50. Флоренция, около 1500 г.
Я нашел его. Обыкновенный женский портрет. Он еще не закончен, но почти готов. Я никогда не предполагал, что Салаи настолько искусен в живописи. Когда он отправился в город, чтобы купить козьего жира для незнакомца (не знаю зачем, но нужно тому немало), я обыскал все его тайники. Нашел много краденого, а под льняным покрывалом – картину, нарисованную на ореховой доске.
Не стану отрицать, она привела меня в восторг. Зрелые мазки, яркие краски. Меня интересовало лишь то, кого он там изобразил. Эту женщину я никогда прежде не видел. На лице ее – нежная улыбка. Я положил картину на место и оставил все так, как и было.
Сегодня ко мне приходил золотых дел мастер из Нюрнберга. Фамилия его Дюрер. Я посвятил его в искусство пропорций, и он проявил недюжинный интерес. Когда он уезжал от нас, я буквально почувствовал, с какой силой полыхает в нем зажженный мной огонь.
Сейчас, когда я пишу эти строки, мне кажется, что слово «огонь» очень точно описывает его.
Однажды зажженный, он с головокружительной скоростью распространяется по округе и не отступает, пока не сгорит все. И ослепляет так же, как зарево.
Слишком яркий, чтобы смотреть на него, но чем ближе подходишь к нему, тем сильнее он греет.
