Книга: Рожденная заново
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9

Глава 8

Следующие два дня Тина провела в отеле. Она купалась в бассейне и в море, загорала, гуляла в роще, продолжала знакомиться с французской кухней и со здешними постояльцами.
Фрау Хильда Химмельштос, поняв, что ее семейному благополучию ничто не угрожает, стала мило раскланиваться с девушкой. Они даже довольно успешно обменивались фразами на англо-французско-немецком наречии. За исключением Тины, семейства ван Эйкен и четы Химмельштос остальные обитатели отеля были французами среднего достатка, предпочитающими тишину и покой шуму и блеску модных курортов. Среднего достатка и среднего возраста…
К сожалению, таких, по словам мадам Пикмаль, с каждым годом становилось все меньше и меньше. И недалек тот час, когда содержание отеля перестанет себе оправдывать, сетовала она. А ей ох как не хотелось бы остаться не у дел на старости лет… Тут так и напрашивалось добавить, что она еще очень даже ничего и способна дать сто очков вперед молоденьким длинноногим вертихвосткам, однако существа вопроса это не меняло.
Чтобы хоть как-то сэкономить, мадам Шарлотта предпочитала на летний сезон нанимать в качестве гостиничной прислуги родственников. Им она могла платить поменьше, но они не испытывали к ней почтения, как к хозяйке, и порой манкировали своими обязанностями. Взять, к примеру, Эктора, который отвалил на два дня в Ниццу с новоявленным американским дружком, или Франсуазу, горничную на втором этаже, которую хлебом не корми – дай полистать модные глянцевые журналы. Благо была бы молоденькой дурочкой, так нет, уже за тридцать, а все ищет прекрасного принца с замком, хотя у самой муж каких поискать…
Услышав об этом, Тина подумала, что, скорее всего, именно Франсуаза достала тогда журнал с фотографиями ее родственницы и забыла положить на место…
После поездки в Авиньон, проводив девушку до двери номера, Жан-Пьер посетовал, что дела вынуждают его на два дня уехать в Марсель, но он будет ежесекундно думать о ней. «Так я тебе и поверила», – мысленно ответила ему Тина, а вслух произнесла:
– Я буду вас ждать, – и как бы невзначай подставила щеку для поцелуя.
Романтический вечер в средневековом французском городе теперь так и вставал перед мысленным взором, когда она вспоминала о молодом французе. Черные, чуть вьющиеся волосы падают на лоб, огонек свечи отражается в глубине его синих глаз. Жан-Пьер нежно сжимает ее руку, лежащую на столе, и говорит, тихо и проникновенно, о том, какая она необыкновенная, как ему несказанно повезло, что он встретил ее…
И Тина ему верит, верит всем сердцем, потому что сама атмосфера вечера требует именно этих слов. А иначе, как говорится, зачем было огород городить – подговаривать ван Эйкенов уехать без них, да еще не попрощавшись. Она припомнила, что заметила тогда, как Жан-Пьер о чем-то шептался с Паулом и его женой, когда они поднимались на Домский утес.
На следующий день, возвращаясь к себе после завтрака, Тина разговорилась с мадам Шарлоттой и, повинуясь безотчетному импульсу, спросила, не знает ли та ее нового знакомого.
– Жан-Пьера Кревеля? – переспросила хозяйка отеля и кивнула: – Он приходится кузеном Франсуазе и навещает ее, когда у него нет никаких дел.
При этом она испытующе посмотрела на девушку, но та не продолжила беседу…
«Итак, Жан-Пьер и Франсуаза хорошо знакомы. Интересно, связано ли то, что она видела журнал со снимками, с тем, что он обратил на меня внимание?» – лениво размышляла Тина, час спустя лежа на пляже. Честно говоря, ее устраивали оба варианта: и то, что француз решил закрутить интрижку, найдя ее привлекательной, и то, что заинтересовался ею исключительно потому, что принял за преуспевающую молодую женщину. Причем второй вариант выглядел, на взгляд Тины, предпочтительнее.
Если бы она разбила ему сердце, то испытывала бы муки совести. А так ей предлагалась увлекательная игра в кошки-мышки, где Тина отнюдь не выступала в роли наивной, ничего не понимающей дурочки. Ведь она отнюдь не потеряла головы от смазливого молодого человека, хотя он ей, несомненно, приглянулся. Но не более того.
Теперь оставалось только выяснить, как обстоят дела в действительности. А для этого следовало запастись терпением…
Девушка поудобнее устроилась на лежаке и стала прислушиваться к шуму моря. Впереди были целых два дня блаженного ничегонеделания, когда можно не спеша обдумать, как поступить. Впрочем, строить особо хитроумные планы было лень, и Тина все больше склонялась к тому, чтобы положиться на волю случая и корректировать ситуацию, если та будет грозить выйти из-под контроля…
Ее размышления прервал официант Поль, принесший высокий стакан с заказанным ею холодным апельсиновым соком. Следом появилась Яна с бокалом чего-то изумрудно-зеленого, украшенным крохотным бумажным зонтиком.
– Привет, – поздоровалась она.
– Привет, – откликнулась Тина и кивнула на соседний лежак. – Присядешь или тебя отпустили только на минутку?
Яна с довольным видом опустилась на белый решетчатый топчан и покачала головой:
– Нет, у меня сегодня выходной. Паул с Аленкой отправились в Сен-Леон есть мороженое.
Тина сняла солнцезащитные очки и с любопытством посмотрела на молодую женщину:
– А что, ближе нельзя было найти место?
– Можно, но это неинтересно. А в Сен-Леоне у них уже есть свое кафе и свой столик с видом на гавань.
– А где Майк? – спросила Тина, больше чтобы продолжить разговор.
Ее собеседница пожала плечами:
– Если бы я знала… Взял напрокат скутер и вместе с Эктором отправился вчера в Ниццу, и с тех пор от них ни слуху ни духу.
– А сотовый?
– Отключен.
– И ты за него не беспокоишься?! – невольно воскликнула Тина.
– Еще как беспокоюсь! – Яна вздохнула. – И за него, и за Аленку, и за Паула, только виду не подаю, чтобы не раздражать.
«Ну, дети – ясное дело. А за взрослого мужика чего переживать? – удивилась девушка. – Он вполне может за себя постоять».
Но Яна, видимо, истосковалась по душевному общению и продолжила, не дожидаясь вопроса:
– Уж больно Паул любвеобильный. Вдруг на кого-то глаз положит! Знаешь, я даже на тебя поглядывала с опаской, пока не появился этот Жан-Пьер…
Тина мгновенно навострила уши, но произнесла подчеркнуто равнодушно:
– А он-то здесь при чем? Подумаешь, случайный знакомый. Может, мы больше и не увидимся, – и пренебрежительно повела плечом.
Но у Яны было свое мнение на сей счет, и она не преминула им поделиться:
– Как же, не увидитесь! Он, похоже, всерьез увлекся тобой. Даже пытался разузнать о тебе у горничной, Франсуазы… Сама видела, как они говорили.
– С чего ты взяла? – насторожилась Тина. – Мало ли о чем Жан-Пьер мог говорить с горничной. Франсуаза, кажется, его родственница – и он сообщал ей, предположим, о здоровье своего дедушки.
– Ага, дедушки, – кивнула Яна. – Только почему нужно было дожидаться, пока горничная выйдет из твоего номера… И знаешь, увидев меня, оба слегка смутились, будто их застукали на месте преступления.
– А ты что делала на втором этаже? – подозрительно спросила Тина. – Вы же живете на первом…
– Искала дочь, – ответила ее собеседница. – Аленка обожает играть в прятки, но не всегда удачно выбирает для этого место и время. Однажды в аэропорту, кстати в вашем Шереметьево, она увидела приоткрытую дверку. В результате пришлось вызывать пограничника, чтобы вернуть дочь назад.
– Как это? – не поняла Тина.
– Оказывается, это был служебный вход, и вел он в зону таможенного контроля.
– И что?
– Ничего. Аленку вернули, какую-то девицу в униформе отчитали, дверь заперли на ключ. А вот еще был случай, когда мы втроем…
Беседа плавно перетекла в другое русло, что было на руку Тине. Пищу для размышления она получила и предпочитала больше не заострять внимание на своем французском поклоннике…
На следующий день Александра ехала на велосипеде по тропинке, которая шла по опушке леса, а рядом на поводке бежал Тургай. Своим видом и поведением пес уже мало походил на того доходягу, каким она его впервые увидела. У него опять был хозяин, точнее хозяйка, правда довольно странная – вместо того чтобы послать гоняться за дичью, привязала на веревку и теперь вынуждала держаться рядом. Но это все были пустяки, вот только душераздирающий скрежет мешал прислушиваться к доносящимся из лесных зарослей звукам.
Приноравливаясь к велосипеду, поначалу не желавшему ехать по прямой, Александра не замечала скрипа и дребезжания всех его частей. Но, проехав немного, приуныла. Особенно досаждала ритмичность мерзких звуков, вызванных вращением педалей. Очень хотелось заткнуть уши.
Поразмыслив, Александра решила счесть скрип досадной мелочью, не способной испортить ей прогулку. И покатила дальше с таким видом, будто сидит за рулем новомодного кабриолета.
Когда тропинку, по которой она ехала, пересекла другая, уходящая в глубь леса, молодая женщина призадумалась: а что, если поехать по ней? Зеленая, тенистая, она в этот жаркий день выглядела заманчиво. И Александра решилась. Если заблудится, Тургай непременно приведет ее к дому.
Однако под густой травой скрывались кочки и рытвины, так что ехать стало гораздо труднее. Всецело занятая тем, чтобы не свалиться, Александра не услышала странных глухих звуков. Зато Тургай их прекрасно уловил и рванулся вперед именно в тот момент, когда путь велосипеду преградил корявый еловый корень.
Все произошло в считаные мгновения: в поле зрения Александры возникла серая лошадь с седоком, подскочив на корне, ее велосипед стал валиться набок, а две собаки рыча бросились друг на друга, защищая хозяев. Если бы не петля поводка на запястье, молодая женщина удержалась бы на ногах, а так Тургай, рванувшись, свалил ее и потащил за собой.
– Эй, остановись! Ты куда? – закричала она, понимая, что сейчас обдерет себе лицо и руки о сломанные ветки, выступающие корни и сухую еловую хвою.
– Фу, Джульбарс! Ко мне! – раздался резкий мужской окрик.
Овчарка мгновенно послушалась. И это спасло Александру, потому что, увидев, как противник повернул назад, Тургай остановился.
Она все еще лежала на земле и старалась отдышаться, когда над ее головой раздалось насмешливое:
– «Эй, остановись! Ты куда?» – это вы к кому обращались?
Выплюнув попавшую в рот травинку, Александра поднялась и, подтянув за поводок упирающегося возбужденного пса, попыталась привести одежду в порядок. Джинсы и майка были заметно испачканы землей и травой. «Да, это мало чем напоминает первую встречу Джен Эйр с сэром Рочестером», – мелькнуло в сознании совсем не к месту.
– Неужели не ясно? – буркнула она и подбородком указала на Тургая. – Ему, разумеется.
– И вы, никак, рассчитывали, что он остановится и примется вам объяснять свои действия? – полюбопытствовал Роман.
– Хватит издеваться! – возмутилась она. – Порядочный мужчина не станет смеяться над женщиной, попавшей в трудное положение!
– Тоже мне трудное положение! Подумаешь, упали с велосипеда, – пренебрежительно произнес лесник, но по его смущенному взгляду было видно, что упрек достиг цели. – И куда это вы направлялись? – сменил он тему.
– Просто каталась, – ответила Александра.
– А я уж было подумал, ко мне в гости, – неожиданно произнес Роман.
– К вам в гости?.. – удивленно протянула молодая женщина и язвительно добавила: – С какой это стати?
– За обещанным маслом.
– Да, масло бы очень пригодилось, – ответила Александра со вздохом, – а то кажется, все живое замирает от ужаса, когда я еду.
– Не без этого, – усмехнулся лесник.
Александре было неуютно стоять под проницательным мужским взглядом, и, решив, что вожделенного масла сегодня ей не дождаться, она подняла велосипед.
– Счастливо оставаться, – бросила она, не глядя на мужчину.
И тут он нехотя, словно преодолевая огромное внутреннее сопротивление, спросил:
– А масло?
– Что масло?
– Может, заедете за ним сейчас?
Видя, с каким трудом ему дались эти слова, Александра испытала к Роману нечто вроде сострадания и вопросительно произнесла, давая ему шанс пойти на попятный:
– А может, в другой раз?
– Что это меняет? – сказал он скорее самому себе, чем молодой женщине.
Она пожала плечами:
– Вам виднее.
От странной нерешительности лесника не осталось и следа.
– До моего дома километра два. Поедете на вашем велосипеде или верхом на моем Волхине? – спросил он.
Александра опасливо покосилась на смирную лошадку, с безучастным видом стоящую поодаль, и покачала головой:
– Ну уж нет. Для меня экстрима и с велосипедом на сегодня хватит.
– Тогда следуйте за мной. Простите, иначе не получится – тропка узкая.
Молодая женщина кивнула и подождала, пока Роман сядет в седло. В старых джинсах, кирзовых сапогах и брезентовой безрукавке поверх расстегнутой на груди рубашки, он мало чем напоминал лихого ковбоя из вестерна – пока не оказался верхом на лошади. Александра невольно залюбовалась им. Да и Волхин мгновенно преобразился, почуяв седока, – выгнул шею дугой и фыркнул, взрыхлив землю копытом.
«Мне повезло, что я еду за ним, а не наоборот, – подумала Александра, всем телом ощущая, как ржавый драндулет подпрыгивает на кочках. – Вряд ли лицезрение меня в данный момент способно вызвать восторг».
Зеленая тропинка петляла, то выходя на солнечные прогалинки, то ныряя в гущу сплетенных ветвей. Рядом на поводке бежал Тургай, недоуменно поглядывая на молодую женщину. Троица впереди словно забыла об их существовании. Но это, разумеется, было не так. Звуки, издаваемые велосипедом на ходу, при всем желании невозможно было не услышать.
Тропа вильнула в последний раз и вывела на обширную поляну. Ближе к дальнему ее краю стоял дом, настоящий дом из светлых бревен, с большой террасой, в окна которой были вставлены помимо обычных красные и синие стеклышки. Александра вспомнила, что похожие окна были в доме, который снимали ее родители на лето. Тогда, в детстве, такие окна казались ей необычайно красивыми. Как во дворце сказочной принцессы.
Роман спешился, привязал лошадь к изгороди, неизвестно зачем построенной вокруг одиноко стоящего посреди леса дома, и обернулся в сторону Александры. Та слезла с велосипеда и рассматривала дом. Ей хотелось побольше узнать об этом мужчине, однако вряд ли он снизойдет до откровенности с нею. Но окружающие его вещи могли многое рассказать о своем хозяине…
– Войдете в дом? – спросил Роман. – Или здесь подождете?
– Войду, если вы не против, – ответила Александра.
Тогда он, отворив калитку, жестом предложил ей пройти. Собаки, сдержанно обнюхав друг друга, потрусили каждая рядом со своим хозяином.
Дом был крепкий, основательный, без ненужных затей. Александра подумала, что, не будь ее, Роман снял бы сапоги на крыльце, а так он только тщательно вытер их и распахнул перед ней дверь.
Она ожидала увидеть что-то вроде интерьера ее избы, только побольше и поухоженнее. Но комната, в которой оказалась, вполне могла принадлежать кому-то из ее эстетствующих знакомых, решивших подчеркнуть, в угоду моде, свое исконно русское происхождение.
Стеллаж из струганого, тщательно отшлифованного дерева, натертый воском дощатый пол, а на нем пестрые домотканые половики, книги на полках, и среди них начатая в семидесятых годах прошлого столетия и так и не оконченная до сих пор серия под общим названием «Памятники мирового искусства». У противоположной стены широкая тахта, покрытая клетчатым пледом, кресло-качалка, уютный угловой диван. Камин из грубо обтесанного камня…
«Он такой же лесник, как я деревенская баба», – снова подумала Александра. В этот момент Джульбарс с хозяйским видом прошествовал к камину, зевнул и расслабленно рухнул на пол. Затем положил морду на лапы и закрыл глаза. Тургай же остался стоять на пороге, вопросительно глядя на молодую женщину.
– Ему, наверное, нельзя в комнату? – спросила она.
– Почему же, можно, – ответил хозяин. – Просто он сам не привык быть в доме.
– А-а… Тургаюшка, иди сюда, не бойся, мой хороший… – позвала Александра.
Роман подавил досадливый вздох.
– Ну кто так с собакой обращается? – сдерживая раздражение, произнес он. – Она должна знать команды и мгновенно их выполнять. А своим сюсюканьем вы ее только с толку сбиваете. Небось никого крупнее тойтерьера не держали.
– У меня вообще собаки никогда не было, – тихо призналась Александра и погладила робко подошедшего пса. – А с ним я буду говорить так, как мне хочется. Надеюсь, вы позволите?
Ей доставляло удовольствие язвить Роману, и в то же время она боялась, что, разозлившись, он не захочет с ней больше общаться. Вся во власти двойственного чувства, она подобрала волочащийся за Тургаем поводок и принялась теребить его в руках.
– Да, а это что за макраме? – спросил Роман.
– Что вы имеете в виду? – не сразу поняла Александра. – Поводок?
– Ну да.
– Это чтобы Тургай не убежал. Неужели не ясно?
Роман печально усмехнулся:
– Весь трагизм собачьей участи в том, что эти бедолаги не в силах убежать от хозяина, даже если тот морит их голодом и бьет смертным боем.
Она так испугалась, что инстинктивно опустилась на корточки и прижала голову Тургая к своей груди.
– Хотите сказать, что он может отправиться искать этого Виктора? – спросила она чуть ли не со слезами.
Похоже, ее реакция на его замечание заставила Романа растеряться.
– Да успокойтесь вы, ваш пес никуда от вас не денется. Он уже как бы распрощался с прежней жизнью… да и нового адреса Виктора не знает, – попытался обратить все в шутку Роман. – Вы присаживайтесь, а я пока принесу обещанное масло.
Александра кивнула. Но когда осталась одна, сразу же принялась внимательно оглядываться по сторонам. Это было основное помещение дома, и здесь наверняка находились предметы, которые представляли ценность для хозяина. Например, фотография в рамке, стоящая на одной из полок.
Александра подошла ближе. На снимке были изображены молодой мужчина и юноша лет двадцати, удивительно похожие друг на друга. Оба радостно улыбающиеся. А справа по фотографии змеилась неровная белая линия обрыва, оставляя часть поля в рамке пустым.
Александра сразу же узнала в жизнерадостном, гладко выбритом мужчине своего нового знакомого. Кем ему доводится юноша, сомневаться не приходилось. Как и в том, кто был третьим на этой фотографии. Традиционный снимок счастливого семейства, один из членов которого был по какой-то причине безжалостно отторгнут.
Символично и очень емко… и явно не рассчитано на постороннего зрителя.
Она сразу осознала это, спиной ощутив напряженный, колючий взгляд вернувшегося Романа. Александра медленно обернулась и поняла, что никогда не осмелится спросить, почему он так обошелся со снимком. Но именно в этом крылась причина его добровольного отшельничества и явно неприязненного отношения к людям. Или только к женщинам?..
– Садитесь, – сдержанно предложил Роман и поставил на столик, сделанный из спила огромного дерева, два стакана с чем-то темным. – Это сок черники, хотите попробовать?
– С удовольствием, – ответила Александра, переводя дыхание.
Она столкнулась с чем-то запретным и сделала вид, будто ничего не поняла. И ей это зачлось как плюс. Но что же делать с переполняющим все ее существо… нет, не любопытством, а страстным желанием узнать правду только для того, чтобы помочь этому человеку? Желанием более чем странным, потому что Роман Константинович Незлобии меньше чем кто-либо производил впечатление нуждающегося в сострадании и помощи.
«Так неужели это нужно прежде всего мне?! В моей-то ситуации?!» Александру так потрясла эта мысль, что она не заметила, что неподвижно сидит, уставившись на стакан.
– Что-то не так? – раздался голос Романа, и она тряхнула головой, силясь вернуться к действительности.
– Нет-нет, все в порядке, – поспешно произнесла Александра. – Просто… просто ваш дом произвел на меня большое впечатление… особенно в сравнении с моим. Вот я и задумалась, Роман Константинович.
– Можно просто Роман, – сказал он.
– Ну а меня тогда можете называть Александрой, – обрадовалась она, но тут же поняла, что это ничуть не сократит дистанцию между ними. Она отпила из стакана и произнесла: – Никогда не пробовала ничего подобного. Очень вкусно.
Роман довольно улыбнулся:
– Рецепт моего деда. Он воевал на Карельском фронте, и это был их фирменный напиток.
– А вы все здесь по хозяйству делаете сами? – спросила Александра, чтобы поддержать разговор.
– Можно сказать и так…
– И дом тоже сами построили или он принадлежал прежнему леснику?
– Сам построил. Никакого прежнего лесника тут не было.
«Забавно, – подумала Александра. – Чем больше спрашиваю, тем больше вопросов возникает».
Но видно, и хозяин дома понял, что переусердствовал в своем стремлении навести тень на плетень.
– Здесь неподалеку раньше находился военный объект…
Молодая женщина кивнула, давая понять, что слышала об этом. Тогда Роман решил сократить объяснения.
– В Выглядовке, когда жителей отселили, остался только один мужик. Блага цивилизации его мало прельщали, и тогда его постоянное присутствие в деревне решили использовать: выдали ракетницу и приказали смотреть в оба…
Александра невольно хихикнула:
– И как, мужик справился?
Роман, глядя на нее, тоже улыбнулся:
– Не совсем. Однажды летом, когда в Выглядовке, как обычно, появились дачники, мальчишки стащили у него ракетницу и выстрелили…
– И?..
– Вы не поверите, но деревню мгновенно со всех сторон окружили военные, кто на мотоцикле, кто на газике, кто на бронетранспортере…
Услышав это, Александра немедленно преисполнилась уважения к нашей доблестной армии. Может, не все так плохо в войсках, как сейчас принято говорить?
– Мужику что-нибудь было? – спросила она.
– Точно не знаю. Вроде бы отругали и ракетницу отобрали. Но как говорится, свято место пусто не бывает, и вот уже несколько лет ракетница находится у меня.
– Значит, вы имеете отношение к охране объекта повышенной секретности? – Александра всем своим видом изобразила почтение.
– Вряд ли. Объект ликвидировали, оборудование увезли, установки демонтировали. Но обо мне забыли, и я остался как бы при исполнении, что меня вполне устраивает… Простите, а вы…
Решив, что сейчас Роман предложит ей рассказать о себе, Александра запаниковала и неожиданно услышала:
– …а вы не проголодались?
Молодая женщина прислушалась к своим ощущениям и поняла, что не отказалась бы подкрепиться.
– Вообще-то да, – кивнула она. – И готова вам помочь, если надо.
– Тогда идемте.
Кухня располагалась за комнатой, и печь, как сообразила Александра, была оборотной частью камина. Ее поразили царящие на кухне чистота и порядок. У каждой вещи было свое место, и хозяин доставал ее не глядя. А гостье приходилось ежесекундно переспрашивать, где что находится. И она вздохнула с облегчением, когда ее послали в огород рвать зелень и овощи.
«Ну ничего, поднаберусь опыта, и у меня будет не хуже», – размечталась она, выдергивая из земли плотные кудрявые кочешки салата и отыскивая под шершавыми листьями аккуратные пупырчатые огурчики…
Ели на террасе – салат со сметаной, малосольные огурцы, молодую картошку с укропом и грудинку, которая, положенная на горячие картофелинки, тут же становилась полупрозрачной. Александру так и подмывало предложить выпить за знакомство. Ведь не может быть, что у Романа не нашлось шкалика исконно русского напитка! Но он не предложил, а она сдержала свой порыв…
Потом Александра вызвалась мыть посуду, однако Роман отрицательно покачал головой.
– Неужели вам так нравится заниматься всеми этими домашними делами? – осмелев, спросила она.
– Не то чтобы очень… Просто они позволяют не думать…

 

Когда по ночной дороге он провожал ее до дому, в мозгу Александры беспрестанно звучали его слова: «Просто они позволяют не думать». О чем? Почему-то знать об этом казалось ей жизненно важным. Может, потому, что она тоже придумывала себе дела, чтобы не думать, и это сближало их?..
Потом не похожий на дневной лес заворожил ее и навязчивые мысли исчезли. Тусклый свет луны скрадывал расстояние и краски, делая окружающую их растительность плотной, лишенной воздушности и придавая всему общий серовато-зеленый оттенок. Если бы Александра была одна, то ей непременно стало бы не по себе. Но сейчас рядом с ней, держа лошадь под уздцы, шел человек, который был здесь своим.
Разговор не клеился, но особой тяготы от молчания оба не испытывали. Каждый был занят своими мыслями и чувствовал, что ничего не значащая болтовня сейчас была бы не к месту.
Только у двери своей избушки Александра вспомнила, что послужило поводом для посещения дома Романа, и поблагодарила за масло. Теперь ее велосипед неслышно катил по тропинке. Попрощались сдержанно, чуть ли не официально-вежливо. Но душу молодой женщины грело воспоминание о долгом взгляде, которым Роман посмотрел на ее дом, прежде чем повернуть обратно. Взгляд был грустный, даже, казалось, тоскливый, но это много лучше, чем равнодушный.
Для кого и почему лучше, Александра пока не решила. И прежде всего потому, что не было стопроцентной уверенности, что замеченное ей не померещилось. Все-таки лунный свет – не яркий солнечный, да и расстояние от окна, в которое она, таясь, подглядывала, до изгороди, где стоял Волхин, было метров пять…
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9