Проф. М. Муретов

«Православное обозрение», 1883

В ответ на вопрос Крестителя Господь посылает одно только известие о Своих делах. «Пойдите, отвечал Он, «скажите Иоанну. что слышите и видите: слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуются». Этими словами ветхозаветный пророк изображает времена мессианские: «скажите, говорит Господь, робким душею: будьте тверды, не бойтесь: вот Бог ваш приидет и спасет вас; тогда откроются очи слепых и уши глухих отверзутся, тогда хромой вскочит, как олень, и язык немого будет петь» ().

Дух Господа на Мне, говорит Мессия, ибо Господь послал Меня благовествовать нищим, исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным свободу и узникам открытие темницы (по переводу Семидесяти: слепым прозрение; ). Примечания достойно, что в настоящем случае Христос не делает, обыкновенно, указания на Писания. Он знал, что Его друг и без этого выразительного «как написано», поймет силу ответа. У Исаии Иоанн заимствовал образ Мессии как Агнца Божия, вземлющего на Себя мировой грех (гл. ); словами Исаии Креститель описывает свою миссию, называя себя гласом вопиющего в пустыне (); вообще Исаия был, так сказать, любимым пророком Предтечи. Очевидная связь ответа Господа с вышеприведенными пророчествами Исаии (особ. ) заставляет принимать выражение εὐαγγελι’ζονται в страдательном, а не в среднем значении, русский и славянский переводы, то есть не нищие (апостолы) проповедуют Евангелие, а нищим благовествуется и возвещается от Мессии радостная весть о спасении. В отличие от πενης (pauper) бедный, своими руками зарабатывающий себе пропитание (πτ’νομαι%), πτωχο’ς οζναчαετ νηщεγο β cοβcτβεννομ cμыcλε, κοτορый χοδητ cογνυβшηcь (πτη’σσω δλя cοβηρανηя μηλοcτыνη η жηβετ ποδαяνηяμη δρυγηχ, чελοβεκα πρηνηжεννογο η cοκρυшεννογο, νε τολьκο βεδνογο, νο η cοζναющεγο cεβя τακοβыμ.

В данном случае под нищими нужно разуметь всех вообще несчастных и угнетенных, как физически, так и духовно, коим слово Господа сообщает внутреннее умиротворение и благодатный покой (). «И блажен, так оканчивает Господь Свой ответ Иоанну, кто не соблазнится, о Мне» По своей форме (ὃς ἐα’ν с сослагат.— всякий бы ни) изречение имеет неограниченный смысл: оно может относиться одновременно и к Иоанну, и к его не веровавшим в Иисуса ученикам, как и вообще ко всем соблазняющимся о Христе. В отношении к Иоанну оно по связи с дальнейшею речью Господа бесспорно заключает одобрение стойкости и непреклонности веры Крестителя в мессианское назначение Господа: блажен, кто, подобно Иоанну, не соблазнится обо Мне, чья вера в Меня столь же непоколебима, как вера Крестителя. В отношении к ученикам Иоанновым и всем соблазняющимся о Христе оно содержит косвенное порицание их маловерия: таковые не блаженны, как блажен Иоанн; это несчастные слепцы, осужденные на нравственную смерть и мучения, потому что они лишены радостных чаяний утехи Израилевой.

Евангелист Лука пред ответом Господа помещает пояснительное добавление, что в присутствии послов Иоанновых, тотчас же после того, как они предложили вопрос своего учителя, Христос «исцелил многих от болезней и недугов и от злых духов, и многим слепым даровал зрение» (). Отсюда настоящее у Матфея что «видите и слышите» Лука изменяет в прошедшее: «что видели и слышали». Точное разграничение у Луки болезней: νω’σων, μαστι’γων, πνευμα’των πονηρῶν объясняется тем, что евангелист как врач смотрит на болезни с точки зрения тогдашней медицины (ср. подобное же в 6:17, 5и др.).

Вопрос Иоанна имел, так сказать, объективную сторону. Он предложен был Иисусу публично, в присутствии многочисленной толпы евреев, которые видели в Иоанне пророка и посланника Божия. Не зная сокровенных мотивов вопроса, народ мог подумать, что махеронский узник поколебался в своих убеждениях относительно мессианского назначения Иисуса. Христос, таким образом, должен был отвечать не только Иоанну лично, но и народу, рассеять подозрения толпы и раскрыть ей истину. Поэтому вслед за удалением послов Иоанновых (του’των δὲ πορευομε’νων ) Христос обращается к народу с речью о Крестителе, о личном характере Предтечи и значении его служения для Царства Божия.

В ответ на недоумение слушателей Господь ссылается на собственное их сознание и личный опыт их: «что смотреть, вопрошает Он, ходили вы в пустытю?» Какой образ Иоанна напечатлелся в вашей душе, когда вы созерцали (θεα’σασθαι) в пустыннике Крестителя и Предтечу на берегах Иордана? Пустыня не названа, но определена членом, известная слушателям «Иудейская пустыня», в которой и проповедовал и крестил Иоанн (). Выразительное указание на пустыню уже предуготовляет слушателей к отрицательному ответу на их недоумения: питомцу дикой пустыни, закалившему свой дух в суровой школе аскетизма, несвойственно колебаться в своих убеждениях и быть легкомысленным. «Трость ли ветром колеблемую?» Образ Иоанна, проповедующего в Иудейской пустыне, вызывает в уме Господа представление об отлогих берегах Иордана, окаймлявшихся зеленою полосою гибкого тростника. Воображению Господа рисуется обычная картина Иудейской пустыни — сильный ветер и постоянно колеблющийся тонкий тростник. Ландшафт представлял полный контраст мощной фигуре пустынника и его громовым речам. Этот контраст Христос вызывает теперь в памяти слушателей. Когда выходили вы в Иудейскую пустыню к Иоанну, то казался ли он хотя сколько-нибудь похожим на постоянно колеблющийся туда и сюда тростник, среди которого стоял могучий проповедник? Представлялся ли он вам способным колебаться в своих убеждениях, подобно гибкому и тонкому тростнику? Тростник в Ветхом и Новом Завете часто употребляется как символ неустойчивости, слабости и непостоянства (; ; ср. ; ).

Дальнейшее ἀλλα’, которым начинается новый вопрос, ясно предполагает отрицательный ответ на предшествующий вопрос, то есть если не это, если Иоанн не бьл тростью ветром колеблемою, то что же ходили вы видеть (ἰδεῖν). «Человека, одетого в мягкие одежды? Ведь (ἰδου’) носящие мягкие одежды находятся в чертогах»? Μαλακα’ то есть ἰμα’τια — одежды из тонкой и нежной льняной ткани, дорогие и роскошные. В такие одежды обыкновенно облекаются богачи и вельможи, когда они являются на пир к царю в его чертоги. Поэтому ношение этих одежд служит признаком изнеженности и преданности чувственным удовольствиям. Люди, облекающиеся в такие одежды, не отличаются твердостью характера и выносливостью; они не в состоянии бороться с невзгодами жизни и переносить серьезные лишения. Чертоги царские — роскошь всякого рода, изысканные яства и нескончаемые пиры: вот сфера, в которой только и сильны подобные люди! Не таким представлялся Иоанн, когда он крестил народ при Иордане. Не в веселых чертогах царских, а в дикой и угрюмой пустыне проводил свою жизнь великий отшельник; не тонкий мягкий лен, а грубую шерсть верблюда носил строгий подвижник; не отборные яства, но акриды с диким медом были обычною пищею сурового аскета. Человек с такою могучею волею и закаленным характером, конечно, не мог возроптать на тяжесть тюремной жизни и изменить свои убеждения; не только тюрьме, но и пыткам, даже смерти самой не сломить подобную натуру. Этот отрицательный ответ предполагается также дальнейшим ἀλλα’, которым, как и предыдущий, начинается следующий вопрос.

«Что ж ходили вы — пророка видеть? Да, говорю вам, и больше пророка». Заметить надо совпадение Матфея и Луки в употреблении глаголов: θεα’σασθαι, — о тростнике и ἰδεῖν -о человеке, одетом в мягкие одежды, и пророке. Первый глагол означает собственно созерцать, смотреть на предмет, так сказать, расстилающийся пред взором — в перспективе; второй — видеть особо и единично стоящий предмет. В отношении к иорданскому тростнику и всему ландшафту более годен θεα’σασθαι, для Иоанна же, как отдельной фигуры ландшафта, более соответствует ἰδεῖν. Отсутствие ἀλλα’ пред προφη’την дает знать, что отрицательно-вопросительная речь теперь переходит в положительно-вопросительную.

Вопрос: пророка видеть? будил в сознании евреев великие образы славного прошлого, напоминая им исполинские типы древних пророков. По силе слова и величию духа среди этих, так сказать, героев теократии выдающееся место принадлежит бесспорно Илии Фесвитянину. Этот огненный «ревнитель Иеговы», как известно, жил в диких пещерах угрюмого Кармила и подобно туче, налетал оттуда по временам, чтобы громить развратный народ, низвергать и поставлять царей, разить жрецов идольских. Своим суровым отшельничеством, своими беспощадными и громовыми обличениями, своим огненным словом, своим бесстрашием пред сильными мира сего, вообще всею личностью своею Иоанн всего более напоминал грозный образ (призрак) могучего Фесвитянина. Народ готов был даже признать его за самого Илию сошедшего с небес. Таким казался Иоанн при Иордане. Даже более. Илия (как другие пророки) иногда готов был колебаться под напором раздумья и сомнений. В могучей личности Крестителя, напротив, не было заметно никаких теней, никаких задатков в неустойчивости. В этом отношении он даже превосходил всех прежних пророков, не исключая и Фесвитянина.

Здесь оканчивается первый отдел речи Господа к народу. В ответ на недоумение толпы Христос изображает ей нравственный характер Предтечи: не такой это человек, которому свойственны колебания и сомнения; строгий подвижник и грозный проповедник, он не только был пророком «в духе и силе Илии» (), но и превосходил пророка.

Мысль о превосходстве Крестителя над древними пророками со стороны твердости и силы характера обращает затем умственный взор Христа к созерцанию превосходства и самого служения Предтечи над пророческим. По стойкости своего характера Иоанн был больше пророка: это и естественно, ибо и миссия его была выше пророческой. Такова психологическая связь следующего отдела с предыдущим (ст. ).

Краткое служение Иоанна можно выразить одним словом: Предтеча. Частнее эту мысль Господь раскрывает прежде всего пророчеством Малахии (; ): «Он есть тот, о ком «написано: вот, Я пошлю вестника Моего пред лицем Твоим и ( который) приготовит путь Твой пред Тобою». Смысл пророчества такой: непосредственно пред самым явлением Своим на землю в лице Мессии Господь пошлет герольда, который должен возвестить о шествии Мессии и приготовить Ему дорогу. Образ заимствован от обычаев восточных царей — посылать во время своих путешествий герольдов для извещения народа и исправления дорог.

Креститель есть тот вестник, который согласно пророчеству должен явиться пред Ангелом Завета и Божественным Основателем новой религии. Поэтому и отношение Крестителя к Мессии особенное, отличное от пророческого. Пророки созерцали будущий факт яко зерцалом в гадании — Креститель прямо указал на Грядущего и видел Его лицом к лицу. Иоанн, следовательно, больше пророка, он Предтеча. Он принадлежит не только Ветхому Завету, но частью и Новому. Он стоит на границе обоих Заветов, составляя переходное и связующее между ними звено.

ст; ст.: «истинно говорю вам: из рожденных женами не воссавал больший Иоанна Крестителя». Выражение γεννητοὶ γυναικῶν служит торжественным названием человека вообще и иногда по его смертной природе. Нельзя понимать это изречение так, что Креститель превосходит всех вообще людей, но только бывших до него, ветхозаветных, ибо прошедшее ἐη’γερτον указывает только на прежних, а не на будущих людей. Для яснейшего ограничения мысли Лука прибавляет προφήτης и изменяет ἐγη’γερται в οὐδει’ς ε’στιν, то есть Иоанн больше всех только ветхозаветньых пророков, что, конечно, предполагается и у Матфея, ибо если Иоанн выше всех, бывших до него людей, то он, очевидно, выше и всех и ветхозаветных пророков.

«Но меньший в Царстве Небесном больше его». Мысль о превосходстве Иоанна над всеми людьми Ветхого Завета вызывает во Христе мысль об отношении Крестителя к Новому Завету. Это превосходство Крестителя ограничивается одним только ветхозаветным периодом и не простирается на людей Завета Нового. Здесь, напротив, каждый, даже меньший член Царства Божия, превосходит Иоанна. Такова связь этого изречения с предыдущим.

Под Царством Небесным или, яснее, у Луки Божиим здесь разумеется не вечное Царство славы (), а только основанное Христом на земле Царство мессианское. Как последний, хотя и величайший человек Завета Ветхого Иоанн не вошел в новозаветное Царство, так что здесь не только величайший, каким является Иоанн в Ветхом Завете, но и сравнительно меньший член больше Иоанна, поскольку самый Новый Завет выше Ветхого (; ). Находят невозможным исключать Иоанна из новозаветного Царства ввиду того, что он имел твердую веру в мессианское назначение Господа. Но Царство Божие основывается не на одной вере в Мессию, а и на получении даров Святого Духа, которые Господь сообщил верующим уже после Своего прославления (ср. ). Креститель, как мы знаем, не дожил до этого времени. Почему не дожил, то знает Бог.

Ограничив превосходство Крестителя ветхозаветным периодом, Господь затем снова обращается к раскрытию должности Крестителя и ее значения в общей истории домостроительства Божия на земле. Правда, Иоанн сам не вошел в Новый Завет, что меньший здесь больше Иоанна, тем не менее, он — Предтеча — имел великое значение в деле устроения мессианского Царства, а именно: «От дней Иоанна до ныне, Царство Небесное нудится («силою берется») и нуждницы (употребляющие усилие) восхищают его (ст.). Проповедь Крестителя о пришествии Мессии и указание на Грядущего сделали то, что с того времени (когда Иоанн проповедовал при Иордане) и доныне (когда Христос говорил эту речь) Царство Божие служит предметом стремительного влечения людей, желающих вступить в это Царство; своей проповедью о Грядущем Креститель посеял в сердца людей неудержимое и пламенное рвение к мессианскому Царству. Образ заимствован от завоевания земных царств; Царство Божие представляется укрепленным городом, который верующие стараются завоевать и войти в него. Параллельное и объяснительное этому изречение находим у Луки (): «Закон и пророки до Иоанна; с сего же времени Царство Божие благовествуется (εὐαγγελι’ζεται), и всякий с усилием входит в него (ε’ς αὐτη’ν βια’ζεται)». Такое-то значение Царства Божия имела проповедь Предтечи.

: «ибо все пророки и закон прорекли до Иоанна, и если хотите принять, он есть Илия, имеющий прийти. Кто имеет уши слышать да слышит!» Изречение это служит основанием мысли стиха предыдущего, отсюда — γα’ρ. Оно отвечает на вопрос: почему от дней Иоанна Царство Божие стало предметом усиленного влечения верующих? Это потому, говорит Господь, что в лице Крестителя окончился Ветхий Завет и начался Новый; прекратилось пророчество и настало исполнение; Иоанн есть тот самый Илия, которому должно явиться уже при самом открытии Царства Божия и пришествие которого составляет предмет последнего ветхозаветного пророчества. Таков общий смысл этого изречения.

В частности, под «законом» нужно разуметь Пятикнижие Моисея (ὀ νο’μος, известный, определенный членом, закон), а под «пророками» — остальные книги Ветхого Завета и преимущественно пророческие. На эти две части евреи делили ветхозаветную Библию. Выражением «до Иоанна» Господь указывает на то, что окончанием всех ветхозаветных пророчеств служит известное последнее предсказание последнего ветхозаветного пророка Малахии о явлении Илии пред пришествием Мессии. «Вот, Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня господня великого и страшного, и он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам, дабы «Я прише» не поразил землю проклятием» (). Да, как бы так Господь заключает Свою речь, Иоанн есть именно этот самый пророк, который должен явиться пред наступлением дня Господня и предсказанием о котором последний ветхозаветный пророк закончил свои пророчества.

Спрашивается: как нужно понимать пророчество Малахии — в собственном или же иносказательном смысле? В еврейском подлиннике слово «пророк» читается с членом — hanavi, что указывает на известного читателю пророка Илию, о котором повествуется в и Поэтому 70 толковников и Сирах () справедливо разумеют здесь Илию Фесвитянина, который был взят живым к Богу на огненной колеснице (). Выражение ὀ Με’λλων ἐ’ρχεσθαι показывает, что ожидание Илии пред пришествием Мессии было общенародным, что подтверждается у 1и в раввинской литературе.

Но если у Малахии бесспорно разумеется исторический Илия Фесвитянин, то можно ли применять это пророчество к Иоанну Крестителю? Ведь сам Иоанн, как известно, торжественно заявил пред послами синедриона, что он — не Илия ()? Также у Луки () Ангел говорит Захарии, что он — Иоанн — предыдет пред Господом только в духе и силе Илии. Ясно поэтому, что Господь называет Крестителя Илиею не в собственном, а в иносказательном смысле. Если же так, то исполнилось ли в лице Иоанна пророчество Малахии о пришествии Илии Фесвитянина пред явлением дня Господня?

Отчасти исполнилось, отчасти нет. Особенность пророческих изображений та, что в них нет хронологически точной перспективы событий. Характерные, но сходные между собою черты разных эпох и лиц в них нередко рисуются в одной общей картине. Так и здесь, в пророчестве Малахии, в один общий образ великого дня Господня сливаются две разные эпохи — первое, уже бывшее, пришествие Господа на землю, и второе, имеющее быть явление Его на Страшный Суд. Оба пришествия Господа предваряются явлением великого пророка Илии; но предтечею первого пришествия был пророк только в духе и силе Илии, предвестником второго будет сам Илия Фесвитянин, живым взятый на небо. Таким образом, пророчество Малахии исполнилось в лице Предтечи не вполне и в несобственном смысле: полноты и буквального исполнения его нужно ожидать пред вторым пришествием Господа. Этим объясняется оговорка Господа: «если хотите принять», очевидно, ограничивающая применение пророчества к Иоанну только духовно-нравственною стороною; отсюда же — ὀ Με’λλων ἐ’ρχεσθαι , имеющий прийти — об Илии, а не ὀ ἐληλυθω’ς, или ἐλθω’ν, уже пришедший; этим же таинственно-иносказательным только применением этого пророчества к Иоанну мотивируется и воззвание Господа: «имеющий уши слышать да слышит» — воззвание, обыкновенно употребляемое Христом в тех случаях, когда Он высказывает что-либо иносказательное и таинственное (; ; ; ср. ).

Стихи 12—16 Лука опускает. Они имеют специально-иудейский оттенок и стоят в ближайшем отношении к народно-иудейским ожиданиям Илии пред Мессиею. Для христиан из язычников название Предтечи Илиею могло быть неудобовразумительным.

Но как бы в замен опущенного Лука делает добавление к Матфееву тексту: «и весь народ слушавший и мытари оправдали Бога, крестившись крещеним Иоанна: а фарисеи и законники отвергли волю Бога о себе, не крестившись от него» ( ст.).

Стихи 16—19 Матфея и 31—35 Луки составляют третий отдел речи Господа о Крестителе. Сказав сначала о характере Иоанна, потом о месте его в истории домостроительства Божия на земле, Господь говорит теперь об отношении народа еврейского к тому делу, какое предуготовил Иоанн и совершил Иисус. Иоанн был Илия, Предтеча, посланный к евреям для того, чтобы они приготовились к явленно «дня Господня». Но они не оправдали воли Божией, ибо не приняли ни Иоанна, ни Иисуса. В этом отношении они уподобились капризным и упрямым детям, которым нельзя угодить и которые сами не знают, чего хотят. Внешний мотив к этой речи могли дать Господу следившие за Ним ученики фарисейские и Иоанновы, которые, может быть, подняли в толпе смутный ропот по поводу заявления, что меньший в Царстве Божием больше Иоанна.

, : «Но (у Луки: итак — вследствие прибавления ст. ) кому уподоблю род сей? Подобен он (: «подобны они») детям, сидящим на улице, которые, крича друг другу; (у : и кричащим одни другими) говорят: мы играли вам на свирели, и вы не плясали: вопили мы, и вы не рыдали».

Частица δε’ показывает, что начинается новый ряд мыслей, в котором Иоанну противопоставляются его современники. Иоанн не был тростью, ветром колеблемою; его служение состояло в приготовлении людей к принятию Грядущего, и он исполнил эту миссию. Но если таков был Предтеча, то не таким оказался народ. Он, этот народ, по своему легкомыслию не воспользовался служением Предтечи и не приготовился к принятию Грядущего. Γενεὰ ταυ’τη или Лука яснее — οι’ ἀ’νθρωποι τῆς γενεᾶς ταυ’της — род сей, люди рода сего, то есть современное Иоанну и Христу поколение народа еврейского, понимаемого в целом как теократическая нация. Говоря «род сей», Христос, может быть, указал на роптавшую толпу, возбуждаемую учениками Иоанновыми и фарисейскими. Толпа эта подобна детям, которые сидят на улице, разделившись на две партии. Из них одна партия предлагает другой играть в одинаковую с нею игру, но та по капризу и упрямству отказывается от этой игры и предлагает свою, на что первая партия, в свою очередь, также отвечает упрямым отказом. Игры детей обыкновенно состоят в подражании действиям взрослых — здесь похоронным и свадебным обрядам. Смысл сравнения такой: одна партия детей хочет играть в свадьбу и, изображая музыкантов, дудит на свирелях с тою целью, чтобы другая партия плясала под их звуки, подражая подпившим гостям. Но вторая партия не желает игры и вопит похоронные завывания, чтобы первая отвечала рыданиями и ударами в грудь, от чего эта, в свою очередь, упрямо отказывается. Христос имеет в виду собственно тот момент, когда дети, рассорившись между собою, громко укоряют друг друга (προσφωνοῦντα τοῖς ἐται’ροις) в нежелании поддержать игру: «мы вам дудели, а вы не плясали», шумят одни; «но мы вам вопили, а вы не рыдали», кричат другие. Таким образом, по капризу и упрямству детей игра расстраивается.

Что народ еврейский подобен таким капризным и упрямым ребятам, это Господь доказывает (γα’ρ) из того, отнесся этот народ к Царству Божию, его предвозвестнику (Иоанну) и Устроителю (Иисусу).

Гл.; гл. : «ибо пришел Иоанн, ни ест, ни пьет» (это гиперболическое выражение Лука ограничивает добавлением: «ни хлеба ни вина»), «и говорят: он беснуется. «Пришел Сын Человеческий, ест и пьет и говорят: вот человек ядца и винопийца (обжора и пьяница), мытарей приятель и грешников».

Многие из древних и новых толкователей под одною из играющих партий разумеют Иоанна и Христа. При этом одни относят к Иоанну и Христу партию детей, играющих на свирели и поющих похоронные песни, а к евреям — не желающих ни плясать, ни рыдать. В таком случае изречение получает такой смысл: сначала Иоанн проповедовал евреям пост и покаяние, но его обзывают сумасбродом; потом явился Христос с проповедью о свободе духа, но Его третируют как обжору и пьяницу. Другие разумеют иудеев под первою партиею играющих детей, которые говорят, а Иоанна и Христа — под ἐται’ροις, которым говорят. Тогда дело представляется в таком виде: евреи желали веселья и радостей, а Иоанн проповедовал им суровый пост и подвижничество; потом захотелось им поста и скорби, а Христос заповедует радоваться и веселиться, пока Жених на земле. Но ни то, ни другое толкование принять нельзя: а) Христос уподобляет, взаимно укоряющим друг друга (ἐται’ροις, ἁη’λοις детям «род сей», очевидно противополагая этому роду Себя и Иоанна; странно было бы, если бы Господь разумел Себя и Иоанна в числе этих играющих и ссорящихся между собою детей; б) если при λε’γουσιν ст. и подлежащим служат евреи, то ясно, это же подлежащее должно разуметь и при λε’γουσιν ст. . Таким образом, сущность сравнения состоит только в уподоблении евреев капризным детям, которым нельзя угодить, потому что они сами не ведают, чего хотят.

«И оправдана премудрость чадами ее» ( «всеми» — пояснительная глосса, которой, впрочем, в некоторых рукописях нет). Изречение не довольно ясное и потому разно толкуемое.

Надлежащее разумение его дается очевидным контрастом между τε’κνα σοφι’ας и предыдущим παιδι’α καθημε’να ἐν ἀγοραῖς — Τε’κνα чадо, питомец; παιδι’α во множественном числе уничижительно — дети, мальчишки, ребятишки. Контраст этот становится вполне понятным ввиду того, что евреи представляли мудрость и глупость не как абстрактные понятия, но как живые и конкретные лица. В притчах Соломона () глупость изображается царица преисподней, куда нисходят души глупцов. Напротив, премудрость представляется царицею неба и советницею Бога, посредницею творения и миропромышления, руководительницею всего ветхозаветного домостроительства Божия (); а в Новом Завете Сам Иисус Христос является ипостасно вочеловечившеюся Божественною Премудростью или воплотившимся Логосом Божиим (; ; ср. ). Таким образом, те, которые отвергли Иоанна и Иисуса, то есть евреи как теократический народ, подобны капризным и неразумным ребятам; они суть чада глупости, царицы преисподней — той глупости, о которой говорит Богодухновенный философ. Но эта мысль о детях глупости, отвергших Божественную волю, вызывает во Христе по контрасту мысль о чадах Мудрости, оправдавших Ее намерения и планы. Таковы все внявшие гласу вопиющего в пустыне и верующие во Христа, как воплотившуюся Премудрость Божию. Чада глупости своим детски легкомысленным поведением как бы набросали некоторую тень на правду Божию и не оправдали Божественной Премудрости. Но (και’ ἀλλα’ это только чада глупости. Не в них нужно искать оправдания Божественной Премудрости; Она имеет своих истинных чад, которые своею верою в Господа Иисуса осуществляют ее святую волю и являют ее Божественную правду. Все изречение сходно и параллельно с предыдущим замечанием Луки (): народ и мытари «оправдали Бога», крестившись крещением Иоанновым; а фарисеи и законники (представители евреев как теократического народа) «отвергли (не оправдали) волю Божию о себе, не крестившись от Него». При таком толковании понятными делаются: форма аориста гномического ἐδικαιώθη и πα’ντων у Луки, то есть все без исключения чада мудрости, верующие всех времен и народов.

Этим оканчивается ответ Господа на вопрос Иоанна. Ни единого намека Господь не делает на то, что вера Иоанна в Иисуса была или неустойчивая, или не вполне правая. Напротив, вся речь Господа от начала и до конца раскрывает одну общую мысль, что «из рожденных женами не восставал больший Иоанна (), и что «нет ни одного пророка выше Крестителя», ().