Глава 18

Гали, поджав под себя ноги, удобно устроилась в кресле, отдыхая после суетного дня.

Ее взгляд случайно упал на визитницу, лежавшую около телефона. Еще много лет назад, она взяла за правило — никогда не выбрасывать визитки. Их у нее скопилось несколько тысяч. Это были ее якоря памяти. Она их раскладывала, иногда по странам, иногда по профессиям, иногда просто в хронологическом порядке. Поэтому, иной раз, визитка начинающего художника с Монмартра спокойно соседствовала с карточкой эксперта правительства Франции.

А вот визитка барона Пьера Ламбера (Barron Pierre Lambert). Высокий, не по годам моложавый, холеный, с безукоризненными манерами и великолепной родословной. Блестящий знаток древних языков, цивилизаций инков, и, несмотря на свои 65 лет, пользующийся вниманием женщин.

Сначала Пьер заинтересовал Гали тем, что он ни намеком, ни взглядом не дал ей понять, что она ему нравится как женщина. Он был очень интересным собеседником и прекрасным рассказчиком. Пару раз, когда они оказывались рядом на каком-нибудь светском приеме, он начинал о чем-то говорить. И Гали, вдруг, ловила себя на мысли, что его бархатистый голос, глубокий и свободно льющийся — через минуту-другую погружал ее в состояние забытья. Тело наливалось приятной тяжестью. Громкие звуки музыки, приглушенные голоса, смех присутствующих становились едва слышны. Веки наливались тяжестью, хотелось закрыть глаза, дышалось легко и свободно, а иногда, она замечала, что совсем не дышит. Она теряла нить разговора, но это было неважно. Говорил только он, она слушала. Правда, если бы кто-нибудь спросил ее потом, о чем был разговор, она бы не знала, что ответить. Содержание и смысл сказанного Пьером проваливалось прямо в ее суть, минуя контроль сознания. Она приходила в себя от легкого прикосновения его теплой ладони, Гали открывала глаза и возвращалась в действительность. Хотя она не испытывала к нему никаких сексуальных чувств, сама стала искать встреч с этим магом и волшебником, как она его про себя называла.

Пьер, вдруг, открылся с неожиданной для нее стороны. Они встретились в первых числах января 2000 года. Человечество благополучно переползло в третье тысячелетие. А сколько было пророчеств, стонов и причитаний по поводу конца Света. Ожидали второго пришествия Создателя, сбоя компьютерных систем, самопроизвольного запуска баллистических ракет и массы прочих неприятностей. Слава Богу, все обошлось — ракеты остались в шахтах, компьютеры перешли на новый счет времени, Создатель отложил суд над грешниками до лучших времен.

Их встречи, проходившие чаще в ее библиотеке, реже у него, могли начаться с обсуждения какого-либо пустяка, но, как правило, заканчивались обменом мнениями, иногда по вопросам, на которые человечество ищет ответа вот уже тысячи лет.

— Что ты думаешь о современном устройстве мира, о людях в целом? — спросил Пьер, удобно усаживаясь в кресле.

— О, это самый больной для меня вопрос. В Москве, в школе, мне крепко вбили в голову идею о том, что мир разделен на бедных и богатых. У богатых есть мозги, власть, деньги, средства производства и возможность жить на Земле, как в Раю. А у бедных — рабочие руки, жалкая заработная плата, халупы и вечно голодные дети. Бедные в 1917 году в России восстали и все отобрали у богачей, ну и так далее. Две трети жизни я уже прожила на Западе. И что я увидела? На Земле живет 6 миллиардов человек. Один — «золотой миллиард» и пять миллиардов, работающих на них. Один миллиард живет впроголодь. Никому не позволено покушаться на добро богатых. Внутри государств, власть имущие назначают правительства, создают армии, силы подавления, тайную полицию, системы brain washing. Над государствами существуют всякие международные организации — ООН, МВФ, НАТО, которые контролируют уже государства.

Пьер, молча, внимательно слушал Гали, раскуривая гаванскую сигару.

Гали неожиданно остановилась, — «Господи, что я несу», — подумала она про себя, — «Он еще посчитает, что я тайный член французской компартии и вся пропитана марксистскими идеями».

— Правда, это крайняя точка зрения, — продолжила она осторожно. — Все-таки, богатые научились делиться с бедными, социальные программы, которые…

— Перестань, — неожиданно прервал ее Пьер. — Сейчас ты лукавишь. Ты абсолютно права — мир жесток и беспощаден. Ресурсов для прокорма «золотого миллиарда» на Земле хватит ненадолго. Уже сейчас из него выкристаллизовываются «платиновые» двести миллионов. Выживают сильные, слабые погибают, или превращаются в рабов. XX век подарил человечеству новые, изощренные виды эксплуатации и манипуляции сознанием миллионов. Когда тот, кого обирают, считает себя свободным человеком и идет голосовать за своих хозяев, а, если надо, то с оружием пойдет их защищать от красных или террористов.

— Пьер, прости, а к чему весь этот разговор? — неожиданно для себя, с вызовом выпалила Гали.

— Люблю искренних людей, — с улыбкой подливая себе коньяк. — Тебе что-нибудь говорят такие названия — «Римский клуб», «Институт политических исследований», «Тавистокский институт человеческих отношений», «Трехсторонняя комиссия», «Бельдербергский клуб»?

— Что-то слышала о «Римском клубе». Члены этого клуба — влиятельные политики, финансисты, аристократы — периодически собираются для обсуждения международных проблем, вырабатывают какие-то там рекомендации для правительств заинтересованных стран.

Пьер придвинулся к Гали и взял ее за руку.

— Я много раз слышал от разных людей мнения о тебе. Скажу честно, ни разу не слышал ничего осуждающего. Даже о тех, кого ты, срезая углы, обошла на поворотах. Это большое искусство — жить в мире с сотнями людей. Ты преуспела в бизнесе, для женщины, приехавшей из России это огромное достижение. В твоем особняке собираются бизнесмены, ученые, дипломаты, военные, политики. Эти люди одновременно американцы, арабы, евреи, англичане, индусы, — он, неторопливо, продолжал перечислять, — католики, протестанты, христиане, иудеи, мормоны. Чем не «Римский клуб» в миниатюре? Некоторые из этих людей представляют для нас интерес. Ты же знаешь, одно дело, когда политик делает заявление перед телекамерами и совсем другое как он комментирует свое же заявление в твоем особняке. Вот это нас интересует в первую очередь.

Гали собралась что-то спросить, но Пьер жестом остановил ее.

— Нет, нет, — продолжал он, как бы предвосхищая ее вопрос. — В твоей жизни не произойдет никаких изменений, все останется как есть: ты будешь делать деньги, принимать любовников, продолжать работать и с DST, и с КГБ, и периодически с Моссад.

Гали, на мгновение потеряла контроль над собой. От неожиданности перехватило дыхание, кровь прилила к лицу, но она мгновенно взяла себя в руки.

— Кто вы, Пьер? — Она спросила так спокойно, что сама удивилась.

— Мы — архитекторы Будущего. Мы — новые кочевники. Мы создаем чертежи нового общества, которое будет жить в XXI веке. Наша главная цель на ближайшие десять лет — сохранить равновесие, нарушенное в мире после катастрофы с СССР. После Второй Мировой войны мир просуществовал без больших войн 50 лет. На Земле было две равновеликих силы — США и СССР с союзниками с обеих сторон.

Он замолчал, как будто, подбирая слова или давая время Гали переварить сказанное.

— Ты любишь цирк? — Неожиданно оживившись, спросил он. — В детстве ты, наверняка, бегала на цирковые представления. Ты видела, как в цирке силач жонглирует тяжелыми стальными шарами, соединенными цепью? Он крутит их одной рукой легко, и даже изящно, и даже подбрасывает вверх и ловит, потому что силы уравновешены. А что произойдет, если, вдруг, один шар оторвется? Хорошо, если силач останется жив и не переломает себе кости. Вот тоже самое происходит сейчас и с нашей цивилизацией — Америка потеряла равноценного противника — СССР, ЦРУ — КГБ, ФБР — ГРУ. И так везде и во всем, даже в спорте и искусстве. Кстати, как ты отнеслась к гибели великой державы — твоей Родины?

— Это было странное состояние. Я радовалась и одновременно страдала. Я была рада, что Партия, как сгнившее дерево, рухнула. Но оно раздавило под собой тысячи людей. Я слышала, правда, это только слухи, о тысячах самоубийств рядовых коммунистов. А сколько еще спилось? Я очень переживаю и сейчас, что развалилась на куски огромная страна. Границы, таможня, спецслужбы — разве они во все времена не мешали людям, особенно родственникам, спокойно жить и передвигаться из страны в страну? Потом, все в Союзе жили в ожидании перемен, но не катастрофы. Как все это могло случиться? Мощная ядерная держава, огромные богатства, и, вдруг…?

— Ты знакома с книгами Александра Зиновьева? — вашего русского писателя-диссидента?

— Я слышала о нем, но не более. А что?

— В его книгах можно частично найти ответ на твой вопрос. Когда он иммигрировал, его выспрашивали, видимо, компетентные люди, — «Какое самое слабое место в СССР?» Знаешь, что он ответил? — КПСС! А в нем — ЦК, а в нем Политбюро. А в нем Генеральный секретарь. Приведите своего человека на этот пост и СССР развалится через несколько месяцев. Очень похоже на секрет Кощея Бессмертного, не правда ли? — хмыкнул Пьер, — утка в гнезде, в утке яйцо, а в яйце — игла. Сломай ее и умрет Бессмертный. Политика глобализации — это последний отчаянный шаг Америки, — продолжил Пьер, — перед гибелью старого Мирового Порядка. Мы — Архитекторы видим Мир из Космоса, это помогает реально оценивать силовые поля Человечества. Мы не играем ни на чьей стороне, мы никому не мешаем и никому не помогаем. Для нас Америка или Россия такие же равноправные участники Нового Мирового Порядка, как Гондурас или Замбия. Никакие партии, никакие правительства не могут рассчитывать на нашу поддержку. Они о нас просто не знают. Все, что мы делаем — это, намного раньше, всяких научно-прогностических центров, астрологов и предсказателей, определяем изменение розы ветров в мире и ставим паруса по ветру. На нас работают сотни научно-исследовательских институтов, десятки крупнейших банков, десятки и сотни тысячи специалистов. Большинство из них даже не догадываются, кто пользуется их мозгами. В разведке это называется «работа под чужим флагом». Правда, они это делают редко и в исключительных случаях, потому что это сложно и очень дорого. Мы же работаем только «под чужим флагом», и только в исключительных случаях открываем свое лицо.

— Вы что, за мной следили? Откуда вы знаете о DST, КГБ, Моссаде?

— Ты задаешь наивный вопрос и, наверняка, уже об этом жалеешь.

— Но, я тебе отвечу. Это важно для того, чтобы ты понимала политику не через СМИ, которые все специально искажают. А для того, чтобы ты понимала тайные движущие силы, которые управляют этим миром. Возьмем, к примеру, разведку. К 2000 году остались только четыре мощные системы: американская, русская, правда, после Горбачева и Ельцина, значительно ослабленная, израильская и китайская. Погибла одна из лучших, разведка ГДР — Штази, умер Маркус Вольф, крупнейший разведчик XX века. Разведки Польши, Чехии, Венгрии теперь начинают работать на НАТО. Прибалтика, Украина, Грузия потихоньку ведут агентурную разведку против России. Произошла крупнейшая перестановка фигур на шахматной доске. Положение путинской России сейчас крайне тяжелое. И мы, для стабилизации ситуации в мире, будем вынуждены, какое-то время, помогать русским выдержать мощнейший натиск их врагов. Одно из условий, которое мы соблюдаем в первую очередь — русские не должны даже догадываться, откуда идет помощь. Я не раскрою перед тобой большой секрет, но могу себе позволить сказать: наши люди есть везде — и в CIA, и в СВР, и в MI6, и в разведке Ватикана, и во французской DGSE, и в итальянской. Понятно, что это не лифтеры, официанты или шоферы оперативных машин. Они занимают должности, которые позволяют им иметь доступ к информации особой важности. А нам, это позволяет контролировать основные потоки разведывательной информации во всем мире. Ты, кстати, не проголодалась? Может быть, сделаем перерыв и что-нибудь перекусим? — спросил Пьер, бросив взгляд на часы.

— Нет, нет, спасибо. Если можно, давайте продолжим, а потом я с удовольствием что-нибудь покушаю. То, что вы мне сейчас говорите, я слышу впервые и даже не очень уверена, нужно ли мне это знать.

— Если я сообщаю тебе эту информацию — значит нужно. Я продолжаю. Сейчас мы уже думаем о том, кого поставить президентом США после ухода Буша. Наши умники вынашивают идею, чтобы следующим президентом был молодой афроамериканец, а вице-президентом сделаем белую женщину. Вот будет круто! Так ведь, кажется, сейчас говорят в России? Конечно, руководить страной будут те же силы, которые управляют ею сейчас, но негр и белая женщина в Белом доме — меня эта идея настораживает! Я думаю, что этот вариант не пройдет, я имею в виду белую женщину. При повсеместном прокламировании равных возможностей в Штатах, белых жен у афроамериканцев кот наплакал. Скорее, вице-президентом будет белый англосакс. Вот она, Америка двадцать первого века! Черный президент, потомок рабов, правит миллионами белых! И в это все поверят, не только в Америке, но и во всем мире!

— А что, вы можете повлиять и на выборы президента в России?

— Конечно, можем. И мы это делаем уже с 1991 года, но с переменным успехом. Однажды, Роберт Гейтс, директор ЦРУ, у которого, видимо, дух распирало от гордости за победу в холодной войне, брякнул в присутствии тележурналистов: «Мы взяли от Горбачева все, что можно было взять. Теперь Ельцин — он окончательно развалит Советский Союз».

— Вы можете дать хоть один пример, как вы помогаете России?

— Ты, наверное, знаешь, что советская разведка считала одним из высших своих достижений — получение доступа к секретам создания атомной бомбы? Чертежи, технологии, образцы, из особо охраняемых, закрытых объектов США оказывались у Курчатова в Москве. Я не умаляю смелости и таланта людей КГБ, они действительно показали высший класс работы. Но, я хочу тебя спросить, вот о чем — во сколько русским обошлась эта операция? Сколько они заплатили американским ученым? Можешь не отвечать, ты этого не знаешь. А я тебе скажу — ни цента! Более того, когда им предлагали деньги и не малые, они категорически отказывались их брать! Они рисковали своими жизнями — в случае раскрытия им грозил электрический стул. Их никто не принуждал, кроме своей совести, и глубокой веры, что только таким образом можно предотвратить атомное самоубийство человечества. Вот тебе ответ на вопрос твоих любимых марксистов, о роли личности в истории.

— Что-то я не припоминаю, что признавалась им в любви.

— Ну, это я так, к слову. Если я тебя еще не утомил, расскажу случай, почти анекдотичный. Известнейший на весь мир мозговой центр RAND corporation с нашей помощью выполнил заказ русских. Заказ был сформулирован, если мне не изменяет память, примерно так: «что нужно сделать, чтобы свалить правительство США?» RAND подготовила отчет и получила крупную сумму за работу. Но, давай вернемся к тебе. Мы давно за тобой наблюдаем, как всегда, ни во что не вмешиваясь. Мы оценили твою изворотливость, интеллект, порядочность в конце концов. Ты ни разу не нарушила неписанных правил игры, хотя тебя никто не обучал им в полном объеме. Ты накопила богатый опыт манипулирования людьми и ловко вывела своих кураторов из спецслужб в патовое положение. Что дальше? Дальше они начнут мстить тебе, срывая свое зло, в лучшем для тебя случае, просто сведут работу с тобой на нет. С твоим темпераментом и азартом это будет невыносимо. Тебе нужно новое поле деятельности.

Пьер замолчал, погруженный в свои мысли. Большие напольные часы мелодично пробили десять раз. Через мгновение Гали услышала знакомый с детства крик кукушки «ку-ку, ку-ку». Гали завертела головой, пытаясь обнаружить источник звука. В простенке она увидела деревянный домик с качающимся маятником и механическую кукушку, высовывающуюся из-за дверцы. Она встала и подошла поближе, чтобы лучше разглядеть.

— Откуда у вас это чудо, из России?

Ответа не последовало.

— Я сказал, что мы тебе не помогали — я слукавил. Возьмем, например, историю с F-16.

Пьер не спрашивал, он констатировал.

Гали вернулась, села на край кресла и почувствовала себя студенткой сдающей экзамен профессору.

— Твои кураторы с Лубянки не продумали до конца, как вывезти своего закордонного агента «Гвоздику» из-под удара американских парней. Если бы этот пилот, как его?

— Гриффит.

— Да, если бы Гриффит приземлился в Находке, ты бы загорелась синим пламенем. Американские ищейки, — он так и сказал, «ищейки». — Прошли бы по следам Гриффита в Бангкоке и все встало бы на свои места.

— Вы хотите сказать, что Гриффита кто-то остановил?

— Сегодня ты что-то часто задаешь глупые вопросы. — С менторским тоном изрек Пьер. — Выслушай до конца и у тебя не будет вопросов. Гриффит ничего не знает и никогда не узнает. С учетом наших видов на тебя, мы разрушили планы Советов и спасли твою репутацию. Сначала я объясню, как, а потом объясню, почему. Он уже сидел в кабине F-16, когда техники обнаружили «неисправности» в авионике. Вылет не состоялся. Так как на резервном истребителе делали «профилактику». Тебе ясно? Через неделю пилота, не прошедшего очередную комиссию, признали ограниченно годным и уволили из ВВС. Ему положили хорошую пенсию. Он остался добропорядочным гражданином своей страны и очень неплохо устроился «на гражданке». Он не стал снимать 250 тысяч долларов со своего счета и это делает ему честь. А ведь соблазн, я уверен, был велик, они ему на первых порах очень бы пригодились. Не снятые в течение двух недель деньги, по условиям соглашения вернулись туда, откуда они пришли — на подставной счет русских. Значит, Лубянка ничего не потеряла, ну, кроме нервов и времени. А теперь, политическая составляющая этой истории. Ты, наверное, догадываешься, что русские и американцы давно наладили конфиденциальные каналы общения между руководителями стран. Госдепартамент и МИД — только верхушка айсберга. Рыбы, которые носятся по этим тайным каналам из Кремля в Белый дом и обратно, могут быть из самых разных… — Он запнулся, пытаясь найти подходящее слово, — скажем, водоемов — Внешторг, международный Красный крест, деятели искусств, сотрудники, допустим, канадского института международных отношений, Христианские фундаменталисты, бедные рыцари — тамплиеры и прочие. Иногда привлекаются, даже, сотрудники враждующих разведок. Руководители этих ведомств и не догадываются о секретных миссиях своих подчиненных. И вот, представь, такую картину, красные получили за умеренную цену F-16. КГБ и Министерство обороны празднуют победу — утерли, наконец, американцам нос. А через десять дней должна состояться тайная встреча личных представителей руководителей стран, которая готовится, как правило, 6–8 месяцев. Хрущеву, может быть, это бы и понравилось — вот вам еще одна «Кузькина мать». Но время его прошло. Мы посчитали, что срыв этой встречи не стоит какого-то истребителя F-16. Могу добавить, что если бы в это время американцы соображали что-нибудь подобное — ну, к примеру, изготовились украсть чертежи последней модели психотронного генератора или образец нелетального оружия — мы бы тоже это притормозили.

Несколько минут прошло в тишине. Пьер взглянул на часы.

— Однако, мы с тобой засиделись. А нас ждут великие дела.

Он неожиданно широко улыбнулся. Затем сказал серьезно.

— Когда завтра утром начнешь переваривать то, что услышала сегодня, не принимай сгоряча никаких решений, ну, например, тебе, может быть, захочется порвать с Лубянкой или заняться поисками Гриффита или уйти в монастырь… Мой тебе совет — не делай ни первого, ни второго, ни третьего. Люди, как правило, преувеличивают свою значимость. Они, глупые, думают, что в их силах изменить свою Судьбу. Неудачи гораздо чаще преследуют активных, чем созерцателей. Активных во всем мире не более 5–7 %. Но, все революции, войны, социальные катастрофы вселенского масштаба — на их совести.

Он продолжил.

— В каждом часовом механизме, есть маленькая деталь, которая регулирует — замедляет или ускоряет ход стрелок. Архитекторы будущего — что-то вроде этого балансира.

— Да, вот еще что, если со мной что-то случится, и я неожиданно исчезну, к тебе придет человек, который назовет пароль: «Finis-3». Можешь ему полностью довериться. Это мой заместитель. Кстати, как у тебя с немецким?

— Не густо…

— Ничего, английский всегда выручит.

— А он, что, немец?

— У тебя есть что-то против немцев?

— Да нет, просто так. А что может с вами случиться?

— В моем возрасте я уже не бегаю по крышам небоскребов с пистолетом и не прыгаю с парашютом. И никогда в жизни этим не занимался. Но, неожиданно может отключиться мозг или сердце. Надо быть к этому готовым.

На прощание, пожимая руку Гали, Пьер прикоснулся к ее плечу.

— Тебя впереди ждет очень интересная жизнь. Тебе еще предстоит много испытать и многое полезное совершить — это твоя Миссия на Земле. Ты к этому готова… почти.