Творения, ч. 5

Премудрый избрал и воскресил трех мертвецов трех различных возрастов — отроковицу, юношу и мужа, в прообразование родов древних, средних и последних. Он хотел уверить в едином воскресении всего рода от Адама и до конца, и воскресением близких мертвецов подал великую надежду и отдаленным. Древних мертвецов представил Он в Лазаре, средних — в юноше, последних — в отроковице, и всем проповедал единое воскресение.

Не кого-либо из минувших времен и поколений воззвал Он к жизни пред неверным народом, быть свидетелем воскресения, но Лазаря из Вифании, которого и место жительства, и дом были известны, у которого и сестры были живы, и сродники находились близко. Во дни горького рыдания и сильного сетования друзей об умершем, когда противоборствующая истине синагога рассуждала еще о событии смерти его, когда в сонмах иудеев раздавался еще вопль плачущих о нем, когда друг другу передавали все весть о смерти Лазаря, когда скорбь о нем еще не уменьшилась и слух о смерти его еще не умолк, когда сходились все утешать сестер о брате, когда известие о его смерти соделалось несомненным и погребение известно стало многим, когда в доме умершего совершался еще плач и оплакивали его знакомые; тогда приходит воскреситель Господь явить Свое могущество, и не только Лазаря, но и всех утвердить в уповании. В одном мертвеце дал всему миру преобразование воскресения, и в области мертвых водрузил знамение жизни. Сперва попустил тлению коснуться умершего и потом приходит воздвигнуть его, чтобы воссмердение его уверило в смерти, а возвращение к жизни — в общем воскресении.

Умерший три дня в стране смерти оставался невредимым, а в четвертый день погрузился в море тления. Смерть вела его три поприща, и когда прошел их, — на четвертом поприще, как последнем, заключила его в бездну истлевающих. Иисус медлил, пока Лазарь не нисшел до конца преисподней, чтобы извлечь его из самой глубины рва и препобедить тление смерти. Смерть взяла и предала разрушению погребенного; положил на него червь уста свои, тлению предалась плоть его. Погрузился он в рове умерших, погряз в шеоле погребенных, отнесен и ввержен в океан истлевающих. Ветер смерти низринул его в бездну разрушения, чтобы и истлевающих в шеоле возвеселило явленное им воскресение. Иисус попустил ему пасть во глубину смерти и в ней погрязнуть, чтобы туда нисшел воскрешающий глас Его и наступил на главу ада. Смерть похитила Лазаря из обители живых, ввела его в свою твердыню, заключила крепкие врата свои и надеялась, что не будут они отворены; но Иисус медлил и дозволил тлению овладеть плотию, чтобы зловоние от мертвеца ясно свидетельствовало о воскресении его. Всеведущий извещал учеников Своих: Лазарь друг наш успе. Тем, что сказал прежде, нежели пришел туда, показал Он Свое всемогущество, а тем, что умедлил, пока не начал смердеть умерший, увеличил чудо воскресения.

Отроковицу в доме возвратил к жизни и отдал отцу ее; юношу воскресил, когда несли его ко гробу; а Лазаря оставил в темнице гроба, пока не стал предаваться тлению, чтобы в жилище крепкого проник глас Его и воскресил умершего. В доме, на пути и из гроба возвращал Он умерших к жизни, чтобы на всей дороге смерти поставить путемерия, по всей стезе умерших рассеять надежду жизни, и в начале, и в средине, и в конце ее явить воскресение. Для того медлил, когда умер Лазарь, друг Его, чтобы, когда до конца пройдет путь смерти, оттуда воззвать его к жизни. Жизнеподатель по следам смерти шествовал за нею путем ее владычества, и весь путь ее от начала до конца оросил воскресением. Лазарь друг наш умре, и радуюся, яко не бех тамо. Известно Ему было, что Лазарь предавался уже тлению, и медлил воззвать его к жизни.

Когда смерть три дня держала уже мертвеца во власти своей, и в четвертый день черви начинали разрушать его образ, тогда Жизнеподатель пришел с учениками Своими в весь умершего и предавших его погребению спрашивал: где положисте его? Конечно, к ухищрениям дает сие повод дерзким совопросникам; но яснее солнца, что не имел Он нужды спрашивать. А тем, что сказал: где положисте его — хотел подтвердить, что Лазарь действительно был погребен. Спросил не о том, где гроб, но — где они положили мертвеца? Знал упорство иудеев, с каким отрицали славные дела Его, и связал Своим вопросом: где положили умершего? Не о том спросил, где положен или погребен Лазарь, но — где положисте его? Покажите Мне это вы сами, неверующие.

Сын не менее Отца потому, что вопрошал о гробе. Слезами Своими над Лазарем уверял Он в Своем человечестве. Плакал и проливал Он пот; но пот и слезы свойственны человеческому Его естеству и не унижают Его пред Отцем, потому что и Он — воскреситель мертвых, как и Отец. Он плакал, чтобы уверить в Своем человечестве; воззвал к жизни мертвеца, чтобы показать Свое всемогущество. Вопрошал, чтобы связать неверующих; молился, чтобы изъявить Свое согласие с Отцем. И вся молитва на гробе не унижает Его пред Отцем. Из того самого, что сказал Он молясь, можем разуметь, что не имел Он нужды в молитве: Народа ради стоящего окрест Аз рех, да веру имут, яко Ты Мя послал еси (ст. 42). Сим врачевал Он дух предстоящего народа, потому что немощен был дух людей сих, и явно сомневались они в том, что Иисус есть Сын Всевышнего. Для того все дела Свои восписывал Отцу, чтобы показать, что не хищением Он — Господь и Животворитель.

Вопросил Он и пошел ко гробу Лазаря, как слышали мы о сем, и увидел крепкий град смерти, где тысячи мертвецов. Высоки стены сего царства мертвых, никто из живых не мог перейти чрез них; врата тьмы заключены для всех мертвецов; крепкие наложены запоры, чтобы никто из вошедших не мог выйти вон. Полон погребенных мертвецов этот великий град; неодолима сия твердыня смерти; нет туда доступа воскресению. Тысячи умерших входят, и не выходит ни один. Смерть уверена, что никакой исполин не овладеет ее областью. И слово о жизни — далеко от сего града заключенных; пленники из всех поколений теснятся в чертогах смерти. Связанные, заключенные, пребывают они во тьме. Но вдруг при бездне, полной узников, предстало воскресение; как скоро Господь извел из нее одного — подал тем надежду всем.

И сей умерший погружен был в глубину всех мертвецов, опутан пленницами смерти, заключен в обитель погребенных, осужден на безмолвие, низринут в многоскорбный шеол, по рукам и по ногам связан путами и узами смерти, и его состав обращался в прах, и его плоть издавала зловоние, и смрад его тления ощутителен был всем погребавшим его. Сестры оплакивали умершего и тлению предававшегося брата; множество иудеев собралось утешать сестер его.

И тогда Иисус повелел отвалить камень от двери гроба. И сие сделано Им по неисследимой Его премудрости. Для того неверующим иудеям дозволил отверзть гроб, чтобы, отвалив камень от гроба, поражены они были вонею смерти. И смрад от мертвеца для того поразил их по отнятии камня от гроба, чтобы, когда зловоние оставалось еще на одеждах их, увидели они чудо воскресения.

Спаситель стал у гроба, и содрогнулась мрачная обитель мертвых, поколебались стены наполненного мертвыми телами города, близки стали к падению его твердыни. Расторглись крепкие забрала, отверзлись высокие врата, сокрушились все запоры, в содрогание пришли обитатели его. Коснулся глас воскресения — и пали стены. Рыкание юного льва раздалось в шеоле — и ужасом объята была смерть. Прекрасный олень наступил на нору змия — и он предался бегству. Небесный орел огласил криком своим гнездо ястребов — и они рассеялись. Смерть услышала новый голос жизни, возгремевший у врат ее, и поспешила расторгнуть узы и освободить заключенных, выпустила из рук своих узников, не удерживая идущих вон. Нисшел Вышний с высоты Своей, чтобы от Него люди прияли воскресение, отнял владычество у смерти, чтобы воцарилось над ними воскресение, — и пораженная ужасом смерть дала свободу всему множеству своих пленников. Но слышит она глас Иисусов: не грядите, но: гряди. Лазарь, гряди вон, сказал Иисус. Слово к одному только относилось и не касалось всех; одного только воскрешало, но посредством его одного утверждалась надежда на день общего воскресения. Если бы вместо гряди вон сказал Иисус: грядите вон, — все множество умерших вышло бы из гробов вместе с Лазарем. Но Он отличил Свое возглашение; потому что требовал одного Лазаря, воскресение же всех прочих соблюдал на конец времен. Если бы и теперь восхотел воззвать не: гряди, но: грядите; то не один вышел бы Лазарь, но явились бы все умершие. Для того возгласил Он иначе, и из многих воззвал одного, чтобы и прочие своим воскресением не упредили последние времена, когда определено им воскреснуть. Глас воскресения возбудил и воздвиг распростертого мертвеца. Явственно назван он собственным своим именем, потому что должен был выйти один. Скимен львов от Иуды огласил рыканием юдоль мертвых — и глас Его вторгся в сонм мертвецов, поял и извел единого, кто угоден был Ему. По гласу Его восстал умерший, и узы шеола не удержали его. Повеяло дыхание жизни — и воздвигся мертвец. Сказано: Лазаре, гряди вон, — и он выходит; вместе с словом последовало дело. По гласу предстало воскресение, и восстание мертвеца не замедлилось. Дыхание воскресения изъяло его из среды всех умерших. Едва только повеяло на него дыхание повеления, как восстал он из гроба, и даже связанный. Связаны были ноги его, но он пошел правильными и скорыми шагами, прежде нежели ноги освобождены от обвязания. Разрешите его, и оставите ити. Видишь, что вышел он из гроба, когда не был еще разрешен, но связанный, увитый, с покрытым лицом, шествовал не колеблясь. Жизнеподатель разрешил его от смерти, но не от связывающих его укроев; чтобы те же руки, которые обвивали мертвого при погребении, разрешили его и не поругались.