Глава тридцать вторая
Место под поселок было выбрано давно. Ещё дома мы внимательно изучили снимки воздушной разведки. Это была небольшая возвышенность к востоку от скал. Местным и в голову бы не пришло поселиться здесь. Во-первых; нет пресной воды, во-вторых – почва не пригодна к обработке. Все эти проблемы мы легко разрешали. Горная гряда отделяла нас от широкой и многоводной реки, пробей туннель и получишь вволю пресной поды. Что касается земли, то роботы взяли образцы грунта, и оказалось, что это отличная платформа для любой растительности! Много минеральных солей, вулканические породы, в большинстве своем пористые. Завези необходимое количество гумуса – и прекрасные поля будут снабжать нас своей продукцией. Уже к вечеру, два мощных бульдозера выгладили центральную улицу и красновато – фиолетовая почва была уплотнена под пять сборных домиков. Луна заглядывала в их окна, когда строители, поужинав, ложились спать. Вот тут-то нас поджидал первый сюрприз: лун оказалось две! Одна почти точная копия нашей, а вторая, выглянувшая следом за ней через четыре часа, была поменьше и светила каким-то красноватым светом. Бригадир строителей зашел в нашу палатку за объяснениями, бригада была в недоумении – откуда вторая луна?!
Пришлось пуститься на всякого рода хитроумную ложь – мол, это космическая станция с гигантским отражателем, она видна только в тропиках. Поверил. Ладно, вот как заведем своих астрономов, пусть тогда и объяснят, где мы и что это за луны. Охрана лагеря была небольшой, основной состав остался у скалы. Туда прибывали материалы и люди. Наши грузовозы за ночь успели сделать несколько рейсов. Так что с рассветом на поляне громоздилась солидная куча всяких вещей. Однако, я поторопился с событиями. Начиная с вечера, их, случилось немало, и все, в основном, с людьми, как с нашими, так и с местными.
Сергей Филиппович, отобрав с десяток своих бойцов и соблазнив несколько мушкетеров, отправился в город, имея на руках лишь одну карту, составленную опять же по фотографиям воздушной разведки. Здание тюрьмы ничем не отличалось от здания торгового дома. Представьте изумление торговцев, которые после ужина собрались в дворике, чтобы обсудить свои дела, а тут врываются куча людей в странной одежде, говорящих на непонятном языке, и быстренько выстраивают их лицом к стене.
Слабые аргументы – вроде кинжала, выхваченного из-под полы, не произвели на пришельцев ни малейшего впечатления. Погорячившиеся таким образом торговые люди мгновенно были уложены на пол и в качестве контраргумента получили по ребрам несколько внушительных ударов отлично сработанными ботинками.
Эти ни слова не понимающие люди расступились, пропуская вперед коренастого человека с коротким ежиком волос на голове. Впору было рассмеется в лицо этому человеку – такую прическу носят только цирковые шуты!
Да не до смеха: изнеженные седалища степенных торговцев отлично помнили подкованые рубчатые армейские ботинки. Случилось чудо – этот шут заговорил на местном языке!
– Почтенная публика! Прошу отдать мне ключи от камер, в которых содержатся заключенные!
– Господин! У нас нет ключей от камер, как и среди нас нет заключенных под стражу! Мы честные торговцы!
– А кто среди вас начальник тюрьмы? – «Филиппок» все ещё пытался прояснить ситуацию.
– Среди нас нет начальника тюрьмы! И мы даже не имеем чести быть представлены этому господину!
– Так что это за здание? Разве не тюрьма?! – рявкнул коротко стриженный «шут».
– Осмелимся возразить достопочтенному господину – это торговый дом, и мы все торговцы, честно оплатившие патенты…
– Прошу прощения! Ошибочка вышла! Тюрьма – второе такое же здание! Уходим!
И эти, без сомнения, прекрасные войны, быстро вышли на улицу, на прощание бросив под ноги отобранные ножи.
Торговцы пошумели и сели писать жалобу губернатору. А как же? Незаконное притеснение и побои. Правда, побои потом исключили, учитывая, что их нанесли в неприличные и обидные места.
Тем временем в местной тюрьме раздавали ужин. Это была миска похлебки из широких листьев салата, для вкуса сдобренная ложкой оливкового масла, кусочек хлеба, шириной с ладонь, жаль, что тонкий, три зеленых пера горького лука и глиняная кружка воды. Что – то я ещё пропустил? Ах да! Вот – пара зеленых маслин! Щедро кормил губернатор заключенных. Приговоренным к смертной казне еда не полагалась – незачем добро переводить! Только вода. Таковых было двое: местная знахарка, которая лечила травами, чего тут сомневаться – ведьма! И второй заключенный, плотник, видите ли, он придумал инструмент, который делал доску изумительно гладкой – конечно, не обошлось без подсказки дьявола.
Сознались, как миленькие сознались, во всех смертных грехах! Ведьма, та не выдержала второй пытки, а вот плотник, тертый калач, сознался на пятой. Как прижгли ему живот каленым железом, так все и выложил! Зря только дознавателя мучил… Вон даже за водой не подошел: отбитые до синевы пятки не держали тело. Лежит неподвижно на куче соломы вперемешку с грязными тряпками и тихо стонет. Тюремщик хотел было убрать чашку, да пожалел себя: утром же подавать, чего зря свои ноги оттаптывать! Сел в начале узкого коридора, куда вела лестница в пять ступенек, и стал раскладывать свой ужин на чистенькой тряпице. Вдовушка кожевенника расстаралась и, кроме двух увесистых хлебцев, жареной рыбы и солидного пучка зелени, любезно присоединила кувшин с домашней бражкой. Сегодняшнюю ночь в коридоре тюрьмы дежурил толстенький ленивый служка. Оглядев ещё раз двери камер, он нацедил себе в чашку пенного напитка и только было собрался, не торопясь и со вкусом попробовать это изделие развеселой вдовушки, как раздался громкий крик:
– Великие боги небесной синевы! Если вы есть, помогите мне! Я ничем не виновата ни перед вами, ни перед людьми! Спасите мою жизнь во имя моих деток! Не дайте им осиротеть и не дайте продать их в рабство! Заклинаю вас, спасите и помогите!
– Заткнись, грязная ведьма! Не помогут тебе твои туземные боги! Их давно продал создатель в рабство! А твое бесовское отродье завтра тоже продадут туда же. Но сначала они пусть посмотрят, как ты, извиваясь от боли, будешь корчиться в кипятке. А потом увидят, как бродячие лаймы и голодные шакалы будут растаскивать твои кости и жадно пожирать твое разваренное мясо! Ха-ха-ха!
Тюремщик довольный своей шуткой, потер руки и поднес чашку к губам.
Что там ещё?!
Сегодня точно неспокойное дежурство! Со стороны тюремного двора послышался какой-то шум, несколько увесистых шлепков прервали беспорядочные крики.
– Да провалиться вам в Ард, к самому сатане! – чертыхнулся тюремщик и потянулся за шпагой. «Вот ужо я вам…» – Это ещё кто?! – успел рявкнуть он на незнакомца, в более чем странном и нелепом одеянии, как тут же отлетел к противоположной стене от короткого и резкого удара.
– Возьмите у него ключи – распорядился другой человек с коротким ежиком седых волос.
– Давайте сюда начальника тюрьмы.
Всегда важный и напыщенный начальник тюрьмы, сейчас лебезил и пресмыкался перед этими незнакомцами.
– Кто в этой камере? – властно спросил его седой человек.
– Это разбойники, которые грабили торговые караваны! – согнувшись в почтении, доложил главный тюремщик.
– В этой? – он ткнул пальцем в двери следующей решетки.
– О великий господин! Здесь преступники, замыслившие сбежать с галеры! Они договорились разом напасть на надсмотрщиков и, задушив их цепями, отомкнуть замки и уплыть в торговую республику! Глупцы – они даже не знали, что среди них есть наш человек! Завтра им всыплют по пятьдесят плетей и, если кто выживет, отправят в каменоломни! – начальник угодливо согнулся и подобострастно захихикал.
– Открыть! – приказал седоволосый. – Все свободны, выйдите во двор и там ждите моих распоряжений.
– Здесь и здесь кто заключен?
– Господин! Это самые опасные узники! Здесь ведьма, она наслала на поля саранчу, уморила в сарае губернатора двух коз и собралась обрушить свирепый ураган на наш город! Приговорена к казни! А этот, – начальник тюрьмы сплюнул в сторону камеры, – этот и вовсе продал душу сатане, он делает такие изумительные вещи из дерева, что не в состоянии сделать ни один человек! Раскаялся в своем проступке, показал, где прятал договор с самим сатаной!
– И где это договор? – предводитель схватил за воротник начальник тюрьмы и встряхнул так, что зазвенели монеты в его карманах.
– Не извольте беспокоиться! Все у меня в кабинете! Идемте, я покажу.
– Ты, мерзкая тюремная крыса, хотел загнобить ни в чем не повинную женщину и мастера по дереву?! А ну открывай камеры!
– Никак нельзя это делать! Колдовские чары перейдут на вас! – заверещал тюремщик. Седовласый взмахом руки подозвал помощника, тот забрал ключи у дрожащего от страха начальника тюрьмы. Со скрипом открылся ржавый замок, и знахарка упала на колени перед странными людьми.
– Благослови вас и ваши добрые дела великие боги синевы!
– Встань, женщина! – приказал седовласый. – Мы не боги, мы их помощники, а тебя отведут к богам неба.
– Милостивый господин! Молю и заклинаю тебя – спаси моих детей, их хотят продать в рабство!
– Запомни, женщина! Отныне и на все времена рабство запрещено! Каждый человек принадлежит только сам себе и должен трудиться на благо своего государства и своей семьи! Тебя отведут к твоим детям, ты возьмешь все, что нужно, и отправишься к тому месту, где отныне живут великие боги небесной синевы.
– Ребята, помогите мастеру. Кто его так отделал? – седовласый наклонился над плотником. В его руке оказался продолговатый предмет, из которого вдруг вырвался ослепительный свет.
Плотник застонал и попытался отползти от незнакомца.
– Не бойся! Мы твои друзья, никто тебя отныне не тронет, мы залечим твои раны, и ты будешь дальше мастерить свои изделия.
– Нет, нет! – слабо запротестовал плотник. – Я не продам вам свою душу! Нет!
– Чудак человек! Нужна нам твоя душа! Ребята, антишоковый укол ему, носилки и пусть этот боров и еще один из надзирателей несут его к нам в лагерь. А этих – он кивнул в сторону оставшихся надзирателей и начальника тюрьмы, – пока запереть.
– Сергей Филиппович, может их к разбойникам? Пусть получат свое!
– Не будем, уподобляться им же! Завтра выясним, кто и насколько разбойники. Вот тут еда и питье – в камеру к ним. Пусть посидят до рассвета. А нам ещё в монастырь, да и к губернатору заглянуть надо. Это, кажется, по пути к казармам гвардейцев?
– Да, это на одной улице. Наши люди установили там маячки и ведут наблюдение.
Странные пришельцы так же быстро ушли, как и пришли. Когда кованые ворота тюрьмы захлопнулись за последним из них, они разделились на две группы: первая направилась к дому губернатора, а вторая к казармам мушкетеров, впрочем, это было почти рядом. На громкий окрик охранника один из них бесхитростно ответил: «Свои…», и пока тот раздумывал, кого это принесло под стены огораживающие усадьбу губернатора, незнакомцы подошли к нему.
Эх, видеть бы охраннику свет электрического фонарика раньше! Яркая вспышка лишила зрения старого сторожа, несшего свою вахту за пределами ворот.
– Не кричи и не дергайся, и все будет хорошо! – Филиппов приставил к горлу бедолаги громаднейший тесак для разделки мяса. Сей аргумент возымел такое действие, что сторож превратился в послушную куклу.
– Попроси открыть калитку в воротах, – ткнул стражника головой в дверь.
– Эй, там, за воротами, – чуть охрипшим голосом прокричал сторож.
– Кто там посмел тревожить покой губернатора?! – грозный рык был ему ответом. – Без ушей захотел остаться?!
– Это я – сторож Заар! В горле совсем пересохло, дайте попить…
– Так ты промочи свое горло в таверне! На пару монет, возьми пива, оно и сторожить тебе будет веселей!
Заскрипел засов, дверь немного приоткрылась и бородатая физиономия в колеблющемся свете факела воззрилась на охранника Заара.
Какая все-таки польза от простого фонарика! Мощный луч света ослепил охранника ворот, и люди Филиппова ворвались во двор. Несколько гвардейцев, выдернув из стен факелы, обнажив шпаги, кинулись на пришлых. Разом вспыхнули два фонарика, и мушкетеры, закрыв одной рукой глаза, другой наугад молотя шпагами воздух, пытались задержать грозного противника.
Слезоточивый газ сделал свое дело – и храбрецы, побросав шпаги, с проклятьями катались по стриженому газону губернаторского поместья.
А между тем в доме губернатора было многолюдно. Кроме приглашенных капитанов торговых судов, в большой гостиной собрались человек двадцать, это не считая женщин. Да кто в стране Афеции считает женщин? Либо когда торгуют ими, либо когда хвастаются друг перед другом количеством любовниц да наложниц. Скажу вам по секрету – между приглашенными на ужин в губернаторский дом было два капитана пиратских кораблей, но стоит ли обращать внимание на эти мелочи? Деньги, деньги, прибыль – вот что главное!
И хотя столы были уставлены блюдами, гости ели мало, больше налегали на вино. Было от чего – события сегодняшнего дня взволновали многих. Перемены предстояли немалые. Положение знати заколебалось и стало зыбким. Ни намерений, ни численности, а главное ни грозного оружия таинственных пришельцев никто точно не знал. Собравшиеся были люди практичные и в происки дьявола не верили. А верили в то что у пришлых людей были и лунный и солнечный металлы. А это признак неслыханного богатства.
Заседание открыл губернатор. Это был упитанный коротышка с хитрым и властным взглядом.
– Господа! Мы столкнулись с угрозой не только нашей личной безопасности: на карту поставлено само существование нашей колонии в стране Афеции. Хитрый и могучий враг стоит у стен нашего города. Так позабудем все распри и обиды, объединим наши силы и дадим достойный отпор этим незваным захватчикам.
– Тут одной силы явно будет мало! Нужно действовать хитростью и коварством. Враг настолько силен, что мы даже представить не можем этого! – генерал Чуал, взбодренный хорошей порцией вина, рвался взять реванш за бесславное поражение у скалы Трехглавой Змеи.
– Вот, вот! Думаю, сегодня мы должны выработать единый план и дать разгромную битву этим захватчикам. Кроме того, господа, сражение нужно будет провести так, чтобы не повредить их волшебные повозки, оружие и все остальное имущество. Если все это достанется нам, нас ждут неслыханные богатство и могущество, – губернатор взял бокал с вином, покрутил его в руке и поставил на стол. Не до веселья.
– Разрешите высказаться мне? – один из капитанов решительно отодвинул от себя блюдо с жареным фазаном и встал из-за стола.
– Слушаем тебя, славный капитан Агрин! – губернатор кивнул головой.
– Думаю, что перед лицом столь великой опасности, меня поддержат все капитаны и торговцы. Нужно выделить в помощь гвардейцам и мушкетерам генерала некоторое количество людей. С каждого судна снять половину огнеметных орудий. Пушки снимать нет необходимости – они тяжелы и громоздки. А вот орудия береговой батареи повернуть в сторону неприятеля!
Если они не добросят ядра до них, то мы начнем обстрел поселений этих туземцев…
– Туземцев-то зачем обстреливать? – губернатор вертел вилку в руках.
– За непослушание и измену нашей вере! Детей в рабство! Через месяц придет корабль работорговцев. Надо заполнить трюм живым товаром! – на этом деле можно получить хороший навар! В лагерь пришельцев послать шпионов и соглядатаев. Пусть вынюхивают, высматривают и все докладывают. И самое главное – это их колдовская стена! Та, что повернула огонь обратно. Тут, господа, мне кажется, и есть главный козырь нашей победы.
– Как ты думаешь обойти эту стену? – губернатор поправил кружевную манжету белой сорочки.
– Девочка! Девочк, та, что приблизилась к этой, главной.. Как могла она это сделать, если бы была стена? Я думаю: она у них не сплошная и надо искать в ней бреши.
– Сие очень разумно! – губернатор встал из-за стола.
– Кто ещё хочет сказать?
– Я! – из-за стола встал капитан гвардейцев. Выскочка, гуляка и бабник, каких поискать надо. Кроме патологической жадности к деньгам, он лелеял мечту стать полковником. А там – всего один шаг до генерала!
– Пришельцы так же хотят, есть и пить! Все видели у них еду и питье… Отравить воду и пищу, которую они будут брать у местного населения.
– Дельное и правильное предложение! А теперь, господа, давайте посмотрим, сколько каждый из нас выделит денег на военные расходы. Что это за шум у ворот?
Зря гости губернатора не обратили большего внимания на крики и возню у ворот, зря особо никто не встревожился – десяток лихих гвардейцев, не боящихся ни дьявола, ни смерти, дежурил у ворот. Да еще почти сотня спала в гостевых домиках. Почти все присутствующие были виртуозы шпаги. А из пистолета с двадцати шагов попадали в игральную карту. Чего бояться?
Поэтому, когда в дверях залы появились эти слуги пришлых в их странной одежде, с дурацкими короткими палками в руках, скорее удивились, чем испугались.
– Попрошу всех присутствующих сохранять спокойствие и не делать резких движений, и мы не причиним вам вреда! – четким голосом на чистейшем местном наречии приказал человек плотного телосложения.
– Это что ещё за шут тут раскомандовался?! – губернатор даже привстал со своего кресла. – По какому праву цирковые шуты врываются в мою резиденцию?! Взять его! – от негодования даже шея побагровела у градоначальника.
Человек пять наиболее рьяных гостей кинулись выполнять приказ губернатора. Седовласый вскинул руку, в которой была зажата черная штуковина, раздался резкий сухой звук, и громадная фарфоровая ваза, сработанная почти пятьсот лет назад мастерами Тибота, рассыпалась мелкими кусками.
– Всем оставаться на своих местах! Прошу не делать резких движений! Кто из вас губернатор?
– Это высокая должность пожалована королем, да продлятся дни его владычества, мне! – слегка наклонил голову невысокий толстячок в красном камзоле.
– Извольте отдать распоряжение своим подчиненным, начальнику гарнизона, командиру береговой батареи и начальнику охраны о том, чтобы эти господа несли свою службу в должном порядке. Нельзя допустить грабежей и беспорядков на улицах. Все питейные заведения и кабаки – закрыть, вплоть до особого распоряжения. Начальнику порта – ускорить загрузку и отправку кораблей, а остальные – вывести из гавани и оставить на внешнем рейде.
– Но позвольте, по какому праву вы здесь распоряжаетесь? Эти земли принадлежат короне и святому ордену!
– По праву сильного, но справедливого! Отныне эти земли принадлежат только коренному населению. Власть короля будет существовать только до тех пор, пока мы.., – не успел закончить свою речь седовласый приспешник сатаны, как метательный нож с лязгом ударился ему в грудь и отскочил в сторону.
Реакция пришельца была молниеносной: снова резкий сухой треск – и метнувший нож капитан пиратского корабля, упал с дыркой во лбу.
Тотчас, люди, пришедшие с ним, рассыпались полукругом и выставили впереди себя смешные кургузые палки. Крайние из воинов седовласого повели этим жезлами сатаны по потолку и, о ужас! Эти палки издали такой грохот!
С потолка посыпалась штукатурка, заверещали дамы, некоторые из них брякнулись в обморок. Правда, сделали это так красиво и в объятья капитанов.
– Я очень сожалею о напрасно загубленной жизни! Но вам придется подчиниться! Кроме того, мы блокировали казармы гвардейцев. Прошу, господин губернатор, письменного приказа будет достаточно. Его доставят вот эти люди.
Вперед вышли несколько гвардейцев, перешедших на сторону этих наглецов. Губернатор прошипел проклятия и сел писать приказы. Смахнув песок, для просушки чернил, услужливо насыпанный на бумаги кем-то из слуг, он передал их седовласому. Тот быстро пробежал по ним взглядом, кивнул головой: всё правильно.
– Желаю хорошо провести время, господа сановники! – вскинув руку к голове, этот предводитель войска сатаны направился к двери. За ним, пятясь и держа направленное на присутствующих дьявольское оружие, вышли и остальные.
Часть тридцать третья.
Вот и все. Тринадцать белых венков с трепещущими огоньками скрылись за поворотом реки.
Настоятель монастыря святого Абрина воздел руки к небу и произнес короткую молитву. Да и не молитву даже, а просьбу к великому создателю. Старый монах знал, что крови будет ещё много и много белых венков понесут воды могучей реки в древний, как мир, океан. Настоятель Шитап, ударил посохом о землю: церемония забвения тел закончилась.
– Почтенный брат наш по вере, пройдите к нашей карете – епископ Арагут был сама любезность.
Настоятель монастыря спрятал в уголках губ слабую усмешку. Он знал, что означает такое приглашение. Остальная братия монастыря немедленно окружила своего пастыря.
– Братия по вере! Нет оснований беспокоиться о вашем настоятеле! Ему ничего не угрожает! Кроме того, вот.., – епископ Жедал открыл двери кареты и оттуда вышел туземец, который управлял машиной для обработки монастырских полей.
– Слава великому создателю! Ты живой! – настоятель Шитап обнял машиниста. – Мне радостно сообщить тебе благую весть – твои дети и жена живы и здоровы и ждут тебя в монастыре.
– Благодарю вас, святой отец! Передайте им, что к вечеру я буду дома. А сейчас мы отправляемся в поселок учителей. Не будете ли вы так любезны, предоставить мне связь с учителями? Мой телефон, скорее всего, сгорел в доме.
– Брат мой Никос, подойди поближе! – на зов настоятеля приблизился один из монахов.
– Передай ту сигнальную машину нашему механикусу!
Монах, которого подозвал настоятель, вынул из складок рясы небольшую плоскую коробочку и предал механику. Тот быстро постучал пальцами по коробочке и положил её на ладонь.
Коробочка начала издавать странные пищащие звуки, и оттуда послышался голос:
– Слушаю вас, настоятель Шитап!
Епископ афецский и по совместительству наместник главы ордена на вновь приобретенных землях, преподобный Арагут торопливо схватил святой знак, выставил его пред собой, испуганно бормоча: «Спаси и помилуй нас, великий создатель».
Посланник святого ордена Жедал в изумлении перестал дышать.
– Учитель Алекс, это механик Батти. Прошу вас принять меня по очень важному делу. С вами хочет встретиться посланник ордена епископ Жедал.
– Хорошо! Приходите в поселок через полчаса, – голос прервался, и коробочка стала издавать короткие звуки. Легат Жедал судорожно вдохнул воздух.
– Волшебство! – и вдвое непонятно было, как глупый туземец может так колдовать с этой непростой штукой.
Да и настоятель хорош! Сначала пчел приручил, затем поля вспахивал и засевал с помощью колдовства и машины дьявола, а тут ещё и хранит эту бесовскую вещицу!
«Негоже мне, ученому монаху, впадать в невежество и кликушество! Если эти учителя пришли из других миров, то у них, несомненно, есть диковинки, которые волшебством своим затмят эту говорящую коробочку!» – Жедала успокоили эти мысли.
– Вот и чудесно! Я признателен тебе ту… механик Батти, – поправился епископ, – В награду за то, что ты любезно согласился сопровождать меня в логово, ах да! поселок учителей, – епископ Жедал даже поморщился, назвав этих пришельцев «учителями». – В награду ты получишь, вот, пять санти!
Нет, решительно эти приспешники сатаны дурно повлияли на туземцев! Раньше, завидев такие деньги, любой бы из них упал на колени и лбом коснулся его сутаны. Этот и бровью не повел, повернулся и прошел мимо. Бросив на ходу:
– Идемте, святой отец, нам до поселка минут двадцать времени понадобится!
Жедал жестом руки остановил всех своих спутников и смиренно зашагал за туземным механиком Батти. Он прекрасно понимал, что этот, трижды проклятый туземец, издеваясь над ним, пошел пешком. Он хотел показать всю ничтожность его, епископа, и в его лице всего святого ордена перед этими выскочками – учителями. Так они прошагали по узким и кривым улочкам города. Выйдя на дорогу, ведущую к поселку пришельцев, епископ прибавил шагу и поравнялся с механиком Батти.
– Не окажет ли мне любезность механикус Батти ответить на простой вопрос: каковы в общении с другими людьми учителя?
– Учителя в общении со всеми просты, любезны и скромны. Для них все люди равны. Никто из них не кичится ни богатством, ни знатностью рода или своей силой!
– Как же тогда они отличают – знатный человек перед ними или простолюдин?
– Людей они не делят на знатных или простых, единственное отличие – это уровень знаний и культуры. Еще обращают внимание на ту пользу, которую приносит каждый своему обществу.
– Оно понятно! Больше пользы – больше денег!
– У учителей нет денег! Конечно, они платят тем, кто работает на полях, садах и со скотом. Платят щедро. Однако, кто пожелает жить у них в поселке, должны пройти обучение.
– Так это что? Выходит, каждый, кто захочет, может поселиться рядом с учителями?
– Немного не так. Они сами выбирают из числа желающих. Те счастливчики, что нужны учителям, проходят обучение на специальном устройстве и приобретают знания, но они не простые – это знания, которые будет знать каждый человек, через много тысяч лет.
– Можно ли из твоих слов сделать вывод, что и ты приобрёл эти знания?
– Тут нет никакого секрета! Я получил полный набор знаний по возделыванию полей и свойствам растений. Мне также были переданы сведения об устройстве машин для обработки полей и сбора урожая. Краткий курс общечеловеческих наук. Культура, искусство, наука и философия!
– Великий создатель! А философия-то зачем? Тебе, простому пахарю, разве нужна эта наука? Наука знати, наука, что витает в умах ученых мужей!
– Философия позволяет по иному взглянуть на мир вещей и отношения между людьми.
– Это так… Только скажи-ка мне, любезный Батти, вот например я, смогу обучиться в той школе?
– Это зависит только от учителей. Они сами определяют полезность того или иного человека.
– Смогут признать учителя мою полезность? И какова плата за обучение?
– Это мне не ведомо! Платы за обучение нет. Учителя сами платят тому человеку, кто им нужен и важен.
– Однако, мы подходим к поселку. Почему нет изгороди? Могут прийти дикие звери, лихие люди или дикари с их отравленными стрелами.
– Поселок находится под защитой – и посторонние не могут проникнуть на его территорию.
Вон, видите, у дороги стоят два зонтика, это специальные приборы, и они пропустят только тех, кто имеет специальный ключ.
– Как неосмотрительно! Ключ могут украсть, и тогда зайдет, кто хочет!
– Монсеньер Жедал! Вы выспрашиваете так, словно собираетесь тайно проникнуть на территорию поселка. Ключ нельзя украсть или потерять: каждый житель известен этому замку. Вот вас он не пропустит.
– Как так? Ведь я получил приглашение! – озаботился епископ, вытирая платочком вспотевший лоб и шею. – Сегодня настоящее пекло, не находите ли, сын мой? – он намеренно увел разговор в сторону.
– Да, время за полдень, печёт! – согласился механик.
Путники подошли к защитному барьеру.
– Гость по приглашению учителя Алекса! – неизвестно к кому обратился Батти.
– Проходите, вас ждут, – отозвался мелодичный женский голос.
– Как не осмотрительно! Женщина в охране! – покачал головой епископ. Но тут все его внимание привлекла дорога. Вряд ли он когда – то видел асфальтовые дорожки, с обеих сторон ограниченные мраморными бордюрами. Коротко подстриженная трава блестела сочной зеленью. В бывшей пустыне не было недостатка в воде.
– Сын мой! Ты видел такое чудо?! Этому поселению всего несколько месяцев, а деревья вон какие большие! Уже и цветут, и плоды созревают! Как такое возможно?!
– Это специальная наука – агротехника называется. Все просто – выкапывается яма, и в неё переносится дерево вместе с большим комом земли. Потом поливается специальным раствором, и оно прекрасно растет на новом месте. Особые устройства слушают дерево и приказывают умным машинам дать ему, что оно хочет.
– Колдовство! Быть такого не может! Деревья не говорят! Это происки нечистой силы!
– Монсеньор, вы ещё увидите столько чудес, что у вас не хватит слов для изумления.
– Скажи, сын мой, а где повозки, на которых они передвигаются по поселку? Неужели столь знатные и богатые люди ходят пешком?
– Да. Все, живущие в этом городе, ходят пешком или на велосипедах. А если им нужно быть в дальнем месте, у них есть летающие кареты!
– Немыслимое дело! Это только ведьмы и черти могут летать! – епископ соединил вместе пальцы рук, отгоняя дьявола.
– А вон, монсеньор, одна ведьма летит! – туземец явно издевался над посланником святого ордена.
В яркой синеве неба показалась черная точка. Через некоторое время она превратилась в сверкающую машину странной и немного нелепой формы. Словно птица, она нырнула к земле и, зависнув на секунду, села на брюхо. Из неё вышли люди и стали выносить и складывать какие-то предметы.
Епископ судорожно схватился за руку механика Батти.
– Остановись, сын мой! Мой разум помутился, и ноги отказались идти далее…
Туземец бережно поддержал епископа.
– Это от жары, мы можем войти в этот дом и отдохнуть.
– Нет, нет! Мы не будем заставлять ждать столь могущественных людей! Они могут обидеться и наказать нас!
– Учителя не хранят обиду, не наказывают и не мстят!
– Не перечь мне, необразованная деревенщина! – епископ от жары или от нервного напряжения сорвался на привычный высокомерный тон. – Как можно удержать власть и покорность, если не наказывать, не карать и не мстить?
– А добротой, заботой и пониманием вы не пробовали? Или спесь не позволяет?
Знатный сановник, член синода ордена великих крестителей, правая рука самого великого Фарана, особа вхожая к королю, легат Жедал задохнулся от гнева! Как смеет дикарь и туземец молвить такие слова?! Да ещё кому?! Рука дернулась к поясу – выхватить кинжал и исполосовать его наглую рожу! Но оружия не было. Не идут на переговоры вооруженными.
– Сын мой, – с трудом оправившись от приступа гнева, вкрадчивым голосом произнес Жедал, – государство не может быть добрым: кого-то и карать надобно! И за слова и за поступки!
– Не будем спорить, монсеньор, мы пришли – туземец указал на уютный домик, расположенный в глубине пышного сада.
– Это дворец одного из учителей?! Так чем же он, этот учитель, отличается от остальных, если у него нет дворца?! – вскричал потрясенный епископ.
– Силой знания! Знание дающее могущество, равное могуществу самого создателя!
– Не святотатствуй, сын мой! Это всего лишь люди!
– Как знать, как знать.., – туземец Батти равнодушно шагал по дорожке, с обеих сторон усаженной розами и другими диковинными, невиданными доселе, цветами. Епископ поспешил за ним.
На мгновение он задержался перед стеклянными дверями. «Как опрометчиво: такие громадные стекла пропускают столько света – в доме будет нестерпимо жарко»
Двери бесшумно скользнули в стороны, пропуская гостей. Изумление епископа предыдущими чудесами было так велико, что он даже не успел удивиться. Пахнуло такой приятной прохладой, что даже перехватило дыхание. Посредине просторного зала стоял стройный молодой человек в странной одежде.
Нет, одежда его была безукоризненной – белая рубашка гармонировала со светлыми брюками. Легкие башмаки были столь изящны, что впору носить только императору Тибота. Но не это поразило легата Жедала: вся его осанка, спокойный и властный взгляд серо-голубых глаз – выдавал в нем такую уверенность, силу и волю, что посланник ордена перестал сомневаться, что перед ним, действительно, человек, чье могущество сравнится с могуществом самого создателя.
– Прошу вас, проходите, – он широко улыбнулся и указал на открытую дверь, ведущую в соседнюю комнату. Посланник ордена шагнул следом за ним и в панике схватился за святой знак. Было от чего! Почти полстены занимало прямоугольное окно с черной каемкой, на нем двигались люди, шумели деревья – это был мир, совсем незнакомый епископу.
– Спаси и помилуй нас, создатель! Это страна троллей и эльфов! Если мы поддадимся их колдовским чарам, мы пропали! – шарахнулся в сторону монах.
– Не беспокойтесь, сейчас мы троллей и эльфов попросим оставить нас в покое – учитель Алекс взял со стола продолговатый предмет направил его на волшебное окно. Все исчезло, и только черная, удивительной глубины рама закрывала собой полстены.
– Простите, что доставил вам беспокойство! – учитель подошел к епископу Жедалу. – Как мне вас называть?
– Зовите меня – монсеньер Жедал! А вас как мне называть?
– Зовите меня учитель Алекс – улыбнулся пришелец.
«Чего он все время улыбается?» – встревожился епископ. «Что во мне смешного? Сутана – строго по канонам, волосы и борода, как и полагается, не стрижены.., вон у самого ни бороды, ни усов и шутовская стрижка, я же не смеюсь над ним…»
– Уместно ли мне предложить посланнику ордена прохладительные напитки? Дорога была хоть и не дальней, но послеобеденное светило сегодня особенно яркое, – Алекс указал рукой на диковинные сидения, стоящие возле гладкого столика.
– Благодарю вас, учитель Алекс, мы с механикусом будем признательны за столь любезное проявление вашего гостеприимства! – епископ быстро осмотрел комнату.
Непонятный материал стен, яркие краски, прямые углы мебели – ничего лишнего.
Вошел человек в изящном, но странном наряде. Свободная и немного просторная рубашка, шаровары, белый, напрочь лишенный загара, цвет лица. Он невозмутимо поставил поднос из светлого, отполированного до зеркального блеска металла, на стол. На нем ровным кругом были расположены несколько бутылок странной формы, наполненные разными жидкостями.
Лакей что-то сказал на непонятном языке учителю. Тот опять улыбнулся и вежливо спросил у епископа:
– Что будете пить?
– Боюсь показаться странным, но я не знаю ваших напитков. Налейте мне то, что предпочитаете пить сами.
– Тогда вот эту воду, – Алекс взял со стола прозрачный стеклянный стакан формой немного напоминающий цветок лилии. Лакей тотчас открыл бутылку и налил в него немного пенящейся жидкости. Хозяин дома протянул стакан гостю и взял второй. Епископ не спешил пить, хотя испытывал сильную жажду. Алекс не торопясь, сделал несколько глотков и, кивнув, пригласил сделать то же самое епископа. Жидкость была прохладной, казалась чуть соленой и немного кислой, пенилась, но очень быстро утолила жажду.
– Благодарствую! Боюсь показаться неучтивым, однако, мое любопытство не дает мне покоя: где вы так хорошо научились говорить на местном языке?
– Благодарю вас, монсеньер Жедал, за похвалу моих скромных познаний в местном языке. У нас принято во главу угла всей жизни ставить знания, в том числе и познания в лингвистике.
Епископ в изумлении поднял брови. И было от чего! Последнюю фразу учитель Алекс произнес на языке его родной страны.
– Вы говорите на унервундском?! – он машинально поправил стоящий перед ним стакан. Лакей тотчас открыл бутылку и налил в неё шипящую воду.
– Да, и этот язык я знаю в совершенстве, – Алекс тоже протянул стакан лакею.
– Однако, господин Алекс, скажите вашему лакею, что он крайне неучтив и за это будет наказан – епископ даже был немного рад, что они могут говорить, не опасаясь быть понятыми другими.
– Монсеньор Жедал! Этот человек не лакей! Да и не человек он вовсе. Это машина, слуга и помощник по дому. Не станете же вы наказывать свой пояс от одежды только за то, что он перекрутился? И прошу вас – не зовите меня «господином». Это слово у нас не в почете!
– Как машина?! Он же двигается, разговаривает как человек! – Жедал покрутил головой, как бы пытаясь понять смысл сказанного, но так ничего и не понял.
– Позвольте возразить вам, у нас каждого богатого человека называют – господин. Разве вы не богаты?! – епископ покосился на лакея.
– Если вы говорите о количестве денег, то их у меня столько, что достаточно скупить весь столичный город, Унерланд, кажется, вы его называете?
– Да, да, Унерланд. По имени нашего короля да продлит… – епископ осекся на полуслове. Кто здесь знает короля? А то, что сидящий перед ним человек может скупить целый город, он в этом уже не сомневался. Только вот зачем ему эта помойка после такой чистоты и гармонии?
– У вас ко мне только этот вопрос? – учитель Алекс снова заговорил на языке материка Афеции.
– Нет, не только. Позвольте мне передать пожелания главы святого синода ордена святителей великого Фарана вашему главному учителю – от торжественности момента епископ встал. Встал со стула и Алекс.
«Сколько же ему лет?» – мысленно прикинул возраст хозяина домика Жедал.
– Позвольте выразить вам и в вашем лице всем учителям пожелания благополучия, здоровья и прибавления богатства! – уж что-что, а говорить епископ умел! Не то, что эта косноязычная братия. Вот взять хотя бы этого, брата по вере – Ифата, двух слов связать не может! А туда же, в посланники…
Учитель Алекс, в знак согласия и понимания, слегка наклонил голову:
– Прошу и вас монсеньер Жедал передать наши пожелания и заверения в мире и добрососедстве монсеньеру Фарану…
– Простите учитель Алекс, но великий Фаран занимает столь высокий пост, что к нему следует обращаться – «Ваше Святительство»
– Прошу прощения, что не обучен тайнам вашей дипломатии и не знаю сановных регалий, только пусть его святительство, великий Фаран, не узнает об этом.
– Это очень достойный ответ! Вы прирожденный дипломат и виртуоз слова!
– Разрешите поймать и вас на слове: в вашем голосе я уловил сожаление от незнания сановного этикета. Позвольте вас пригласить в метрополию, там, в главной библиотеке, на эту тему вы найдете сотни свитков.
– Это очень любезно с вашей стороны! Я обязательно воспользуюсь вашим предложением!
– Однако, учитель Алекс, не могли бы вы организовать мне встречу с главным учителем, кажется, его зовут Ксанд?
– Да, это имя главного учителя. К сожалению, всю эту неделю вы не сможете встретиться с ним. Он в отъезде. Но я обязательно передам ему вашу просьбу.
– Сие прискорбно, и я в печали… Мне срочно нужно прояснить некоторые детали наших будущих взаимоотношений. Я также, обещал настоятелю монастыря, брату по вере Шитапу, узнать судьбу восьми его братьев. Их злодейски ранили вчера в вечерней стычке.
– Это прискорбно и для нас. По просьбе самого настоятеля монастыря, мы забрали раненых монахов, и они находятся в лазарете. Вы можете их навестить и побеседовать с ними.
– Это было бы очень кстати – епископ встал, давая тем самым понять, что его визит закончен.
– Я провожу вас в лазарет, – учитель пошел вперед, и они снова вышли в просторную гостиную. И только тут епископ обратил внимание на то, что вдоль стены были расположены несколько столов, на них стояли плоские доски. На досках мелькали картинки, замысловатые закорючки, слышались незнакомые слова. Трое туземцев вальяжно восседали в черных креслах, зачем-то поставленных на маленькие колеса. Перекатываясь от доски к доске, они тыкали пальцами во что-то, певучими голосами беседовали неизвестно с кем. И верх наглости! Один из них взял изящную, тонкую фарфоровую чашку, несомненно, работы лучших мастеров Тибота и, помешивая какой-то напиток ложечкой из лунного металла, весело улыбнулся епископу.
«Велик создатель! Если у них даже грязные туземцы пьют из фарфора, нагло звеня в них ложками стоимостью, равной цене самой красивой рабыни, то из чего пьют сами учителя?!»