()

Свт. Феофан. «Странник», 1869

Приточная история (ст. 1—8) ясна сама по себе. Требуют не объяснения, а больше указания некоторые невысказанные частности, чтобы само собою обозначилось, что как в приточной истории неопределенны точные границы всех обстоятельств, то никак не следует иносказательного толкования проводить по всей этой истории.

Ст. 1. Глаголаше же ко учеником Своим: человек некий бе богат, иже имяше приставника: и той оклеветан бысть к нему, яко расточает имения его.

Когда святой евангелист говорит, что Спаситель, поговорив к фарисеям и книжникам, обратился с речью к ученикам, то разумеет под сими не одних 12 апостолов, но всех, кои собрались слушать Его с готовностью следовать Его урокам. Таких всегда было много. В Евангелии от Иоанна (6:66) говорится, что многие из учеников Господа оставили Его и больше за Ним не ходили. Стало быть, все ходившие за Ним и внимавшие Ему считались учениками Его. Святой Лука в слушавших Спасителя видит целый народ учеников (). Были они и в эту пору. О мытарях именно говорится, что они приблизились к Спасителю, чтобы послушать Его (15:1).

Богатый человек не обозначается никакими особенностями, как делается в следующей притче (ст. 19 и далее), потому что не он главное лицо притчи, а приставник. Он был богат настолько, что нужно было приставника. Были ли другие приставники, не поминается. Дело не в мере богатства господина, а в житейской практичности сынов века, которая может быть вполне выражена и в одном примере, в распоряжении и незначительным имением. Приставниками бывали большею частью доверенные из своих рабов, какой обычай и доселе держится на востоке. Но приглашались иногда на это место и свободные лица и служили на условиях. Приставник притчи, как видно, принадлежал к числу свободных; потому что от господина, у которого служил, боится не побоев, темницы или другого какого наказания за худое управление имением, а только отставки от места и из-за того бедности и нужды.

Приставник оклеветан, что расточает имение. Слово оклеветан (διεβλήθη, от διαβάλλω, откуда διάβολος — клеветник) указывает будто на ложный донос — клевету; но слово сие означает и справедливый донос. В настоящем случае донос, видимо, был правый, клеветой же назван он, может быть, потому, что сделан не открыто, а на ухо. Все течение речи показывает, что приставник был виноват; и сам против обвинения господина ничего не говорит, верно, потому, что нечего было сказать. Расточение имения в отношении к управителю ближе всего значит: худо управляет, распустил имение, ни за чем не смотрит, все идет не впрок. Не видно, чтобы он корыстовался прежде хозяйским добром; иначе по устранении от управления он не должен был ожидать крайней бедности, разве только предположить, что, корыстуясь, все проматывал. Прямая мысль — приставник оказался таким, что от его управления не было пользы ни господину, ни ему самому.

Ст. 2. И пригласив его рече ему: что се слышу о тебе? воздаждь ответ о приставлении домовнем: не возможеши бо ктому дому строити.

Господин только услышал и верит — и на основании слуха делает определение отставить приставника, не оправдавшего доверия. Верно — вина была так очевидна, что нечего было удостоверяться в истине ее и наводить справки. Господин прямо решает: не может более править домом и хозяйством; дай ответ: не дай объяснение или оправдание против того, что слышу, а приготовь все к сдаче, сведи счеты и сдай имение, а затем оставь мой дом и иди, куда хочешь.

Ст. 3. Рече же в себе приставник дому: что сотворю, яко господь мой отъемлет строение дому от мене? Копати не могу, просити стыжуся.

Слово господина было так решительно, что не оставляло приставнику никакой надежды удержаться на прежнем месте. Между тем он не видит себя теснимым или окруженным надзором; имеет полный простор — приготовить отчетность. Этою свободою и воспользовался он, чтобы промыслить о себе на будущее время. Открылась крайность его положения: ему оставалось одно из двух: или умереть с голоду, или вести жизнь скорбную и унизительную — идти в работники, на поденщину или просить милостыню. Копати, то есть работать заступом в садах, огородах и полях, — самый обширный способ добывания пропитания для рабочего класса на востоке, — копать, говорит, не могу, или потому, что стар уже, или потому, что непривычен; просити стыжуся — верно был известен в своем месте.

Ст. 4. Разумех, что сотворю. Догадался, как выпутаться, пришла счастливая мысль, исполнение которой — нетрудное и бывшее вполне в его руках — обещало ему и кров, и содержание, и защиту. Что именно придумано, не высказывается наперед; но план был хорош, и приставник с уверенностью мог обещать себе: Да егда отставлен буду, приимут мя в домы своя.

Ст. 5—7. Что придумано, видно уже из дела, но как вздумано, так тотчас и делается. План приводится в исполнение с поспешностью: может быть, времени не было, а может быть, имелось в виду нечаянностью одолжительного предложения поразить должников и тем больше расположить их в свою пользу. К этой же цели направлены и вопросы: ты сколько должен, а ты сколько? Он знал, сколько кто должен, но хотел резче выставить одолжение, говоря как бы так вот какую я делаю тебе уступку, а тебе вот какую. Согласие на это должников предполагалось, о нем и речи нет; потому что действие шло в духе их. Ясно, верно, для них было и то, чего ради это делалось, равно как для приставника не подлежало сомнению, что он не будет забыт. Почему не поминается о секретной какой-либо относительно сего сделке. Сущность плана состояла в том, что приставник при сведении счетов вздумал сделать должникам господина своего значительное одолжение — скидкою со счетов их, у одного 50, а у другого 20 частей со ста, — чтобы из благодарности они после приняли его в дома свои. Что значит та и другая мера, чего ради одному уступлено 50, а другому 20, было ли только два должника или больше — определение этих частностей для притчи ничего не значит. Имелось в виду только указать, что приставником предположенная цель достигнута: он умудрился обеспечить себя на будущее.

Ст. 8. И похвали Господь дому строителя неправедного, яко мудре сотвори.

Приставник не размножал речей не только со сторонними, но и с самими должниками: все делалось молча — умственно, как математические выкладки. Уж итог, следствие, само дело показало, как все придумано хорошо. Предположить надобно, что приставник оставил уже дом господина и принят в домах должников его. Господин или догадался, или допытался, почему и как это сделано, и похвалил приставника, не за неправду, а за то, как искусно он сумел обеспечить себя на будущее время, находясь в такой крайности, и дело свое провел так, что к нему пристать нельзя.

Похвали Господь — κύριος — относится не к Господу Спасителю, а к господину, богатому человеку. Если допустить, что Спаситель похвалил неправедного приставника, то вместе надо признать, что слова сии вносит святой евангелист. Но этим возмутится все сказание: история приточная останется без конца; слова яко сынове века сего мудрейши суть и проч. будут относиться к святому евангелисту — и чтобы их отнести к Спасителю, надо пред ними прибавить: «говоря», на что никакого нет основания. Очевидно, к тому же, что речь с 1 стиха по 13 идет непрерывно, в естественной связи, и должна быть признана исходящею из уст Спасителя — вся в целости. Следовательно, Он же сказал: похвали господь, — и стало быть, не о Себе сказал, а о том уже, кого господом κύριος — назвал в 3 стихе и господином — κύριος (у нас по-русски) в 5. Это замечание нужно для тех, которые, относя слова похвали Господь к Спасителю, сами на себя наводят смущающее недоумение: как похвалил Господь неправедного? Хвалит не Господь, а господин.