Глава 10
В офицерской столовой Московского управления щи суточные и котлеты с макаронами хорошо уплетались под анекдоты. Каждый знал не один десяток и старался рассказать самый смешной. Ну, например.
— В ЦРУ озабочены частыми провалами забрасываемых агентов в СССР. Аналитики приходят к выводу, что хромает подготовка и в первую очередь языковая. Агенты разговаривают как дикторы, без ошибок. Разрабатывается новая учебная программа, в которую входит углубленный курс изучения местного колорита. Готовят агента по этой новой программе и забрасывают в лесные районы Белоруссии. Агент успешно приземляется, закапывает парашют, надевает телогрейку, ушанку, на ногах стоптанные кирзачи. За спиной рюкзачок. Выходит на большак. Навстречу ему идет бабуля с палочкой. Агент подходит к старухе и говорит:
— Бабусь, скажи-ка мне, как доколдыбать до сельсовета, напрямки?
— А я тебе не скажу, — отвечает старуха и берет клюку наперевес.
— Это почему же? — удивленно спрашивает агент.
— А потому, что ты американский шпион.
— Это почему же? — еще больше удивлен агент.
— А потому, что ты негр, — отвечает старуха.
А вот другой анекдот:
В одном ресторане встречаются ребята из КГБ и vis-a-vis из ЦРУ. Американцы восхищаются операциями КГБ:
— Ну, вы молодцы… Крепко задали нам во Вьетнаме. В Венгрии тоже нам насолили. В Чехословакии поставили заслон… Но, как же вы Польшу проморгали?
— А в каком месяце это было? — спросил один из чекистов.
— В сентябре, — отвечают цэрэушники.
— А…. Так мы тогда на картошке были.
Отсмеявшись, коллеги заметили вошедшего Анатолия.
— Толь! Иди к нам! Чего расскажем!
Анатолий лишь вежливо махнул рукой и прошел мимо.
— Куда это он?
— Да к Тулину вон. Дело какое-то…
И коллеги, забыв об Анатолии, вернулись к анекдотам.
Генеральская столовая располагалась на первом этаже голубого особняка. Это было очень удобно для руководства управления. Правда, под столовую приспособили какое-то узкое, как пенал, помещение. Посредине стоял стол на восемь человек, всегда покрытый белой скатертью. Для стульев едва оставалось пространство. За столом каждый имел свое постоянное место. Во главе, было место начальника управления генерал-лейтенанта Крутова, справа от него сидел его первый заместитель. Высшее руководство обслуживала официантка, которая не могла протиснуться вдоль стены, когда обедающие уже сидели. Поэтому, блюда передавали из рук в руки — сначала Крутову, потом всем остальным. Генералы в те времена были скромные, к комфорту непривычные и к этим неудобствам относились философски. У входа в пенал стоял столик с телефоном на случай срочной связи. Здесь же стоял поднос с парой бутылок минеральной воды и несколько граненых стаканов. Обедали обычно в 14.00. В то же время за столы в офицерской столовой садились и начальники отделов с замами.
Генерал Крутов пользовался колоссальным авторитетом в КГБ и далеко за его пределами. Среднего роста, коренастый, крепко сбитый, с сильным рукопожатием. Хитрый прищур глаз, аккуратно зачесанные назад волосы, безукоризненно выбритый подбородок. Военная форма, которую он одевал только по праздникам, сидела на нем, как влитая. «Иконостас», которому мог бы позавидовать любой армейский военачальник. Три ордена Ленина, боевые ордена, в том числе иностранных государств. Генерал руководил московским управлением пятнадцать лет. В столице и области иностранные разведки чувствовали себя, как на раскаленной сковороде. Это была заслуга, в том числе, и дружного коллектива московского управления. Сотрудники управления часто ездили по стране в служебные командировки. «Я из московского ЧК» — служило паролем к доступу в кабинеты руководителей республиканских КГБ. Чекисты, прошедшие школу Крутова, были нарасхват в центральном аппарате КГБ. Многие из них со временем, выросли в начальников крупных подразделений КГБ и сами дослужились до генеральских погон. Проштрафившихся сотрудников он никогда не освобождал от наказания, но, наказание, скорее было горьким лекарством, чем розгой. Добившиеся выдающихся результатов, неминуемо поощрялись начальником управления, или, «с его подачи», руководством Комитета.
Анатолий действительно искал Тулина, который уже закончил есть и на ходу вытирал лоснящиеся губы скомканной салфеткой. Недовольно поморщившись, Тулин подошел к Баркову.
— Ну, что еще?
Сохраняя невозмутимое выражение лица Анатолий коротко доложил:
— «Гвоздика» просит разрешения сообщить Стиву, что есть покупатель на самолет, готовый встретиться с ним в удобное для него время в Бангкоке.
Тулин, видимо все еще находившийся под впечатлением от «отказа» Гали, и перспективы делиться почестями со стоящим перед ним Анатолием, вскипел как хорошая скороварка, и не выбирая выражений, набросился на Баркова:
— Что эта проститутка себе позволяет? Почему она Вами командует?
Можно было, конечно, пытаться оправдываться и начать объяснять, что к капризам Гали Анатолий никакого отношения не имеет, но Барков молчал. Любой опер, которому приходилось хоть раз в жизни работать с Тулиным, знал, что возражать ему бесполезно. Пусть начальник выпустит пар и, чем быстрее, тем лучше. Все, кто сидели в столовой, повернули головы в сторону орущего Тулина и спокойно выслушивающего все это Анатолия.
— Чего там Толька опять натворил? — вполголоса задал риторический вопрос один из «анекдотчиков» за столиком.
Тулин услышать его не мог, но понял, какую картину они с Анатолием представляют для притихшей столовой. Замолчав, Тулин двинулся к широкой лестнице, ведущей на второй этаж особняка, в котором располагались кабинеты начальника управления и его первого заместителя.
Огромная приемная была пустой. За массивным дубовым столом с несметным количеством телефонов сидел оперативный дежурный по управлению. Рядом с ним суетился помощник дежурного — молодой человек, на макушке которого уже оформилась небольшая проплешина. Каждые 15–20 секунд раздавался звонок, дежурный, как фокусник, безошибочно определял по звуку телефон и поднимал трубку.
Тулин и Анатолий постояли какое-то время у двери в приемную, всем своим видом выражая благоговение перед творящимся здесь таинством.
Шеф, не выдержав, выразительно глянул на дежурного, и тот, будто бы отвечая на немой вопрос показал пальцем на белый телефон, занимавший скромное место с краю стола. Корпус аппарата украшал золоченный герб СССР и надпись «председатель КГБ». Горевший на телефоне красный сигнал означал, что в этот момент Виктор Иванович разговаривает с Андроповым.
Тулин тут же застыл в полусогнутом положении около стола дежурного, и простоял так, в позе глубочайшего почтения, пока сигнальная лампочка не погасла.
Дежурный покосился на выпрямившегося Тулина:
— Доложить о вас? Правда, Виктор Иванович собирается пообедать…
Наконец, открылась высокая двустворчатая дверь из кабинета начальника управления. При появлении Виктора Ивановича Крутова, разговоры в приемной, как по команде, прекратились.
Увидев начальника второй службы с темно-красной папкой в руках, пришедшего в неурочное время, Крутов вопросительно посмотрел на него. В этой папке шеф второй службы обычно приносил материалы, требующие принятия срочных решений.
«Идите обедать, я к вам присоединюсь минут через десять», — обратился Крутов к своим заместителям. Четыре генерала, неторопливо, переговариваясь на ходу, направились в столовую.
Анатолий, перехвативший быстрый взгляд Тулина, понял, что его участие здесь тоже не потребуется и шеф решил обо всем доложить самостоятельно.
Виктор Иванович Крутов не любил длинных и многословных докладов. Тулин это прекрасно знал, поэтому заранее писал себе короткие «тезисы» на шпаргалке. Докладывал он всегда мастерски, чем часто компенсировал отсутствие конкретных личных результатов по линии контршпионажа.
Тулин и Крутов скрылись за дверями кабинета, и Анатолий отправился вслед за генералами.
— Что там у вас? — спросил Крутов.
Тулин открыл папку, но, даже не заглянув, начал докладывать.
…Десять минут спустя начальник второй службы, на ходу протирая запотевшие от напряжения очки платком, почти выбежал из приемной. Поднявшись к себе, он срочно вызвал Изотова, начальника отдела, и Баркова.
Нервно дымя сигаретой, Тулин отрывисто начал отдавать приказания:
— Значит так. Я и Анатолий Иванович вместе с «Гвоздикой» вылетаем в Бангкок. Необходимо срочно подготовить документы на нас, как на сотрудников министерства Внешней торговли СССР, запросить визы в посольстве Таиланда и прочее. Мне вас не учить, подключите Смоленскую площадь, чтобы ускорить изготовление загранпаспортов и получение виз. Зарезервируйте билеты на самолет на… — он посмотрел на настольный календарь, — попробуем на 16 октября. — подумав, Тулин язвительно добавил, — «Гвоздика», естественно, приобретает билет самостоятельно. Кстати, пусть она сама, или этот янки платит за ее гостиницу и прочие увеселительные мероприятия…
На столе зазвенели сразу несколько телефонов. Тулин отработанным движением поднял две трубки и, сведя их микрофонами, попросил перезвонить через пять минут.
Слушая в пол-уха указания шефа, Барков решал несложную оперативную задачу.
Дано: — первое — влюбленный по уши янки, готовый запродать боевую машину противнику; — второе — «Гвоздика», которая держит его на поводке; — и, третье — он сам, опер с отличным знанием английского, и опытом вербовки иностранцев.
Вопрос: — Что делать в далекой азиатской стране Тулину?
Ответ напрашивался сам. Баркову нет доверия. У него мало оперативной практики, он все испортит. Здесь нужны знания и опыт руководителя Службы. А может это и есть сермяжная правда?
Из этих размышлений Анатолия вывел резкий окрик Тулина:
— Вы слышите, что я вам говорю?
Сверля Анатолия взглядом, начальник с раздражением повторил вопрос.
— Да-да, конечно, извините, задумался… — начал оправдываться Анатолий. Немного успокоившись, Тулин продолжал:
— Дальше. Подготовьте план мероприятий по установлению оперативного контакта с Гриффитом. Заведите срочно на него дело оперативной разработки. Поставьте на учет. Надо его закрепить за нами. «Гвоздика» должна сообщить янки,… что нашла покупателей и мы должны получить гарантии, что «Хоуп», так мы теперь будем его называть в документах, готов к разговору с нами. Да, еще очень важно: пока все эти мероприятия мы проводим своими силами, понятно?
«Куда уж как понятно», — подумал Анатолий, и, кивнув сказал:
— Да, конечно. Разрешите идти?
Тулин, для вида поразмыслил несколько секунд, отмахнулся.
— Идите.
* * *
В маленьком скверике за политехническим музеем, около памятника героям Плевны, всегда бывало многолюдно. С самого утра здесь прогуливались молодые мамаши с колясками, пожилые пары, а зачастую и приезжие, желавшие поглазеть на монументально возвышавшееся невдалеке здание ЦК КПСС.
В теплую летнюю пору здесь легко можно было затеряться среди прогуливающихся. И многие, короткие по времени, встречи с агентами проходили именно тут. Если хочешь спрятаться — нет ничего лучше открытого многолюдного места — старое правило конспирации, которое всегда срабатывает.
В третьем тысячелетии, в Москве недоразвитого капитализма, этот сквер облюбовали гомики, одним своим присутствием осквернявшие святое для славян место. Хорошо, что нашлись молодые воцерковленные люди, которые мягко вытеснили эту мразь с площади. Надолго ли?
Анатолий уже не в первый раз назначал здесь встречу агенту «Гвоздика». Он терпеливо ждал.
Впрочем, Гали не опаздывала. Она выпорхнула из машины частника в легкой норковой шубке, спустилась в подземный переход и через минуту уже подходила к Анатолию, поддернув рукав шубы и демонстрируя часики:
— Я вовремя!
— Да-да, конечно. Просто я по привычке пришел чуть раньше.
Порывы холодного ветра гнали опавшие желто-багровые листья по дорожкам сквера. Анатолий, взяв Гали под руку, неторопливо повел ее подальше от любопытных глаз. Помолчав, он начал:
— Ну что ж, пока все идет как надо. Начальник управления дал,… пока предварительно… добро на наш выезд в Бангкок и контакт с Гриффитом. Правда, полетим мы не одни, а с моим шефом.
Гали недовольно сверкнула глазами, но Анатолий продолжал, не давая ей времени на комментарии:
— Знаю, что ты мне сейчас скажешь. Я и сам не в восторге, можешь поверить. Но ничего изменить нельзя, остается лишь — что? Правильно, расслабиться и постараться получить удовольствие. Ну-ну, успокойся. Нашла из-за чего нервы портить. Прямо отсюда поезжай на Центральный телеграф, звони Гриффиту и скажи, что у тебя отличные новости. Сообщишь, что через три-четыре дня ты собираешься в Бангкок. Сделай так, чтобы он хотя бы на двое суток прилетел к тебе. Ну, не маленькая, сама знаешь, что сказать и с какими придыханиями. В общем, ты меня поняла. Завтра руководство ждет ответ от Гриффита.
— Ну, все будет зависеть от того, удастся ли мне его застать дома, — проговорила Гали.
— А это уж твоя забота, Гали! — Анатолий улыбнулся. — Ладно, разбежались. Беги, вызванивай американца, сейчас это главное. Удачи тебе!
Заказав разговор, Гали села на скамью возле телефонных кабинок в ожидании вызова. По огромному зданию телеграфа сновали люди. Было жарко. Из полуоткрытых разговорных кабин слышались обрывки фраз, волею случая, превращавшиеся в текст из абсурдных пьес Ионеску: «я по тебе очень скучаю милая…», «поэтому, будь ты проклята…», «вышли деньги на свадьбу…», «послезавтра похороны, тебя просили не беспокоиться.…»
Телеграфная тетка уставшим охрипшим голосом объявила номер ее кабинки.
Аккуратно задвинув за собой наполовину стеклянную дверь, она прижала к уху трубку и сквозь треск и помехи услышала знакомый баритон Стива:
— Привет, дорогая, рад тебя слышать, как ты? Как твои дела?
— Все в порядке, — улыбнулась своему отражению в стекле Гали. — У меня для нас, — она подчеркнула последнее слово, — очень хорошие новости. Если тебе удастся прилететь в Бангкок через пару-тройку дней, я познакомлю тебя с моим хорошим приятелем. Я могу вылететь шестнадцатого, если эта дата тебя устраивает.
— Хорошо… Но, дорогая, шестнадцатого я никак не смогу. У меня дежурство. Лучше перенесем на девятнадцатое, если ты не против. Это пятница. С вечера пятницы до вечера воскресенья я свободен и буду в твоем полном распоряжении. У твоих ног… между твоих ног, — мягким обволакивающим голосом закончил Стив.
Гали почувствовала, как кровь застучала в висках.
— Договорились, — произнесла она. — Встречаемся в восемь вечера в баре на втором этаже гостиницы «Ориентл». Ты, кажется, там любишь останавливаться. Целую…
Выйдя из душной кабины, она опустилась на скамью и постаралась успокоиться.
«Что это со мной? С чего бы, ведь не такой уж феерический секс у нас был… С чего это вдруг мне его так захотелось? Может быть, здесь примешивается чувство опасности. А опасность всегда обостряет ощущения».
Обычный американский парень из аризонской глубинки, немного грубоватый, с армейским юмором и здоровыми инстинктами.
«Нет, видимо, совсем не в нем дело, — решила Гали. — Просто у меня уже неделю не было мужчины… Так, стоп, хватит, сейчас не до этого. Нужно срочно позвонить Баркову. Он вполне еще может быть на работе»…
Гали подошла находившемуся тут же городскому телефону-автомату, опустила монету в прорезь.
После двух гудков трубку поднял сосед Анатолия по рабочему кабинету. Гали, бодро постукивая накрашенными ноготками по телефонному диску, выпалила:
— Пожалуйста, Анатолия Ивановича.
Услышав голос Баркова, она отрапортовала телеграфным стилем:
— Мы договорились встретиться в пятницу, девятнадцатого октября, в восемь вечера в гостинице «Ориентл». Раньше он не сможет.
— Отлично. С меня шампанское. Будь сегодня у телефона, я тебе позвоню, если потребуются какие-нибудь уточнения. Да, и вот еще что… Ты молодец!
Даже не видя его лица, Гали отчетливо поняла, что Анатолий сейчас улыбается.
Приехав в гостиницу, Гали не стала ужинать. Она быстро разделась, наполнила ванну горячей водой, добавила ароматизированной пены и, наконец, дала себе долгожданный отдых.
Ей нравилось забираться в ванну с горячей водой и неподвижно лежать, закрыв глаза. Она зажигала ароматизированные свечи, источающие запах хвои, иногда, по настроению, запах горького миндаля, или иланг-иланга. Спокойная, медитативная музыка Китаро, Парсонса, Габриэля Роса или записи звуков природы, погружали ее в состояние неги и транса. Из Непала она привезла магнитофонные записи горлового пения тибетских монахов. Эти странные, ни на что не похожие звуки, исторгаемые, казалось, из глубин мужской сущности, вызывали в ее теле мощные вибрации. Как правило, это пребывание в пятом измерении заканчивалось многократным оргазмом. Когда это случилось в первый раз, она от неожиданности даже испугалась этого состояния. Она спрятала куда-то кассету и потом несколько недель не могла найти ее.
Из сладкой неги ее вырвал телефонный звонок. Протянув руку и нашарив под кроватью аппарат, она сняла трубку.
— Хеллоу, — томно произнесла она. Но, услышав голос Анатолия, быстро переключилась. — Да-да, Анатолий Иванович, я вас слушаю.
— Извини, что так поздно, но только сейчас получено добро Главка на нашу поездку.
— Ну, наконец-то!
— Так вот, завтра заказывай билет на 18 октября на утренний рейс «Аэрофлота» SU 245 Москва — Бангкок и бронируй номер в отеле «Ориентл». Ты же знаешь лететь туда около 10 часов. Четыре часа разницы. Прилетим уже поздно вечером. Надо выспаться. На другой день тебе надо быть в форме… Визы тебе не требуется — ты у нас француженка, а так — готовься к отъезду…. Все. Спасибо! Ты молодец. Отдыхай. Позвони вечером на работу. Спокойной ночи.
Положив трубку, Гали откинулась на кровать. Впервые, со дня знакомства со Стивом в ее душе поселилось какое-то беспокойство. Нет, это был не страх. Но, какой-то серый, плотный, волосатый комок зашевелился у нее в груди.
Она всегда была согласна с великим Шекспиром — действительно, вся жизнь — игра. Но британец что-то не договаривал. Не все игры хорошо кончаются. Ею вновь овладели сомнения — все ли она правильно сделала? Что будет дальше с ней и со Стивом? Она больше не будет жить в Париже, не сможет наслаждаться красотами его старинных зданий, бульваров, уютных кафе под открытым небом. Прощайте, дорогие женские магазины…Ради чего? Ради трех миллионов? Но это даже не ее деньги, это деньги Стива. А вдруг он «сделает ей ручкой», и что тогда ей несчастной делать?
— Стоп! Хватит! Приказала она себе, — все будет хорошо, я не упущу своего. Что я не знаю себя? В конце концов, поможет мой ангел-хранитель, который не раз меня выручал.
«Волков бояться, в лес…»
