92
Салливан судорожно дергается, даже ремни трещат, а потом замирает, как во время припадка. Глаза у нее закатываются, она стискивает зубы, ноготь на одном пальце отламывается и улетает через всю комнату.
Колонки цифр на мониторах мелькают с такой скоростью, что я даже с усиленным зрением не могу за ними уследить. Какое количество информации хранится в мозгу десяти тысяч людей? То, что сейчас происходит с Салливан, можно сравнить с попыткой затолкать Солнечную систему в скорлупу от грецкого ореха. Это ее убьет. Ее мозг взорвется, как черная дыра в момент сотворения.
Я не сомневаюсь в том, что Вош с помощью «Страны чудес» загружал опыт каждого отдельного человека. Он и мой тоже наверняка загрузил. А еще я практически не сомневаюсь, что вся эта информация, после того как они используют ее в своих целях, будет уничтожена. Ни один человек не может вместить в себя всю сумму человеческих опытов. Как минимум, это приведет к разрушению личности. Кто сможет остаться собой, когда вокруг море альтернативных вариантов?
Салливан стонет. Ее крик приглушен, он идет откуда-то из самого ее нутра.
«Она слишком слаба. Кому, как не тебе, это знать. Это ты должна быть на ее месте. Технология, которой они тебя снабдили, смогла бы с этим справиться. Двенадцатая система защитила бы тебя. Так почему ты позволила ей пойти на это?»
Я знаю ответ на этот вопрос. Двенадцатая система способна усилить тело человека, но она бессильна перед его страхами. Она не могла дать мне того, чем Кэсси Салливан владеет в избытке.
Я всегда думала, что знаю, что такое смелость. У меня даже хватило наглости просвещать на эту тему Зомби. А на самом деле я до этого момента понятия не имела, что такое настоящая, беспримесная отвага. То, что я видела в ее глазах и не смогла описать, – источник ее отваги.
Мой палец замирает над кнопкой отмены. Если я нажму, будет ли это с моей стороны проявлением отваги? Или, наоборот – окончательным поражением моей человеческой сущности? Поражением той Рингер, которая продолжает надеяться в самой безнадежной ситуации; верит, когда не остается причин верить, и доверяет, когда доверие давно подорвано? Будет ли это окончательной победой Воша в нашей с ним схватке?
«Видишь, Марика, даже ты теперь принадлежишь нам. Даже ты».
На все уходит меньше пяти минут. Эти пять минут длятся целую вечность – вселенная, наверное, быстрее сформировалась.
Гаснут мониторы. Тело Кэсси обмякло. Я подхожу ближе, но боюсь к ней прикоснуться. Боюсь того, что могу почувствовать. Боюсь за свой разум, за свою психику. Проникать в сознание одного человека уже достаточно опасно; не могу даже представить, каково это – погрузиться в сознание тысяч людей.
– Кэсси?
У нее подрагивают веки. В зеленых глазах отражается белый потолок. И что-то еще. Это выше моего понимания. Не ужас. Не печаль. Не растерянность. Не боль и не страх. В ее глазах нет ничего из того, с чем она могла столкнуться в «Стране чудес».
Глаза Кэсси, ее лицо, все ее тело излучают полную противоположность всем этим эмоциям. Это чувство никуда не делось, его не укротить, не одолеть, оно не увядает. Источник ее отваги. Основа всей нашей жизни, она часто меркнет, но никогда не уходит навсегда.
Радость.
Кэсси судорожно набирает полную грудь воздуха и говорит:
– Мы все здесь.