомневалась, но девочке надо было подыграть.) – Все так?

– Да.

– Тогда почему он так не нравится вашим родителям?

– Он иногородний. Бывший спецназ. Живет у хозяина, своего жилья нет. Отец говорит – тупое пушечное мясо, он тебе не нужен. А он не тупой! Молчун просто, зато добрый и… он так на меня смотрит. Он меня любит, понимаете? А наши мальчики все рядом с ним просто козлы. Денег у предков насшибали и выпендриваются друг перед другом, кто круче.

– Понятно. Это очень хорошо, что вы с ним друг друга любите. Это главное, поверьте мне, Лида. Раз вы в нем уверены, то и родителей сможете убедить, что именно этот человек вам нужен. Просто нужно проявить немного терпения. Родители ведь вас тоже любят, правда? Они стараются сделать вас счастливой… так, как они это понимают.

– Отец хочет отправить меня в Англию учиться. Что мне делать?

– Может быть, вы могли бы переписываться. Англия – это не навсегда. Если любит, он подождет…

– Отец следит за мной. Приставил жлоба – ходит следом, думает, я не вижу. Я слышала, как они с мамой вчера шептались: как только отец узнает, кто мой любовник, он велит своей охране избить его, чтоб неповадно было богатых дур клеить… Он так и сказал, представляете? – Девчонка уже рыдала. – Они его изувечат, я этих уродов знаю. Что мне делать?

Миле стало нехорошо. Вот он, тот случай, которого она боялась. Бедная, бедная девочка. Просто сердце разрывается слушать, как она захлебывается слезами. Что прикажете делать в такой ситуации? Она подошла к стеллажу, налила воды в пластиковый стаканчик и, присев рядом с девушкой на корточки, подсунула ей стакан:

– Выпейте и успокойтесь.

– Что… что это?

– Аква минерале. Без газа.

Девчонка залпом выпила воду и сидела молча, тупо глядя на шар и шмыгая носом.

– Лидочка, давайте подумаем с вами, как можно все же выйти из этой ситуации так, чтобы никому не навредить, – осторожно начала Мила. – Вы можете связаться со своим молодым человеком?

Девушка кивнула.

– Думаю, вам надо предупредить его и некоторое время не встречаться. Так он останется живым и невредимым, правильно?

Кивок и тяжелый вздох.

– Теперь папа, который за вас наверняка волнуется и считает вас маленькой и девочкой.

Губы начали дрожать.

– Ну-ка, не раскисайте, – чуть строже сказала Мила. – Вы должны мне помогать думать. Я не могу за вас решать ваши проблемы. Отец будет доволен, если вы поедете в Англию?

– Да.

– Так езжайте. Но сначала наберитесь мужества и поговорите с ним. Скажите, что взрослая и в принципе имеете право распоряжаться своей жизнью. Но – и тут очень важно выдержать и не разреветься и не поссориться с отцом. Весь разговор придется провести как взрослой: без слез и сцен. Скажите отцу, что вы послушаетесь и поедете учиться. Ваш молодой человек согласен вас ждать. Он ведь будет ждать?

Кивок.

– Чудесно. Скажите папе, что кругом полно альфонсов, а вы нашли настоящего мужчину. Итак, вы поедете получать образование, заодно проверите свои чувства. А когда вернетесь, отец должен дать вам слово, что спокойно отнесется к вашим планам относительно личной жизни. Возможно, если он познакомится с вашим избранником, все окажется не так страшно. Но не надо спешить. Время позволит и вам, и вашему папе выяснить отношения спокойно и без травм. Договорились?

– Это так долго…

– Лидочка, поверьте мне, время пройдет быстро. Если у вашего друга приличная зарплата, он сможет приехать к вам. Но идти наперекор такому решительному и авторитарному папе неразумно. Нужно показать вашу зрелость и готовность к сотрудничеству. Вы согласны?

– Наверное, вы правы. – Лида встала и, улыбнувшись бледными губами, сказала: – Спасибо. Надеюсь, у нас все получится.

– Конечно, получится. Главное помните – вы взрослая, и не надо требовать игрушку немедленно. Надо ее заработать.

Лида ушла, а Мила схватилась за бутылку с водой. Вот черт, ну и нашла она себе работу. А если этот папа поймает парня и правда ноги ему повыдергает? Понятно, что она, Мила, как была, так и есть ни при чем, но девчонку-то жалко! Вода не помогла, и Милочка нашарила в сумке сигареты. Курить в магазинах нельзя, и она поспешила на лестницу. Лестничные клетки в здании стройрынка просторные и не слишком чистые. На широком подоконнике громоздились пластиковые стаканчики с остатками кофе и потушенными окурками. Мила нервно курила и смотрела в окно. Господи, как на улице хорошо! Солнышко… Вдруг она увидела Лиду. Девушка вышла из подъезда и направилась к переходу. Зажегся красный свет, и поток людей послушно замер на краю тротуара. На другой стороне улицы какой-то молодой человек помахал Лиде рукой. Она замахала в ответ. И тут же из припаркованной у тротуара машины выскочили двое парней и подхватили под руки молодого человека. Голосов слышно не было, но Миле показалось, что она слышит крик, и в следующий миг Лида рванулась вперед. Она бросилась спасать любимого, не глядя по сторонам. Визг тормозов и скрежет металла были слышны даже сквозь стекла. Мила, не в силах отвести взгляд, смотрела, как тело девушки летит в сторону, отброшенное ударом о крыло машины. Водитель пытался уйти от столкновения и вывернул руль. Основная сила удара пришлась в соседнюю «газель», но крылом он девушку все же задел, и теперь тело ее жалкой изломанной куклой лежало на асфальте. Мужчины, тащившие парня, замерли, и он, раскидав их в стороны, рванулся к девушке. Мила на ватных ногах вернулась в магазин.

Она не стала переворачивать табличку, так и сидела в полумраке, дрожа и чувствуя, как болью наливаются виски. «Боже мой, что я наделала! Впрочем, ни я. При чем тут я? Скорее уж, папа этот ненормальный виноват». Но все равно, как она себя ни уговаривала, чувство вины не проходило. Потом сидеть взаперти стало невмоготу, и она пошла в кафе выпить чаю и немного прийти в себя. Само собой, там только и разговоров было, что про аварию. Мила с облегчением узнала, что девушка жива. «Скорая» забрала, лицо было открыто. Врач сказал – травмы тяжелые, но молодая, вытянет.

Вечером приехала Вера. Удивилась тому, что магазин закрыт. Постучала, Мила выглянула и отперла дверь.

– Ты что-то рано торговлю закончила, – протянула хозяйка.

– Вера, я так больше не буду работать, – выпалила Мила.

– Ну что опять на тебя нашло?

Сбиваясь и стараясь не расплакаться, Мила рассказала о том, что произошло.

– И что? – Вера быстро двигалась по узкому пространству, завешенному пестрыми тканями. Пересчитала деньги в кассе, нахмурилась, потом взглянула на Милу и продолжала уговаривать строптивую гадалку: – Ты-то ни в чем не виновата! И совет девчонке правильный дала. Если хочешь знать, во всем папочка придурочный виновен. Напугал дочку, вот она и бросилась любимого выручать. Ты-то при чем? Да ни при чем.

Но Мила уперлась. Она четко понимала, что больше так работать не сможет. Или простой продавщицей, или никак. Вера пожала плечами:

– Значит, никак. Получай расчет.

Отсчитала деньги. Мила молча взяла несколько купюр. Постояла, глядя на Веру. Подруга поджала губы и отвернулась.

– До свидания, Верочка, – сказала Мила и ушла.