25

Фотографии мужчины в лодке были скопированы в отдельную папку электронного проекта. Крупный план показывал, что большие части лица были разодраны клювами и когтями птиц. Несмотря на повреждения, знавшие человека при жизни смогли бы опознать его и сейчас.

Мужчине было около тридцати, он был щуплым, обладал небольшим лицом с низким лбом, узкой челюстью и квадратным подбородком со светлой щетиной.

Вистингу было интересно, что видели выклеванные глаза перед смертью. Когда он видел женщину на фотографии в последний раз? Как часто он смеялся, ничего не подозревая, пока утекали секунды его последних дней и часов? И что он увидел, когда ему открылась окончательная и бесповоротная правда?

Он закрыл фотографию, поднял трубку телефона и набрал номер дочери.

– Будешь на меня ругаться? – спросила она.

– Почему это?

– Ты не был в интернете?

Вистинг зашел на сайт онлайн-версии «Верденс Ганг». Фотография лодки возле прибрежных камней иллюстрировала заголовок. Несколько полицейских в форме прибыли на место после того, как Вистинг уехал, и спасательный катер как раз брал лодку на буксир. Имя Лине скромно упоминалось под текстом иллюстрации и тактично не фигурировало прямо под заголовком.

Вистинг часто видел, что свидетелей и других связанных с уголовными делами людей часто привлекал гонорар за новости, поэтому они и связывались с крупными газетами. А Лине просто делала свою работу.

Благодаря дочери он стал лучше понимать важность открытого, честного и ответственного отношения полиции к прессе, ведь хорошая коммуникация со СМИ могла помочь сократить критику полиции. Многие организации и компании тяжело работали, чтобы их заметили журналисты. С полицией дело обстояло иначе, ее сотрудники были главными поставщиками новостей. Благодаря этому они могли управлять информацией. Конечно, они должны были соблюдать обязательства о неразглашении информации и закон о защите персональных данных, но о СМИ нужно было научиться думать в бо́льшей степени как о союзниках в коммуникации с публикой.

– Как у тебя дела? – спросил он, пока проглядывал статью.

Газета хорошо освещала дело. «Новый труп найден в Ларвике утром воскресенья и, вероятно, связан с убитым в маске, который был найден в пятницу в доме известного ведущего Томаса Рённингена.

Полиция не знает, кто новая жертва, и по-прежнему в замешательстве, когда речь заходит о том, кто был первой. Работа по установлению личности оказалась серьезно затруднена, после того как катафалк, в котором тело отправили на экспертизу, был угнан и подожжен».

– Со мной все в порядке, – уверила дочь, – не думай об этом.

– Каково было быть допрошенной?

– Не впервой же.

– Но все прошло хорошо?

– Да-да, тот, кто говорил со мной, был очень мил.

– Беньямин. Да, он способный.

– Я думаю, он немного расстроился, когда я позвонила в редакцию.

– Могу представить.

– Вы выяснили, кто это? Мужчина в лодке?

Вистинг усмехнулся.

– Я отправлю тебе пресс-релиз, когда у нас появится больше информации.

Он сменил тему.

– Не хочешь приехать домой вечером и поужинать с Сюзанне и со мной?

– У тебя разве есть на это время?

– Найду.

– Хорошо, но потом я снова вернусь сюда.

Они договорились о времени и закончили беседу.

Беньямин Фьелль предупредил стуком по открытой двери, что заходит в комнату. Вистинг пригласил его взмахом руки.

Юный полицейский кинул взгляд на экран, почти все пространство которого занимала фотография Лине. Он, казалось, смутился и отвел взгляд.

Вистинг задумался, стоит ли ему сказать что-то о журналистской роли дочери, но решил вместо этого сначала выслушать коллегу.

– Я думаю, мы нашли владельца лодки, – сказал Беньямин Фьелль и кивнул в сторону фотографии на экране.

– Ну-ка, рассказывай, – попросил Вистинг.

– Мне только что звонил Уве Баккерюд.

Вистинг кивнул. Уве Баккерюд был одним из ближайших соседей Томаса Рённингена и тем, который позвонил и сообщил о трупе.

– Он увидел статью в интернете и считает, что это его лодка. Она была привязана возле мостков у дома, внизу. Он не проверял, на месте ли она, но думает, что узнал ее.

Вистинг схватил шариковую ручку, сунул в рот и прикусил.

– Это не лишено смысла, – сказал он и представил, как один из участников событий кинулся в случайную лодку и скрылся во тьме. Полученные им травмы помешали ему вернуться на берег живым.

– Ветер ведь дул с востока, – подал голос Беньямин Фьелль. – Это подтверждает версию.

Вистинг вытащил ручку изо рта и записал пару ключевых слов.

– Отличная работа, – признал он. – Возьмешь на контроль?

– Да, техники по-прежнему на месте преступления. Я попрошу их проверить пристань. – Беньямин Фьелль уже собирался выйти из кабинета. – И еще я подумал спросить кинологов, нет ли взаимосвязи с их находками.

Вистингу удалось спокойно посидеть, изучая документы по делу, десять минут, потом его прервал звонок телефона.

– Это Андерс Хофф-Хансен.

Вистинг узнал имя и немного резкий, но приятный голос патологоанатома из Института судебной медицины.

– Вы закончили вскрытие?

– Мы открыли и закрыли тело, – подтвердил медик. – Есть несоответствия.

– Что вы имеете в виду?

– Я изучил фотографии с места преступления, прочел рапорт вашего криминалиста, и единственное, что мне приходит в голову, – мы исследовали другое тело вместо заявленного.

Вистинг почувствовал, как у него холодеет позвоночник. Он дал патологоанатому продолжить.

– Труп очень сильно обгорел, кожа и ткани обуглились, но я не могу найти наружных травм в области живота, как показано на фотографиях с места преступления. Напротив, есть обширные повреждения тканей шеи, горла. Тут и кроется причина смерти. Снаряд вошел внутрь тела и прошел сквозь него.

– Выстрел в шею сзади? – переспросил Вистинг.

– Совершенно точно. Я вижу входное отверстие, канал и выходное отверстие, но это другой труп, не тот, что описан в ваших рапортах. Рост и вес тоже не соответствуют. Обгоревшее тело принадлежало более миниатюрному мужчине.

– Как это возможно? – все, что Вистинг смог произнести, хотя понял вышесказанное.

– Вы об этом, конечно, должны были подумать раньше, – продолжил патологоанатом, – но, очевидно, велика вероятность, что мы провели вскрытие водителя катафалка, а не искомого тела.

– Наши дальнейшие действия? – уточнил Вистинг.

– В основном все зависит от вас, но мы взяли пробы тканей для ДНК-теста и сделали рентген челюсти, так что неплохо бы добыть медицинскую карточку водителя и взять пробы у родственников. Подробно этим вопросом займется идентификационная группа Крипос.

Разговор завершился тем, что патологоанатом пообещал отправить текущий отчет о вскрытии с кратким изложением и заключением по факсу. Вистинг не стал дожидаться, пока факс придет, а сразу направился к Кристине Тиис.

Полицейский адвокат закончила телефонный разговор, как раз когда Вистинг садился перед ней на стул.

– Извини за следы на месте преступления, – сказала она, – мне не стоило о них говорить.

Вистинг отмахнулся и рассказал о беседе с судмедэкспертом.

– Так ты говоришь, что кто-то убил водителя и подменил труп? – спросила она в ужасе. – Это ведь значит, что у нас уже три убийства.

Вистинг подтвердил. Ничего похожего в их практике не встречалось, но другого объяснения не было. Они имели дело с на редкость расчетливой и опасной личностью.

Это хорошо перекликалось с тем, что глава органов внутренней безопасности в полицейском округе Осло успел рассказать о Руди Мюллере. Циничный, холодный и целеустремленный. Вистинг снова почувствовал бегущий по позвоночнику холод. Теперь им нужно было разумно использовать время. Не терять голову. Не позволять страху захватить себя.