Свт. Филарет, митрополит Московский.

Слово в Неделю 24-ю

«И рече Иисус: кто есть коснувыйся Мне?» ().

Евангелие повествует, что некогда Иисус Христос, идя посреди множества народа, получил некое прикосновение, которое заставило Его спросить: кто прикоснулся к Нему?

И когда шедшие с Ним ученики Его ответили, что сие прикосновение могло быть нечаянное, происходящее от тесноты и потому не требующее дальнего исследования, тогда Он присовокупил, что то было не простое и обыкновенное прикосновение, но такое, при котором Он ощутил силу, из Него исшедшую: «прикоснуся Мне, нето; Аа бо чух силу исшедщуюиз Мене».

Когда при сем повествовании представляем себе, что сие изыскание делает Иисус Христос, Божия сила и Божия премудрость, — от удивления приходит желание взаимно вопросить Его: неужели Ты, Господи, сый Божия Премудрость, не ведаешь, кто прикоснулся к Тебе? И еще: неужели Ты, сый Божия сила, так предан во власть человеков, что могут они почерпать и, так сказать, похищать из Тебя сию Божественную силу без Твоего сведения и соизволения?

Первый из сих вопросов разрешить поможет нам апостол Павел, который говорит, Христос Иисус «себе умалил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв и образом обретеся, якоже человек» (). В сем умалении Своем, или по точнейшему преложению Павлова изречения, в истощании Своем, Иисус Христос «искушен был по всяческим», по подобию человеческих немощей и недостатков, «разве греха» (), который собственно не принадлежит к образу человека, но к образу диавола. Итак, если воплотившийся Сын Божий истощил всего Себя; если Он искушен был по всяческим по подобно человеков, то неудивительно, что благоволил искуситься и тем, что принял на Себя подобие человеческого неведения, в котором скрывал свет Божественной Премудрости и сквозь которое свет сей просиявал токмо, когда было нужно, для озарения человеков. Из сего можно уразуметь, что не было непристойно Божественному Иисусу вопрошать окружающих Его: «кто естъ коснувыйся Мне? » Хотя же само Божество Его видело, знало и сокровенным образом возвещало человечеству, кто есть «косиувыйся»; но Ему благоугодно было наружно предложить сей вопрос для того, чтобы обратить общее внимание на необыкновенное прикосновение и следствие сего прикосновения.

Посему можно сказать, что Сам Иисус Христос обратно предлагает нашему вниманию и размышлению второй сделанный нами вопрос: подлинно ли Тот, Который есть Божия Сила, так предан во власть человеков, что единым неким прикосновением они могут извлекать из Него для себя сию Божественную силу? Потщимся же, колико можем, исследовать и сей вопрос, уже не столько следуя собственному желанию знать, сколько соответствуя намерению Самого Спасителя, желающего наставить нас и привести в благодатное к Нему приближение.

Прежде всего в настоящем исследовании должны мы утвердить для себя, какое только возможно, истинное и верное понятие о той непостижимой силе, которою Иисус Христос исполнен так, что при одном прикосновении, да и то не к самому Его телу, а токмо к краю одежды, оная уже проливается и производит чудесное действие. Таковое понятие дает нам апостол, когда говорит об Иисусе Христе, что в Нем «живет всяко исполнение Божества телесне» ().

Человечество Иисуса Христа есть полный сосуд Божественных даров, которые при едином прикосновении преливаются из него; есть устие Божественного источника, в котором вся внутренняя и сокровенная полнота животворящей силы Божией становится преступною и удобоприемлемою; есть оный, пророком Исаиею в таинственном откровении виденный, горящий угль (), который чрез одно прикосновение к устам пророка все существо его проникал своею огненною силою и очистил и освятил его. Приложим сии понятия к описанным в Евангелии действиям Иисуса Христа: мы точно найдем в сих действиях возвещаемое апостолом исполнение Божественных сил, наполняющих самую телесность Богочеловека и на все от нее переливающихся. Он приемлет в руки хлебы, и Его неоскудевающее исполнение творит пять хлебов достаточными для пяти тысяч народа. Он берет брение, и Его все действующее исполнение сообщает сему брению силу отверсти очи слепому. Он прикасается мертвому, и Его животворящее исполнение возбуждает жизнь угасшую. Он получает от жены кровоточивой прикосновение только к краю ризы Его, и Его беспредельное исполнение достигает ее чудотворною своею силою, и абие ста ток крови ее, — она исцелела.

Впрочем, евангельская история показывает, что не все наружно приближавшиеся ко Христу принимали от Его исполнения. Он представляет нам в одно время множество народа Его сопровождающее, окружающее, стесняющее; и одну только жену, Ему прикасающуюся так, что сие прикосновение ощутил Он не телом, а Божественною Своею силою. «Наставниче, говорит Ему Петр и сущие с Ним, «народи одержат Тя и гнетут». Иисус ответствует: «прикоснуся Мне некто». Должна быть некая тайна в сем прикосновении.

Для сей-то тайны Господь и предложил вопрос Свой: «кто есть коснувыйся Мне? » Он благоволил, чтобы все мы знали тайну сию и умели бы прикасаться к Нему для нашего спасения. Сия жена прикоснулась ко Христу тайно, стыдясь всенародно изъяснять Ему свою болезнь; но когда двукратный вопрос Его: «кто есть коснувыйся Мне?» показал ей, что поступок ее утаен быть не может, — тогда она, хотя не без смущения, открыла и намерение и следствие своего прикосновения. «Трепещущи прииде, и падши пред Ним, еяже ради вины прикоснуся Ему, поведа Ему пред всеми людьми, и яко исцеле абие». Тогда Господь, научая ее не стыдиться прежнего недуга, но утешаться полученным исцелением, в то же время открывает в наставление всем тайну ее чудодейственного прикосновения: «дерзай, дщи, вера твоя спасе тя». Вера есть соответственное орудие спасительного ко Христу прикосновения; ею прикасающийся и к ризам Его достигает даже до внутренности Его Божественного исполнения; она есть духовный магнит, привлекающий небесные силы.