И вот, наконец, настал день, когда кортеж императрицы Екатерины мог продолжить свой путь! Это было 22 апреля. К этому времени Днепр полностью вскрылся, не осталось ледяных заторов. 50 изукрашенных галер были поданы к пристани. На самую большую галеру «Десна» взошла императрица, с ней 80 приближенных. В их числе были и двое американцев – «сенатор Корнер» и «инженер Френдли». Юный «живописец Джон» все еще не вернулся из своей поездки в Петербург и Москву, и это внушало его друзьям тревогу.

«Десна» одной из первых отошла от берега и вышла на середину реки. Какое прекрасное зрелище открылось императрице и ее гостям! Великий древний город высился на правом берегу, сверкал куполами церквей, белел стенами домов. А на левом берегу простирались луга и леса, радовавшие глаз молодой зеленью.

Наконец флотилия, на которой вместе с Екатериной плыли три тысячи участников вояжа, двинулась вниз по Днепру. На флагманской галере в это время гостей пригласили к столу. Украшенная золотом и слоновой костью столовая имела большие окна, так что все обедающие имели возможность любоваться красотами окружающих мест. А уж когда показалась с правого берега первая деревня, все головы дружно повернулись в ту сторону, и обед на время был забыт. Разбросанные по высокому берегу крестьянские дома были ярко покрашены, перед домами росли каштаны, акации и другие деревья, были разбиты цветники.

– Как нарядно содержат свои дома ваши подданные, ваше величество! – воскликнул английский посол Фицгерберт, сидевший за одним столом с императрицей. – Столь нарядных домовладений не увидишь и у нас в Дорсете или Уэссексе!

– Да, теперь вы сами можете убедиться в ложности тех слухов, что иногда распространяют о нас в Европе, – ответила Екатерина. – Там злокозненно заявляют, что русские ленивы и совершенно равнодушны к красоте своих поселений. И вот вам посрамление сих измышлений!

– Да, сразу видно, что за красотой этих домов внимательно следят, – согласился с государыней французский посол граф Сегюр.

На лице «инженера Френдли», сидевшего напротив графа, при этих словах француза появилось странное выражение, словно он съел что-то несвежее.

Вслед за первой деревней вскоре показалась и вторая, за ней третья… Вскоре гости перестали обращать на них внимание. Они гуляли по палубе, беседовали. Английский и французский послы затеяли новую, только что вошедшую в Европе в моду игру в бильбоке, императрица с удовольствием наблюдала за ними.

Спустя час плавания, завидев очередную деревню, особенно красиво украшенную, Екатерина высказала желание пристать к берегу. Галера направилась к пристани. Тотчас же из деревни туда же, к пристани, устремилась толпа народа. Императрица в сопровождении двух десятков приближенных сошла на берег. Народ преклонил перед ней колени. Все крестьяне, и особенно крестьянки, отличались здоровьем, были хорошо сложены и нарядно одеты. Императрице народ очень понравился, по ее приказу на берег вынесли мешок медных денег и горстями кидали в толпу.

Плавание возобновилось. В этом месте река становилась шире, течение несколько замедлилось. Участники плавания воспользовались множеством шлюпок и челноков, которые имелись в составе флотилии, с их помощью вельможи с одного судна ездили в гости на другое.

К вечеру прибыли в Канев. Здесь намечалась торжественная встреча Екатерины с польским королем Станиславом-Августом и, что еще более важно, с австрийским императором Иосифом II. Императрица заранее приготовилась к этой встрече, долго занимаясь свои туалетом. Когда показался Канев, все участники плавания ахнули от восхищения – так был украшен берег. Солнце только что село, сгущались сумерки. В свете заката нарядные дома на берегу, цветущие сады, цветочные клумбы выглядели особенно красиво. В разных местах между домами пылали костры – это горели специально расставленные смоляные бочки. Такое же освещение имелось и на пристани. Но мало этого – когда галеры подошли к берегу, в листве деревьев зажглись разноцветные фонарики.

– Ну, Петр Александрович, наконец ты сумел меня порадовать, – сказала Екатерина, чуть обернувшись к стоявшему рядом графу Румянцеву. – Здесь, в Каневе, действительно прекрасную встречу мне устроил.

– Рад услужить вашему величеству, – вежливо ответил фельдмаршал.

На пристани флотилию уже ожидали гости, стоявшие двумя отдельными кучками. Одну составляла свита польского короля, другую – австрийского императора. «Инженер Френдли», глядя на это зрелище, подумал, что, если судить по великолепию свиты, польский король казался значительно богаче и знатнее австрийского, на самом же деле все обстояло в точности до наоборот.

И это истинное положение дел выяснилось во время встречи. Когда галера «Десна» приблизилась к пристани, военный оркестр грянул торжественный марш. Императрица сошла на пристань и двинулась навстречу Иосифу. Австрийский император тоже направился к ней. Два монарха, управлявшие самыми большими государствами Европы, встретились и сердечно приветствовали друг друга. Затем к ним присоединился и польский король Станислав. Вместе они проследовали в походный дворец, выстроенный специально к приезду Екатерины. Такие дворцы ждали ее повсюду, где она собиралась остановиться хотя бы на одну ночь. Они были снабжены всем необходимым для нужд императорской особы: мебелью, посудой, зеркалами, коврами – и все сделано руками лучших мастеров Европы.

Вслед за тремя монархами во дворец проследовала и их свита. В числе приглашенных были и двое американцев. Когда они уже покинули пристань и по пологому подъему (сооруженному специально к приезду Екатерины) поднимались в город, то заметили в толпе, приветствовавшей монархов, знакомое лицо.

– Иван! – неосторожно закричал «сенатор Корнер». И тут же, оправившись, воскликнул: – Джон! Ты вернулся! А ну, пропустите этого человека! Он входит в свиту ее величества!

Последнее указание относилось к солдатам, которые сдерживали толпу. Они расступились, и «Джон» присоединился к своим товарищам.

– Ты почему опоздал? Когда вернулся? Все нормально? – забросали они его вопросами.

– Вернулся только сегодня, в Киеве вас не застал, пришлось нанять тройку и гнать во всю мочь сюда, – объяснил Польюш, он же Полушкин. – Все, в общем, нормально. По дороге из Москвы колесо у брички два раза ломалось – дорога просто ужасная. Потому и опоздал. Виделся со всеми, с кем хотел. Готов рассказать хоть сейчас.

– Зачем же сейчас? – возразил Углов, он же Корнер. – Тебе не кажется, что разговаривать здесь немного неудобно?

Как раз в этот момент оркестр заиграл особенно громко, так что слов нельзя было разобрать.

– Ночью все расскажешь, – прокричал в самое ухо Ване «инженер». – После ужина!

Войдя во дворец, гости сразу стали рассаживаться. Екатерина сидела во главе стола, окруженная двумя монархами и их женами. Рядом находились Румянцев, послы Сегюр и Фицгерберт, другие приближенные. Подвиг «инженера Френдли» стал уже забываться, так что трое «американских» гостей получили места лишь в дальнем конце стола. Впрочем, они были за это не в обиде.

За ужином император Иосиф передал свои впечатления, полученные от проезда через земли Малороссии до Днепра.

– Хотя деревни там и не выглядят так же нарядно, как здесь, все же они весьма ухожены. Крестьяне, которых я видел, сыты и всем довольны. Я слышал много песен, смеха. Во дворах достаточно скотины, – рассказывал император.

– А чему вы удивляетесь? – произнесла в ответ Екатерина. – Я всегда говорила, что мои подданные живут лучше всех в Европе. Я еще несколько лет назад писала моему другу Вольтеру, что каждый русский крестьянин имеет на обед в своем горшке курицу или индейку, чего не имеет ни один другой крестьянин во всей Европе. А Гримму я писала, что за годы своего царствования выпустила 123 указа об облегчении участи народа и что нет ни одного мужика, у которого не было бы верхнего платья, тулупа и сапог. И вообще, у нас в России вовсе нет худых людей – одни упитанные!

– Правда, правда, – кивал австрийский император. – Я сам обратил на это внимание!

– Однако я слышал, что сейчас в России наблюдается засуха и крестьяне опасаются голода, – заметил французский посол Сегюр.

– Голод? Ерунда! – твердо заявила Екатерина. – Ведь я уже сказала: каждый мой подданный имеет достаточно пищи для себя и своей семьи. А если где возникнет нехватка, правительство тотчас доставит туда все необходимое из наших запасов. Ведь у нас имеются запасы в достаточном количестве, не так ли? – обратилась она к князю Безбородко.

– Истинно так, ваше величество! – ответил статс-секретарь, преданно выпучив глаза. – Запасы вполне достаточные!

– Вот видите? – сказала Екатерина, повернувшись к французскому посланнику.

Тот, кажется, хотел сказать что-то еще, но тут за окном грянул взрыв. Углов с Дружининым разом подскочили и первыми подбежали к окнам. Оба подумали об одном – это еще одно покушение и дворец сейчас загорится или начнет разваливаться. Однако дворец падать не спешил, да и пламени не было видно. Зато, когда оперативники выглянули в окно, они увидели, что все небо расцвечено множеством огней. Затмевая звезды, на нем расцветали и опадали разноцветные фонтаны. Раздавались новые разрывы, но они уже никого не пугали. Все участники праздничного застолья во главе с Екатериной последовали примеру «американцев» и тоже прильнули к окнам. Раздавались возгласы восхищения.

– Отменный фейерверк, Петр Александрович! – довольно проговорила Екатерина. – Второй раз за день должна тебя похвалить. Порадовал ты меня.

Наглядевшись на красочное зрелище, гости вернулись за стол, и пир продолжился. А наши друзья, посовещавшись, тихонько ускользнули и направились в отведенные им апартаменты. У них было дело поважнее, чем сидеть за столом, – им хотелось выслушать рассказ Ивана о его поездке, о встречах с двумя самыми видными деятелями общественного движения того времени.

Рассказ Ивана затянулся за полночь. Когда он закончил, Углов долго молчал, потом произнес:

– Получается, что все, что Екатерина говорила сегодня за ужином, – это ложь.

– Да, и у меня есть подтверждения этому, – согласился Дружинин. – Помнишь, я рассказывал тебе о фабриках и мануфактурах, которые я видел во время моей поездки? Все они числились как созданные при правлении Екатерины, а на деле возникли гораздо раньше. А эти деревни, что мы наблюдали с берега галеры? Они производят впечатление красивых и благоустроенных, между тем я точно знаю, что это одна лишь ширма, за которой скрываются грязь и убожество.

– А вы заметили, что говорил император Иосиф? – добавил Ваня. – Что по маршруту его следования деревни выглядели точно так же! Это значит, что лакировка реальности носит широкий характер.

– Ты что же, думаешь, что все деревни в Малороссии раскрашены, словно елочные игрушки? – спросил Углов.

– Нет, зачем же все, только некоторые. Ведь маршрут, по которому поедет Иосиф, был известен заранее, вот губернатор Румянцев и подготовился. Я уверен, если бы император свернул чуть в сторону – он бы увидел совсем другую картину.

– Возможно… То есть ты хочешь сделать вывод… – начал Дружинин. Однако Углов прервал его:

– Постой! Я считаю, что нам пока рано делать окончательные выводы. Вот увидим еще Новороссию – это творение князя Потемкина, увидим Крым – и тогда можем делать заключение. Подождем еще немного.