Глава двадцать шестая
Монастырская трапезная была построена в самом начале колонизации. Сложенная из массивных каменных глыб, она даже в полдень сохраняла прохладу. Легкий ветерок, веющий от мерно дышащего океана, влетал в раскрытое окно. В трапезной царила тишина.
– Держать вам, братия, в ваш скорбный час кончины ответ перед самим создателям! – голос епископа Арагута гулко отдавался под сводами столовой.
– Негоже вам, отринув святую веру, поддаваться на посулы слуг сатаны! Если мы станем как один, за святую веру, если будем нести в мир свет истины, записанной на наших скрижалях, то происки сатаны не коснутся ни наших душ, ни заблудших душ туземцев!
– Брат наш, епископ Арагут! Наши проповеди святой истины отныне вызывают только смех и улыбки у туземцев! А те, кто продался слугам сатаны и познал их истину, остры на язык – и на наши толкования священного писания находят такие слова, что вызывают брожение и сомнения даже в наших умах!
– А кипящий котел их что больше не устрашает? – епископ осекся, увидев явные усмешки монастырской братии.
– Хорошо! А как вы сами поступите? Кому более станет нужно слово истины? Добывать хлеб насущный как сподобитесь?
– Трудом праведным и покаяниями. Врачеванием, как телес, так и душ страждущих! Будет день – будет и пища! Да не оставит нас своей милостью создатель! Хвала ему…
– А не убоится ли братия гнева короля и святого ордена? – епископ скрестил руки на груди и грозно оглядел притихшую братию.
– А скажи-ка нам, святой брат, – игумен монастыря тихим, вкрадчивым голосом обратился к некогда грозному епископу. – Вот ты, наверное, видишь нас корчащимися в кипятке, я уж не говорю о плетях, даденных неразумным туземцам. А хватит ли у короля и святого ордена сил, чтобы потягаться с неслыханным могуществом учителей?
Монастырская братия более не называет их отродьями сатаны. Мы все убедились не только в их силе, но и безмерной справедливости и любви к ближнему!
А знаешь ли ты, любезный епископ Арагут, что эти слуги сатаны, не только сохранили все привилегии нашего монастыря, но ещё и прислали диковинную технику и слуг при ней? Наша братия едва-едва обрабатывала два поля, а теперь монастырь может обрабатывать в десятки раз больше! Купцы торговой республики Либраны готовы покупать нашу пшеницу по очень заманчивой цене. Так что будущее житиё нашего монастыря светло и заманчиво. И не станет наша братия чинить препятствия учителям! Более того, вы епископ Арагут, не получите от нашего монастыря ни одного монаха! Ни один прислужник или туземец, приписанный к монастырю, не причинит вреда словам или учению пришельцев!
– Да пребудет с нами святая вера! – епископ вскинул руку вверх, словно подавая знак к началу казни, но словно одумавшись, неторопливо опустил её, очертил в воздухе священный знак и со всем смирением неторопливо прошествовал к выходу.
Уже в карете он дал выход своим эмоциям. Таким ругательствам могли позавидовать даже портовые грузчики.
У самых ворот карета едва не зацепилась за диковинную машину: широкие черные колеса блестели на солнце крупными рубцами. Окна светились прозрачным стеклом, красный нос украшали непонятные письмена, огромные глаза этой дьявольской штуковины равнодушно смотрели на изумленных епископов.
– Эй, эй вы! Потише на поворотах! Фары на тракторе мне свернете! – смуглый худощавый туземец в странной одежде выскочил вдогонку карете.
– Да иди ты! Жечь, жечь и жечь! Монастырь – сжечь! Из чертовой машины – костер! Дымом развеять, пепел по ветру пустить!
Посланник и легат святого ордена Жедал не мешал бурной речи собрата по вере.
– Мы можем подвести неутешительный итог вашей беседе, достопочтенный брат Арагут! Наша надежда только на племена дикарей. Следует, не промедлив, достичь примирения враждующих племен и склонить их к действию против приспешников сатаны и предавших нашу святую веру! Завтра поутру и выезжаем!
– Выехать можно и поутру! Вот только далеко не уедем! Почти сразу упремся в джунгли. Дальше – только пешком и к следующему вечеру доберемся до стоянки племени. Если доберемся!
– Что может воспрепятствовать нашим замыслам, святой отец?
– Достопочтенный брат Жедал! Это джунгли! Тут все может быть! Хищные звери, ядовитые твари, да и индейцы могут поцарапать вашу нежную кожу ядовитым шипом! Мне не по нраву смерть в жутких корчах от яда!
– А как же вы, разумнейший брат Арагут, встречаетесь с вождями племени? – легат и посланник святого ордена удобней устроился на мягких подушках, брошенных на сидения кареты.
– Есть более безопасный путь: вверх по реке на лодке! Если проплыть по реке около двухсот тысяч лим, то дальнейший путь перекроет широкий водопад. Усилиями гребцов можно перенести лодку берегом и плыть далее. Выше река в тех местах почти совсем безопасна – крокодилы через водопад не могут перебраться. Вот только сил у гребцов достанет на немногое. Там и пешком останется совсем мало!
– Так попросим капитана Азигета! Он войдет на своем фрегате в устье реки и поднимется вверх, пока дует утренний ветер с океана! Десять гребцов думаю, будет вполне достаточно. Мы поднимемся к водопаду и далее – на легкой лодке, всего четверо отважнейших моряков доставят нас на место!
– Это очень хороший план! Только капитан не подчиняется мне!
– Зато подчиняется мне! – епископ Жедал поднял вверх указательный палец.
– Мудрейший Жедал! Не перестаю изумляться твоему быстрому уму! Не может ли брат мой по святой вере пригласить ко мне на ужин доблестного капитана Азигета?
– С удовольствием, брат мой! Если только кучер поторопит своих лошадей. А то наш храбрейший капитан отправится в плавание по местным кабакам, и мне будет затруднительно пригласить его к вам на ужин!
– Передайте ему: винные погреба епископата ничуть не беднее запасов вин питейных заведений!
– Почту за честь и всенепременнейше передам!
– А вы, святой брат, чем думаете заняться в вечернее время?
– Вы не поверите, благочестивый брат мой по вере, но я намереваюсь посетить тот дьявольский поселок, что возвели эти слуги дьявола!
– Как?!
– Пешком! Пешком и со всем смирением! Хочу сам посмотреть, что так прельстило чернь и туземцев! И если будет угодно создателю, то и побеседовать с кем-то из обитателей этого места греха и порока! И даже, – епископ Жедал сцепил пальцы рук, отгоняя от себя дьявола, – задумал немыслимое: лелею надежду на встречу хоть с одним из приспешников сатаны!
– Велик создатель! Да вы, брат мой Жедал, человек небывалой храбрости! Помоги вам великие святители!
– Меня смущает одно обстоятельство: как эти мерзкие слуги сатаны могут знать не только наш язык, но и речь туземцев?
– Велико их могущество! Мы даже не знаем границ его! И каждый день десяток туземцев, побывав в чертогах дьявольских, продает ему свою бессмертную душу в обмен на неведомые нам знания и невиданные диковины. Вы заметили, брат мой по вере, того туземца, что выскочил с бранью навстречу нашей карете?
– Да, я видел этого человека, он мне показался странным.
– Как может дикарь приводить в действие неведомый ему механизм? Тут без колдовства не обойтись! Нужно попросить храбрецов – матросов фрегата – доставить к нам этого туземца и узнать у него тайну колдовства!
– Да, это было бы кстати! Думаю, что доска с колючками еху, предложенная ему вместо стула, развяжет его поганый язык!
– Об этом туземце я тоже поговорю с капитаном Азигетом.
Карета загромыхала по просторному двору епископата.
Бережно поддерживаемый под руку подскочившим служкой, епископ Арагут вышел из кареты и приказал кучеру:
– Отвези святого отца на пристань и дождись капитана фрегата. Доставишь его ко мне без промедления. В дорогу, во имя создателя!
– Именем его! – кучер ударил длинным хлыстом по крупу лошади, и колеса кареты, стянутые добротным обручем, застучали по булыжнику.
– Тпру-у! Стоять! Балуешь, рыжая! – кучер остановил карету рядом с пирсом, где привязанный двумя прочными канатами дремал, покачиваясь, фрегат королевского флота.
– Приехали, ваше святительство, – монастырский служка проворно опустил складную лесенку и смиренно ждал, пока выйдет важный гость епископа.
На палубе фрегата, продубленной соленой океанской водой, четверо матросов азартно бросали кости. Еще один дремал у трапа, привалившись спиной к гладкой мачте.
– Куда прешь! Тысяча чертей тебе в глотку! – взревел он, узрев монаха, поднимающегося по трапу. – А, это вы, ваше святительство! Милости прошу на корабль. Капитан у себя в каюте.
– Благослови тебя создатель, сын мой, – откликнулся легат на приветствие матроса.
В каюте капитана, за массивным столом, сидел главнокомандующий сухопутных сил и адмирал флота заморских владений короны – генерал Чуал. Сломленный бесславным поражением в сражении возле горы Трехглавой Змеи, он беспробудно пил второй месяц.
В этом толстом, обрюзгшем человеке с трудом можно было узнать некогда грозного генерала. Подперев рукой подбородок, он, нудным голосом что-то гундосил капитану, быстро шагающему по каюте.
– А – а, это вы, святительство! – остановился капитан, увидев епископа, неторопливо открывающего дверь каюты.
– Мир присутствующим! Да пребудет с вами святая вера и милость создателя! – поприветствовал Жедал капитана и главнокомандующего.
– Да пребудет! – хрипло отозвался Чуал, подобрав пьяные сопли. Он тщетно пытался рассмотреть вошедшего человека, разлепив рукой отекший глаз, подбитый в очередной драке.
Не узнав легата, бросил это занятие и просипел:
– И тебе мир, монах! Садись ближе и послушай мою исповедь! – затем икнул и, уронив голову на стол, громко захрапел.
– Печальное зрелище! Его можно понять – потерять почти всех мушкетеров, оружие, доверие короля и святого ордена. Ни храбрости, ни чести! Пьяный боров!
– Ну, зачем вы так о главнокомандующем! Кстати, он ещё и адмирал флота заморских владений!
По тому, как капитан заскрипел зубами от плохо скрываемой злости, легат понял, что его реплика задела бывшего пирата.
– Из него такой же адмирал, как из пивного бочонка боевой клипер!
– Не надо тратить своего боевого задора на то, что когда-то было славным и боевым генералом! Перед самым отъездом в нашу колонию я имел тайный разговор с главой нашего святого ордена, благочинным братом нашим по вере, Фараном. Так вот, он прямо сказал: «У короны достаточно доблестных и славных капитанов! Пора менять эту ленивую и толстую задницу – Чуала! Вот хотя бы возьмите доблестного храбреца Азигета! Готовый адмирал!»
– Слава великому Фарану! – не скрывая переполнивших его чувств, гаркнул капитан.
– Королю – слава! – прохрипел Чуал, оторвав голову от стола. – А Фарану – вот, – и главнокомандующий несуществующей армии, скрутив кукиш, сунул его в сторону посланника святого ордена!
– Пьяная свинья! – капитан схватился за эфес шпаги. – Проткнуть его и за борт, к акулам!
– Не спешите, капитан! Он нам ещё очень даже пригодится!
– Чем нам может быть полезна эта прокисшая пивная бочка?
– Все свои будущие неудачи мы легко переложим на него, и тогда – ему не отвертеться от гнева короля. А орден может скромно постоять в сторонке.
– Тысяча акул мне в глотку! Мне не пришла в голову такая мысль! Как далеко простирается ваша мудрость, святой отец! – капитан вложил шпагу в ножны.
– Однако, до нашего вознесения на самый верх знатных фамилий, окружающих короля, нам нужно очень много переделать дел. В том числе и неприятных. Сегодня меня сильно огорчила монастырская братия! Мало того, что они отказались помочь делу нашего святого ордена, так ещё и с благосклонностью приняли колдовской дар сатанинских отродий!
– Монахи отринули святую веру?! На кол их! Сварить в кипятке и мясом накормить бродячих лайвов!
– Немного не так! Вы, храбрейший капитан забываете, что это не только монахи, но и войны святого ордена! Я думаю, что каждый из них стоит вашего матроса! Потеряем своих людей. Тут надо действовать хитростью… Давайте дождемся вечера, я думаю что ни с пропуском, ни с проходом в гарнизонный пакгауз у нас не будет проблем! Вот он нам и поможет, – Жедал кивнул в сторону генерала.
– Восхитительная мысль! Часиков через пять он протрезвеет и будет искать новую порцию выпивки. Вот тут мы и сопроводим его в кабак, а привезем в пакгауз, часовые пропустят генерала. Не только пропустят, но и помогут нам погрузить с десяток зарядов для огнеметных машин.
– Не могу постичь ход вашей мысли. У нас нет огнемётных машин! А тащить на себе тяжелые трубы из оружейных складов…
– Кто сказал, что мы будем обстреливать монастырь из огнемётных машин?
Мы просто принесем огненную смесь, обольем ею дьявольскую машину и несколько комнат монастыря. Пусть все думают, что пожар возник сам по себе.
– Отлично придумано! Мне останется подобрать с десяток матросов, вот только…
– Никакого только! Вот в этом кошельке пятьсот сентамов, думаю, что это подогреет храбрость твоих матросов! А сам капитан Азигет получит такой же кошелек после наказания этих отщепенцев от веры. Передайте матросам: тот, кто доставит ко мне живым туземца, который управляет этой дьявольской машиной, может позвенеть сотней сентамов в своем кармане!
– Слопай меня кальмар! Я и сам не против, чтобы монеты эти зазвенели в моем кармане! Мои храбрые матросы принесут вам этого дикаря. Нежно и бережно, словно это не грязный туземец, а пышная дама из храма любви!
– Тогда за дело! И да поможет нам создатель!
– Хвала создателю! Располагайтесь, святой отец, и не обращайте внимания на этого пьяного борова. А я пойду к матросам.
Вечер в тропиках не то, что в средних широтах. Легат святого ордена преподобный епископ Жедал стоял на высокой корме фрегата и смотрел, как диск горячего Солима коснулся океанских вод. Вот последний лучик окрасил далекий горизонт в немыслимо розовый цвет и все – прощай, великое светило, до завтрашнего дня. Да и доживем ли мы до завтра? «Ох, смутные настали времена, ой – тяжелые!» – вздохнул слуга ордена. Темнота нахлынула сразу – как будто порыв ветра резко задул свечу. Епископ ещё раз вздохнул и обернулся к берегу.
– Что это? – не мог он сдержать возгласа. – Пожар?!
Над поселением, что с непостижимой быстротой построили эти наглецы, светилось зарево. Это был колдовской свет, словно кусочек Солима висел в воздухе и свет его блестел на крышах диковинных домов, играл разноцветными бликами в широких и чистых окнах.
– Нет, брат мой, это не пожар! Так эти слуги сатаны разгоняют тьму над своим мерзким городом! – страдающий от похмелья главком Чуал равнодушно взирал на зарево.
– Не завидую я им! Комары да москиты тучами налетят на этот свет!
– Так на то они и слуги дьявола. Договорились с комарами, заплатили москитам, и они даже близко не подлетают к их поселку! Дьявольское отродье, одним словом… Наконец-то капитан соизволил прислать за нами карету!
Тот же служка помог подняться епископу и генералу в карету.
– Трогай! – приказал он кучеру. Карета не успела подъехать к воротам резиденции епископа, как от стены отделился человек и ловко вскочил в распахнувшуюся дверцу.
– Капитан Азигет! Вы тоже решили присоединиться к нашей компании? – главком несуществующей армии Афеции узнал капитана фрегата.
– Не могу оставить вас одного, отважный генерал! Мои матросы тоже решили посетить злачные места этой заморской дыры!
– Не скажите, капитан, в этой дыре есть очень неплохие питейные заведения с отличным выбором вин! А уж жрицы любви! – главком смачно причмокнул толстыми губами.
– Эй, болван! Ты куда нас привез?! – генерал Чуал высунулся в окно кареты.
– Это же армейский пакгауз! Эй, часовой, ко мне!
Мушкетер, стоящий на карауле, выдернул один из факелов, закрепленных в специальных гнездах стены, огораживающей пакгауз, и приблизился к карете.
– Это вы генерал? – вытянулся он, узнав главнокомандующего армией.
– Мушкетер! Открывай ворота! Видишь, генерал спешит! – капитан без всяких хитростей приставил пистолет к брюху генерала. – Спокойно, адмирал, спокойно! Делай, что мы тебе скажем, и через полчаса будешь пить красное дорское вино!
– Капитан! К чему угрозы? Если вам нужно оружие, то забирайте хоть всё! Эй, мушкетер! Открыть ворота! Вызовите начальника караула! Да уберите вы ваш пистолет! Я сам помогу вам погрузить нужные предметы.
– Разумно! – капитан убрал пистолет и внимательно наблюдал за суетой караула.
Погрузка десяти зарядов для огнемётных машин прошла без особых осложнений.
– Капитан, вам нужно было всего лишь сказать мне, что вам нужны эти заряды, мы давно уже мирно сидели бы за столом!
– Благодарю вас, генерал! Мы скоро сядем за стол, вот только заедем кое-куда.