Книга: 1941 – Работа над ошибками
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14

Глава 13

Войдя в кабинет начальника особого отдела, Сергей увидел двух сидящих на диване у дальней стены кабинета военачальников, от которых сейчас зависело столь многое.
В более высоком военном, со знаками различия генерал-майора, двумя орденами Красного Знамени и орденом Красной Звезды на груди, Сергей сразу узнал командира корпуса Хацкилевича – в прошлой жизни видел его фото в Интернете. Второй, более кряжистый, со знаками различия дивизионного комиссара и тяжелым, пронизывающим почти насквозь взглядом, который он сразу воткнул в лицо вошедшего Сергея, не мог быть никем иным, кроме как особистом. Следовательно, это, скорее всего, начальник особого отдела механизированного корпуса.
Поздоровавшись и заняв указанный стул, предложенный ему в преддверии долгого разговора, Сергей получил разрешение и начал свой рассказ:
– Товарищ генерал-майор! Это я просил товарища бригадного комиссара Трофимова, через его друга, товарища дивизионного комиссара Титова, уговорить вас отступать и отводить части корпуса обратно в Белосток, к месту постоянной дислокации вашего корпуса. Вы ведь хотели отводить части корпуса в направлении Крынки, потом Волковыск и далее по шоссе Волковыск – Слоним?
– Да, – кивнул Хацкилевич. – И я очень удивился, когда мой начальник особого отдела корпуса попросил меня не делать того, что я только обдумывал и о чем никому не говорил. Он просил на правах старого друга, которому я верю как себе, мы не раз спасали друг друга от смерти. Сказал, что все объяснит в Сокулке.
– Ну, тогда он вам еще раз жизнь спас, товарищ генерал, – Сергей по старой привычке начал опускать приставку «майор», обозначающую самую низкую ступень звания Хацкилевича в номенклатуре генеральских званий Красной Армии. – Потому что, если бы вы его не послушали и стали отводить корпус, как планировали, вы бы погибли еще вчера, 25 июня 1941 года, а сейчас немцы добивали бы остатки корпуса, стоящего без горючего и боеприпасов в районе Волковыска, который они возьмут через два дня, 28 июня.
– Да ты что, лейтенант!.. – начал вставать Титов, но Хацкилевич успокаивающе махнул ему рукой, и с интересом посмотрел на Сергея.
– Вы знаете будущее?
– Скорее прошлое, – вздохнул Сергей.
Начиналась самая тяжелая, и самая важная, часть разговора.
– Дело в том, что я из другого времени. Или из другой реальности – у нас по этому вопросу ученые никак не могут определиться и придти к единому мнению. Там я тоже был Сергеем Ивановым, только отчество другое. И возраст – там я был уже глубоким стариком. Всю свою сознательную жизнь служил в армии, в разных местах и частях. Последние звание и должность – подполковник, командир отдельного разведывательного батальона мотострелковых войск, это дальнейшее развитие современной вам мотопехоты. Как и зачем попал сюда, к вам, в вашу реальность – я не знаю. Но в моем времени тоже была война с фашистской Германией, которая тоже началась 22 июня 1941 года. А закончилась только в мае 1945-го, в Берлине – закончилась нашей Победой. Я, к слову, родился в 1946 году, уже после Великой Отечественной войны, как ее потом назвали у нас. И первые два года той войны – тяжелые бои и потери Красной Армии, практически постоянное отступление наших войск и оккупация немцами значительной части территории. В конце 1941 года бои шли под самой Москвой! И в той войне, в моей реальности, 6-й мехкорпус 23 июня тоже начал выдвижение из района Белостока в направлении Гродно, для участия в контрударе. По ходу движения части корпуса постоянно несли потери от ударов немецкой авиации – ПВО у корпуса не было вообще, потому что дивизионы ПВО, на момент начала войны, находившиеся отдельно от мехкорпуса, по пути на соединение с корпусом были переподчинены и впоследствии использованы для выполнения других задач. 4-я и 7-я танковые дивизии вышли на рубеж развертывания к полудню 23 июня, где были встречены сильным противотанковым огнем и постоянными ударами авиации. В результате ожесточенного боя им удалось отбросить прорвавшиеся юго-восточнее Гродно части вермахта и к вечеру выйти в полосу обороны 27-й стрелковой дивизии 3-й армии. На следующий день, после захвата немцами Гродно, 6-й мехкорпус наносил удар в северном направлении. Натолкнувшись на мощную противотанковую оборону, корпус понес большие потери. Во второй половине дня 24 июня танковые дивизии 6-го мехкорпуса были перенацелены на юго-восток от Гродно, где вечером вступили в бой с соединениями 3-й танковой группы Гота, пытаясь остановить ее продвижение на Минском направлении. Введя в сражение 8-й и 20-й армейские корпуса, 25 июня противнику удалось расчленить дивизии 6-го мехкорпуса, которые были вынуждены вести разрозненные, не связанные общим замыслом бои. Командующий Западным фронтом Павлов вечером 25 июня отдал командующему корпусом приказ: «Немедленно прервать бой и форсированным маршем, следуя ночью и днем, сосредоточиться в городе Слоним». А город этот еще 24 июня был захвачен 17-й танковой дивизией генерала фон Арнима…
В моей реальности вы, товарищ генерал, после бессмысленного и безнадежного контрудара 6-го мехкорпуса из Белостока под Гродно отводили его через Крынки и Волковыск на Слоним, при отступлении погибли сами, корпус был полностью уничтожен, а немцам досталось очень много техники, часто даже не поврежденной, брошенной без горючего и боеприпасов.
– Это возможно, – медленно сказал Хацкилевич после небольшой паузы. – И приказ об отходе на Слоним пришел, и горючего да снарядов после боев под Гродно у нас действительно осталось крайне мало, без пополнения запасов полноценно воевать не смогли бы. Что было дальше в вашей истории?
Сергей рассказал, как в его реальности немецкие войска, используя высокий уровень взаимодействия танков с пехотой, артиллерией и авиацией, громили отступающие в беспорядке, без связи и единого командования, части 3-й и 10-й армий. Как немцы организовали Белостокский, а затем и Минский «котел». Как в этих «котлах» были уничтожены 11 стрелковых, 2 кавалерийские, 6 танковых и 4 моторизованные дивизии, погибли 3 комкора и 2 комдива, попали в плен 2 комкора и 6 командиров дивизий, ещё 1 командир корпуса и 2 командира дивизий пропали без вести.
– 8 июля 1941 года бои в Белостокско-Минском «котле» были завершены. По итогам боев немцами было взято в плен около 300 тысяч человек, в том числе несколько старших генералов, захвачено более 3000 танков, около 2000 орудий, порядка 250 неповрежденных самолетов и другие многочисленные военные трофеи. Безвозвратные потери советских войск составили 341 тысячу человек, плюс почти 77 тысяч раненых. Общие потери – более 417 тысяч человек…
Сергей в полной тишине закончил свой рассказ о том, как это было в его истории, и добавил:
– Именно поэтому я хочу, чтобы в вашей реальности такого не было. В моем времени, и сразу после войны и сейчас, в начале 21 века многие исследователи рассматривали, так и эдак, неудачи начального периода войны, неорганизованное отступление и огромные потери первых месяцев. Потери солдат – убитыми и пленными, потери уничтоженной и захваченной врагом боевой техники, потери снаряжения, оружия, боеприпасов, продовольствия и много чего еще, уничтоженных при отступлении, либо брошенных, и доставшихся в результате немецким войскам. И почти все сходились во мнении, что все плохое для нашей армии начиналось именно здесь и сейчас – в первом в этой войне Белостокском «котле».
Вот потому, товарищ генерал, я, через товарища Трофимова просил вашего друга товарища Титова донести до вас мысль – вернуть части корпуса под Белосток, в места постоянной дислокации, к базам снабжения и ремонта. Чтобы сам корпус уцелел и не погиб бесполезно, без топлива и боеприпасов, под ударами авиации и артиллерии противника, а вы бы выжили и смогли вместо Белостокского «котла», организовать из отступающих и частично разбитых частей 3-й, 4-й и 10-й армий Белостокский узел обороны.
– Но почему именно я? – глухо спросил Хацкилевич, явно подавленный рассказом Сергея о масштабах поражения и страшных потерях первых дней войны. – Есть же командующие армиями, командующий Западным особым военным округом генерал армии Павлов, наконец. Они имеют опыт командования большими соединениями и наверняка смогут организовать оборону лучше. Почему вы не пошли к ним?
– Ну, командующий Западным округом Павлов – по нему отдельный разговор, товарищ генерал. К нему обязательно обращаться придется, но – как бы это поточнее сформулировать – только за подтверждением ваших полномочий, и не более того. Рассчитывать на другую помощь от него сейчас просто бессмысленно – ну не сможет ни Павлов, ни любой другой военачальник, пусть он даже военный гений, оттуда ничем помочь в организации обороны здесь. Не зная обстановки, которая постоянно и быстро меняется, не владея информацией о перемещении как наших, так и немецких войск, не имея устойчивой связи… Вот, разве что, Павлов свой приказ об отступлении отменит, но отступающие, а кое-где уже и просто бегущие войска он уже не остановит. Это придется делать здесь, на месте, причем в ряде случаев для остановки отступающих и бегущих, скорее всего, к отдельным командирам придется применять давление, а может, и насилие.
Командармы? Командующий 3-й армией, генерал-лейтенант Кузнецов и командующий 10-й армией, генерал-лейтенант Голубев. Их потолок боевого опыта – командование стрелковым полком во время гражданской войны. Весь остальной карьерный рост – это уже в условиях мирного времени.
– А теперь – почему вы. На то есть несколько причин, товарищ генерал. Вы в прошлом кавалерист, прошли боевой путь от командира эскадрона до командира полка, потом командовали кавалерийской дивизией, затем кавалерийским корпусом. Следовательно, хорошо знаете принципы и тактику ведения маневренных боевых операций. Год назад вы приняли под командование 6-й механизированный корпус, и смогли за короткое время организовать его боевую подготовку, выведя перед войной корпус на лидирующие позиции по показателям боевой учебы в округе.
Вы готовы к современной, маневренной войне. Вспомните свой доклад на совещании высшего руководящего состава РККА 23–31 декабря 1940 г. все, что вы говорили о реорганизации штатов корпуса, его снабжения, организации боевого применения и взаимодействии корпуса с авиацией, – все это сейчас необходимо срочно внедрять и использовать при ведении боевых действий. Как бывший кавалерист и командир кавкорпуса, вы должны хорошо знать генерал-майора Никитина, командира 6-го казачьего кавалерийского корпуса имени Сталина, что перед войной дислоцировался в городе Ломжа, недалеко от границы. И именно вам, товарищ генерал, будет проще всего убедить его вместо отступления использовать кавкорпус при организации системы активной обороны на базе Белостокского узла. Кроме того, имея соответствующий опыт, вы сможете грамотно использовать его кавалерийские части в боевых операциях. Вообще за год командования корпусом вы хорошо изучили театр военных действий Западного округа и Белостокского выступа в частности. Следовательно, сможете организовать систему активной обороны Белостокского оборонительного узла с учетом использования особенностей местности, гражданской и военной инфраструктуры.
Сергей закончил приводить свои доводы и оглядел присутствующих. Судя по виду Хацкилевича и Титова, которые сидели с крайне изумленными, обескураженными, но недоверчивыми лицами, – словам Сергея они пока не верили. Предчувствуя, что надежда на изменение хода войны становится все более призрачной, Сергей решил привести свой последний довод, использовать который он очень не хотел, опасаясь возможных трений среди высокого командного состава в будущем.
– Ну, и последняя причина, – медленно сказал Сергей, глядя прямо в глаза генерал-майору Хацкилевичу и видя в них отчаянную борьбу между недоверием, колебаниями, осознанием грядущей катастрофы и решимостью ее предотвратить. Борьбу, в которой пока не было победителей. Она, эта причина, не имеет отношения к логическим причинам или формальным доводам, но для меня она самая важная… Вы, товарищ генерал, в моей реальности погибли в танке, лично ведя своих бойцов на прорыв из окружения. А командармы 3-й и 10-й армий… Они оба вышли в итоге из окружения, а солдаты их армий остались в «котлах», после чего были уничтожены или взяты в плен немецкими войсками. Теперь вы понимаете, почему я решил обратиться именно к вам?
– Понимаю. – медленно и задумчиво сказал Хацкилевич, судя по его виду, находясь сейчас мыслями где-то далеко отсюда.
И тут, пользуясь возникшей в результате задумчивости комкора паузой, в разговор вмешался Титов, который, не скрывая своего недовольства и подозрительности, спросил Сергея:
– Но почему оборону нужно строить именно здесь, под Белостоком? Вы, лейтенант, предлагаете организовывать оборону в окружении! А как же снабжение, взаимодействие с другими частями и соединениями?! Ведь можно же, используя информацию о ближайших действиях немецких войск из вашей истории, организованно отвести наши войска, влиться в общий фронт обороны и там дать немецко-фашистским захватчикам достойный отпор?
После этих слов Титова Сергей увидел, что Хацкилевич снова надолго задумался, вероятно, осмысливая слова Титова и взвешивая для себя возможности такого развития событий. И почувствовал, как его охватывает холодное бешенство.
Для кого он тут битый час распинался, рассказывая о потере командованием управления частями и соединениями, о неорганизованном отступлении-бегстве советских войск под постоянными бомбежками, о том, наконец, что немецкие танковые и моторизованные клинья уже ведут бои почти под Минском?! Куда и как сейчас можно «организованно отступать»?! Ну ладно, Москва, ну ладно, Минск, где сейчас оперативную обстановку воспринимают искаженно и фрагментарно, но как могут быть столь слепы и наивны реальные участники тяжелых приграничных боев и неуклюжих, неподготовленных и в результате неудачных контрударов?!
Чувствуя, что уже почти не контролирует себя от злости и разочарования, Сергей резко встал со стула и попросил у Трофимова крупномасштабную оперативную карту Западного особого военного округа, причем чистую, без штабных отметок о расположении частей и соединений и их планируемых перемещений в текущей оперативной обстановке. Когда, по указанию Трофимова, принесли новую карту ЗОВО, Сергей, к тому времени чуть успокоившийся, расстелил ее на столе, взял в руку карандаш в качестве указки и пригласил всех подойти поближе.
– Итак, товарищи военачальники. Я специально попросил чистую карту, чтобы вы потом могли проверить мои слова на карте с нанесенной реальной оперативной обстановкой. Сначала к вопросу о том, почему именно Белосток. Вот смотрите. Как я уже говорил, немецкие войска в Белоруссии взрезали своими танковыми и моторизованными клиньями фланги Белостокского выступа. Вот здесь – на участке Брест – Гайновка – Бельск, с общим направлением на Барановичи и далее на Минск. И вот здесь – на участке Гродно – Меркине – Алитус, далее разделяя наступающий клин в двух направлениях – на Минск, и на Слоним, замыкая кольцо окружения войск Белостокского выступа. На флангах обоих наступающих клиньев вермахта, предвидя попытки контрударов, немцы разворачивают мощную противотанковую оборону. Вы, товарищ генерал, только что участвовали в таком контрударе и то, как немцы организуют ПТО в своих боевых порядках, отлично видели сами. Таким образом, через день-два немецкие войска замкнут кольцо окружения 3-й, 4-й и 10-й армий Белостокского выступа в районе населенных пунктов Мосты – Волковыск – Слоним, создавая столь излюбленные ими во время всей летней кампании 1941 года «двойные клещи» и образуя первый на этой войне «котел» – Белостокский. Для нас в этой ситуации очень важно то, что немцы, интенсивно атакуя на направлениях главных ударов, чтобы быстрее замкнуть кольцо окружения, на фронте нашей 10-й армии ведут отвлекающие бои, не отличающиеся большой интенсивностью и мощью атакующих действий. В результате, сейчас на территории Белостокского выступа напряженные и жестокие боевые действия идут только на его флангах, где атакуют войска немецких механизированных клиньев. А в глубине территории, в районе населенных пунктов Замбров, Ломжа, Стависки, Осовец, Хорощ, Сокулка, и собственно Белосток, – пока сильных наступательных действий немецких войск нет, – так, позиционные бои невысокой интенсивности. Именно это обстоятельство сейчас может позволить восстановить управление войсками в кольце окружения, собрать разрозненные отступающие части в единый центр и перегруппировать их для организации оборонительных порядков, наладить сбор и централизованное снабжение распределенных для обороны частей. Тогда, вместо планомерного и постепенного разгрома отступающих от Белостока на Волковыск частей наших армий, немцы, когда начнут сжимать кольцо окружения, найдут здесь не растерянные, разрозненные и небоеспособные из-за отсутствия боеприпасов и всего остального части, а заблаговременно и грамотно организованную активную оборону, обеспеченную всем необходимым.
Теперь о снабжении. Я ранее уже рассказывал товарищу бригадному комиссару, что ресурсов для организации обороны, снабжения боеприпасами, снаряжением, продовольствием и всем остальным, здесь – на Белостокском выступе – сейчас даже в избытке. Смотрите сами. Вот тут, в пятидесяти километрах от Белостока в сторону границы, находится крепость Осовец. Знаменита эта крепость своей стойкостью еще с Первой мировой войны, но к этому я вернусь чуть позже. Сейчас крепость Осовец – составная часть 66-го (Осовецкого) укрепрайона. Строительство его началось недавно – с лета 1940 года, и к началу войны была построена только примерно десятая часть оборонительных сооружений (59 из 594, из этих 59 – только 35 боеготовых). Гарнизон укрепрайона к началу войны составляли восемь пулемётно-артиллерийских батальонов и четыре артиллерийские батареи. И еще две танковые роты, вооружённые танками Т-18. Сейчас подразделения укрепрайона влились в состав 2-й и 8-й стрелковых дивизий, дислоцированных соответственно в Осовце и Стависки, и как раз сегодня, 26 июня, все эти части в составе 2-й и 8-й дивизий начинают отступление в направлении Белостока. По пути будет брошено все тяжелое вооружение, о боеприпасах и остальном я уже и не говорю. А теперь представьте, сколько оружия, боеприпасов и всего остального находится сейчас на дивизионных складах в Осовце и Стависки? А сколько и чего было уже завезено и хранилось на складах обеспечения Осовецкого укрепрайона?
Далее, 64-й (Замбрувский, или Замбровский) укрепрайон, также построенный примерно на десятую часть. Там, насколько я помню, была дислоцирована 13-я стрелковая дивизия и соответственно дивизионные склады с ее ресурсами. Сейчас там чехарда, части дивизии сегодня получили приказ на отступление к Белостоку и далее в район Супрасельской пущи, но ряд гарнизонов укрепрайона останутся и будут вести бои в окружении, без связи с командованием и внешним миром. А сама дивизия на марше от Белостока в сторону Супрасельской пущи будет практически полностью уничтожена немецкой авиацией. Так что задержать дивизию здесь, в Белостоке, – значит спасти ее от бесславной и бесполезной гибели под немецкими бомбами.
Затем – Ломжа. Там была дислоцирована одна из двух дивизий 6-го казачьего кавалерийского корпуса иимени товарища Сталина – 6-я кавалерийская дивизия. Соответственно – вся база снабжения этой дивизии. Эта дивизия вместе с вами, товарищ генерал, принимала участие в контрударе под Гродно, а сейчас разрозненными частями отступает в сторону Волковыска, где была дислоцирована вторая дивизия кавкорпуса – 36-я кавалерийская дивизия. Позднее дивизия полностью погибнет в Белостокском «котле». Вот эту 6-ю кавалерийскую дивизию надо бы обязательно задержать под Белостоком и снова собрать в единый кулак – сейчас эта дивизия одно из самых подготовленных соединений Красной Армии. А для маневренных действий в тылу врага, в условиях болотисто-лесистой местности – сейчас лучше не придумаешь. Особенно после нескольких тактических нововведений. Ведь люди и их лошади, даже с навьюченным на них тяжелым вооружением типа пулеметов, минометов и противотанковых ружей, легко пройдут по лесам и местности без дорог – там, где техника будет застревать или вообще не пройдет.
И, наконец, ресурсы вашего – 6-го механизированного корпуса, склады снабжения которого расположены, вы и сами знаете, где. Также вы лучше меня знаете, чего и сколько там есть, и насколько этого хватит при грамотном использовании.
– Кстати, здесь, товарищ генерал, я хотел бы сразу ответить на вопрос товарища дивизионного комиссара Титова: «Ведь можно же … организованно отвести наши войска, влиться в общий фронт обороны и там дать немецко-фашистским захватчикам достойный отпор?»
– Вспомните свое выступление на совещании высшего руководящего состава РККА 23–31 декабря 1940 г. – Вспомните ваши же слова о том, что один боекомплект танкового корпуса – это, примерно, 100 вагонов. О том, что боеприпасов надо брать много, так как в оперативной глубине без них делать нечего. О том, что горючего тоже надо брать в количестве не менее трех заправок. И какой нужен тыл, чтобы за собой это все тянуть, тем более, если иметь три с половиной боекомплекта. – Вспомните ваши слова о том, что корпусная артиллерия имеет небольшую подвижность и отстает от колесных машин и от танковых соединений, чем сдерживает движение всего корпуса. А теперь соотнесите ваши высказывания с текущей оперативной обстановкой. И представьте, товарищ генерал, – Как?! Чем?! и на Чем?! – Вы это все будете тащить за собой, «организованно отводя корпус, чтобы влиться в общий фронт обороны». И как вы будете тащить за собой артиллерию, которая будет сильно тормозить движение корпуса. А не тащить за собой все это нельзя, ибо без боеприпасов, топлива и артиллерии организованный отход снова превратится в беспорядочное отступление с бросанием техники – и все повторится, как было в моей Истории. И потом – если эти ресурсы за собой не утащить – то они неизбежно достанутся немцам. Или их надо уничтожать. И в том, и в другом случае – это потерянные ресурсы. А ведь наша Советская Родина, как и весь Советский народ, с потом и кровью, отрывая от себя последнее, создавали эти ресурсы, чтобы Красная Армия могла их использовать для борьбы с врагом. А вовсе не для того, чтобы мы, Красная армия, отступая, их уничтожали или оставляли врагу!
– Теперь – последняя сторона вопросов товарища дивизионного комиссара. А именно – как можно воевать в окружении, без взаимодействия с другими частями и соединениями фронта?
– Практика хода и Первой мировой войны, и этой войны, уже очень хорошо изученной в моей реальности, убедительно показала – можно. Причем, можно именно здесь, в этих местах. Совсем недавно я говорил вам про Крепость Осовец, что была построена еще до Первой мировой. Место строительства оборонительных сооружений этой крепости было выбрано так, чтобы перекрыть возможным агрессорам основное магистральное направление на восток. Обойти крепость в этой местности тогда было невозможно – на север и на юг располагалась непроходимая болотистая местность. Так вот, во время Первой мировой войны крепость была осаждена и трижды атакована имевшими многократный численный перевес немецкими войсками, в том числе с применением химического оружия. Русский гарнизон крепости отразил все попытки штурма, выдержал осаду многократно превосходивших войск противника в течение полугода и отошёл лишь по приказу командования, после того как стратегическая целесообразность дальнейшей обороны отпала. В мою историю подвиги русского гарнизона при обороне крепости Осовец вошли под названием «Атака мертвецов». Почему такое название? Потому что тогда, 6 августа 1915 года, в четыре часа утра (тоже в четыре утра, символично, вы не находите?), одновременно с открытием артиллерийского огня германские части применили против защитников крепости отравляющий газ – смесь хлора с бромом. Газовая волна более 10 метров в высоту и шириной около 8 километров проникла на глубину до 20 километров. Средства индивидуальной защиты, только начинавшие разрабатываться в России к тому времени, были малоэффективны, а может, и вовсе отсутствовали у обороняющихся. Считая, что оборонявший позиции крепости гарнизон мёртв, немецкие части перешли в наступление. В атаку пошли 14 батальонов ландвера – это не менее семи тысяч пехотинцев. Когда немецкая пехота подошла к передовым укреплениям крепости, навстречу им в контратаку поднялись оставшиеся защитники первой линии – остатки 13-й роты 226-го пехотного Землянского полка, чуть больше 60 человек. Русские сотрясались от дикого кашля, вызванного химическими ожогами легких, лица солдат были обмотаны окровавленными тряпками. Неожиданная атака и вид атакующих повергли немецкие подразделения в ужас и обратили в бегство.
Теперь пример уже из этой войны – и снова это здесь, в Белоруссии. Вот тут, юго-восточнее Минска, в населенном пункте Пуховичи, дислоцирован 4-й воздушно-десантный корпус, который сейчас входит в состав второго эшелона Западного фронта. В его составе три воздушно-десантные бригады, при этом только одна из них – 214-я воздушно-десантная бригада – была сформирована на базе 47-й авиадесантной бригады особого назначения, а остальные бригады воздушно-десантного корпуса были сформированы на базе обычных стрелковых дивизий. Так вот, речь пойдет именно об этой 214-й воздушно-десантной бригаде, которая была сформирована в 1938 году и принимала участие в польской кампании, зимней войне и походе в Бессарабию. В моей истории, в этой войне с самого ее начала, 214-я бригада действовала в отрыве от остальных сил воздушно-десантного корпуса. С июня 1941-го, в течение двух месяцев, бригада самостоятельно вела боевые действия в тылу вражеских войск в районе Минска. И только в конце августа бригада пробилась к своим войскам и вышла в расположение 21-й армии. Затем снова бои и диверсии в тылу врага. Известен, например, такой факт из истории этой бригады в моем времени. В ходе десанта в декабре 1941 года к западу от города Клин был выброшен один батальон 214-й воздушно-десантной бригады (415 человек). Десантники в течение 9 суток нападали на двигавшиеся колонны, уничтожали небольшие гарнизоны, взрывали мосты, поджигали автоцистерны с бензином для танков и грузовиков. Всего десантники взорвали 29 мостов, сожгли 48 автоцистерн, подбили 2 танка, уничтожили не менее 400 вражеских бойцов. Действуя небольшими диверсионными группами по коммуникациям противника в обширном районе, десантники вынудили врага бросить тяжёлое вооружение.
Следующий пример – это происходит прямо сейчас, совсем недалеко от Белостока – по прямой 116 км, а по трассе – 136 км, за 3–4 часа можно доехать, правда, без учета немецких войск на пути. Вот он, на карте, – пограничный город Брест, крупный железнодорожный узел и Брестская крепость в нем. К 22 июня 1941 года в Брестской крепости дислоцировалось 8 стрелковых и 1 разведывательный батальоны, артиллерийский полк и 2 артиллерийских дивизиона (ПТО и ПВО), некоторые спецподразделения стрелковых полков и подразделения корпусных частей, подразделения 17-го Брестского пограничного отряда, 33-го отдельного инженерного полка, часть 132-го батальона конвойных войск НКВД, а также штабы дивизий и управления 28-го стрелкового корпуса. Всего около 9 тысяч бойцов и командного состава. С немецкой стороны штурм крепости был поручен 45-й пехотной дивизии (около 17 тысяч человек) во взаимодействии с частями соседних соединений 12-го армейского корпуса 4-й немецкой армии. По плану немецкого штаба крепостью следовало овладеть к полудню первого дня войны. И действительно, в первые же часы войны массированным артиллерийским огнем в крепости были уничтожены склады, водопровод, прервана связь, нанесены крупные потери гарнизону. Потом немецкие войска начали штурм. Но они просчитались – дезорганизованный в результате больших потерь и нарушения связи, разбитый на несколько очагов обороны гарнизон Брестской крепости оказал ожесточенное сопротивление, вплоть до штыковых атак, когда все было совсем плохо. Сейчас защитники крепости отбивают по 7–8 атак в день, причем в условиях применения немцами огнеметов. Их силы тают с каждым часом, но они не сдаются и сражаются в полном окружении, без помощи извне, без снабжения, без надежды на прорыв и отход. Под ударами немцев остатки гарнизона постепенно выдавливаются к центру крепости, в ее Цитадель. И будут оборонять ее до конца июля 1941 года. После войны в казарме 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД СССР на стене нашли надпись: «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина. 20/VII-41».
Сергей закончил свой рассказ о защитниках Брестской крепости, сглотнул и тихо сказал присутствующим в кабинете:
– Вдумайтесь, товарищи военачальники. Прямо сейчас, в полном окружении, без медицинской помощи и почти без боеприпасов, сражаются и умирают за нашу Родину остатки гарнизона. У них тоже была возможность бросить позиции обороны, отойти или сдаться в плен. Но они сражаются и погибают в окружении, сковывая немецкие войска и уничтожая фашистов – сколько смогут. И в плен по-прежнему не сдаются – немцы берут их в плен только раненых или потерявших способность сопротивляться. По некоторым данным, в моей истории последний защитник Брестской крепости был взят немцами в плен только в апреле 1942 года!
И, наконец, последний на сегодня пример. Город Ленинград, колыбель Октябрьской революции. Второй по значению город в СССР, с населением более трех миллионов человек. Он перед войной давал стране почти четверть от всей продукции тяжелого машиностроения и треть продукции электротехнической промышленности, в нём действовало более трехсот крупных промышленных предприятия, а также большое количество заводов и фабрик местной промышленности и артелей. Принимая во внимание важность промышленного и политического значения этого города для всей страны, немецкое командование при захвате Ленинграда могло бы решить ряд важных задач, а именно:
– овладеть мощной экономической базой Советского Союза, дававшей до войны около 12 % общесоюзной промышленной продукции;
– захватить или уничтожить Балтийский военно-морской, а также огромный торговый флот;
– обеспечить левый фланг группы армий «Центр», ведущей наступление на Москву, и высвободить большие силы группы армий «Север»;
– закрепить свое господство на Балтийском море и обезопасить поставки руды из Норвегии для германской промышленности.
– Для выполнения этих задач немецкое командование нацелило на Ленинград отдельный ударный кулак своих войск – 4-ю танковую группу. С другой стороны город осаждали финские войска. В результате героического сопротивления советских войск немцам не удалось овладеть городом с ходу, и они окружили советские войска под Ленинградом, начав массированные бомбежки и артиллерийские обстрелы города и оборонительных позиций. Общая площадь взятых в кольцо Ленинграда и пригородов составляла около 5000 квадратных километров. – Началась блокада Ленинграда, которая в моей истории длилась с 8 сентября 1941 года, когда была прервана сухопутная связь со страной, по 27 января 1944 года – 872 дня!
Дальше Сергей рассказал о том, как немцы целенаправленно бомбили Ленинград зажигательными бомбами и обстреливали его из тяжелых орудий, стараясь в первую очередь уничтожить склады с продовольствием. И они своей цели достигли, уже 10 сентября уничтожив бомбежкой знаменитые Бадаевские склады, где находились значительные запасы продовольствия.
Рассказал о скудном блокадном пайке, о том, как в окруженном городе умирали сотни тысяч людей от голода и холода, о Дороге жизни через Ладожское озеро, по которой летом на катерах, а зимой на грузовиках по льду, под постоянными бомбежками и огнем артиллерии, в город везли продовольствие, а обратно вывозили истощенных и больных блокадников, в том числе голодающих детей.
Рассказал о том, что за время блокады боевые потери составили 332059 убитых, 111142 пропавших без вести, а небоевые потери – 24324. А потери среди гражданского населения – 16747 убитых при артобстрелах и бомбардировках, 632253 погибших от голода. Но город не сдался на милость врага, истощенные люди, падая в обмороки от голода прямо за станками, продолжали выпускать продукцию для обороны города. И войска, оборонявшие город в полном окружении больше двух лет, не сдались и честно выполнили свой долг до конца.
К концу рассказа Сергей говорил уже тихо, с трудом преодолевая ком в горле от нахлынувших воспоминаний. Закончив, обвел взглядом трех военачальников и столь же тихо сказал:
– Поймите, товарищ генерал, товарищи командиры, организация немцами Белостокского «котла» и окружение в нем войск трех армий Белостокского выступа произойдет в любом случае, это у них давно заложено, посчитано и отработано в плане войны. Собственно, это уже происходит и максимум через неделю-две будет завершено. И только от вас сейчас зависит, будет ли это Белостокский «котел», в котором немецкие войска будут бомбить, уничтожать артиллерией и брать в плен разрозненные и разбитые советские войска, или это будет Белостокский оборонительный узел, где те же советские войска, под грамотным управлением, перегруппированные и обеспеченные тяжелым вооружением, инженерными средствами обороны, будут громить атакующие немецкие войска, может быть, частью и погибая, но не сдаваясь – как тот безымянный защитник Брестской крепости, который сражается там сейчас. Или как гражданское население и защитники Ленинграда, которые и в вашей истории будут гибнуть в блокаде от голода и вражеского огня, больше двух лет будут гибнуть! если вы здесь и сейчас ничего не сделаете для изменения хода войны, – сказав последнюю фразу, Сергей устало опустился на стул – говорить он больше не хотел.
Неожиданно для всех в разговор вмешался Трофимов, до этого тихо сидевший в углу и делавший по ходу разговора какие-то пометки в своем блокноте. Бригадный комиссар встал и подчеркнуто по уставу обратился к старшим военачальникам:
– Товарищ генерал, товарищ дивизионный комиссар! Учитывая исключительность ситуации и необходимость осмысления информации лейтенанта Иванова, может быть, имеет смысл отпустить его отдыхать после рейда по тылам врага и вернуться к этому разговору утром?
Хацкилевич переглянулся с Титовым и согласно кивнул Трофимову, после чего Сергей, сильно утомленный и разговором, и напряженным поиском подходящих аргументов для убеждения в своей правоте, получил разрешение следовать в казарму отдыхать, а утром ждать вызова для продолжения разговора.
Вернувшись в казарму и поднимаясь к себе на второй этаж, где размещался начальствующий состав, Сергей услышал явственный гул голосов из спального помещения рядового состава. Заинтересовавшись, он спустился обратно на первый этаж и, жестом приказав дневальному молчать, тихо приоткрыл дверь в спальное помещение. Там, несмотря на то, что была уже полночь, никто не спал. Почти в полной темноте бойцы комендантской роты сгрудились в несколько групп возле временно размещенных тут же бойцов Сергея и старшего лейтенанта Микульченко и слушали рассказы об их приключениях в немецком тылу, тут же громким радостным шепотом обсуждая наиболее яркие моменты и при этом создавая тот самый гул, привлекший Сергея. Послушав с минуту гордо-восхищенное обсуждение того, как «наши наваляли немцам, а скоро и мы им наваляем», Сергей счел это ночное обсуждение полезным для поднятия морального духа личного состава и не стал его прерывать, также тихо прикрыл дверь и поднялся наконец к себе на этаж, при этом мысленно говоря сам себе, что все-таки уже хоть что-то полезное он сделал на этой войне, и чувствуя при этом, как раздражение и разочарование медленно уступают место решимости продолжить убеждение комкора Хацкилевича в рациональности организации оборонительного узла именно под Белостоком.
Последнее, что сделал Сергей перед сном – так это растолкал разместившихся в этой же казарме, на койках рядом с его кроватью, и уже спящих старшего лейтенанта Микульченко и младшего лейтенанта Петрова. Забрав у Микульченко подготовленный последним список добровольцев, пожелавших тогда, в поле, остаться вместе с лейтенантом Ивановым в заслоне, Сергей передал его Игорю Петрову, с указанием завтра утром, сразу после подъема, разыскать всех бойцов из списка и предложить им продолжить службу в группе лейтенанта Иванова. Потом доставить согласных к старшине Авдееву и попросить подготовить часам к восьми утра новый – общий список всех желающих для командования. А дальше Павел Егорович сам разберется…
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14