Глава 18
Однажды, в понедельник, когда Яков Соломонович возвращался из Москвы в г. Дубну, в электричке к нему подсел «старый знакомый» по ЦЕРНУ Эли Борух. В тамбуре вагона электрички, Яков Соломонович, мгновенно покрывшийся потом, получил для начала из рук Эли подарок к, уже правда прошедшему, дню рождения — золотые запонки с бриллиантами и заколку к галстуку из того же металла. После некоторого колебания Коган подарок взял.
— Спасибо, право мне неудобно… Ведь Вы не станете меня убеждать, что проделали такой длинный путь только лишь для того, чтобы вручить мне эти милые вещицы.
— Если бы Вы были женщина, я бы так и сказал. Но, к счастью, мы мужчины и говорить прямо в глаза правду наше неоспоримое преимущество перед прекрасным полом.
Эли потратил не менее часа, чтобы убедить Якова Соломоновича в том, что его, в какой-то мере оправданные, страхи оказались необоснованными и преувеличенными. Из Вануну в израильской тюрьме вытряхнули все, что он сообщил и передал английским журналистам из «Санди Таймс». А передал он шестьдесят фотографий подземного завода по производству атомного оружия «Махон-2» и больше ничего!!! О людях, создавших бомбу, журналисты его даже не спрашивали. Газетчикам это было не интересно.
— По имеющимся у нас данным, — вдохновенно говорил Эли, — английские спецслужбы не успели на него выйти — он внезапно исчез. Но самое главное — Вануну не имел доступа к Вашим материалам ни в прямую, ни опосредованно, так как работал простым техником.
— Ваши материалы, Яков Соломонович, — продолжал он, были обезличены, и к ним имело доступ только два человека — главный конструктор «Махона-2» и заместитель по науке. Всё!
Похоже, что Эли говорил очень убедительно, и его слова возымели должное воздействие. Коган облегченно вздохнул, но все-таки напряжение не спадало. Эли, опытный вербовщик-агентурист, скорее шестым чувством, чем разумом интуитивно почувствовал, что сейчас ему удалось восстановить психологический контакт с Яковом Соломоновичем. А в отношениях разведчик-агент это самое главное. Коган как-то обмяк, в глазах постепенно исчезал страх. Но только на мгновенье — потом он опять напрягся.
— Мы слишком долго стоим здесь. Вы ставите меня под удар. В вагоне едут мои сослуживцы. Они начнут расспрашивать — что да как.
— Хорошо, хорошо. Да, чуть не забыл. — Эли протянул Якову Соломоновичу открытку. — Это Вам поздравительная открытка, тоже ко дню рождения. Мы не стали её отправлять по почте. Подержите открытку над зажженной настольной лампой. Вы прочитаете телефон, который появится от тепла, по которому я буду ждать Ваш звонок завтра после 18.00 в Москве. Приятелям можете сказать, что встретили коллегу — коллекционера марок. До встречи.
И Эли исчез за дверью соседнего вагона.
* * *
Сообщение Эли из Москвы о восстановлении контакта с «Хроносом» было встречено в «Моссаде» с большим облегчением. Материалы от «Хроноса» высоко ценились в Димоне, и возобновление их получения ожидалось с нарастающим нетерпением. Эли подал идею посмотреть на Розу, как на возможный дополнительный (или резервный, на всякий случай) канал получения материалов от «Хроноса». Идея понравилась, хотя были и противники — все-таки дочь. Как она отнесется к тому, что родной папа «гнусный шпион» и предатель своей Родины? А вдруг она сдаст папашу в КГБ? И все-таки идею после горячих споров оставили, как рабочую. Одновременно решили потратить деньги и время на то, чтобы «посмотреть на Гали в Париже», то есть провести проверочное мероприятие в отношении Гали с целью убедиться, что Гали работает с разведкой добросовестно и не является двойным агентом, не продает их КГБ. Проверка агентуры, как важнейшая составляющая разведработы, была всегда в «Моссаде» на высоте.
* * *
Моше по заданию Моссада отправился в Париж. Ему помогли сотрудники «Моссада», работающие в посольстве Израиля во Франции.
На следующий день после прибытия в Париж, Моше позвонил Гали и попросил срочно с ним встретиться на 15–20 минут. Гали, не ожидавшая от него звонка, начала отнекиваться. Упирала на то, что у неё уже назначены встречи, которые неудобно отменять. Это не в её правилах. Моше настаивал:
— Это форс мажор. Я срочно улетаю из Парижа. Мне нужна твоя помощь.
Гали, подумав, согласилась:
— Хорошо. Через час встречаемся на старом месте.
* * *
Через час Гали подрулила к кафе и увидела через окно Моше, который уже сидел за столиком. Краем глаза она заметила «Рено» на противоположной стороне улицы, и двух неподвижно сидящих в нем мужчин.
Моше, поприветствовав женщину, сразу перешел к делу:
— Сегодня я улетаю в Бонн. Это незапланированная поездка.
— Случилось что-то серьезное?
— Да, но думаю, завтра ты сама об этом прочитаешь в газетах.
— Хорошо, чем я могу помочь?
— У меня к тебе большая просьба. Сегодня вечером я должен был встретить на вокзале поезд из Лиона, который прибывает в 21.25. А у меня уже забронирован билет на самолет Париж-Бонн на 18.10. Ты не могла бы встретить человека, который едет в третьем вагоне от головы поезда в четвертом купе и передать ему вот эту коробку с подарком к его шестидесятилетию. Юбиляра зовут Рафи Перес. Это друг моего отца, который уехал из Израиля и уже десять лет живет в Лионе. Он участник сопротивления, я давно его не видел. И вот теперь опять не знаю, когда еще мне удастся приехать во Францию.
Моше аккуратно достал небольшую коробку в подарочной обертке и положил на стол перед Гали. Гали секунду смотрела на коробку и затем спокойно произнесла, глядя в глаза Моше:
— В это можно поверить, если бы не одно обстоятельство.
— Какое?
— А почему Вы не попросите это сделать Ваших коллег из посольства?
— Если бы это была деловая посылка, ты понимаешь, о чем я, то тогда конечно. Но это подарок от нашей семьи. Это частное дело. Да и потом, я же в посольстве никого не знаю.
Гали улыбнулась:
— Хорошо. А что, если в этой коробке наркотики, взрывчатка или боевые радиочастоты французских спутников?
— Тогда, я бы Вам этого не доверил. Наши отношения не настолько еще прочные.
— Логично. А если я не смогу передать подарок, или его не окажется в поезде, что тогда?
— Нет, он мне уже звонил. Накладок не будет.
Причин отказываться не было. Гали под конец приготовила убийственный вопрос:
— А может, это Вы меня проверяете? Буду ли я ковыряться в коробке, или понесу её куда?
Моше еле сдержался, чтобы не выдать себя:
— Нет, если ты боишься…хорошо, я тогда придумаю еще что-нибудь.
И он потянулся за коробкой. Гали опередила его:
— Ну, хорошо. Давайте Ваш подарок, а то я на самом деле выгляжу слишком подозрительной. Не волнуйтесь, все будет ОК.
Гали, извинившись, направилась в туалет, и в коридоре из телефона-автомата позвонила в Консульство СССР. Говорила она, естественно, по-французски:
— Простите, не могли бы вы спросить у господина Тюрина: передали ли ему документы на оформление виз для представителей компании Л’Ореаль?
Это была условная фраза для сотрудника контрразведки, означающая, что Гали вызывает его срочно на встречу.
Попрощавшись с Моше, Гали села в машину и отправилась домой.
После нескольких поворотов по улицам она спиной начал чувствовать, что её ведут. Сначала появилась одна машина — светло серый, повидавший виды «Рено», а через полчаса и вторая, которая, видимо, шла с опережением и не вовремя выскочила прямо перед носом Гали, около её дома. От неожиданности водитель дал по тормозам и попытался дать задний ход. Но мотор заглох. Это был новенький коричневый «Пежо», который так и остался торчать на противоположной стороне улицы, неуклюже спрятавшись за цветочный киоск. Краем глаза Гали заметила водителя в кожаном пиджаке и сидевшую на заднем сидении серую фигуру.
Поднявшись к себе, Гали посмотрела на часы. У неё в запасе было всего два часа до встречи. Нужно было торопиться. Но, все-таки, сначала контрастный душ. Горячие струи приятно обжигали грудь, плечи. Хорошо. Так, теперь только холод. А-а-а — здорово! И снова горячие иголки по спине. Быстро обтерев тело махровым полотенцем и переодевшись в легкий спортивный костюм и кроссовки, Гали спустилась на лифте в подземный гараж и вышла через служебный выход, где ее никто не мог заметить.
* * *
Сотрудник парижской резидентуры Олег Федорович Тюрин из машины уже десять минут наблюдал за скамейкой, около фонтана, к которой должна была подойти Гали. Ага. Вот, кажется, и она. Хотя узнать Гали в этой женщине — в темных очках, с сумкой, из которой торчит ракетка, было трудно. На всякий случай Олег Федорович вышел из машины и, пока невидимый для Гали, осмотрелся. Кажется все чисто. Можно идти. Гали, прикладывая палец к губам, передала ему записку, на ней было написано:
«За мной хвост! Пасут у дома. Коричневый «Пежо». Моше сегодня дал мне коробку, чтобы я её отдала человеку с поезда из Лиона. А, если там магнитофон, который сейчас пишет наш разговор?». Олег Федорович написал на обратной стороне листка: «тогда начинай разговор о погоде, пока я соображаю». Он достал блокнот. Через пару секунд в нем появилась первая надпись:
«Когда нужно отдать коробку?»
— Не слишком ли официально вы сегодня одеты? — Гали тоже взяла в руку карандаш. — А я надеялась, что мы составим с вами партию в теннис.
«В 21.30 поезд Лион-Париж, третий вагон, 4-е купе, мужчина 60 лет», — написала она.
— Да все дела… Как-нибудь в другой раз.
Ее собеседник протянул руку к коробке, предварительно записав в блокноте:
«Я её беру с собой. Через три часа встретимся здесь».
У Гали было три часа времени. Она чувствовала, что возбуждена всем случившимся. Ей нужна была разрядка — ехать к приятелю? Она может опоздать на встречу с Олегом Федоровичем. Решено. Она идет в ближайшее кино, где показывают эротику.
Народу в зале оказалось мало: всего 15–20 человек. Впрочем, это обычное дело для такого рода кинотеатров.
Гали хорошо изучила сигналы своего тела. Еще, в уже таком далеком прошлом, когда она в 15-летнем возрасте участвовала в ограблении продовольственного магазина, она впервые, предчувствуя опасность, испытала какое-то странное состояние смешения леденящего страха и непонятного наслаждения. Эти чувства переполнили её душу и тело. И, казалось, душа где-то на уровне груди замирала от страха, и останавливалось дыхание. Сидя в темном ящике, она очнулась оттого, что не дышала. Сколько прошло времени без дыхания три-пять минут? Она не знала. Потом инстинктивно она глотнула воздух и пришла в себя. Да, страх селился где-то около солнечного сплетения. Она даже физически чувствовала, как какой-то ворсистый комок мешал ей глубоко дышать. А ощущение непонятного восторга и драйва теплой волной растекалось у неё внизу живота…
Уже потом, в зрелом возрасте, когда она занялась поиском бога в Ашраме Ошо Раджниша, один парень из Австралии Смайли вел с ней долгие беседы. О том, что человек не знает данного создателем языка своего тела. И этому надо учиться всю жизнь. Он был физиологом, последователем А.Лоуэна. Он говорил всегда увлеченно и с сознанием дела. Многое она уже позабыла. Помнила она то, что её удивило своей неожиданностью.
Например, она была поражена, когда узнала, что люди, на месте казни, в девяти случаях из десяти в последние секунды жизни испытывают оргазм. Видимо, природа, таким образом, смягчает человеку боль расставания со своим телом.
Фильм уже начался. Это был какой-то заурядный немецкий фильм с субтитрами, почти без сюжета. Когда глаза привыкли к темноте, Гали осмотрела зал. Она никогда не была здесь раньше. Небольшой зал на шестьдесят-семьдесят человек, был полупустой. На дневные сеансы зрителей ходит мало. В основном молодежь, студенты, или, вроде неё, случайно заглянувшие на огонёк. Она пробралась в конец зала и села в предпоследнем ряду. В это время, на экране разворачивалось незатейливое действие.
В этот момент она почувствовала какое-то движение сзади себя. Молодой парень, с длинными до плеч волнистыми волосами, в кожаной куртке, перегнувшись, заглядывал ей в лицо. Противный запах перегара и давно немытого тела пахнул ей в лицо.
— Ну что, красотка? — выдохнул он очередную порцию алкоголя.
«О, черт! Не повезло. Не хватало мне приключений за полчаса до встречи. Нужно от него как-то отделаться».
— Пойдем, выйдем, покурим — спокойно, как старому знакомому предложила Гали.
— А мы что с тобой уже встречались? — удивленно пробормотал он.
— Все мы когда-то друг с другом встречались. — Гали почти нежно взяла парня за локоть и вывела из зала. Полутемный коридор вел к туалетам. Парень грубо попытался обнять Гали и поцеловать в шею. Точный и резкий удар коленом в пах бросил его на кафельный пол. Парню не повезло. Выходя на улицу, Гали посмотрела на часы — до встречи двадцать одна минута. Успею. Сзади раздавались приглушенные стоны.
* * *
Олег Федорович уже был на месте. По его лицу блуждала довольная улыбка: «Ну и шутки у тебя. Говори свободно, все чисто».
Гали коротко пересказала ему все события дня, благоразумно умолчав лишь об истории в кинотеатре: Моше, подарок, «наружка», уход через запасной выход в гараже на улицу, такси.
Закончив рассказ, Гали поинтересовалась:
— А что было в коробке?
Олег Федорович рассмеялся:
— Моше решил тебя проверить. Наши специалисты, не вскрывая упаковку, обнаружили устройство на контроль вскрытия и фоточувствительный материал на случай рентгеноскопии. Все довольно примитивно. Но вывод такой — они тебе не верят. Вот «наружна» — это посерьезнее. Наши их уже обнаружили. Тебе нужно срочно возвращаться домой и покажись им, чтобы они успокоились. Не опоздай к поезду. Удачи.
* * *
Бросив машину на соседней улице, Гали вернулась к себе домой прежним путем. Поднявшись на нужный этаж, она переоделась в домашнее платье и стала ходить по квартире, появляясь то у одного окна, то около второго, третьего…
«Пежо» не было на месте. Его место занял зеленый «Рено». Правда, соглядатаям надоело сидеть в машине несколько часов к ряду в машине. Один из них, одетый в кожаный пиджак, вышел и сел на один из каменных столбов, на которых крепились цепи, отделяющие въезд во внутренний двор от тротуара. Увидев Гали в окне, он быстро встал и сел на заднее сидение машины. Усталая, измотанная Гали прилегла на диван и отключилась. Проснулась она также внезапно, как и заснула. На часах 20.00, пора собираться на вокзал. Быстро одевшись, перекусив на ходу, она вспомнила, что сегодня еще ничего толком не ела. Но времени на нормальный ужин уже не оставалось. Она поехала на вокзал.
Ехала она, как при сдаче экзаменов на водительские права. Видимо, у них смены по три часа, заметила она про себя. Коричневый «Пежо» исправно вихлялся за ней при её перестроениях на расстоянии четырех-пяти машин. Только бы теперь они не потерялись и не тормознули у красного светофора. Но все обошлось. Гали приехала за 15 минут до прибытия поезда. Дождавшись, когда пассажиры освободят проход, Гали подошла к четвертому купе. Дверь была открыта. У окна сидел ладно скроенный с великолепной копной густых седых волос мужчина. Его загорелое лицо, обрамленное сединой, глубоко посаженные глаза, хищный ястребиный нос излучали уверенность, энергию и спокойствие. При виде Гали, он встал и церемонно поклонился.
— Моше предупреждал меня, что не сможет встретить, но увидев Вас, моё огорчение как-то моментально улетучилось. Пусть он простит старика. Позвольте представиться — Рафи Перес.
И он еще раз отвесил поклон:
— С какими красивыми женщинами имеет дело Моше в Париже! Он мне попытался описать Вас, но у него ничего не получилось, теперь я знаю, почему — истинную красоту можно только лицезреть и наслаждаться. А слова… они беспомощны.
«А этот старый хрен еще не забыл, как расставлять силки», — спокойно отметила про себя Гали. Она улыбнулась старику:
— Моше просил извиниться за него. Вот подарок, который он приготовил для Вас. Примите и от меня поздравления с Вашим юбилеем.
— Спасибо. Мне пора собираться.
— Вас подвезти?
— Нет, нет. Спасибо. Не стоит беспокоиться. Я возьму такси, так будет проще.
Они вышли на вокзальную площадь. Получив подарок, Рафии Перес заспешил к стоянке такси. Гали, осторожно лавируя между машинами, выехала через площадь Европы на улицу Константинополь и, наконец, резко нажала на педаль газа. Как только машина Гали исчезла в потоке машин, к Рафи Перес подошел мужчина в кожаном пиджаке. Они пожали руки и направились к «Рено» спрятавшемуся за углом от острых глаз Гали.
* * *
На следующий день, в штаб-квартиру «Моссад» из Парижа пришла шифр-телеграмма:
«Известная Вам «Далила» после получения «посылки» вернулась на собственной автомашине домой по адресу: г. Париж ул. Президент Вильсон 12. До 20.15 из квартиры не выходила и никому не звонила. За этот период времени её квартиру никто не посещал. В 20.15 «Далила» вышла из дома и приехала на железнодорожный вокзал «Сан Лазар», где встретила поезд Лион-Париж. «Посылка» была передана агенту «Зевс», который был задействован в проверочном мероприятии. На этом наружное наблюдение за ней было закончено. Исследование «посылки» в резидентуре показало, что «Далила» не делала попыток её вскрыть или кому-либо передать. Все это время «Далила» вела себя спокойно, не пыталась выявить за собою наблюдение. Анализ полученных материалов позволяет сделать предварительный вывод, что «Далила» в Париже не работает под контролем КГБ. Тем не менее, «Далиле» полностью доверять нельзя».
Резидент Штарк.
Часом позже на столе начальника 3 отдела Управления «К» ПГУ КГБ СССР лежала расшифрованная телеграмма от резидента в Париже:
«В период с 17 по 18 июня 1984 года в отношении агента «Гвоздика» израильская резидентура проводила проверочное мероприятие. На экстренной встрече «Гвоздика» передала «Репину» контейнер завернутый в подарочную бумагу. «Гвоздика» не исключала, что внутри контейнера находится аудизаписывающее устройство. В контейнере наши специалисты обнаружили светочувствительный материал и устройство, фиксирующее вскрытие контейнера посторонним лицом. Полагаем, что фотопленка предназначалась для фиксации попытки проверки содержимого с помощью рентгеноскопии. За «Гвоздикой» нашими сотрудниками было выявлено наружное наблюдение в составе бригады из пяти человек и двух машин.
В поезде «Гвоздика» передала контейнер некоему Рафи Пересу. Нам он не известен. Рафи Перес, попрощавшись с «Гвоздикой», сел в машину израильтян, ведущих за ней наблюдение. Машины «Рено» и «Пежо» с вокзала в 22.40 приехали по адресу бульвар Гарибальди 17, где расположено агентство по сдаче автомашин в аренду. Принятыми мерами установлено, что сотрудники «Моссад» иногда используют это агентство как конспиративную базу вне своего посольства. Полагаем, что наши действия по контролю за сотрудниками «Моссада» противником обнаружены не были. Анализ действий израильской резидентуры позволяет сделать вывод, что «Моссад» подозревает «Гвоздику» в сотрудничестве с нами и пытается получить этому практическое подтверждение. Однако, мы также не исключаем, что проверка «Гвоздики» связана с её возможным участием в разведоперациях «Моссада»
Резидент Окунев.
