Глава 14
С первым рассветным лучом подруги вновь тронулись в путь. Сердца выстукивали вместе с ритмом шагов заветное «домой!». Это простое слово придавало силы, помогало преодолевать усталость, заставляло двигаться вперед.
Каждое движение, даже самый маленький шажок приближали их к заветной цели, возвращали в нормальную и счастливую жизнь, которой они едва не лишились. И не было в этот момент ничего, что заставило бы их свернуть с пути, сделать даже самую маленькую остановку, дать себе передышку. Только однажды им пришлось пережить настоящий испуг. Среди сопок вдруг раздался звук, который не оставлял никаких сомнений – по дороге в сторону ангара на бешеной скорости мчался автомобиль.
Подругам пришлось залечь в кустах, гадая, кто мог нестись с такой скоростью на поле смерти. Ничего путного они так придумать и не смогли. Ну кто еще, кроме уцелевших бандитов, мог так торопиться к ангару, кому еще могло быть известно это печальное место? Не успели толком переварить эту новость, как им пришлось опять броситься в кусты и затаиться, потому что тот же самый автомобиль через пару часов промчался на такой же скорости, только теперь в обратном направлении.
К полудню подруги добрели до коттеджа, вернее, до того, что от него осталось. Как они и предполагали, все, что совсем недавно радовало глаз, было разорено и уничтожено. Вместо трехэтажного элитного красавца на лужайке сиротливо возвышалась только труба от камина. Остальные постройки тоже не избежали печальной участи. Варвары и огонь поработали на славу. И точно так же, как на побережье, на пепелище лежали тела расстрелянных людей.
Конечно, бывшие пленницы были морально готовы к подобному. После того, что произошло, трудно было бы рассчитывать, что конкурирующая фирма оставит кого-то из соперников в живых, уж слишком велика была цена обиды. Но удовлетворения от увиденного они не испытали – слишком много смертей, ужаса и боли пришлось им познать за последние дни.
Подруги, не доходя до пепелища, присели на бревнышко и стали держать совет. Самое грустное в этой истории было то, что совершенно непонятно, в какую сторону продолжать движение. Если с дорогой к сгоревшему коттеджу было все более-менее ясно, то сейчас сориентироваться было гораздо сложнее: не было никаких накатанных дорог или просек, следы от машинных протекторов кое-где виднелись на траве, но все они разбегались в разные стороны.
Женщины прекрасно отдавали себе отчет, что не имеют права на ошибку – силы их на исходе, да и дни становятся все короче, а ночи длиннее и холоднее. Неправильно принятое решение могло оставить обеих в проклятых сопках навсегда.
– Ладно, хоть и неохота, а придется нам тут все внимательно осмотреть, пошли, Юлька, поглядим, мало ли что, может, погребок с провиантом какой-нибудь уцелел. Все-таки бандиты здесь жили оседло, не могли же они все харчи хранить в холодильниках. Их тут человек десять точно было, питались они очень даже ничего, значит – что? А то, что должен быть здесь какой-то складик продовольственный. Авось повезет, помнишь, как нас кормили? – поднимаясь с бревна, спросила Алена.
– Да-а-а-а, – мечтательно протянула Юлька, – кормили что надо. Как в санатории ВЦСПС, по высшему разряду.
– А ты что, была в таком санатории? – поинтересовалась Алена.
– Не-а, не приходилось, – лениво отозвалась Юлька, – но мне кажется, ВЦСПС – звучит гордо, почти как КПСС, – брякнула она первое, что пришло в голову.
Глупее диалога, да еще в такой момент, трудно было придумать, да и не придумывали подруги ничего, просто так сложилось. Плели и плели всякую ерунду, пока до них не дошло, что обе несут несусветную чушь. Остановившись, они начали хохотать как сумасшедшие, взахлеб, легко и свободно, как раньше в той, нормальной жизни. Картинка получилась еще та: пепелище с трупами и на этом диком фоне – два захлебывающихся от смеха дистрофика.
– Ой, я сейчас помру! ВЦСПС! – стонала Юлька.
– Нет, это ж надо, КПСС! – вторила ей Алена.
Наконец, приступ безудержного веселья начал потихоньку проходить. Смейся не смейся, а нужно было исследовать территорию разоренного поместья.
Что самое удивительное, их усилия не пропали даром, довольно скоро на месте первого этажа, приблизительно в районе сгоревшей прихожей они умудрились обнаружить большое металлическое кольцо.
– Ура! Смотри, Ален, точно погреб, – обрадовалась Юлька.
– Похоже, хоть я в этом и не очень разбираюсь, представляешь, ни разу в жизни даже в деревне не была.
– Нет, точно погреб, только крышка, смотри, почти вся обуглилась, а кольцо целехонько. А ну, раз-два, взяли!
Взять-то они взяли и рванули за кольцо с очень большим энтузиазмом, только на счет «два» обе уже валялись на земле, с недоумением и досадой ощупывая легко отлетевшую от крышки предполагаемого погреба круглую железяку.
– Так, подруга, – поднимаясь с земли, скомандовала Алена, – как всегда, не ищем легких путей. Доски практически истлели, можно было бы сразу догадаться. Ничего, будем брать крепость штурмом, нам не привыкать. Пошли искать орудия для битвы за харч.
Довольно быстро отыскав нечто отдаленно напоминающее железный лом, они вернулись к месту предполагаемого погреба и стали изо всех своих оставшихся силенок бить по обуглившейся крышке. Деревянная поверхность поддавалась легко, и скоро они проделали в ней большое отверстие, по крайней мере, можно было в эту дыру совершенно спокойно пролезть. Подруги легли на землю и стали заглядывать в открывшуюся черноту, пытаясь определить, насколько верно их предположение.
Вдруг откуда-то снизу до них донесся громкий и протяжный стон. Сомневаться не приходилось: в погребе кто-то был.
Обе, как по команде, отпрянули от дыры.
– Так, снова-здорово! Оказывается, добили не всех. Интересно, их там сколько? И вообще, они из наших бандитов или чужих? – стала вслух соображать Алена.
– Ну какая нам разница, честное слово. Ну их всех к чертовой бабушке – и своих, и чужих. Надоели они уже хуже горькой редьки. Давай бросим эту затею. Не умрем же мы с тобой, в конце концов, с голоду, нам не привыкать. Ну, поголодаем еще денек, подумаешь! Пошли лучше отсюда от греха подальше, – заканючила Юлька.
– Ваша фамилия Дурочкина или я ошибаюсь? Ты мозгами-то своими пораскинь, – возразила Алена. – Если он там один, а судя по стонам, так и есть, то чего нам бояться? Он ранен, а нас двое, и мы вооружены. Нам такая ситуация только на руку. Теперь мы сможем узнать точно, в какую сторону нам двигать, кумекаешь, дурья твоя голова? – И, ехидно прищурившись, поддела Юльку, не удержалась: – Савельева, а где же твое человеколюбие и гуманистические принципы? Неужели ты сможешь бросить раненого человека? А как же братство, любовь, взаимопонимание, гуманизм? Ты же у нас добрячка. Я тебя не узнаю, честное слово.
– Да ну тебя. А если он сейчас пальнет из темноты? Будет тебе и любовь, и братство, – отбивалась Юлька.
– Это уже от нас зависит, сейчас разберемся, что там за сувенир. Доставай лучше фонарик.
Они опять улеглись у дыры, Алена, подсвечивая себе фонариком, свесила голову вниз.
– Что я могу сказать, подруга, – подняв голову, задумчиво подвела она итог, – судя по всему, пациент скорее мертв, чем жив, по крайней мере, стонать он перестал и явных признаков жизни не подает, во всяком случае, я их не обнаружила.
– И что теперь? – спросила Юлька.
– Я думаю, надо сделать попытку спуститься вниз, лестница цела, полки с каким-то провиантом просматриваются очень хорошо, этот пока лежит тихо. Риск минимальный, а результат может оказаться даже очень ничего.
Медленно, соблюдая предельную осторожность и очень внимательно прислушиваясь к поведению раненого, подруги начали спускаться в погреб. Юлька держала в одной руке включенный фонарик, в другой – пистолет, поэтому продвигаться вниз в замкнутом пространстве по довольно крутой лестнице вслед за Аленой ей было не очень-то удобно. Зачем ей был нужен сейчас пистолет, она не смогла бы объяснить, тем более в жизни ей стрелять не приходилось, но она точно знала, что не выпустит его из руки ни за какие коврижки.
Руки ходили ходуном, ноги дрожали от напряжения. Даже в случае опасности она не смогла бы открыть стрельбу, потому что единственной мишенью оказалась бы только Алена, закрывающая своим телом все свободное пространство. Поэтому первая пуля досталась бы исключительно ее беззащитной спине.
Через несколько минут обе оказались в погребе. На земле лежала, слава тебе господи, только одна мужская особь. Самое интересное, что при беглом осмотре подруги убедились, что бандит не ранен, а просто сильно избит, руки его связаны за спиной, а рот запечатан липкой лентой.
– Ой, – почему-то шепотом заговорила Юлька, – смотри, это же наш старый знакомый Кушать Подано. Кормилец практически.
Действительно, перед ними лежал бандит, который во время проживания приятельниц в коттедже всегда доставлял им еду. Кстати, один из всех, кто хоть иногда с ними разговаривал и даже делал попытки шутить.
– Да ну его, ты на полки посмотри! – воскликнула Алена.
Беглый осмотр погреба привел девчонок в восторг. На полках красовались соленья, консервные банки с разнообразным содержимым. Были здесь даже бутылки с минеральной водой, упаковки соков и всякой другой вкуснятины. Подруги принялись за работу. Ушло достаточно много времени, пока они смогли вытащить продукты наверх. Брали все подряд, отвергнуты были сразу по молчаливому согласию только рыбные консервы.
Когда покончили с приятным занятием, пришлось заняться менее увлекательным делом. Сначала резким рывком Алена сдернула скотч с бандитского лица, тот застонал, но в сознание не пришел. Тогда девчонки стали осторожно, чтобы тот не захлебнулся, лить ему на лицо воду. Это возымело эффект. Бандит дернулся и открыл глаза. После некоторого замешательства он стал отвечать на вопросы.
Вскоре подруги выяснили, что Кушать Подано здорово в чем-то перед шефом провинился. По его словам, его били, даже пытали, потом связали и бросили в погреб. Дальнейшая его судьба была ясна как пять копеек. Путь у него был один – в ангар. Но неожиданно события стали развиваться по другому сценарию. Будь он наверху, наверняка погиб бы от рук обозленных конкурентов. Однако не было бы счастья, да несчастье помогло. Оказался в погребе и остался жив, даже пожар его не тронул. Вот таким неожиданным и странным образом Кушать Подано избежал смерти. А тут и наши красавицы подоспели как по заказу. Счастливчик, одним словом.
На всякий случай развязывать руки бандиту не стали, хоть он клялся и божился, что никакого вреда им не причинит и что шефа он ненавидит лютой ненавистью. Все равно решили не рисковать.
Пока выталкивали связанного Кушать Подано наверх, растеряли последние силенки. Бандит оказался приличных габаритов, да к тому же неизвестно, сколько времени провалялся без сознания в темной яме. Силенки тоже подрастерял. Движения его большого тела были страшно неуклюжими, ноги постоянно соскальзывали со ступенек. Подругам пришлось в четыре руки буквально выпихивать его из погреба. Наконец все трое оказались наверху, обессиленно распластались на земле и лежали еще довольно долго в абсолютном молчании.
– Эй, мужик, – обратилась Алена к бандиту, – у тебя имя есть?
– Валерой меня зовут.
– Надо же, у бандита и человеческое имя, – не удержалась Бандура от колкости, – и мама, наверное, есть, а может, и любимая женщина имеется, а, супостат? Сейчас передохнем, подкрепимся, и ты нас поведешь к шоссе, а если начнешь фокусы показывать, стрелять будем без предупреждения.
– Да не собираюсь я никакие фокусы показывать, – отозвался Валера. – Учтите, до шоссе тут очень прилично шагать, можем до темноты и не успеть. Да и нога у меня повреждена, били очень сильно.
– Твоя нога нас абсолютно не интересует, мы же тебе не поем песни о наших приключениях. Выведешь нас – отпустим. Не выведешь – твои проблемы, жалости в нас уже давно не осталось, выцедили ее твои дружки по капельке. Мы теперь злые и никому не верим. Так что выбирай – или дохромаешь до шоссе, или оставим тебя здесь за компанию с твоими бывшими приятелями. Смотри, как живописно валяются, прямо Бородинская панорама в натуральную величину.
– Да не отказываюсь я. Конечно, выведу на шоссе, самому жизнь дорога. Я давно хотел отсюда сбежать, уехать куда-нибудь подальше и забыть про все. Завербовался бы на Север, и фиг бы меня нашли. Только не получалось все никак.
– Ой, только не надо нас жалобить и рассказывать про свою несчастную жизнь, прекрасную душу и горячее сердце. Заткнулся бы уж и сопел себе в тряпочку. Мы тебе все равно грехи отпускать не собираемся. Тысячи человек попадают в жизни в сложные ситуации, но как-то решают свои проблемы по-человечески, а не становятся душегубами. Так что лучше нас не нервируй, целее будешь. – Алена разозлилась не на шутку.
Немного подкрепились. Оставшиеся продукты замотали в тряпку, скрутили из нее подобие узелка и тронулись в путь. Впереди хромал Валера, за ним с пистолетом в руке шагала Юлька, замыкала эту странную процессию Алена с узелком в руке.
Бандит не обманул, шли уже часа три, но ни шума машин, ни других отголосков цивилизации не было слышно и в помине. Привалы приходилось устраивать все чаще и чаще, к тому же солнце жарило не на шутку, пришлось снять с себя телогрейки и тащить тяжелую одежду в руках. Шагали сначала по еле заметной колее, потом по просеке между сопок, часа через полтора опять показалась колея. Дорога была неровной, вся в ухабах и выбоинах, спотыкались больше, чем шли.
К исходу дня так к спасительному шоссе и не выбрались, зато растеряли последние силы на этой проклятой дороге. Радужные надежды на быстрое спасение потихоньку растворялись, нужно было еще сообразить, как организовать отдых. Хоть Валера и лежал себе тихонечко со связанными руками и даже не делал никаких попыток пошевелиться, засыпать одновременно обеим было страшновато. Пусть и обессиленный, пусть и связанный, но все-таки мужик, молодой и вон какой здоровенный, мало ли что ему придет в голову. Разожгли костер, перекусили, а потом дежурили всю ночь, сменяя друг друга.
В результате встретили утро абсолютно не отдохнувшими и разбитыми. Растолкали своего поводыря и снова тронулись вперед.
Движения троицы были медленными и неуверенными. Их заносило в стороны, они падали, поднимались, но снова и снова упорно продвигались вперед.
Приблизительно к полудню донесся шум двигающихся по шоссе машин. Боясь ошибиться, подруги сели на землю и затихли, с упоением вслушиваясь в знакомые звуки. Слезы непроизвольно текли по щекам, а они все вбирали в себя этот чудесный шум, наслаждались им. Потом, подскочив, рванули вперед так, что оставили Валеру далеко позади. И, только убедившись, что вышли к заветной цели, они заставили себя вернуться назад к бандиту, который уже сорвал голос, взывая к их милости. Развязали руки своему попутчику и посоветовали ему больше не встречаться на их пути.
Подруги выбрались на шоссе и, почти пританцовывая от счастья, принялись голосовать. Дело было несложное и приятное, подумаешь, приподними руку и подай небрежным жестом сигнал водителю. Машин на шоссе было немного, но все они пролетали мимо, не делая малейшей попытки притормозить.
– Юль, ты смотри, какие гады, – не скрывая разочарования, заговорила Алена. – Чего они не тормозят-то, не знаешь?
– Боюсь, что знаю. Ты посмотри на меня внимательно. Мы с тобой на кого сейчас похожи? На двух сбежавших из тюрьмы заключенных, это в лучшем случае. Вот ты бы в прошлой жизни стала связываться с такими пассажирами, да еще на пригородном шоссе? То-то и оно. Боюсь, что шансов у нас маловато.
– Ничего, попробуем тормозить грузовые. Там за рулем народ рабочий, повидавший всякого, не хлюпики. Рабочий класс нас подвести не может, я точно знаю. Давай не спи, голосуй. Вон КамАЗ едет.
Тяжелая фура просвистела мимо, не сбавляя скорости.
– Так, подруга, нужно что-то придумать, а то придется нам здесь танцевать очень долго.
Может, попытаемся себя в порядок привести? – спросила Юлька.
– Это вряд ли у нас получится. Давай действовать решительнее, выйдем прямо на дорогу, и все. Переехать побоятся, а нам терять нечего.
Дождавшись очередной приближающейся машины, подруги так и сделали. Встали поперек дороги, сцепили для храбрости руки и зажмурились от ужаса. Жуткий визг тормозов, потом хлопнувшая дверь и нескончаемый поток ругательств озверевшего шофера большой фуры заставили мгновенно открыть глаза и прийти в себя. Водитель, мужик лет сорока, двигался в их сторону, в руке его покачивалась увесистая монтировка.
Удалось! Победа! Все обрушенные в их адрес ругательства казались самыми добрыми и лучшими словами на земле. Какая, собственно, разница? Ну, орет, ну, не самые лучшие слова произносит. Подумаешь. Зато они теперь спасены. Они готовы были расцеловать разъяренного мужика.
– Вам что, суки, жить надоело? Я вам сейчас покажу! – орал шофер, подходя все ближе.
– Мужчина, родной вы наш, спаситель! – Алена, как всегда, взяла инициативу на себя.
Тот, чуть опешив, остановился и подозрительно оглядел красавиц.
– Вы откуда и кто такие? – Вряд ли Аленино обращение произвело на него впечатление. Взгляд его по-прежнему был угрюм и недоверчив.
– Ой, вы не поверите, – начала Юлька. Она готова была первому встречному излить свою душу.
Алена слишком хорошо знала Юльку и мгновенно оценила обстановку. Сейчас эта юродивая начнет свой нескончаемый рассказ про всякие страсти-мордаста. Да мужика смоет отсюда в три секунды. В лучшем случае он примет их за сумасшедших, а скорее всего, перепугается до смерти. Тогда им помощи не видать как своих ушей. Действовать нужно было незамедлительно и любой ценой спасать ситуацию. Она решительно оттеснила подругу и выступила вперед.
– Вы не представляете, мужчина, – защебетала она первое, что пришло в голову. Главное было не останавливаться. Нельзя было допустить, чтобы этот умник оставил их на дороге. Главная задача – попасть в машину и выбраться из этой глуши. – Мы с подругой ботаники. Решили собрать некоторые виды очень редких растений, которые растут только в этих местах. И вот надо было, чтобы нам так не повезло, представляете? Мы умудрились заблудиться. Две недели бродили по тайге. Уже не надеялись на спасение, но все-таки сумели выбраться на шоссе… Помогите несчастным женщинам добраться до города, пожалуйста! Мы вам будем очень благодарны.
– Ботаники, значит, угу. А чем расплачиваться будете, ботаники? И покажите-ка мне ваши документы. – Мужик оказался крепким орешком.
– Ну, мужчина, какие документы. Вы же видите, мы даже без рюкзаков, мы их утопили, когда через речку перебирались, пожалейте нас, умоляем.
– И денег у вас, конечно, нет, тоже в речке утонули, да? Знаю я такие истории, не мальчик. Ботаники! Проститутки вы ободранные. Дальнобойные, вот вы кто! Еще под колеса бросаются! Лютики-цветочки, – презрительно сплюнул шофер.
– Как вам не стыдно? – возмутилась Юлька. – Говорят же вам, ученые. А вам так трудно людям помочь? Мы вам деньги вернем. Доберемся до дома и заплатим как положено.
– Угу, пожалел волк кобылу – оставил хвост да гриву. Я тут давеча одну пожалел, так она меня чем-то опоила, да все денежки мои и документы свистнула. Ненавижу вас, продажных, убирайтесь, а то сейчас грех на душу возьму, честное слово, – поднимая монтировку и начиная двигаться в их сторону, пригрозил мужик. – Валите отсюда, другим мозги компостируйте. Ни стыда у вас, ни совести, у-у-у, бесстыжие твари! Как вас только земля носит?
Что-то явно не складывалось, пришлось позорно отступать. Против лома, а точнее, монтировки трудно найти прием. Водитель, продолжая ворчать и ругаться, сел в свой автомобиль и покатил себе дальше, охваченный праведным гневом. Удрученные женщины остались на обочине. Тем временем стало заметно темнеть.
– Что будем делать, а, подруга? У нас вообще-то пистолеты имеются. Может, в заложники кого возьмем? – выдвинула новую версию Алена.
Не дождавшись ответа, она поглядела на Юльку и онемела. Та сидела на обочине дороги со странным выражением лица. Было такое ощущение, что человек невменяем или жутко пьян.
– Юля, девочка, что с тобой? Ты меня не пугай! – заголосила Алена и потрогала лоб подруги. Ладонь обожгло, все сомнения отпали разом – Юлька не сошла с ума от переживаний, как сначала подумала Алена, просто у нее был сильнейший жар. Видимо, внезапно свалившаяся на нее болезнь разом подкосила ее ослабший организм. Вот этого точно не хватало. Выбраться из настоящего ада, оказаться практически рядом с домом и при всем при этом умудриться сгинуть на обочине дороги.
– Юлька, – Алена принялась тормошить подругу, – очнись, я рядом, все будет хорошо.
Но Юлька совершенно не реагировала на призывы подруги. Алена поняла, что дело плохо. Надо было что-то срочно делать. По-хорошему сейчас необходимо везти Юльку в больницу, давать ей лекарства, но как все это осуществить, как? От собственного бессилия сводило скулы. Алена вышла на дорогу и решила для себя, что пусть лучше ее покалечат чужие колеса, но Юльке вот так, за здорово живешь, она погибнуть не даст.
Алена стояла посреди дороги. Слезы бессилия текли по щекам, она широко расставила ноги, как заправский моряк во время сильной качки и размахивала руками не хуже мельницы. В темноте послышался тарахтящий звук, она зажмурилась от страха, но с дороги не ушла, только руки замелькали в воздухе еще быстрее. Внезапно наступила тишина, Бандура опасливо приоткрыла глаза, и ее ослепило ярким светом фар непонятного транспортного средства.
Неуклюжая повозка остановилась, не доехав до храброй женщины буквально метра три. При ближайшем рассмотрении это оказался обыкновенный колесный трактор с прицепом. Ей на самом деле было все равно, главное, что тарантас остановился. Она подлетела к водителю, восседавшему на высоком сиденье, как ямщик на облучке, и заголосила с таким отчаянием, что это могло пронять самое бездушное существо.
– Девка, ты чего так орешь и зачем под колеса бросаешься, малахольная, что ли? Откуда такая взялась? – как-то странно пришептывая и не очень отчетливо выговаривая слова, спросил тракторист.
– Ой, умоляю! Помогите Христа ради! Спасите нас! У меня тут подруга заболела, горит вся, а помочь некому! – заходилась Алена.
– Да не ори, так и оглохнуть недолго. Давай показывай, где твоя подруга, – прошепелявил мужик и неловко начал слезать со своего сиденья.
Только когда мужчина оказался на земле, Алена поняла, что человек не совсем здоров. Он явно припадал при ходьбе на левую ногу, все тело было странным образом перекошено, на спине нелепой здоровой шишкой торчал горб, который был заметен даже под рваной телогрейкой.
Но ей сейчас было абсолютно все равно, в каком виде явилось перед ними спасение. Горбун так горбун, подумаешь, не виноват же человек в своем уродстве. Главное, что на помощь пришел. А медлить было нельзя. Когда они подняли Юльку с земли, она уже не разговаривала, только часто и прерывисто дышала. Глаза были закрыты, лицо горело, тело при этом оставалось совершенно безвольным и почему-то оказалось страшно тяжелым.
Вместе с отзывчивым горбуном они дотащили Юльку до трактора и уложили на твердое дно прицепа. Алена пристроилась рядом с подругой.
– Давай, мужик, гони в ближайшую больницу, отблагодарим, не бойся, не забудем.
– Не-а, – неожиданно воспротивился тот, – не надо в больничку (у него получалось «в больницку»), В больничку далеко, и плохо там. Не довезем. К мамке моей поедем, она у меня знатная целительница, беды не допустит. Не таких выхаживала.
– Да вези куда знаешь, только давай быстрей, – махнула Алена рукой.
Трактор завелся сразу и покатил себе неторопливо, энергично пофыркивая на всю округу. Алена держала Юльку за безвольно болтающуюся руку и молилась только о том, чтобы скорее доехать хоть до какого-нибудь жилья.
Не прошло и получаса, как телега подкатила к одинокой избушке. Алена даже и не успела заметить, когда они свернули с главной дороги. Все ее мысли были сосредоточены сейчас только на Юльке. Она была не в силах отвести взгляда от изменившегося лица приятельницы, ей было страшно и очень тревожно.
Избушка, на вид неказистая, походила на сказочный домик; в окнах приветливо горел свет, из трубы тянулся дымок. Нарушал идиллию огромный злобный пес непонятной породы, который носился без устали туда-сюда по двору и без остановки лаял. Спасибо, что собачку на цепь предусмотрительно посадили, наверное, не зря. Горбун довольно быстро сполз со своего сиденья, подошел к повозке, ловко подхватил Юльку на руки и похромал со своей поклажей к дому. Алена семенила следом.
«Вот что значит мужик, – с невольным уважением подумала она про себя, – сам инвалид, а силищи-то сколько. Несет Юльку как пушинку».
Двери распахнулись, и на пороге избы появилась маленькая круглая старушка. Она и вправду напоминала мягкий уютный шар: округлые румяные щечки, внушительный живот, даже руки были похожи на два надутых шарика. Вся она была на вид домашняя, мягкая и приветливая.
– Сынок, Максимка, – мягко и певуче заговорила она, – ты кого привез это на ночь глядя, что опять случилось?
– Маманя, не бойсь. Максимка умный. Максимке жениться пора.
Старушка охнула, но сразу принялась хлопотать и ухаживать за непрошеными гостьями. Юльку уложили на кровать, после чего круглая старушка выгнала сына из комнаты, принесла горячей воды, несколько пучков трав, сушеных ягод, достала с полки банки с медом и малиновым вареньем. Двигалась она неторопливо, чем раздражала неимоверно.
– Бабушка, у вас термометр и какие-нибудь лекарства имеются? – не выдержала Алена.
– А на кой мне всякие бесовские штучки? Я и так скажу, что у девки жар, а таблетки эти все от лукавого, я ее и без отравы подниму на ноги, без всякой химической заразы. И не мелькай тут, лучше подсобляй, да глупости свои оставь, не люблю.
«Надо же, – мелькнуло у Алены в голове, – такая круглая и мягкая на первый взгляд, а тут на тебе, командирские нотки прорезались! Да и черт с ней, пусть командует, лишь бы помогла».
Тем временем старушка ловко раздела Юльку и стала растирать ее горящее тело каким-то жиром. Потом велела Алене подержать голову подруги и с помощью чайной ложечки стала терпеливо поить больную снадобьем. Жидкость больше проливалась, чем попадала по назначению, но старуха не сдавалась. Наконец, управившись, она накрыла больную одеялом, сверху бросила довольно ободранный тулупчик и удовлетворенно произнесла:
– Вот так, ночью пропотеет, переоденем, а завтра в баньке пропарим по-настоящему. Через неделю будет бегать. И про хворь не вспомнит. А теперь давай за стол, красавица, будем ужинать, да послушать хочу, кто вы и откуда и что в наших краях забыли.
– Ой, бабушка, спасибо вам за все, – с чувством произнесла Алена.
– Какая я тебе бабушка? – вдруг озлобилась хозяйка. – Я еще не бабушка, а уж тебе и подавно. Внучка какая отыскалась. – И назидательно добавила: – А людям я всегда помогаю, так научена с детства, и не надо мне твоих глупых слов, я сама про себя все знаю.
У Алены не было никакого желания вступать в спор. Пока все шло более-менее благополучно. По крайней мере, на сегодняшнюю ночь за Юльку можно было не беспокоиться, да и крыша над головой есть.
В домике было бедновато, но очень чисто, тепло. Бревенчатые стены увешаны многочисленными иконами в тяжелых окладах. Пахло сушеными грибами и травами. Не грех и выспаться в уютном домике как следует, а утро вечера мудренее. Будет новый день, будет и новая пища.
Она сидела за немудреным столом вместе с довольно странными, но гостеприимными хозяевами. Говорить не хотелось, ее охватило полное безразличие. Жадно проглотила пару вареных картофелин, запила их каким-то травяным настоем и сразу почувствовала небывалую слабость.
В мозгу расслабленно и лениво пульсировало только одно: «спать». Глаза слипались, руки и ноги налились свинцовой тяжестью, способность что-либо соображать или анализировать была утрачена начисто. Через несколько минут она уронила голову на стол, напоследок поймала внимательный взгляд хозяйки. Но не было никаких сил сопротивляться навалившейся усталости и демонстрировать знание манер. Алена крепко уснула.
