Глава 2

После короткого перекуса, когда остальные пограничники перематывали портянки, оправлялись и делали еще много всяких мелких дел, которые накопились за время изнурительного перехода, младший лейтенант Петров культурно примостился рядом с Сергеем и тихо сказал:

– Командир совсем плох, боюсь, не доживет до врачей. Может, на мотоцикле быстрее будет? Помочь можете, товарищ лейтенант?

Сергей задумался. Командир заставы вторые сутки не приходит в сознание, – значит, контужен сильно и к врачам его действительно надо побыстрее. Но при этом транспортировать нужно бережно, на боку, чтобы в случае тошноты не захлебнулся рвотными массами, а в мотоцикле его на бок не положишь, да и при движении сильно растрясет, – как бы хуже не вышло. Но решать с транспортировкой все равно что-то надо, иначе командир нежилец.

Что решать? До ближайшего госпиталя в Домброво километров тридцать пять, но там, скорее всего, либо уже немцы, либо бои за город, так что этот вариант отпадает. Попробовать отвезти в Сокулку? Там перед войной была дислоцирована 33-я танковая дивизия 11-го механизированного корпуса. А это по штату: два танковых полка; мотострелковый полк; гаубичный артиллерийский полк; разведывательный батальон; отдельный зенитно-артиллерийский дивизион. Серьезная сила, с такой силой можно мощную оборону построить. Особенно с учетом использования в этой обороне отступающих от границы к Сокулке частей и подразделений. Да и дивизионный медико-санитарный батальон тоже там расположен – вот туда контуженого командира заставы и повезем. А повезем мы его на чем?..

– Значит, так, товарищи пограничники, – озвучил для всех присутствующих плоды своих размышлений Сергей. – Командира вашего на мотоцикле не довезем – помрет. Нужна машина, лучше грузовая, и везти его нужно в лежачем положении, причем на боку – чтобы рвотой не захлебнулся. Вам, кстати, сильно повезло, что его не затошнило, пока вы его на носилках тащили – нельзя контуженых так транспортировать. Повезем в Сокулку, там дивизионный медсанбат должен быть, а вот немцев и боев за населенный пункт еще не должно быть, так что есть шанс спокойно доехать. Теперь по транспорту. Судя по карте, километрах в десяти перекресток шоссейных дорог. Вот там будем добывать для вашего командира транспорт. Вопросы? Нет вопросов? – Тогда: бойцы, кто из вас умеет водить автомобиль?

Как оказалось из восьми пограничников водить автомобиль умели трое, а мотоцикл все – прошли обучение во время службы. Сергей в очередной раз мысленно сплюнул. Ведь смогли в НКВД организовать подготовку личного состава срочной службы по различным специальностям, в том числе нужным потом на «гражданке», почему же в РККА такой жуткий бардак с обучением устроили? Да еще перед самой войной…

Сергей злился, хотя и сам прекрасно знал – почему. В той жизни читал в Интернете, что в СССР, согласно переписи населения 1937 года, проживало почти 30 миллионов неграмотных граждан возрастом старше 15 лет, а это почти 20 % всего населения! В 1939 году только около 8 % населения СССР имели образование 7 классов и больше, а высшее образование имели меньше одного процента! У мужчин возраста 16–59 лет эти показатели были чуть выше – соответственно 15 % и 1,7 % – но все равно были недопустимо низкими. До Великой отечественной войны две трети населения СССР проживало в сельской местности, уровень образования и навыков обращения с техникой призывников из сел и деревень в подавляющем количестве случаев был удручающе низок. В большинстве своем до прихода в армию они никогда не пользовались даже велосипедом, а некоторые о нем никогда не слышали! Так что, говорить об опыте вождения мотоцикла или автомобиля вообще не приходилось.

«И вот с такими солдатами, необразованными и технически неграмотными, наш народ сумел выстоять, а потом сломать и уничтожить великолепно образованную, технически подготовленную, отлично вооруженную и снаряженную немецкую армию, – вдруг успокоился Сергей. – Правда, и цена победы в человеческих жизнях оказалась непомерно высока. Но ничего, я теперь здесь все силы приложу, чтобы соотношение потерь изменилось».

– Младший лейтенант Петров! Ты, я вижу, пулеметчик. Надень сверху немецкий плащ и каску с очками, в коляске за пулеметом поедешь. Кто лучше всех водит автомобиль – третьим с нами на мотоцикл, сядешь за мной. Надень немецкую форму и возьми автомат. Остальные, наломайте веток и, когда мы уедем, заметите следы от колес. Потом один в дозор, остальные достаньте из моего вещмешка патроны и набейте сменные магазины к «светкам» и «дегтярю». Потом возьмите пехотные лопатки, вырубите просеку, чтобы грузовик можно было загнать хотя бы метров на сто, и приготовьте ветки для его маскировки.

Сам Сергей повесил на шею второй автомат, уселся за руль мотоцикла и на малом газу вывел его на дорогу. До перекрестка доехали минут за двадцать, никого по дороге не встретив. Собственно, на это Сергей и надеялся. Клинья вермахта сейчас рвутся от Гродно и Бреста частью на Минск, а частью к Белостоку, готовя окружение, на второстепенных направлениях их сейчас еще не так много. Но за пару километров до перекрестка остановился, опять загнал мотоцикл в подлесок и отправился с пограничниками к перекрестку. По пути объяснил свою идею и расстановку сил.

– Если на перекрестке пост, постараемся снять его без особого шума. Потом ждем одиночный автомобиль, лучше грузовик без тента на кузове или легковушку. Когда такой появится, я его остановлю. Если это грузовик, я беру на себя тех, кто в кабине, вы двое в кузов с разных сторон. Если в кузове никого, быстро ко мне, оттаскиваем трупы. Если в кузове кого найдете – трупы оставите там, потом ты, младший лейтенант, остаешься в кузове, а водитель ко мне. Именно поэтому будем дожидаться грузовик без тента, а то в кузове можно нарваться на полувзвод немецких солдат и смертельно удивиться. Если это легковушка, то я ее останавливаю, вы атакуете с двух сторон чуть сзади, офицера постарайтесь взять живым. Трупы оставляем в машине, сами в нее. Отъедем подальше – обыщем, – закончил инструктаж Сергей, заметив, как переглянулись между собой пограничники, уважительно глянув на него.

Перекресток порадовал тем, что поста на нем не было, а движение было, причем довольно интенсивное. Но достаточно долго ничего подходящего не попадалось – шли армейские колонны с охранением из мотоциклов с пулеметами. Наконец, ближе к вечеру, на дороге появился одиночный грузовик «Опель-Блитц» – стандартная трехтонка, рабочая лошадка и самый массовый грузовик немецкой армии (за период с 1937 по 1944 год только для немецкой армии их было изготовлено более 70 тысяч!). Простая, неприхотливая и надежная машина – как раз то, что сейчас нужно для перевозки контуженого командира заставы.

Увидев, что кузовной тент сложен и из просматриваемого кузова не торчат головы немецких солдат, Сергей вышел на дорогу метрах в десяти от перекрестка и замахал руками. Автомат висел у него на груди, а свой пистолет он заранее сунул сзади за ремень. Опель остановился метра за три до Сергея, и водитель, который в кабине был один, не глуша мотор, высунулся в окно, что-то дружелюбно забормотав по-немецки. Сергей, не переставая улыбаться, быстро сделал пару шагов к кабине и чуть в сторону, опуская руки, затем выхватил из-за спины ТТ и выстрелил водителю в голову, краем глаза заметив, что Петров уже запрыгнул в кузов с его стороны. Почти тут же высунувшись из кузова, пограничник выдохнул:

– Никого, командир.

– Отлично, ты в кузове, водителя давай за руль, я в кабину с ним рядом.

Распоряжаясь, Сергей одновременно открыл водительскую дверь, подхватил выпадающий труп водителя, стараясь при этом не вымазаться в его крови, и оттащил тело через дорогу на обочину. Потом наскоро обыскал, забрал документы, разную мелочевку типа зажигалки, карманного золингеновского многолезвийного ножа и наручных часов, а затем, снова перебежав дорогу, запрыгнул в кабину, где за рулем уже осваивался водитель-пограничник, после чего опель тронулся, свернул с шоссейной дороги и запылил по проселку к месту, где они оставили мотоцикл.

Возле мотоцикла остановились, не выключая двигатель, и Сергей заглянул в кузов, уткнувшись в довольную улыбку младшего лейтенанта Петрова. Тот за время пути от перекрестка до мотоцикла успел пошарить в ящиках, что были в кузове, и с ходу зачастил:

– Командир, вон в тех в ящиках два новых пулемета, еще в заводской смазке, станки и патроны к ним, в этих ручные гранаты, там – мины, противопехотные и противотанковые. В этих ящиках продовольствие: консервы, крупы, еще какие-то упаковки – я не понял.

Скорее всего, им попался интендантский грузовик ротного снабжения вермахта, который спешил в свою наступающую роту со склада снабжения, поэтому и был один.

– Это мы удачно зашли, – непонятно для пограничника пробормотал Сергей, забравшись в кузов и увидев, что, помимо всего того изобилия нужных и полезных вещей, которое так порадовало младшего лейтенанта, в кузове возле кабины на специальных подставках уложена двухсотлитровая бочка с бензином, причем, судя по звуку при простукивании, почти полная. Рядом были аккуратно закреплены ручной насос для перекачки бензина из бочки в канистры и лейка для заливки в бак. А это, вкупе с двумя запасными канистрами, (на опеле и на цюндаппе), обеспечит отличный запас хода не только их новому приобретению, но и трофейному мотоциклу (немецкий бензин имел более высокое октановое число, и заливать вместо него наш было бы очень неполезно для моторов).

– Ладно, лейтенант, – для ускорения процесса отдания команд чуть повысил Петрова в звании Сергей. – Более подробно потом все осмотрим и подсчитаем. А сейчас ты давай снова лезь в мотоцикл, к пулемету. Я сяду за руль, а опель пойдет вслед за нами. – Все, поехали.

До поляны в лесу, где оставили командира заставы и остальных пограничников, доехали, по-прежнему никого не встретив. Дозорный показал, куда загнать грузовик, после чего общими усилиями замели ветками следы и замаскировали машину. Мотоцикл закатили чуть дальше, после чего дозорный остался, а остальные направились на поляну, захватив с собой консервы, так удачно оказавшиеся в кузове опеля.

Там Сергей, которого пограничники уже воспринимали как командира, предложил свой план дальнейших действий.

– Ну что, бойцы, – транспорт у нас теперь есть. Командира вашего предлагаю везти ночью – немцы сейчас ночью не ездят, и на дорогах будет свободно. Остаются, правда, патрули, но я планирую ехать проселками и надеюсь, что их там не будет. Ну, а если будут – тем хуже для них. Поэтому вы все сейчас ужинаете и пару часов отдыхаете, а я пока на грузовике съезжу к месту гибели моего взвода, соберу оружие и боеприпасы, которые там спрятал. Только мне в помощь еще один боец нужен будет.

В помощь вызвался младший лейтенант Петров – как догадывался Сергей, чтобы проверить место и окончательно подтвердить или опровергнуть свои подозрения. Отнесся к этому спокойно – тут уже ничего не поделаешь, это у сотрудников НКВД типа рефлекса – всегда все до последней возможности проверять (кстати, очень полезная привычка, по мнению Сергея). Прибыв на место и убедившись, что Сергей не соврал насчет гибели под бомбами маршевой колонны советской пехоты, Петров, похоже, окончательно разрешил все свои сомнения в отношении лейтенанта Иванова в пользу последнего, после чего активно включился в погрузку. Пользуясь тем, что теперь их двое и у них есть грузовик, Сергей с Петровым погрузили в кузов не только наспех собранные и спрятанные СВТ и патроны, но и вообще все, что можно было собрать и забрать. То есть все винтовки, все патроны к ним, в первоначальной спешке не замеченные Сергеем, шинели, ремни, сапоги и вообще все, что можно было собрать из обмундирования, пехотные лопатки, каски, фляги и прочее снаряжение. Еще собрали все вещмешки, в том числе полупустые и не содержащие в себе ничего полезного, кроме собственно самих мешков.

Пока собирали и грузили, познакомились поближе – младшего лейтенанта Петрова звали Игорем, и он оказался простым в общении парнем, без того часто встречающегося высокомерия и снобизма, присущего сотрудникам НКВД, причем особенно сотрудникам низкого ранга. Разговорились, Петров все выспрашивал подробности реквизиции немецкого мотоцикла, и Сергей охотно отвечал на вопросы. Потом Игорь удивился, мол, зачем собирать пустые и бесполезные вещмешки. И Сергей объяснил, какой полезной вещью может оказаться вещмешок или любой другой мешок, набитый землей. Из пары таких мешков можно быстро соорудить импровизированный бруствер для защиты от вражеского огня, а из большего количества мешков – быстровозводимое укрытие от пуль и осколков или пулеметное гнездо. Или, к примеру, можно еще технику ими обкладывать – для создания полузакрытых позиций и усиления защиты, а также для орудий и минометов защитные укрытия делать. В общем, много чего придумать можно. Судя по задумчивому лицу Игоря, для него все то, что рассказал Сергей, было откровением.

«Конечно, для молоденького младшего лейтенанта, пусть и имеющего кое-какую подготовку, это новая информация, – с досадой констатировал Сергей. – Да и откуда? Боевой опыт и тактические наработки Первой мировой, особенно в области построения обороны, у среднего и старшего комсостава присутствует в крайне ограниченном объеме, потому что, во-первых, мы отринули буржуазных офицеров и военспецов, а во-вторых, оборона вообще в нашей военной доктрине не в чести. Ну а уж младший-то комсостав – кто его этому обучать стал бы? Ну, что же, значит, буду обучать я».

Вернувшись, Сергей довел до немного отдохнувшего личного состава старую армейскую истину, что самый лучший отдых – это смена занятия, после чего засадил пограничников за чистку и смазку всех имеющихся в наличии СВТ (для «светок» чистка и грамотная смазка вообще никогда лишними не бывают). А сам, вместе с младшим лейтенантом Петровым и двумя бойцами, со слов Петрова, имеющими понятие о стрельбе из пулемета, отправился назад, к опелю, в кузове которого их ждали два новых полнокомплектных МГ-34 в консервационной смазке.

В процессе проведения расконсервации, Сергей попутно обучил всех троих разборке, сборке и смазке МГ-34, замене ствола в боевых условиях, ну, и кое-что из теории пулеметной стрельбы тоже разъяснил, в том числе приемы и особенности стрельбы с зенитного станка по воздушным целям. Благо, сам он за время службы «в той жизни» настрелялся вволю из самых разных пулеметов, от ручных до крупнокалиберных и от танковых до зенитных. Последнее, что сделали под конец обучения, так это собрали и закрепили в кузове опеля, возле кабины, один из двух доставшихся вместе с пулеметами зенитный станок. И установили на него только что смазанный, полностью готовый к бою пулемет – в качестве аргумента для немецкой авиации или встреченных на дороге немецких патрулей.

Наконец, первый для Сергея и очень длинный, насыщенный событиями день его «новой жизни» в другом времени подошел к концу – сгустились сумерки, все было готово к выезду. Контуженого командира, так и не пришедшего в сознание, разместили в кузове опеля с максимальными удобствами: на боку, на мягком ложе из шинелей и травы. Сергей ехал впереди на мотоцикле, с ним в коляске, за пулеметом, Петров. Два новых пулеметчика обеспечивали оборону в кузове, один впереди, за МГ-34 на зенитном станке, второй стерег тыл у заднего борта, сменив для удобства МГ-34 на более легкий ручник ДП-27. Остальные разместились в кузове и кабине опеля.

Поначалу, в целях обеспечения максимальной скрытности, ехали, а скорее ползли, по проселочным дорогам в режиме светомаскировки, почти на ощупь, часто останавливались, слушали тишину и снова ползли. Промучившись так почти полночи, Сергей ясно понял, что в таком темпе доехать до Сокулки к утру они точно не успеют. Незнакомая дорога, сложности с определением направлений и расстояний, мест поворотов. После чего плюнул на скрытность и решил для себя, что, если кто не спрятался, так он не виноват. Вывел свою маленькую колонну на шоссе, отдал пулеметчикам в кузове команду «если что, делать как я», а сам врубил фару мотоцикла на полную мощь и на приличной скорости нагло понесся к своей цели, готовый в любой момент давить массированным пулеметным огнем любую помеху на пути. То ли его наглая тактика сработала, то ли просто повезло, но доехали без приключений, так никого на ночной дороге и не встретив.

К Сокулке подъехали как раз на рассвете, и Сергей остановил колонну за полтора-два километра, возле небольшого перелеска, что с одной стороны подходил к дороге почти вплотную. С другой стороны от дороги имелся только небольшой кустарник, а за ним простирался то ли широкий травяной луг, то ли чем-то засеянное поле, – Сергей в этом не разбирался, – в общем, открытое пространство. Сам город и его железнодорожная станция, помимо лучей встающего рассветного солнца, были дополнительно освещены огнями пожаров, скорее всего после бомбежки, которые не успели или не смогли потушить.

«Соваться сейчас в город на немецкой технике – не самая лучшая идея, – решил Сергей. – «Мама» не успеешь сказать, как из всех стволов встретят. Но контуженый совсем плох, все-таки растрясло его по дороге. Надо срочно что-то решать…»

– Вот что, бойцы, берите носилки и плавно тащите командира к городу. К оборонительным постам подойдете уже по светлому, там должны помочь его в госпиталь определить. Младший лейтенант Петров, ты с ними пойдешь, старшим. Плащ и каску немецкие сними, на постах сейчас бойцы нервные. Мне оставьте одного бойца, мы с ним тут пока технику замаскируем и оборону займем.

– И вот еще что, Игорь, – отвел того чуть в сторону Сергей. – Вас там, скорее всего, сразу к особисту поведут – так ты еще перед допросом расскажи ему, что мы тут остались немецкую технику стеречь, пусть кого-нибудь для сопровождения пришлет, чтобы ее на въезде в город не расстреляли. И еще скажи, что технику лучше отсюда забрать побыстрее – неизвестно, когда тут немецкая разведка может появиться.

С Сергеем остался боец, который вел «Опель-Блитц» ночью. Вдвоем они споро вырубили пехотными лопатками кустарник и молодые деревца на обочине дороги со стороны леса, чтобы получился карман, загнали туда грузовик и замаскировали его срубленными деревцами. Мотоцикл в лес загонять не стали, только закатили в кусты и тоже замаскировали ветками. Затем стали готовить оборонительные позиции. Поскольку оставшийся с ним боец пулеметчиком не был, оба пулемета – для себя и для него – Сергей достал из кузова и расположил рядом, в лесу за придорожными кустами, на расстоянии примерно пяти метров друг от друга и метрах в двадцати от грузовика в сторону возможного появления немцев. Пулемет со «своего» мотоцикла трогать не стал – вдруг особисты проканителятся, а немцы, наоборот, поспешат, и тогда, в зависимости от обстоятельств, возможно, придется на нем в темпе удирать, бросив тут все остальное. Пока готовили позиции, провел с бойцом краткий ликбез на тему «что такое пулемет вообще и как конкретно из него стрелять надо». Потом Сергей переоделся обратно в свою форму лейтенанта РККА и с биноклем залез на дерево, ждать, гадая при этом, кто появится раньше – наши или немцы.

И хотя Сергей очень надеялся, что первыми появятся все же наши, после чего «Опель-Блитц» можно будет спокойно гнать в город, его надеждам не суждено было сбыться. Только-только рассвело полностью, как на Сокулку волнами пошли немецкие бомбардировщики, а затем, около 8 утра, на дороге послышался треск мотоциклетных моторов, и чуть позже Сергей разглядел в бинокль довольно резвый передовой немецкий дозор в составе трех мотоциклов с пулеметчиками в колясках.

«Хорошо, что без броневика, – с облегчением подумал Сергей. – А то бы мы тут и остались, либо действительно пришлось бы все бросать и бежать. Однако теперь со всей остротой возникает вопрос, подкупающий своей новизной – что делать? Мотоцикла три, пулемета в них тоже три, а нас только двое. Можно, конечно, все бросить и отступить, но это как-то не комильфо. Да и немцев живыми отпускать что-то очень не хочется. Ладно, будем считать, что фактор внезапности уравнивает шансы, а еще, что, как говаривал незабвенный Александр Васильевич Суворов, “смелость города берет”».

Быстро скатившись с дерева и поудобнее устраиваясь за пулеметом, Сергей торопливо довел своему напарнику новости, диспозицию и последние инструкции.

– Боец, стрелять начнешь только после меня. Твой мотоцикл головной, потому что дистанция до него будет ближе всего. Стреляешь сначала в пулеметчика и только потом в водителя. Как стрелять, помнишь? Хорошо, что помнишь. Постарайся не повредить мотоцикл. И главное – не спеши, целься тщательнее, спусковой крючок не рви, тогда все у тебя получится.

Сергей дождался, пока головной мотоцикл приблизится примерно на сто пятьдесят метров, после чего двумя короткими очередями упокоил обоих пулеметчиков в двух последних мотоциклах и перевел прицел на водителей. Первого из них снял чисто – тот аккуратно выпал на дорогу, и его мотоцикл, плавно сбрасывая скорость, покатился дальше самостоятельно. А второй водитель успел пригнуться к рулю и попытался развернуть мотоцикл на полной скорости. В результате этого смелого маневра мотоцикл предсказуемо пошел кувырком, слетел с дороги и заглох, застряв в кустарнике на обочине. Сергей, с сожалением проводив взглядом скорее всего испорченную технику, воткнул туда, где из-за лежащего на боку мотоцикла торчали ноги водителя, пару коротких очередей и кинул взгляд на первый мотоцикл. Боец со своей задачей справился успешно – пулеметчик был убит, а водитель, видимо, тяжело ранен, потому что упал грудью на руль мотоцикла и перестал им управлять, после чего мотоцикл плавно свернул с дороги и мягко уперся в кусты, урча двигателем на малых оборотах.

– Лови второй мотоцикл, – крикнул Сергей бойцу, а сам, выхватывая из кобуры свой ТТ, бросился к убитым немцам – окончательно завершить процесс перехода живой материи вражеской армии в неживую.

Тяжелораненый водитель первого мотоцикла был явно не жилец, а вот резвый немец, который кувыркался на последнем мотоцикле, на удивление оказался жив, только получил ранение бедра, и, когда Сергей, «проконтролировав» остальных, подбежал к нему, уже вяло шевелился, пытаясь перевернуться на живот и отползти от мотоцикла в сторону поля. Сергей помог резвому и удачливому немцу перевернуться на живот, связал руки за спиной его же ремнем, затем перетянул рану на бедре ремнем его мертвого товарища-пулеметчика. Потом оттащил от мотоцикла, но не в поле, а, наоборот – к дороге, пристроив на ее обочине.

– Молись, фашист проклятый, чтобы наши раньше, чем ваши, подъехать успели, – сказал немцу, не особо надеясь, что тот поймет. – Если успеют – тогда плен. Ну, а если не успеют, – значит, не судьба, – грохнем тебя при отходе.

Немец в ответ что-то забормотал по-своему, но Сергей не стал его слушать – все равно немецкого языка не знал. Однако, отходя, мысленно сказал сам себе, что это непорядок и язык противника надо бы подучить, хотя бы в объеме, необходимом для полевого допроса. Ладно – это сейчас не главное. А главное для нас сейчас – это трофеи.

Вдвоем с бойцом они подогнали к грузовику и заглушили два неповрежденных мотоцикла, затем вытащили из кустов кувыркнувшийся туда третий, и сняли с него пришедший в негодность пулемет. Сам мотоцикл, к удивлению и радости Сергея, почти не пострадал, легко завелся и бодро затарахтел на холостых оборотах. Сергей подогнал его к остальным мотоциклам, заглушил двигатель и, в наступившей тишине снова услышал шум мотора, на этот раз со стороны Сокулки. Шум создавали советский пушечный бронеавтомобиль БА-10 и шедшая за ним «полуторка» ГАЗ АА с бойцами в кузове.

– Ну, вот и помощь подоспела.