Новая заповедь Христова законодательства следующая: речено же бысть: яко иже аще пустит жену свою, да даст ей книгу распустную. Аз же глаголю вам: яко всяк, отпущаяй жену свою, разве словесе любодейнаго, творит ю прелюбодействовати: и иже пущеницу поймет, прелюбодействует (ст. 31—32).

Здесь Господь даже и совсем отменяет древний закон в буквальном его смысле, но существенно не разоряет, а исполняет и утверждает ту самую мысль, с какою дан был сей закон.

Во времена ветхозаветные, по смыслу и силе закона, жена поставлялась в строгую зависимость от мужа. Отсюда в тех случаях, когда жена по чему-либо становилась противною мужу, и это, по свойству ветхозаветного состояния некоторой младости, немедленно обнаруживалось в самых поступках мужа по отношению к жене, в таких случаях жена подвергалась опасности сделаться жалкою и беззащитною жертвою жестокости и своенравия мужа. Какое же законное предписание нашлось нужным приложить преступлений ради сего последнего рода ()? Когда закон первозданной природы о неразрывности соединения двух в плоть едину заглушался юношески стремительными страстями человека; и притом самовластие мужа поддерживалось другим, данным для грешного уже человечества, законом о строгой зависимости жены от мужа, то понятно, что напрасны были бы в подобных случаях какие-либо законные ограничения жестоковыйности человека. Оставалось уступить сей неудержимой в своих стремлениях жестоковыйности, и только защитить, сколько возможно, права и безопасность отвергаемой жены. И закон, дозволив развод без ограничительных условий, требовал только, чтобы самовластный муж сам письменно отрекался от жены, и потому она была бы совершенно свободна от него в. своей дальнейшей судьбе; речено же бысть: яко иже аще пустит жену свою, да даст ей книгу распутную. При установлении Нового Завета было уже совсем иное время. Теперь порочный человек мог предаваться злым страстям не столько по неудободержимому их увлечению, сколько прямо по духовному разврату. Теперь иной иудей с согласия самих законников и книжников мог самовластно отпустить жену, и даже не одну, нисколько не думая о правах жены и собственных обязанностях, о предохранении себя и жены от распутства; и однако, как пред отвергаемою женою, так и пред законом мог он считать себя чистым и правым, если только дал ей разводную на бумаге. Это было бы уже совершенно против смысла и намерения закона о разводе; сей закон дан в смысле охранения безопасности и защиты прав жены, в намерении предотвращения опасных для нравственности и спокойствия беспорядков в супружестве, и теперь сей же самый закон мог быть употреблен именно к порождению и приумножению самых гибельных беспорядков в брачных союзах, к совершенному подавлению прав жены. Итак, чтобы не разорился вконец, а исполнился и был непреложен закон брака в истинном его существе, буква ветхозаветного закона о разводе должна по смыслу и духу сего же самого закона уже потерять свою важность и действие, так что без необходимости разводящиеся и вступающие в новый брак должны быть признаваемы за прелюбодеев. Сей приговор об отменении буквы закона с неограниченною властью над Ветхим Заветом и изрекает Законодатель Нового Завета: Аз же глаголю вам, яко всяк, отпущаяй жену разве словесе любодейнаго, творит ю прелюбодействовати: и иже пущеницу поймет, прелюбодействует.

Изложенное нами изъяснение сего места вполне подтверждает блаженный Феофилакт. Он говорит: «Моисей повелел, чтобы возненавидевший жену свою развелся с нею, дабы не случилось чего-нибудь худшего, потому что возненавиденная могла быть и убита. Но таковый обязан дать разведенной разводную, которая у них называлась отпускною, так чтобы отпущенная уже не возвращалась к нему и не произошло смуты, когда он стал жить уже с другою». И приведя далее слова Христовы: Аз же глаголю вам, яко всяк, отпущаяй жену свою, разве словесе любодейнаго, творит ю прелюбодействовати: и иже пущеницу поймет, прелюбодействует,

- блаженный учитель продолжает: «Господь не нарушает Моисеева закона, но исправляет его и запрещает мужу ненавидеть свою жену без вины. Если он оставит ее по уважительной причине, то есть за прелюбодеяние, не подлежит осуждению; а если не за прелюбодеяние, то подлежит суду, потому что тем заставляет ее прелюбодействовать. Но и тот становится прелюбодеем, кто возьмет ее, потому что, если бы никто не взял ее, она, может быть, возвратилась бы к прежнему мужу и покорилась бы ему… А христианину должно быть миротворцем и для чужих, тем более для своей жены, которую Бог совокупил с ним».

Итак, смысл Христовой заповеди против развода есть следующий: «Брачный союз как установленный Самим Богом имеет такую священную важность, что только одна причина, и именно прелюбодейство мужа и жены как явное поругание святыни брака и прямое нарушение сего союза, может сделать развод законным. Если же кто, кроме сего случая, разведется со своею женою, так чтобы она свободно могла посягнуть за другого, то он не иное что делает, как разрешает и дает побуждение своей жене прелюбодействовать от живого мужа. Равно и женившийся на сей жене, разведенной с мужем, прелюбодействует с такою женою, у которой еще жив свой муж».