• 65 •

Больничная кровать приняла Ванзарова. Раны его промыли, обработали и перевязали. Грязная одежда была заменена больничной сорочкой и халатом. Лежал он тихо, поджав ноги.

Аполлон Григорьевич закончил краткое описание болезни. Доктор Чечотт выслушал его с глубоким вниманием, все-таки светило криминалистики не каждый день посещает скромную больницу, и не нашел что возразить.

– А мне еще показалось его поведение странным, пан Лебедев, – сказал он. – Но я решил, что это врачебная мнительность, когда во всем видишь зачатки болезни… И все равно трудно поверить.

– Понимаю вас, коллега, – отвечал Лебедев. – Я долго к нему приглядывался, пока не пришел к неутешительным выводам. Теперь, надеюсь, у него будет достаточно времени, чтобы начать путь к исцелению. В вашей тихой обители… Кстати, можете не переводить его на строгий режим. Тут поблизости будут надежные охранники из летучего отряда, если вам это что-то говорит.

– Летучий отряд? А что это? – искренно поинтересовался Чечотт.

Не менее искренно Лебедев посоветовал ему этого никогда не знать.

– Вы позволите мне немного подежурить у одра этого несчастного? – закончил он.

Чечотт выразил свое восхищение такому милосердному и одновременно – героическому поступку. Аполлон Григорьевич скромно примерил лавры добросердечного человека. Доктор просил его обращаться по любому вопросу и спокойно удалился. Редкий больной удостоится такой сиделки.

– Между прочим, дергать за усы – еще куда ни шло, но за уши – обидно… – пробормотал Ванзаров, не разжимая век.

Лебедев на всякий случай оглянулся.

– И это говорит человек, которому чуть голову не отвернули, – понизив голос, сказал он. – Вас отделали так, что живого места не осталось. И все – мало. Как вас угораздило?

– Их было только трое, я их пожалел. Ужасно, что одному офицеру пришлось руку сломать… Вижу, что не справляются, пришлось подставить шею под стул. Но ударили крепко, даже в глазах потемнело. Пришлось немного потерпеть… Никогда не думал, что наручники такая неприятная штука…

– Родион Георгиевич, вы точно – не в своем уме, – сказал Лебедев. – Друг мой дорогой, пожалейте себя. Вас же убить могли. Они же – звери. Хорошо, что их командир ротмистр Волков вас узнал, а то бы я не знаю чем кончилось…

– Ничем не кончилось, убийца нужен живым… У них оружия не было. Ну, почти ни у кого…

– Это все, конечно, шито белыми нитками… Но револьвер откуда у вас оказался?

– Из фруктов, – ответил Ванзаров. – Забыл в кармане.

– Так я вам и поверил! – Лебедев полез за сигаркой, но вспомнил, где находится, и только похлопал по лацкану пиджака. – Как вы оказались на месте преступления?

– Около половины шестого прибежал посыльный от господина Ендрихина. Меня просили срочно прибыть к Миллерову… Вот я и прибыл.

– Ловко.

– Глупо, – сказал Ванзаров, кое-как устраиваясь на отбитом боку. – Их засаду на черной лестнице и во дворе я сразу заметил. А про группу этажом выше и говорить нечего. Да и дверь была открыта…

– Зачем же полезли?

– Вы же понимаете: без этого нельзя. Мне и так стыдно, что не спас Миллерова…

– Лежите уж. – Лебедев подоткнул одеяло не хуже заботливой матери. – Он солдат и погиб как солдат.

– Сколько было выстрелов? – не унимался Ванзаров.

– Три… Один мимо, я в стене заметил дырку, два в голову…

– В голову – это наверняка выстрел с близкого расстояния. Но сначала был промах…

– Почему так думаете?

– Потому что к тому, кого знаем, мы не повернемся спиной.

Лебедев выразил сомнение.

– Я не изучал раны на пороховые газы…

– У вас все впереди… – Ванзаров не удержал легкий стон и виновато улыбнулся. – Пустяки, до свадьбы заживет.

– О! Тогда точно не заживет… – ответил Лебедев. – Ну-с, героически глупый и бесценный мой коллега, что прикажете дальше?

Ванзаров попросил нагнуться, чтобы кое-что рассказать «по секрету». Лебедев выслушал и заявил, что всему есть предел, даже глупости. Ванзаров не стал убеждать в обратном, чтоб сберечь силы. Он только попросил довериться ему и выполнить все в точности.

– У вас в закромах видел рыцарский нагрудник, – сказал Ванзаров.

– Где-то валяется… Между прочим, важная улика в деле одного старого дельца…

– Захватите его.

– Ну и зачем вам нагрудник?! Опять маскарад?

– Не хочу, чтобы призрак проткнул меня шпагой… – ответил Ванзаров. – Да, и захватите бумажку, что я оставил у вас. Она понадобится… Гурович чуть карманы до дыр не протер, так искал…

Лебедеву остался только тяжкий вздох.

– Эх, была не была. На какое только развлечение не пойдешь от скуки.

– Аполлон Григорьевич, я посплю, силы надо копить к вечеру… – Ванзаров говорил все тише, язык его заплетался. Но все-таки не настолько, чтобы не добавить: – А про ухо я вам не забуду еще долго… еще не забуду… вам… про него… да-да… так и знайте…

Он спал. Тихо и глубоко. Как спит ребенок.

Лебедев поправил сползшее одеяло и вышел на цыпочках. Невдалеке от палаты маячил сотрудник летучего отряда. Глядя на него, Аполлон Григорьевич невольно подумал, что удача улыбается не всем. Только об этом поручик еще не догадывается.