ГЛАВА 24

В городе внимания на нас не обращали, ну идет влюбленная парочка и идет. А я за это время получила небывалую дозу адреналина, шагая по скользкой обледенелой мостовой с иглой, упертой в шею. Горели фонари, освещая главные улицы и создавая четкий контраст с переулками, где стояла непроглядная тьма, разбавленная лишь бликами от глаз кошек, пирующих на кучах мусора около домов и поднимающих голову на любой звук.

От утреннего белого великолепия не осталось и следа. Кто там грешил на нашу экологию? Здесь в домах паровое отопление, котлы топят углем, соответственно, в воздухе сажа, которая быстро припорашивает черной пыльцой белый снег. А еще лошади, которые какают, конечно, цветочками, но малость пожеванными и переваренными. Картину завершали остатки пищи с лотков и размокшие сегодняшние газеты, которые превратились в кашу и упорно липли к подошвам. Так что идиллическая картинка в стиле рождественской открытки начала прошлого века сохраняется от силы несколько часов.

Когда мы проходили по мосту через реку с таким быстрым течением, что лед на ней вставал раза три за всю историю города, в самые сильные морозы, Олег одной рукой ловко отстегнул камею и кинул в воду. На меня накатило такое ощущение потери и беззащитности, что на глаза набежали слезы. Что за фигня? Чтобы я из-за дешевой бижутерии рыдала?

— Дыши носом! Это побочный эффект от привязки артефакта, — мужчина невесело хмыкнул, и на миг давление иглы на шею уменьшилось. Потом кинул взгляд на меня, и игла вернулась на прежнюю позицию. — Или ты думала, что эти побрякушки просто для пропуска? Нет! Это маячки с психологической привязкой к носителю, и, в отличие от пропуска, их забыть невозможно. Терпи, еще минут десять корежить будет.

Мы пошли дальше, а я все никак не могла успокоиться, так меня тянуло обратно. Если бы не угроза для жизни, я бы вполне могла вырваться, прыгнуть за безделушкой и погибнуть, до того сильна была тяга к ней.

Чтобы отвлечься от мыслей в стиле «Моя прелес-с-с-ть», я попыталась проанализировать действия ведущего меня мужчины. Сбросил маяк, причем не в сугроб, а в реку, что, по идее, должно выглядеть как самоубийство. Ведет он меня в пределах района, идем мы медленно, взорваться от резонанса ему неохота. Вдруг меня пронзила страшная мысль: сейчас стукнет по маковке и запихнет куда-нибудь в подвал. Все! Хана кутенку и нескольким окрестным кварталам.

Но ничего такого не произошло, мы тихо и мирно прошествовали к храму. Ну конечно! Где, как не здесь, меня можно изолировать? Каждая жительница страны, неспособная родить, считает своим долгом посетить это место, поэтому меня просто не запомнят. Держать меня тут можно годами, благо расход ментальной магии создает безопасную среду для попаданцев. Про глубину крипты или подвалов — не вникала в местную архитектуру, не знаю, что там у них, — могу скромно умолчать. А если вспомнить, что этот храм выдерживал за свою историю длительные осады, то шансов на спасение у меня примерно ноль целых фиг десятых.

Мы прошли мимо деревьев, обвешанных сотнями мешочков с зерном. Давнее поверье о том, что если мешочек сгниет и зерно, упав на землю, даст всходы, то богиня подарит женщине ребенка. Надо говорить о том, что, продавая птичье гуано в качестве удобрения, пресветлые делали неплохие деньги?

Нам навстречу из ворот вышли припозднившиеся молящиеся. Женщины скользнули по мне взглядом, но неправильно поняли причину отчаяния в глазах. Одна даже, проходя мимо, нарисовала в воздухе около моего живота ладонью круг. Ну, спасибо! Это сейчас мне так поможет.

Опять я здесь, с прошлого моего визита ничего не изменилось, разве что горы зерна в чашах около статуи богини стали больше, да кошки — думаете, милость богини отпугнет вредителей типа крыс и мышей? — толще. Но в тот раз я была в роли сопровождающей на открытом уроке Аугуста, поэтому ограничилась подпиранием стенки за колонной, пока студентки возносили молитву богине-создательнице. Зато услышала много интересного — наши мальчики, которые ждали своей очереди, втихую обменивались шуточками о том, что некоторые девушки могли бы пропустить посещение храма и обратиться за ребеночком прямиком к ним. К несчастью, слух у пресветлого был острым, а рука тяжелой.

За главным залом тянулся длинный коридор, по которому в дни праздников проносили корону создательницы, причем самым интересным в этом действии была не платиновая корона с рубинами, водружаемая на голову статуи, а внезапное появление пресветлого перед глухой стеной. Разгадка оказалась проста — узкая винтовая лестница, уходящая в подвал. Хм, вдвоем с Олегом мы на ней не поместимся… Он пришел к такому же выводу, убрал иглу от моей шеи и подтолкнул к ступенькам.

— Не вздумай орать, светлые сейчас на молитве в другом крыле. Рыпнешься, придам ускорение вниз, осталось немного, а твое тельце с переломами я как-нибудь уж донесу.

Пришлось отбросить идею о побеге и, приложив руку к стене, начать спускаться. Радовало то, что пресветлый позаботился о своем удобстве и лестницу подсвечивали кристаллы: не ярко, но ступени разглядеть можно. Оказалось, они в хорошем состоянии. В общем, если я и могла там свернуть себе шею, то только с помощью Олега. Спускаться пришлось пару минут — приличная глубина, значит, орать тут я могу до посинения, никто не услышит.

Когда спуск окончился, я очутилась в просторном помещении, где хранился инвентарь для праздничных шествий. Сейчас все было накрыто чехлами, и о предназначении места я догадалась по лежащей под стеклянным колпаком короне богини. Только зачем меня привели сюда? Хотят обвинить в краже со взломом? Чушь какая-то. Внезапно мне заломили руки назад, я расслышала странный треск и почувствовала, что руки крепко зафиксированы. Олег толкнул меня, и, не удержав равновесия, я грохнулась на бок, плечо пронзила боль. Шипя сквозь зубы, я кое-как села и заметила, как мужчина доставал что-то белое из кармана. Приглядевшись, я опознала в предмете обычный пластиковый хомут примерно в сантиметр толщиной. Креативный гад, я ожидала наручники с розовым мехом. Олег присел передо мной на корточки с намерением зафиксировать и мои ноги, но я не удержалась и лягнула его. Мужчина упал, послышался хруст и резко запахло уксусом. Похоже, я только что лишила Олега его «веского аргумента». Видно, из боязни, что уксус проест пластик, он использовал шприц старого образца со стеклянным цилиндром. А судя по фразам на великом и могучем, пара осколков добрались сквозь карман пальто до его тела. Мелочь, а приятно.

Но долго радоваться мне не дали, влепили такую пощечину, что перед глазами потемнело. Когда способность составлять предложения не только из нецензурных слов ко мне вернулась, мои ноги уже были стянуты хомутом. Я безрезультатно попыталась освободиться, но сантехническое оборудование держало насмерть. Она, смерть, скорее всего, не заставит себя долго ждать.

Подхватив за воротник пальто, Олег оттащил меня к стене и прислонил к каким-то ящикам.

— И это все? — помимо воли вырвалось у меня.

— Ты ждала жертвенник и компанию заговорщиков? — язвительно поинтересовался мужчина.

— Нет, но на общение с твоим начальником рассчитывала. Он ведь по жизни словесной диареей страдает, объяснил бы, что за фигню затеял.

Олег от души посмеялся и еще раз врезал мне по лицу, затем распахнул полы пальто и порвал ткань платья на груди. Он что делать собрался? Ну-ну. Тогда ему придется освободить мои ноги, а уж там я постараюсь бить более прицельно, чтобы насиловать было нечем. Но, вопреки моим надеждам, хомут по-прежнему оставался на ногах. Ну тогда…

— Только попробуй! Откушу, — прошипела я.

Тут со стороны лестницы послышались шаги. Слишком медленные и размеренные, это точно не мои спасители. Уж Джонатан влетел бы сюда на всех парах с оружием наперевес.

Что сказать, я угадала. В зал вошла невеста Идена. Вот не зря она мне не понравилась, и дело вовсе не в том, что я в каком-то смысле прихожусь ей свекровью. Просто напрягала она меня своей кротостью, послушностью и исполнительностью. Она из тех, кто сделает гадость, а люди посмотрят и со словами: «Такая хорошая девочка не может такое сотворить» — отпустят. Типичная личина маньяка. Гейси вообще в благотворительной организации состоял и на детских праздниках выступал, в свободное время убив тридцать три человека. Впервые жалею, что мое чутье на людей меня не подвело.

Девушка скинула полушубок на ящики и с интересом оглядела меня.

— Все готово? У нас свидание через три часа. Он хочет поговорить о развитии наших отношений за бутылочкой вина.

— Нет, не успел, она сопротивлялась и пришлось ее связать. Теперь, чтобы взять кровь, придется руки освободить и пальто разрезать.

— В чем тогда дело? Оглуши ее и делай все, что вздумается.

Хорошая невеста Идену попалась, не зря я про маньяка вспомнила. Спор между тем набирал обороты.

— Я как раз собирался, — огрызнулся мужчина. — Но раз ты здесь, поможешь, корона не свалится. Главное, не переборщить, кровь, взятая у мертвеца, не эффективна. Бей ты, меньше шансов, что убьешь.

— Я? — возмутилась Элен. — Почему я должна это делать? Ты тут мужчина.

— А ты женщина, и единственное, на что годишься сейчас, так это на грязную работу. Тебе сегодня только виконта на вечер занять надо будет, а мне еще с кровью возиться, — он рылся в сумке, лежащей у дальней стены, засунув руки чуть ли не по локоть.

— Да мне сил не хватит эту лошадь завалить, она против ловца выстояла! Может, магией?

— Ага, чтобы подчиненные ее любовника магическое воздействие обнаружили? Эверо малейшее сомнение будет в ее пользу трактовать. Боишься не справиться, возьми какую-нибудь золотую хрень из ящика, обмотай ее шарфиком и двинь ей по голове.

— Это ты ей руки за спиной связал и от пальто не избавился! Ты свою ошибку и исправляй. Тем более ты знаешь, я боюсь вида крови.

— Я прошу ударить и оглушить, а не ударить и проломить череп. Гляди, какая нервная. Совать руки мурене она не боится, а тут испугалась, — Олег наконец нашел что искал, достал из сумки шприц и, насколько я могла рассмотреть, жгут и какую-то тряпку. — Там крови было побольше. Твое счастье, что студентов лечат магией, а то до сих пор бы со швами ходила.

— Я голос виконта услышала, ну и пришла мне в голову дурацкая идея! Он же герой, кинулся бы спасать даму. И я ведь оказалась права, так что хватит издеваться. А эту рыбу я на завтрак потребую!

— Ладно, не можешь сама, найди мне что-нибудь увесистое, — сдался мужчина. — Не хочу об ее голову руку травмировать, мне еще ею работать.

Баронесса сдернула ближайший чехол и, разбрасывая во все стороны солому, которой в ящиках был переложен церковный инвентарь, начала искать подходящий для моего оглушения предмет. Видно, мне повезло, но пока на свет она вытащила только одежду для статуи богини и ткань, которой украшали стены на прошлый праздник Заката.

— Может, придушим? — она показала Олегу длинный отрез ткани алого цвета.

— Не рассчитаем: или убьем, или очухается в ненужный момент, — отверг ее идею мужчина.

Элен страдальчески вздохнула и перешла к следующему ящику. Мне тем временем надоело молчать.

— Раз вы тут убивать меня собрались, может, хоть последним ужином побалуете? Я, между прочим, голодная, твой жених большую часть принесенного торта умял, а меньшую испортил. Я сейчас бы от стейка не отказалась, — мечтательно протянула я. — И состав крови улучшится.

— Убивать тебя будем не мы, а сотрудники сыскного отдела, с них и требуй, — обрубил полет моей гастрономической фантазии Олег. — И зловеще добавил: — Если рот, конечно, раскрыть успеешь.

— Тем более есть мясо после заката — грех перед создательницей, — поспешила вставить пять копеек Элен, не отвлекаясь, впрочем, от своего занятия. — Хотя, что с вас, попаданцев, взять, уровень культуры, как у свиней. Пожрать, накачаться алкоголем — все радости!

— На твоем бы месте я и днем на овощи налегала, особенно на капусту. С твоим размером груди — самое то! — не смогла сдержаться я.

Со стороны Олега послышался смешок.

— Пресветлый говорит, что главное в девушке — это набожность! А дойную корову можно и в борделе найти! — оторвавшись от содержимого ящиков, пошла в наступление Элен.

— Именно поэтому ты себе рюшки в три слоя на грудь пришила? Они набожность показывают? Мой тебе совет, меньше верь мужчинам, они и не такого наплетут, когда им от тебя что-то нужно.

Элен не ответила, снова углубившись в изучение содержимого ящиков, и наконец с победным возгласом извлекла золотую чашу на длинной ручке.

— Чаша для пожертвований пойдет?

— Золотая чаша для пожертвований? Идиотизм, — вполголоса буркнул мужчина так, что расслышала только я. — Давай сюда, я тканью обмотаю.

Этим по голове? Не хочу! И так скоро слюнявой идиоткой от их побоев стану. Она же весит не знаю сколько! Я «Турецкий гамбит» смотрела и помню, как слитком золота голову проломили.

Баронесса подошла к Олегу, чтобы помочь с тканью, но он вдруг схватил ее и прижал тряпку, которую держал, к ее лицу. Элен замычала и забилась, но с каждым рывком сопротивление угасало, пока она кулем не обвисла на его руках. Впрочем поддерживать ее он не стал, и девушка поздоровалась с полом. Хлороформ — подсказали мне десятки просмотренных детективов. Только зачем?

Олег извлек из кармана уже знакомые мне хомуты, и через пару минут девушка в точности повторила мою позу, за исключением того, что ей порвали рукав платья и в рот запихнули тот отрез ткани, которым она планировала придушить меня. Потом Олег взял шприц и уколол ей внутреннюю сторону локтя, чтобы потекла струйка крови.

— Мой тебе подарок, надеюсь, догадаешься, как им воспользоваться, — пояснил он свои действия.

— Почему?

— Скажем так, мое начальство совершило ошибку и скоро окажется в опале, а прислуживать в тюрьме или болтаться рядом на виселице я не хочу.

— Так контрабанда и убийство — это твоих рук дело? — скорее для проформы задала я вопрос.

— К сожалению, — печально вздохнул он. — Как ты, наверное, догадалась, я маг. Когда начали пропадать люди в нашем мире, я понял: вот он, мой шанс выйти из подчинения Клото и ей подобных. Наивный.

Олег рассказывал долго. Когда он попал сюда, его быстро обломали с перспективами. Поскольку он был медиком, его отправили в монастырь, трудиться на благо новой родины. Сначала он смиренно мял кости и делал лекарственные отвары для отца Аугуста, пока не заболел хранитель храмовой библиотеки. С трудом, но на ноги его поставить удалось, а в благодарность парню открыли доступ к библиотеке.

— Ты знаешь, что в советские времена левшей переучивали. Так и я, только одно дело — не уметь писать аккуратно правой, а другое — взорваться при неудачном стечении обстоятельств. Но я смог! Через два года я открыл портал. Хотел уйти, но подумал, а что меня там ждет? Выволочка от древних божков и опечатывание магии? Нет, на это я был не согласен.

Тогда он вспомнил, как два месяца мучился, пытаясь вылечить библиотекаря травами, тогда как хватило бы недельного курса антибиотиков. И сфера рынка была выбрана. Постепенно он начал таскать лекарства сюда. Храм оказался прекрасным прикрытием, выздоровление человека, ходившего туда как на работу, не казалось чем-то сверхъестественным. А чем он там занимается: в келье молится или процедуры получает, служителям дела нет, главное, плату за молитву отдал. Сдать Олега властям тоже никто не спешил, ведь болезни не имеют свойства уходить навсегда, и если ты вылечил одно, то эго не значит, что не вылезет другая болячка. Так было до тех пор, пока помолиться о ребенке не явилась королева. Тут все и пошло наперекосяк. Инъекцию гормонального препарата увидел пресветлый.

— Дальше тебе твой любовник все расскажет, а мне надо уходить. Предысторию ты теперь знаешь, полную картинку соберешь в голове.

— Можно один вопрос? Если ты сразу хотел вывести Элен из игры, зачем меня связал и избил?!

— Чтобы ты не помешала мне сейчас уйти. Проще было обездвижить тебя сразу и потом не тратить ни силы, ни магию. Да и бдительность Элен надо было усыпить, магический бой я бы не потянул. А оставлять ее за спиной, позволив уйти от наказания, я не хотел. — Олег застегнул пальто, подхватил сумку и неспешно направился к выходу, сделав мне на прощание ручкой. — А теперь пока. Надеюсь, не увидимся.

Нет, ну что за жизнь? Вроде и помог, а на самом деле оставил в подвале наедине со связанной убийцей. Сколько я просидела, не знаю, часы лежали в кармане платья, а свет в помещении был искусственный. Сначала я думала о мотивах Аугуста, но потом мне стало не до этого, во-первых, я замерзла, во-вторых, затекли руки, а в-третьих, захотелось в туалет. Поэтому, когда сверху раздался шум, восторгу моему не было предела. Но первым ввалился пресветлый, вытерев изрядно порванным одеянием всю пыль с пола, — хорошего же ему пинка наладили. Выглядел он неважно, губы разбиты, клока волос не хватает, как и парочки зубов. Джонатан и Никола, вошедшие следом, радовали глаз порезанной одеждой и сбитыми костяшками пальцев.

— Лада!

Через минуту с меня срезали хомуты, застегнули пальто, чтобы не соблазняла посторонних мужчин видом своего белья, и полезли обниматься.

— Отпусти, меня сейчас опасно сжимать, — упершись руками в грудь графа, я попыталась освободиться.

Он тут же отпустил меня и начал аккуратно ощупывать.

— Тебе что-то сломали?

— Я в туалет хочу!

— Тогда вверх по лестнице и в левом коридоре третья дверь, хотя я лучше тебя провожу.

Уже встав на первую ступеньку, я наконец поняла, на какой подарок намекал Олег.

— Она с ними в сговоре, — кивнула я на бывшую невесту Идена. — Он ей свою кровь вколол, так что кляп не вынимайте, чтобы не колдовала.

Храм наводнили люди в серых костюмах и солдаты. Похоже, тут была нехилая зачистка. Светлые лежали на полу, вырубленные магией, а ранние паломницы кричали и плакали у выхода.

В подвал я не вернулась, сразу после посещения комнаты неизвестного архитектора Джонатан повез меня домой, пообещав по дороге рассказать, как он меня нашел. Но сначала потребовал отчета от меня. На подробности я не поскупилась, но слишком увлеклась и закончила только тогда, когда повозка привезла нас в особняк, там вокруг меня коршуном закружил виконт, а старшая зараза, ничего не сказав, убежала по делам.

— А потом твою камею почувствовали на дне реки! Отец тогда чуть того мага следом в речку не отправил, но посчитал, что твое тело не успело бы отнести так далеко, и велел продолжать поиски. Кстати, твоя прическа нам очень помогла, коротковолосых женщин почти нет на улицах.

Иден делился впечатлениями уже второй час. Я отчаянно зевала и делала вид, что мне интересно. Но Джонатана все не было, а пропустить его возвращение, уснув, я не хотела. Поэтому пила кофе, ела бутерброды с рыбой и по третьему кругу слушала, как меня искали.

Эверо явился только под утро. Грозно пообещал сыну лично подобрать жену, подхватил меня на руки и понес в спальню — вопреки ожиданиям, просто спать.

Проснулись мы с ним поздно утром, а из спальни вышли только к обеду.

За кофе меня просветили, в какую кашу меня втянула моя группа крови.

Когда пресветлый поймал королеву на использовании запрещенных лекарств, он не стал поднимать шум, а просто потребовал плату за молчание. Так он приблизился к трону, но этого ему было мало. Тогда и появился тот злосчастный документ. Видно, потрясение от того, что чудесные исцеления — это не благодать богини, а лишь проделки смышленого попаданца, выбило его из колеи. Он побоялся, что скоро мы вытесним богиню, а вместе с ней и ее служителей. Убивать нас было опасно, мы могли начать массово сбегать в другие страны, либо погибая в дороге и унося жизни людей, либо получая политическое убежище и работая на соседей. Оба варианта не внушали оптимизма… Тогда Аугуст стал продвигать идею резерваций. Джонатан поддержал, поскольку его ведомство зашивалось от обилия дел, в которых фигурировали попаданцы. Но король затягивал с рассмотрением, и даже королева не могла повлиять на супруга. Тогда-то участь королевской семьи была решена. Жена Джонатана оказалась идеальной подставной фигурой. Олег, который часто сопровождал Аугуста во дворец, завязал дружбу с Аделией и ненавязчиво подталкивал ее к мысли об убийстве. Он подкинул ей поддельный документ, изготовленный на печатном станке Академии с использованием старинного шрифта, и графиня, ненавидящая мужа, была готова на все. Осталось снабдить ее подходящей кровью, чтобы не убить мага переливанием. Добрый друг, сочувствующий ей, охотно помог с этим. Нашлась у него на примете одна попаданка. Меня подвела группа крови. Первая, универсальный донор, Олег провел анализ окровавленного платка.

Аугуст принялся активно распускать слухи. Вдруг король собирался поддержать предложение выселить нас, и мы, чтобы не допустить этого, убили его? Моя роль незавидная — козел отпущения. Но меня выпустили, предъявив обвинения по другой статье, и я стала активно мешаться под ногами. Олег отправил своего пособника Родерика ко мне с целью вывести мою персону из игры, но тот слишком поторопился, навесив на меня заклинание. В итоге Олегу перекрыли один ручеек поставок. Никола тем временем нашел поддельный листок, побудивший графиню Эверо попытаться овдоветь. Начались безрезультатные проверки типографий. А ведь ответ был под носом. Что объединяло всех девушек? Набожность и хорошая успеваемость по «Законам мироздания». Попроси у них пресветлый ключ от типографии Академии, скажем, для того, чтобы распечатать бланки контрольных, он бы его получил без всяких вопросов. Шрифт он взял в хранилище храма, где тот лежал со времен, когда храмы имели монополию на выпуск книг. Очаги просвещения, чтоб их.

После провала плана Олега по моему устранению за дело взялся сам пресветлый. Как более искушенный в дворцовых интригах, он сделал ставку на давнюю неприязнь между Джонатаном и кузеном его жены. Лично стравливать их он не стал. Зачем? Пара фраз о том, как графиня плакалась на исповеди об изменах Джонатана, и вот начальник конкурирующей организации землю копытом роет, чтобы приблизить исполнение завета «и на том свете муж будет опорой жене». Олег тем временем обхаживает Марту, сочувствует, говорит про меня гадости и всячески намекает, что поскольку официальный наследник уже есть, то второй брак графа может быть заключен не с дворянкой, и в доказательство сыплет цитатами из «Хроник пресветлых волшебников». Итогом его работы стало приворотное зелье для графа. Но тут влез сыночка, и отца по пьяному делу занесло не к той даме. К несчастью, это ни на что не повлияло. Ловушка уже была расставлена, но мои показания дали Джонатану время для маневра и впоследствии спасли нас.

— Портал был делом рук Олега? — наконец задала вопрос я.

Эверо до этого не замолкал ни на секунду, хвастаясь своими умственными способностями. Ну, в принципе, говорил он то, что меня интересовало, а поддакивать и делать круглые глаза в диалоге с мужчинами меня мама еще в шестнадцать лет научила.

— Да, они решили выкинуть меня в твой мир, в надежде, что я загнусь, а тебя засадить в тюрьму по обвинению в пособничестве.

— Но как они смогли подсунуть тебе портал?

— Да глупо все вышло. Там заключенного казнили. Угадаешь, кто исповедовал его перед казнью? Мы бы его тогда вычислили, но он был в книге посещений записан как служитель храма. Кто мог подумать, что сам пресветлый обычного убийцу навестит?

— Он времени даром не терял, пока мы там изображали знакомство с родителями, — проворчала я. — Засранец. Подбил народ мне квартиру разгромить, Че Гевара доморощенный. Нет, конечно, соседям только дай повод, но одно дело гадости на двери писать, другое — чулки на люстру наматывать!

Джонатан хмыкнул и отобрал у меня чашку, поскольку, забывшись, я была готова выхлебать гущу. Я с сожалением покосилась на пустой кофейник и пустые тарелки. Сидели за столом мы давно и постепенно все подъели. Экономка трижды заходила проверить, не ушли ли мы и, недовольно поджав губы при виде беспорядка на столе, удалялась. Прерывать нашу беседу, обратившись за разрешением убрать посуду, она поостереглась, но взгляды кидала на нас более чем красноречивые, особое внимание уделяя почему-то мне.

— А почему у меня складывается такое впечатление, что мне готовы тарелку на голову надеть? — наконец не выдержала я. — Ты что прислуге наплел?

Джонатан смутился и потер переносицу, на которой, кстати, отсутствовали следы моей тяжелой руки. Вот кажется мне, что после его откровения я захочу повторить вчерашний удар. Хотя… фантазия у меня богатая, а столовых приборов под рукой много, да и чашки, несмотря на миниатюрность, весят прилично, с близкого расстояния промахнуться сложно.

— Да она сама подслушала, как я лекарю жаловался! — перетягивая на свою сторону серебряный поднос, попытался перевести стрелки мужчина.

— С каких пор богатые и благородные лекарям причины травмы называют? Или ты еще и душу с ним лечил? — с подозрением протянула я. — А мне сыночка твой там заливал, отец в одиночестве пьет, грустит, скучает.

— В свое оправдание замечу, что лекарь пришел после ухода сына. И вообще, ты мне чуть форму носа на всю жизнь не поменяла!

— Горбинка на носу точно бы отразила твой темперамент! А если теперь с подачи твоей экономки я туалет оккупирую в качестве ее мести за твое поруганное достоинство?

Замечательно, свекрови у меня нет, но ее прекрасно заменит экономка графа.

— Зато я точно буду знать, где ты находишься! — отрезал он. И вдруг, словно вспомнив что-то, пакостливо улыбнулся. — Кстати, соседям ты отомстила. По крайней мере, тем, что снизу.

Снизу? Бли-и-н! Я ведь кран не закрыла, когда кинулась на лестницу, а потом мне стало не до того. А плохой слив довершил начатое.

— Хотя, с другой стороны, — меж тем продолжил граф, — если бы не гневные вопли соседей, твоего исчезновения еще долго бы не заметили. Я собирался дать тебе два денька на успокоение и только потом идти мириться. Но расходы на ремонт я из твоей зарплаты вычту.

— Что?!

Я подскочила, но внезапно обнаружила, что все пригодное для швыряния Эверо убрал из пределов моей досягаемости. Конечно, можно дойти до комода, вазочка на нем меня бесит, но, пока дойду, душа уже успокоится. Какой тогда в этом смысл? Поэтому я сделала пару глубоких вдохов и села на свое место.

— Да что там вычитать? Я и так скоро в минус уйду! Смотри, если не будет денег, я ведь рыбалку в аквариуме устрою с голодухи. Я, конечно, привязалась к Немо, но кушать хочется сильнее.

— Не волнуйся, я тебя прокормлю, тем более что Иден со следующего учебного года отправляется в военную Академию.

— Что?! Он еще ребенок!

— Этот ребенок не умеет просчитывать свои действия, абсолютно не умеет разбираться в людях и слишком любит женский пол. Если бы не запахло жареным и Олег не дал задний ход, я сегодня бы сына хоронил! Элен планировала опоить его возбуждающим, провести ночь, а потом, усыпив, вколоть твою кровь. Идеальная кандидатура в жены! Ничего не скажешь, умеет сын в девушках разбираться.

— Зачем ей это?

— Не ей. Аугусту. Элен была еще одной его любимой ученицей. Тихая, незаметная, никто и слова бы дурного про нее не сказал, поэтому когда я начал выяснять, как бумага, предназначенная королю, оказалась в твоих руках, то тоже поверил, что она просто подвернулась под руку и ее отправили в мой кабинет.

— Твой сын тоже думал, что она невиновна, — еле слышно прошептала я. — Но как она открыла дверь в твой кабинет?

— Дубликат, который был у Марты. Олег прихватил его с собой, когда убил ее.

— А зачем ей убивать потенциального мужа? — не могла взять в толк я. — Я думала, она, наоборот, клещом в него вцепится.

— Она не такая дура, чтобы не понимать, что этому браку воспротивится вся наша семья и, скорее всего, мы найдем предлог от нее избавиться. На крайний случай, я был готов подложить к ней в постель другого. А вот если бы она носила моего внука!.. Но, слава богине, сын сумел при виде ее держать штаны застегнутыми. Но зелье исправило бы дело, пример у нас с тобой был наглядный.

Только сомневаюсь я, что Иден и после этого бы женился. Скандал, алименты — это да. В храм? Да ни за какие коврижки. Не та семья, чтобы опасаться грандиозных последствий. Девушка решила так же. Бумагу она принесла мне для того, чтобы я закатила публичный скандал и ушла от Эверо. Иными словами, у неадекватной попаданки появился бы мотив отомстить бывшему любовнику. Чтобы слова в свое оправдание сказать не успела, вырубили бы меня, сняли хомуты и заперли. Потом появилась бы анонимка о том, что я скрываюсь от возмездия в храме. Вряд ли бы после гибели сына меня послушали. Прибили бы «при оказании сопротивления властям». И вот тогда гайки бы для попаданцев затянули, Джонатан костьми бы лег, но протащил через Альберта ту злосчастную бумажку. А теперь представьте, что безутешный отец узнает о том, что частичка трагически погибшего сына сейчас под сердцем Элен? Девица в шоколаде. Даже если бы не забеременела, то всегда можно под предлогом общей беды попытаться влезть сначала в жизнь Джонатана, а потом и в его постель.

Видно, в тюрьме девица пела соловьем, раз такая полная картина. Интересно, чем ей пригрозили? Блокировку магии снять? Если она была уверена в том, что заражена нашей кровью, то вполне вероятен этот вариант.

— Все это интересно, но как ты заподозрил Аугуста, ведь всю цепочку ты раскрутил с него? — уже ночью, засыпая на плече графа, я задала давно мучивший меня вопрос.

— Элементарно, — меня поцеловали в макушку. — Текст той резолюции, что попала к тебе в руки, малость отличался от того, что мы отправили на подписание королю. Там мы поменяли потом пару фрагментов, но это тебя не касается. Просто я вспомнил, как Аугуст лично скомкал и выбросил черновик в мусор. А поскольку я имею гадкую привычку мусор из кабинета сжигать в камине, то бумага сохраниться не могла. Если только пресветлый не подменил ее другим листком, а тот на всякий случай унес с собой. Может, рассчитывал шантажировать меня в будущем, не знаю. Так или иначе, его ждет казнь. Альберт рвет и мечет, все храмы трясутся и резко закатывают губу, очень сильно раскатанную во времена фавора пресветлого. Я ответил на все твои вопросы?

Да, денек выдался богатый на открытия. Конечно, нехорошо радоваться смерти человека, но слишком много гадостей он совершил, одна попытка геноцида попаданцев чего стоила! Вот чего ему не хватало? Чудеса, пусть и руками Олега, привлекали паству, королева его к себе приблизила. Так нет! Надо было «охоту на ведьм» устроить. Причем людей этот гад не жалел. Почти всю аристократию уничтожил! Ну ничего, зато теперь спесь со служителей культа сбили. Интересно, «Законы мироздания» можно будет из расписания убрать? И театр заодно прикрыть… Стоп! Я резко распахнула глаза, пытаясь ухватить проскользнувшую мысль. Театр, реквизит… попаданка!

Сев на кровати, я начала тормошить графа, тот отбрыкивался, натягивал одеяло на голову и отворачивался. Дожили, мужчину будит девушка в ночной рубашке из тончайшего полупрозрачного батиста, а ему хоть бы что. И у кого проблемы? У мужчины или у женщины? Или надо было нежно прошептать ему на ушко «вставай», а не «подъем, мы эту дуру выпустить забыли»?

— Лада, тебе заняться нечем? — послышалось злое бормотание из-под одеяла. — Я не понесусь небритый среди ночи на рабочее место. Ничего за шесть ливших часов с ней не случится. Все растения там съедобные, а если она удобрит пару кустиков, ничего страшного.

А чтобы я не мешала ему спать, он резко повалил меня обратно на кровать и до носа закутал в одеяло. Ну, спать так спать.

В итоге девушку мы пришли выпускать на сутки позже. Когда Джонатан снял печать, нашим глазам предстала извазюканная по самое не могу потная девица с листьями в волосах и озверевшим взглядом.

— Вы обещали вернуться утром! — ткнув в меня пальцем с обломанным маникюром и черным ободком грязи под ногтями, пошла в атаку девица. — А вас сутки не было!

У меня нашелся только один достойный ответ.

— По эльфийскому времени вы провели здесь только ночь!

— У них такое времяисчисление? Все, хватит! — она уже орала. — Я лучше на завод пойду или полы мыть! Ноги моей в этом дурацком лесу не будет! И снимите с меня эту дрянь!

Она дернула кольчужные трусы, и я заметила кровавые мозоли на ее теле. Жестко… Надо бы, перед тем как Димитрию сдать, в лазарет ее отвести.

— Но вы не можете уйти! Эльфийский народ ждет спасительницу!

— Да в гробу я видела этот народ! Где принц для сопровождения? Где волшебные звери? На таких условиях, — она с гримасой отвращения кивнула в сторону оранжереи, — спасение утопающих дело рук самих утопающих.

— Но вы должны!

— То, что я должна, я прощаю! Где ловец, который меня привел? Он предлагал работу во дворце, и это не такая уж плохая альтернатива пусканию корней в этих джунглях.

Сначала пришлось зайти в лазарет и подлечить травмы попаданки. Взгляд медсестры я не возьмусь описать. То я с Олегом в обнимку, то мы с Джонатаном притаскиваем девушку в металлическом белье. Похоже, извращенцами нас будут считать еще долго.

Димитрий ждал нас в моем кабинете, от нечего делать доводя мурену до бешенства постоянным постукиванием по стенке аквариума. Лучше бы он руку к котоцветку сунул! Тот хотя бы сдачи дать может.

— Димитрий, я хочу работать! — с порога объявило ему это чудо. — Не хочу спасать мир!

Ловец подхватил несчастную и повел на выход.

— Лада, что будем делать, когда она узнает про обман? — поинтересовался граф, глядя вслед уходящей парочке.

— Надеюсь, к тому времени она втянется в работу и заведет поклонника. Ну а если вернется, отведу ее к мечу. Ведь твои рукопопые строители его починят?

— Да, они уже занимаются этим. Да и я, скорее всего, ее не застану. Доведу дела до весны и вернусь к милым преступникам, там хоть нет озабоченных учениц, ловцов и ни на что не годных попаданок с завышенным чувством собственной значимости.

— А как же уровень увеличивать? На что-то ведь они годные, — вспомнила я сцену на надувном матрасе.

Эверо гнусненько расхохотался. Так, я чего-то не знаю?

— Да не увеличивает секс с вами уровень, — обходя стол в попытке скрыться от меня, начал граф. — Один ловец сопровождал попаданку к новому месту работы и захотел пошалить, девушка ни в какую. Ну, он и проявил смекалку. Оставил ее вечером на поляне в одиночестве, ушел в глубь леса, маленько поиграл со звуковыми эффектами и вернулся весь такой бледненький, слабенький и голосом на последнем издыхании поведал, что на нечисть в лесу его уровня не хватит и ночь они вряд ли переживут, если только дама не согласится… Ну, в общем, ночь они провели плодотворно. А фокус с уровнем ушел в массы. Кто-то верит, кто-то нет, но это не мешает пользоваться девушками.

Ну что за мир?

На подходе к Академии я увидела, как Джонатан, размахивая каким-то кустом, что-то втолковывал студенту.

— Вы понимаете, сколько стоит этот цветок? Да наша преподавательница ботаники три года такой ранний сорт выводила! А вы его на лекарства пустить хотели! — Тут Джонатан заметил меня. — А, Лада, оформи приказ о наказании этого студента. И выкинь это. Его уже не спасти.

И, всучив мне куст, резко развернулся и ушел. Я оглядела сей ботанический изыск, понюхала цветы, оторвала один и засунула за ухо. Ну, мое условие он выполнил.

Граф сидел за столом, когда я вошла в кабинет.

— Джонатан?

Он наконец сообразил, что я подошла к нему вплотную неспроста.

— Что ты…

Окончание фразы заглушил поцелуй.

— И в честь чего такая щедрость? — отдышавшись, поинтересовался граф.

— Это аванс. Кто-то, помнится, меня на свидание звал.

— А кто-то, помнится, меня на цветах чуть не разорил!

Я достала из волос полураспустившийся бутон того растения, которое отдал мне на откуп граф, и вложила его в нагрудный карман Эверо.

— Зато вы выполнили условие. Я очень люблю пионы.

И что, что мы живем вместе уже несколько месяцев? Обещания надо выполнять, тем более в театре новая постановка, на которую я бы хотела сходить.

Граф тем временем отошел от потрясения и, обняв меня, закружил по комнате, отпустил около окна и повернулся лицом к пейзажу за стеклом.

— Все! Последний день я созерцаю эти тупые рожи! Больше никаких наказаний, отработок. Свобода!

— Ты прям как наши преподаватели. Они сейчас примерно то же самое прокричали. Все, заговор раскрыт, возвращаешься к сыску?

— Да. Заговор раскрыт, и даже нашли, куда делись деньги предыдущего ректора. Меня здесь ничего не держит.

— Да? И где заначка Караля была? Под матрасом? В погребе?

— В казино, — скривился он. — Игрок твой бывший работодатель. Единственная польза от его пристрастия — что он дал нам повод сместить его.

— Его выпустят?

— Да, но руководящие должности ему не доверят. Может, придет преподавателем сюда. А теперь к делу, осталась только пара документов. Печать поставь.

Джонатан протянул мне два листа.

Да без проблем! Что?!

Что значит «приказ ректора об увольнении Лады Тумановой»?!

— Не сотрясай воздух. Вторую бумагу глянь.

— Приказ о принятии на работу Тумановой Лады Борисовны. На должность секретаря главы сыска. Чего?! А меня ты спросил?

В следующую секунду меня подсадили на стол.

— Будешь возмущаться, оформлю тебе декрет. Намек ясен? А пока проштампуй бумаги, я сейчас иду во дворец, и регент их подпишет.

Вернулся Эверо спустя три часа злой как собака. Ворвался в приемную, хлопнул дверью своего кабинета и грязно выругался. Я, движимая любопытством, поспешила туда.

Граф стоял у котоцветка и скармливал ему заявления. Биологический шредер с урчанием рвал бумагу на мелкие кусочки и выплевывал их на пол. Джонатан обернулся на звук шагов.

— А, это ты. Можешь не искать коробку для переезда. Меня назначили ректором на постоянной основе. Ты тоже остаешься здесь.